Глава 13

Селина завороженно смотрела на три кубические глыбы. Тускло-серые, залитые дождем камни в свете посоха Фелассана отливали зеленью.

Валуны были расположены по кругу, и в самом центре этого круга зиял провал.

Селина промокла насквозь и мерзла так, что зуб на зуб не попадал. До сих пор болела голова, разбитая в ночь отчаянного бегства от сильванов. И все же сейчас, до рези в глазах вглядываясь в темноту провала, она осознала вдруг, что улыбается.

– Пройти через элувианы… – Фелассан покачал головой. В зеленом свечении посоха он показался вдруг невероятно юным. – Или, полагаю я, через те немногие элувианы, что еще уцелели.

– Это безопасно? – спросила Бриала.

Эльфийка стояла рядом с Селиной, и в тот самый миг, когда она задала свой вопрос, ладонь ее незаметно скользнула в ладонь Селины. Даже сквозь перчатки из мягкой кожи императрица ощутила тепло ее руки.

– Отнюдь нет, – улыбнулся Фелассан.

– Объясни! – потребовала Селина, убедившись, что наставник Бриалы не собирается продолжать.

– Элувианы были запечатаны много веков назад, – Фелассан направил навершие посоха к провалу в земле.

Изумрудно-зеленое сияние очертило края провала, и стало видно, что на глубине примерно в фут земля уступает место камню, что стены там гладкие, как во дворце Вал Руайо, и покрыты рунами, которые тотчас заискрились в свете посоха.

– Сеть их покрывает весь Орлей, а также земли за его пределами. Изначально элувианы были поставлены во многих местах, но сомневаюсь, чтобы до наших дней сохранились нетронутыми правительственные дворцы либо торговые палаты. Те элувианы, что еще работают ныне, расположены, скорее всего, в гробницах прославленных вождей эльфийской империи. Правителей, полководцев… магов.

– Стало быть, там ловушки, – пробормотал Мишель.

Защитник Селины по-прежнему сжимал в руке обнаженный меч и, произнося эти слова, настороженно и зорко посматривал по сторонам. Лицо его казалось высеченным из того же камня, что и стены хода.

– Ловушки для защиты от грабителей.

Фелассан кивнул, и Селина обратилась к Бриале:

– Не проверишь ли, что тебе удастся обнаружить?

– Вряд ли древние эльфы применяли те же ловушки, что и мы. – Эльфийка мрачно усмехнулась, однако выпустила руку Селины и подобралась к провалу. – Фелассан?

– Безусловно, да’лен.

Он закрыл глаза и напрягся. Посох полыхнул слепящим светом, и на поляне стало светло как днем.

Нестерпимо яркая вспышка ожгла мигом заслезившиеся глаза. Не сразу, но постепенно зрение вернулось, и тогда Селина едва смогла удержаться от гримасы отвращения. Бриала, стоявшая на коленях у края провала, походила на грязную потрепанную нищенку. Доспехи сэра Мишеля, защитника императрицы, были покрыты вмятинами и царапинами, по его бледному лицу текли струйки крови. Даже Фелассан выглядел как никогда изнуренным, хