Глава 16

Согласно подсчетам сэра Мишеля, прошло четыре дня. Четырежды они ужинали сушеным мясом из пайков Гаспара или черствым хлебом, который Фелассан прихватил из лагеря долийцев. Четыре ночевки на жестком каменном полу после дневного перехода в полном доспехе, до сих пор окончательно не выправленном после урона, который нанесла Миирис. Гаспар приказал ей залечить раны Мишеля, и когда она исполняла приказ, сверля подопечного ненавидящим взглядом, ее прикосновения неизменно обжигали его холодом.

И четыре ночи подряд он оцепенело смотрел, как его императрица делит убогое ложе с Бриалой.

– Странно, не правда ли, видеть, что императрицы, как и все обычные люди, с кем-то спят? – прозвучал негромкий голос.

Мишель обернулся к сидевшему в нескольких шагах Гаспару. Тот терпеливо стачивал крохотную прореху в нагруднике, насколько это возможно было сделать при помощи походного набора инструментов. В отличие от вмятин на латах Мишеля, за такую прореху, если ее не зачинить, вполне мог зацепиться клинок противника.

Мишель, до того точивший меч, вернулся к своему занятию.

– Немного, милорд, – кратко ответил он.

– Силы небесные, Мишель, уж не питаешь ли ты сам к ней нежных чувств? – с негромким смешком осведомился Гаспар.

– Вовсе нет. – Мишель тоже засмеялся. – Я души не чаю в нашей императрице, однако никогда не позволял себе смотреть на нее как на женщину. В юности мне довелось услышать слишком много историй о шевалье, обреченных на несчастную любовь, погибших из-за ошибок, совершенных в пылу ревности или страсти.

– Я бы предпочел погибнуть от руки проклятого Создателем порождения тьмы. – Гаспар принялся протирать длинную царапину на нагруднике. – Дай знать, если тебе потребуется полировальное масло.

– Благодарю, милорд.

Мишель ощупал лезвие меча по всей длине, обнаружил крохотную зазубрину и принялся за работу. В Вал Руайо он бы избавился от меча с таким изъяном или, по крайней мере, попросил бы оружейника перековать его. Здесь же, во владениях древних эльфийских мертвецов, он не мог позволить себе подобной роскоши. Поработав с минуту, он добавил:

– Да и не мне судить. Сам я, бывало, делил ложе с первой встречной крестьянкой, так почему императрица не вправе поступать так же?

– Согласен. – Гаспар крякнул, усиленно полируя поврежденный участок доспеха, затем отстранился и критически осмотрел результат своих усилий. – Если только на этом все и закончится.

Зазубрину на клинке меч противника зацепит в первом же серьезном бою. Морщась от досады, Мишель вынул точильный камень. Сильверит – весьма твердый металл, и уж если такой меч потерял свою невероятную остроту, наточить его сызнова нелегко, а неверные действия могут безвозвратно погубить клинок.

– Теперь, милорд, мне полагается признаться в своих тайных опасениях и безоговорочно перейти на вашу сторону?

– Если б ты так поступил, я бы прикончил тебя на месте, – не колеблясь ответил Гаспар. – Мы с тобой шевалье, заложники чести и долга, а ты присягал быть защитником императрицы.

– Вы не слишком-то беспокоились о чести, когда стали распространять порочащие императрицу слухи.

– Я действовал ради блага империи. – Гаспар, хмурясь, провел пальцем по нагруднику. – Я стремился к победе. Как там говорят в Академии? Честь не исключает…

– Тактики, – закончил Мишель знакомое с незапамятных времен наставление, – а славу не завоюешь глупостью. Да, милорд.

– Селина всегда мастерски вела Игру. Дыхание Создателя, да ведь именно так она в первую очередь и заполучила трон. Мне оставалось только играть по правилам, которые устанавливала она. – Гаспар вздохнул. – Правду говоря, больше всего я сожалею о том, что наслал на тебя того барда. Знаешь, я приказал ей отыскать любые сведения, которые помогли бы опорочить твое имя.

Мишель вспомнил, как Мельсендре измывалась над ним на заброшенном складе, и при этом воспоминании кровь застыла у него в жилах. Впрочем, он слишком долго наблюдал за Игрой, а потому знал, что если попытается расспросить Гаспара, то неизбежно выдаст этот свой страх. Поэтому Мишель лишь пожал плечами:

– Как вы сами сказали, милорд, вы играли по правилам. Вся Игра основана на слухах, намеках и недомолвках. Мне, можно сказать, повезло, что моя жизнь настолько скучна и заурядна.

– И все равно то был недостойный поступок по отношению к другому шевалье, а потому, сэр Мишель, прими мои извинения. – Гаспар улыбнулся. – Когда мы найдем ту самую залу, перемирию придет конец и каждый из нас приложит все усилия, чтобы убить другого в бою. Ты знаешь, что так и будет, и я знаю, но зато мы будем сражаться с честью, не обремененные Игрой, слухами или ложью. Как подобает мужчинам, которые знают, кто они есть, и останутся собой до последнего вздоха.

Гаспару ничего не известно. Мишель и прежде считал, что великий герцог должен был бы разгласить его тайну гораздо раньше, еще до своего похода на Халамширал, и все же в глубине души сомневался в этом, ежеминутно ожидая, что Гаспар нанесет удар.

Он вспомнил, как внезапно и гулко застучала кровь в висках, как захлестнула его жаркая волна силы, властно требуя убить Мельсендре, которая угрожала раскрыть его тайну.

Крохотный тугой узелок в основании затылка, бывший там так долго, что Мишель уже и позабыл о его существовании, вдруг ослаб, и безмерное облегчение омыло живительной прохладой его душу. Теперь он свободен. Он может жить – и умереть – как сэр Мишель де Шевин.

– Да, милорд, – только и сказал он вслух и с прежним усердием принялся приводить в порядок свое оружие.

На следующий день, преодолев еще одну проклятую Создателем тропу, они прошли через элувиан и ступили в величественный круглый чертог, намного превосходивший размерами все залы, которые им довелось видеть до сих пор.

Огромные золотые жаровни освещали его, пылая нерукотворным пламенем, сродни тому огню, на котором Бриала минувшим вечером жарила хлеб. Вдоль стен зала по кругу высились громадные опорные колонны, исполненные в виде каменных фигур – эльфов в доспехах либо с посохами. Между этими колоннами располагались десятки элувианов, и в сводах потолка над их заостренными маковками также были высечены гигантские устрашающие фигуры. Мишель распознал среди них демонов и драконов, но были там и существа, которым он не знал названия.

Пол этого чертога представлял собой обширную плоскую чашу. Поверху, на пологих краях этой чаши, были расставлены изящные мраморные скамьи, развернутые к середине зала. Ниже скамей весь пол покрывали руны, соединяясь в узор, который для Мишеля остался непостижим, сплетаясь и перекрывая друг друга прихотливой паучьей вязью. Иные знаки казались упрощенными фигурками живых существ, другие походили на пламя или молнию, но большинство выглядело как бессмысленный геометрический кавардак. В целом они напоминали руны на тропе, только что не пылали ослепляющим светом, и что-то в их облике было иначе, но что именно, Мишель определить не смог.

Посреди зала, в самом центре гигантского круга рунической вязи, высился каменный постамент, совершенно гладкий, если не считать углубления посередине, имевшего точно такую же форму, как рубин, который отдал Селине Имшэль. До этой минуты Мишель в глубине души не мог отделаться от подозрений, что демон попросту отправил их на смерть.

– Впечатляюще, – проговорил Гаспар, и голос его, отразившись от стен, эхом прокатился по всему залу. – Отбить кончики ушей у этих статуй – и такими колоннами не зазорно было бы украсить Вал Руайо.

– Это не погребальная камера, – сказала Бриала, и Мишель со смутным беспокойством отметил, что ее голос не порождает эха. – Фелассан, что здесь было раньше? Зал для похоронных церемоний?

Эльфы добрались сюда намного раньше Мишеля и остальных людей, и сейчас Бриала и Миирис с благоговейным трепетом взирали на захватывающее зрелище. Один только Фелассан остался равнодушен к вычурным архитектурным красотам.

– Отчасти, – ответил он, – но верующие также могли прийти сюда помолиться.

– Кому это? – Ремаш зло ухмыльнулся, отчего шрам на его щеке задергался, как живой. – Вашим языческим божкам?

– Нашим старейшим, которые погрузились в утенеру. – Если Фелассан и был задет репликой Ремаша, то вида не подал. – Молящийся проходил через лабиринт, – продолжал он, указывая на сумбурные сплетения рун, – и песни гласят, что если он показал себя достойным, то той же ночью во сне получал ответ на свои мольбы.

– Лабиринт? – Ремаш недоуменно уставился на руны, окружавшие постамент. – Ты хочешь сказать, что здесь видно, куда идти?

– А тебе не видно? – с улыбкой осведомился Фелассан. – Что ж, наверное, ты недостоин.

Ремаш схватился было за меч, но Гаспар резким жестом принудил его сдержаться.

– Насколько я понимаю, ты видишь путь в этой неразберихе? – обратился великий герцог к Фелассану и, дождавшись утвердительного кивка, повернулся к Селине. – В таком случае, кузина, похоже, что наше перемирие близится к концу.

С этими словами он отступил на шаг и, хоть пока что не обнажил меча, уже принял боевую стойку.

– В нашем распоряжении ключ, который пробудит элувианы. Если я одержу победу, меня проведет к постаменту моя эльфийка. Выиграешь ты – тебе окажет ту же услугу один из твоих эльфов. Осталось выяснить одно: как именно ты предпочла бы разрешить наш спор? Прибегнем ли мы к магии, рискуя во время боя пробудить еще одного проклятого Создателем демона? Или мы с твоим защитником сразимся один на один, как подобает мужчинам?

Мишель встал между Селиной и Гаспаром и, не оглядываясь назад, вопросительно проговорил:

– Ваше величество?

Миирис уже стояла возле Гаспара, с алчным предвкушением уставясь на Мишеля, а Бриала отходила на позицию, где никакие препятствия не помешали бы ей выстрелить в Миирис или Лиенн.

Ремаш поглядывал то на Селину, то на Гаспара и сосредоточенно щурился, о чем-то размышляя. Заметив это, Мишель напомнил себе, что, если дело дойдет до общей схватки, нужно будет как можно скорее прикончить Ремаша. Герцог Лаидс недурно владеет мечом и к тому же не связан кодексом шевалье, так что он, без сомнений, дождется начала боя и только потом, неожиданно для всех, атакует там, где сможет нанести наибольший урон.

Однако прежде, чем Селина успела что-либо ответить, вмешалась Лиенн.

– Нет! – выдохнула она. – Дело еще не кончено, и элувианы еще не в наших руках. Нечто пробуждается… нечто древнее и злобное.

Гаспар с досадой глянул на нее:

– Лиенн, если ты хочешь что-то нам сообщить…

– Я чувствую магию, призванную к служению. Я чую ее всем своим существом, милорд. Это… – Глаза Лиенн широко раскрылись, и девушка испытующе огляделась по сторонам. И нахмурилась. – Оно вокруг нас, повсюду. Или… – Она глянула вверх.

С оглушительным грохотом камнепада на них обрушился потолок.

Едва раскатился грохот, Бриала сорвалась с места и без промедления нырнула под ближайшую мраморную скамью. И услышала, как кричат от боли те, кому недостало проворства вовремя убраться из-под сыплющихся камней.

Бриала поглубже забилась под скамью и напряженно вслушивалась.

Что-то обрушилось рядом с такой силой, что Бриалу подбросило и тяжкий рокот дрожью отозвался внутри.

Это не обвал, осознала она. Обвалы не происходят в одном определенном месте.

И не передвигаются.

Перекатившись, Бриала подняла лук. То, что она увидела, походило на громадную каменную колонну, отвалившуюся от потолка, на которой были высечены десятки фантастических тварей. Лишь когда «колонна» зашевелилась, поднимаясь из мраморного крошева раздавленной скамьи, Бриала разглядела у основания огромные когти, и тогда все стало на свои места. Перед ней была покрытая камнем нога высотой больше ее роста.

Тварь была массивной, но для своих немалых размеров довольно поджарой – узкое тулово на пяти длинных ногах, шипастых и членистых, как у насекомого. Крошечный торс с парой когтистых рук не длиннее человеческих венчался безглазой головой. Разинув пасть, усаженную каменными клыками, чудовище зашипело и жадно принюхалось.

Все это Бриала успела разглядеть в один миг – тот краткий миг, когда отпрыгнула вбок и пустила стрелу в грудь чудовища, надеясь, что в узкой части тела скорее окажется уязвимое место. Стрела сломалась о каменную шкуру.

С проворством, которое показалось бы невозможным при таких внушительных размерах, тварь развернулась к Бриале. Громадная, закованная в камень конечность, кроша мрамор, опустилась на то место, где эльфийка только что была.

– Фелассан, что это?

– Вартеррал! – откликнулся эльф, и в тот же миг Бриала увидела, что с другой стороны на тварь с мечами в руках набросились Ремаш и Мишель. – Плохо, очень плохо! Хуже быть не может!

Сам Фелассан пока не вступал в бой. Быть может, у него была на то особая причина или же он знал, что тварь чересчур сильна. Когда массивная нога вновь ударила в пол рядом с Бриалой, та отпрыгнула, развернулась и выстрелила по ближайшей ноге, метя в сочленение. И снова стрела лишь бессильно отскочила от каменной брони. Мишель и Ремаш без особого успеха рубили по ногам твари с другой стороны.

Вартеррал топнул всеми пятью ногами, и каменная плита под Бриалой всколыхнулась. Мишель и Ремаш отлетели прочь, с лязгом рухнули на пол. Миирис, чье лицо под замысловатыми татуировками стало смертельно бледным, подняв посох, выступила вперед. Рядом с ней, мотая головой, стоял Гаспар, а позади него Бриала увидела Лиенн. Посох ее сиял, облекая магической энергией не только саму Лиенн, но и Гаспара.

– Стойте! – прокричал Фелассан.

Бриала рискнула глянуть в его сторону и обнаружила, что эльф стоит на скамье.

– Забирайтесь наверх и не шевелитесь!

– Ты шутишь? – Гаспар потрясенно глянул на него.

– Живо, я сказал!

Вартеррал зашипел, клацнув челюстями в сторону Гаспара, и в воздухе брызнула струя кислоты. Гаспар вскинул щит, отразив смертоносные брызги, а затем ловко вскочил на скамью и, протянув руку, помог забраться туда же Лиенн. Щит его дымился и шипел в тех местах, куда попали кислотные брызги.

Бриала откатилась назад, подальше от неуязвимой твари, и запрыгнула на скамью. Сбоку от нее то же самое проделала Селина, и Бриала заметила, что Мишель и Ремаш также вскарабкались наверх.

С минуту никто не шевелился. Вартеррал изогнулся на месте, принюхался, еще шире разинув жуткую пасть. Затем он все с той же поразительной ловкостью развернулся на всех пяти длинных ногах и поскреб когтями пол. Казалось, чудовище сбито с толку, но о том, что оно испытывает, можно было лишь догадываться – никакие чувства не отражались на его уродливой безглазой морде.

Безглазой… Ну да, конечно!

– Он слеп, – прошептала Бриала.

– Верно, да’лен, – так же тихо прозвучал голос Фелассана. – Он, подобно змее, чувствует наши шаги по мельчайшим колебаниям пола, а также ощущает привкус виновности тех, кто оскверняет это место. Предназначение этого существа – защищать сокровенный чертог элувианов от вторжения людей. Нападать первым на эльфов он не может – только защищаться, если нападут на него.

– Чертовски удобно! – громко огрызнулся Ремаш. – Вот только не все из нас эльфы!

При звуке его голоса вартеррал весь подобрался, затем невероятно высоко подпрыгнул и стремительно, круша когтями каменные плиты, приземлился в двух-трех шагах от Ремаша. Герцог побелел и смолк, не смея шелохнуться, а громадная бестия тихонько шипела и раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь отыскать осквернителя.

– Он пытался убить Бриалу. – Гаспар, судя по его тону, вовсе не обвинял Фелассана во вранье.

Бриала видела, что великий герцог сощурился, сосредоточенно размышляя.

– Бриала первой напала на него. Веди она себя мирно, вартеррал мог бы вовсе не обратить на нее внимания.

Гаспар кивнул, все еще погруженный в размышления.

– Стало быть, если вартеррал чует эльфа, то не нападает.

– Во всяком случае, этот не нападает. Одному Фен’Харелу известно, как ведут себя другие.

Вартеррал между тем по-прежнему искал Ремаша, который так и застыл на скамье, бросая отчаянные взгляды на своих спутников. Яростно зашипев, тварь ударила огромным когтем по полу. Ремаш пошатнулся и нелепо взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие.

– Мишель, «Волки Травят Медведя»! – негромко окликнул Гаспар, и Мишель кивнул. Всем прочим он прокричал в полный голос: – Не давайте ему передышки, атакуйте и отступайте! Эльфы, отвлекайте его, пока мы будем его рубить!

Позабыв о Ремаше, вартеррал развернулся на голос Гаспара, и великий герцог радостно осклабился:

– Все верно, зверюга! Вот он я, вперед!

Вартеррал опять подпрыгнул и, дробя могучими ногами камень, вдребезги разнес скамью, на которой стоял Гаспар. Тот успел вовремя соскочить, и едва он приземлился, как Мишель уже обрушил град ударов на заднюю ногу вартеррала.

Бриала выстрелила, на этот раз метя в голову, но стрела угодила чудовищу в плечо. Тварь взревела и развернулась к эльфийке, но тут же зашипела от боли, окутанная волной леденящего холода. Миирис, чей посох снова сиял белым светом, с исказившимся лицом нанесла новый удар, и нога вартеррала покрылась тонким слоем льда. Едва чудовище повернулось к Миирис, в обледеневшую ногу с разгона врезался булыжник.

Вартеррал завизжал и, заметно припадая на раненую конечность, бросился на Фелассана. Наставник Бриалы не успел отступить. Каменная глыба, вырвавшись из пола, взмыла перед ним, точно щит, но под мощным ударом вартеррала раздробилась на куски. Фелассан рухнул наземь и остался недвижим.

Тварь нависла над ним, изготовясь добить поверженного врага.

– Эй, уродец! – взревел Гаспар. – Как ножка, болит?

И с этим криком рубанул поврежденную конечность с такой силой, что каменная броня раскололась и из раны с шипением брызнула сукровица. Ореол силы окружал великого герцога, и мощь его ударов нарастала с каждым взмахом меча. Позади него замерла Лиенн, вскинув посох и вперив в Гаспара напряженный, сосредоточенный взгляд.

Бриала увидела, как вартеррал ринулся на Гаспара, но тут же сзади его атаковали Ремаш и Мишель. И когда тварь, развернувшись к Ремашу, занесла для удара могучую шипастую конечность, перед глазами Бриалы промелькнуло не прикрытое каменной броней брюхо. Не колеблясь, эльфийка спустила тетиву.

Стрела вонзилась в подбрюшье, возле сочленения ноги с туловом, и из раны брызнула сукровица. Вартеррал снова пронзительно завизжал.

– Брюхо! – срывая голос, выкрикнула Бриала. – Бейте в брюхо!

Лишь когда тварь развернулась на ее крик, она сообразила, что наделала. Бриала успела отпрыгнуть за долю секунды до того, как скамья, где она стояла, раскололась от мощного удара, и на полу позади нее зашипел кислотный плевок разъяренного чудовища.

Мимо Бриалы вихрем пронеслась Селина и кувырком нырнула под брюхо вартеррала.

Бриала еще бежала, спасаясь от яростно щелкающих челюстей твари, но краем глаза успела заметить, как Селина, выйдя из кувырка, выпрямилась и в руках ее полыхнули пламенем кинжалы. Подпрыгнув, она с молниеносной точностью воткнула оба лезвия в брюхо твари. Бриала не могла сказать, направляло ли ее руку кольцо леди Мантильон, но вартеррал заверещал от боли.

Селина перекатилась, не дав чудовищу придавить ее своим весом, и, сжимая кинжалы, благополучно вскочила неподалеку от Ремаша. Вартеррал развернулся к ней, в бешенстве оскалив клыки и брызжа кислотной слюной, но Гаспар с тыла уже обрушил удар меча на поврежденную ногу твари.

Теперь Бриала уловила слаженный ритм боя. Ремаш, Мишель и Гаспар разместились на равном расстоянии вокруг твари. Селина наносит удары снизу, Бриала и Миирис атакуют издалека, а Лиенн посильно поддерживает сражающихся.

Безрассудная, смертельно опасная тактика, из тех, каким не учили даже хваленых шевалье, но Бриала ясно видела, что она приносит плоды.

Вартеррал, как она и ожидала, начал разворачиваться к Гаспару.

И тут, к ужасу Бриалы, герцог Ремаш с размаху ударил Селину щитом в спину.

– За Лаидс, – хладнокровно бросил он, когда Селина, вылетев вперед, всем весом врезалась в ногу вартеррала.

– Ремаш! Что ты творишь? – рявкнул Гаспар, все так же неистово рубя тварь с тыла.

Вартеррал, однако, предпочел ему более легкую добычу, которая совсем недавно причинила ему такую боль. Он наклонился, хищно протянув к Селине маленькие, длиной почти с человеческие, ручки.

Дико завопив, Бриала выпустила стрелу, за ней другую. Обе стрелы отскочили от чудовища, не причинив ему никакого вреда, и когти вартеррала сомкнулись.

На Мишеле.

Он оттолкнул Селину и сам перекатился на ее место, лихорадочно кромсая запястье твари. Клинок бессильно отскакивал от каменной шкуры, и вартеррал, ухватив когтями Мишеля, без малейших усилий оторвал его от пола.

Широко разинув клыкастую пасть, вартеррал поднес к ней страшно закричавшего Мишеля.

И замешкался, услышав донесшийся снизу крик:

– Сражайся, мой защитник!

Селина, императрица Орлея, нырнула между суставчатыми ногами вартеррала, подпрыгнула, пнула его ногой под колено и вновь вонзила кинжалы в уязвимое брюхо.

Бриала верила в Селину, любила ее всем сердцем еще с детских лет – и даже вообразить не могла, что когда-нибудь собственными глазами увидит, как ее императрица рискует жизнью ради того, кто ей служит.

Вереща от боли, вартеррал швырнул Мишеля на пол. Тот с лязгом грянулся оземь, стонущий, но, несомненно, живой, а Селина перекатилась и отскочила прочь от чудовища, которое попыталось ее раздавить. Разрумянившееся лицо ее светилось ликованием, но тут же это выражение сменилось испугом, и она отпрянула от Ремаша, который неотвратимо двинулся на нее, размахивая мечом.

– Ремаш! Где твоя честь? – Гаспар, подкрепленный чарами Лиенн, по-прежнему ожесточенно рубил заднюю ногу вартеррала.

Тварь бросилась на него, но тут же отшатнулась, получив в бок искрящийся заряд холода.

– Безмозглый урод! Он был у тебя в руках! – Миирис метнула еще один заряд и ловко перепрыгнула на другую скамью – та, на которой она только что стояла, превратилась в крошево.

Этот ход подставил вартеррала под выстрел Бриалы, и она, стоя на полу, пустила стрелу вверх, в незащищенное брюхо чудовища. Тварь снова взревела, и вновь Бриала успела отскочить, а каменная плита позади нее разлетелась на куски.

Почти все скамьи поблизости от нее вартеррал уже разнес до основания. Бриала укрылась было за остатками одной скамьи, но тут же откатилась, когда вокруг брызнуло каменное крошево. Вскочив, она обнаружила, что к ней неумолимо приближается громадная шипастая нога. Бриала крутнулась, уходя от удара, но все же увесистый толчок едва не вышиб из нее дух. Ее отшвырнуло прочь, затем проволокло по грудам щебня, и наконец она со всей силы врезалась в какую-то из немногих уцелевших скамей. Оглушенная, не в силах и вздохнуть, Бриала с минуту могла лишь бессильно лежать и смотреть, как развиваются события.

Она думала, что вартеррал погонится за ней, но струя льда, пущенная Миирис в клыкастую безглазую морду, отвлекла его внимание от Бриалы. Разъяренно шипя, гигантская тварь развернулась к эльфийской целительнице.

Сбоку от них Ремаш, обогнув место схватки, по-прежнему пытался оттеснить Селину назад к вартерралу. Бриала увидела, как он угрожающе взмахнул мечом.

В этот миг великий герцог Гаспар встал между ними, заслонив Селину, и отбил щитом выпад Ремаша.

– Я ценю твою преданность, – с грустью проговорил он, и удар кольчужного кулака впечатался в шлем герцога. – Но это… – Гаспар отбросил щит и освободившейся рукой вздернул забрало шлема, – совершенно… – Гаспар вогнал меч в прорезь забрала, и Бриала увидела, как острие клинка вышло из затылочной части шлема. – Неприемлемо.

Ремаш повалился на колени. Гаспар с силой пнул тело и рывком высвободил клинок.

– Селина, – сказал он, – я приношу извинения за бесчестный поступок моего соратника.

Ответа Селины Бриала не расслышала, поскольку наконец снова обрела способность дышать и вынудила себя подняться на колени, а затем и выпрямиться. Лук валялся рядом; Бриала схватила его и наложила стрелу. Руки у нее тряслись. Схватка чересчур затянулась, а удар и падение изрядно подкосили ее боевой дух.

Она повернулась к вартерралу – и увидела, как Миирис, сбитая с ног мощным ударом наотмашь, покатилась по засыпанному щебнем полу.

Мишель уже поднялся на ноги, правда, двигался с трудом, и его латы были во многих местах изъедены следами кислотной слюны вартеррала. С воинственным рыком он обрушил на тварь серию четких, мощных ударов. Вот только боевого запала в них не чувствовалось. Не одна только Бриала была обессилена затянувшейся схваткой.

Внезапно возле нее, не обращая внимания на вартеррала, который атаковал Мишеля, возник Гаспар. Он снова был при щите, но сейчас почему-то стаскивал с руки кольчужную рукавицу. Зачем – Бриала поняла, когда увидела у него на пальце кольцо.

– Потом вернешь, – отрывисто буркнул Гаспар и, стянув кольцо, бросил его Бриале.

Эльфийка не задумываясь поймала его.

Кольцо было великовато, явно рассчитанное на мужскую руку, но с тем же замысловатым узором, что и на кольце, которое подарила Селине леди Мантильон.

– Откуда оно у тебя? – спросила Бриала, глядя, как Селина кромсает кинжалами ноги вартеррала, отвлекая его от Мишеля.

– Подарок леди Мантильон, – ответил он, слегка удивленно выгнув бровь. – Я получил его, когда впервые впечатлил ее в Игре.

Перед ними, ревя и дробя в крошево камни, бесновался вартеррал, но в это мгновение Бриала видела только залитый кровью пол библиотеки. Селину, которая вытащила ее из укрытия. Новое кольцо на пальце Селины.

– Эй! – Гаспар обеими руками бесцеремонно хлопнул ее по плечам. – Ну же, соберись! До сих пор твои стрелы и кинжалы Селины ранили эту тварь серьезней, чем наши мечи.

Он повернулся к Селине и Мишелю, возвысил голос:

– Мишель, защищаем эльфийку! – Тот заметно вздрогнул, но кивнул. – Бриала всаживает стрелы в утробу твари, пока та не подохнет. Селина, если подвернется возможность, будь готова опять забраться к ней под брюхо. Лиенн. – Гаспар повернулся к девушке, которая так и стояла на скамье, откуда подпитывала его чарами. – Не трать силы на меня. Наведи порчу на слепого ублюдка.

Лиенн улыбнулась, глядя на вартеррала, который уже развернулся к Гаспару.

– Дух, рожденный из дерева, камня и воздуха, ты был сотворен защищать тех, кто ныне мертв. Ты не исполнил свой долг. – Она подняла руку, и посох ее занялся бледным сиянием. – Так не исполни его вновь!

Вартеррал споткнулся, на мгновение вкруг него замерцал бледный неясный свет, и Бриала надела на палец кольцо Гаспара. Воздух, окружавший ее, замер, стал недвижен, и, поднимая лук, она остро ощутила правильность своих движений. Еще даже не выстрелив, она знала, как станет двигаться вартеррал, как, подняв ногу, откроет ее взгляду крошечный клочок незащищенного брюха.

Стрела, просвистев мимо задранного когтя твари, безошибочно вошла в лишенную защиты плоть.

Вартеррал заревел и двинулся к ней, но путь ему преградили Мишель и Гаспар, заслонившись щитами от гигантских когтистых ног, и хотя толчком их отбросило назад, сами удары сейчас не достигли цели. Мишель и Гаспар споткнулись, но тут же выпрямились и вскинули щиты навстречу едкой струе кислоты, в ярости изрыгнутой вартерралом.

Бриала пустила другую стрелу, на сей раз прямо в разинутую пасть. Чудовище задергалось, завизжало, в бешенстве молотя по полу когтистыми лапами. Во все стороны брызнули осколки камней, и Гаспар с Мишелем припали на колени. В мгновение ока вартеррал пронесся мимо них и навис над Бриалой, занес две передние ноги, чтобы пригвоздить ее к месту.

Кольцо Гаспара до сих пор действовало на Бриалу. Она видела, что вартеррал еще колеблется, но уже готов с ней покончить. Видела, что он, подняв передние ноги, перенес тяжесть тела на задние и они стали уязвимы для кинжалов Селины: полоснуть сухожилия – и чудовище завалится на спину, не успев ударить Бриалу. Видела, как Селина сжимает кинжалы, рассчитывая свой ход.

И потому Бриала выстрелила, вогнав стрелу прямо в незащищенное брюхо между поднятых ног чудовища.

Вартеррал вновь заверещал от боли.

Селина заколебалась – и не тронулась с места.

Передние ноги вартеррала обрушились на Бриалу, и она метнулась вбок, уходя от удара, но опоздала. Вновь неумолимая мощь сбила ее с ног, но на сей раз удар вдавил ее в пол, и нестерпимая боль пронзила тело. Бриала задыхалась, объятая пламенем этой боли, и в глазах темнело от тщетных попыток шевельнуться, вырваться, сделать хоть что-нибудь.

Селина не шелохнулась. Она рисковала жизнью ради Мишеля – и не решалась рискнуть ради нее.

Надрывно кашляя, Бриала с неимоверным усилием подняла голову и сквозь багровую пелену увидела нависшего над ней вартеррала.

И вот тогда Селина наконец ринулась в бой, и кинжалы ее засверкали, когда она раз за разом втыкала их в брюхо чудовища. Вартеррал завопил и повалился вперед, и Бриала попыталась отползти, но не сумела превозмочь жгучей боли, раздиравшей бок. Падая, тварь всем весом обрушилась на нее.

Последнее, что она успела увидеть, – как Селина прыжком уходит из-под удара.

Казалось, прошло лишь мгновение, но Бриала сразу поняла, что потеряла сознание. Она лежала на том же месте, и рядом высилась туша вартеррала. Возле нее, тяжело дыша, стояли Мишель и Гаспар, и Бриала поняла, что именно они, судя по всему, и стащили с нее издохшую тварь.

По телу, от плеч до бедер, растеклось тепло. Опустив взгляд, Бриала увидела Лиенн, которая прижимала ладони к ее животу.

– Когда в следующий раз увидишь над собой громадную бестию, – безмятежно улыбаясь, проговорила девушка, – от души советую тебе вовремя броситься наутек.

– Я… – Бриала осеклась, не зная, что сказать.

Она была уверена, что Селина разглядит то же уязвимое место и не замедлит покалечить задние ноги чудовища. В конце концов, у нее на пальце было такое же кольцо, как у Бриалы. Кольцо, которое показывало слабости врага и благоприятные возможности.

Кольцо, которое подарила Селине леди Мантильон.

– Что Миирис и Фелассан? – спросила она вслух.

– Оба живы, – ответил Гаспар, – никаких серьезных увечий. А вот тебе придется поискать хорошего оружейника.

Лиенн помогла Бриале подняться на ноги. После удара о каменный пол ныло все тело, отзывалась тупой болью залеченная Лиенн рана на животе. Непривычно свободным казался доспех, и, оглядев себя, Бриала поняла, что имел в виду Гаспар. Превосходный синий доспех из драконьей кожи спереди превратился в лохмотья, располосованный прямо посередине могучими когтями вартеррала.

Как ни надежен был доспех, вряд ли он при таких повреждениях смог предохранить Бриалу от этого удара. Эльфийка обернулась к Лиенн:

– Спасибо тебе.

– Все мы трудимся в меру наших сил и возможностей. – Девушка снова улыбнулась.

– И то верно. – Бриала оглянулась на Мишеля. – И ты тоже невредим?

Мишель кивнул:

– Вот только не думал, что доживу до такого: императрица спасает жизнь своему защитнику.

– Да уж. – Бриала незаметно сглотнула.

Его-то Селина захотела спасти.

– Три мага и двое шевалье. – Гаспар рассмеялся, – не считая прочих, и едва одолели эту бестию! Быть может, Селина, ты и была права. Когда я получу элувианы, мне могут пригодиться эльфы. На них хотя бы не станет нападать эта проклятая Создателем тварь.

Он искоса глянул на Бриалу и добавил:

– По крайней мере, не всегда.

– Теперь это уже не важно, – сказал Фелассан, появляясь из-за туши вартеррала. Эльф едва заметно прихрамывал, и похоже было, что эта туша интересует его куда больше, нежели собеседники. – Вартеррал мертв. Вернее, почти мертв. Они во многом похожи на големов.

– Жаль, – заметил Гаспар. – Надежные стражи всегда в цене. В наши дни почти невозможно отыскать подлинную преданность.

Он глянул на труп Ремаша и вздохнул.

– Я думала, знати не положено просто так убивать друг друга, – заметила Бриала.

Великий герцог согласно кивнул.

– Ремаш присягнул мне, – пояснил он, – и нарушил перемирие, подло напав на союзника в разгар боя. Его смерть была не просто дозволена – настоятельно необходима. – На лице Гаспара отразилось искреннее сожаление. – Он мог бы оказать мне неоценимую помощь при дворе. Не следовало вовсе брать его сюда, раз он не понимал правил.

Бриала сейчас не была уверена, что она и сама понимает правила.

Она взглянула на Селину, сидевшую на скамье, которая чудом уцелела в яростном буйстве вартеррала. Селина тяжело дышала, но, судя по всему, не получила никаких повреждений, только раскраснелась и запыхалась в изнурительной схватке. Усталость придала ее лицу легкий румянец, которого Бриале почти никогда не приходилось видеть в Вал Руайо: там Селина неизменно была бледна и лицо ее скрывала маска.

Этот румянец напомнил Бриале те блаженные минуты, когда они, истомленные любовью, лежали в объятиях друг друга, когда все казалось возможным и верилось, что все обещания будут исполнены.

Перехватив взгляд Бриалы, Селина улыбнулась. Глаза ее округлились при виде того, во что превратился доспех из драконьей кожи, но все же она, кажется, была искренне рада, что Бриала осталась в живых.

– А теперь, – сказал Гаспар, помешав Бриале подумать о том, что же делать дальше, – увы, Селина, пришла пора решить, кто из нас получит элувианы… а кто навсегда останется здесь, с мертвецами.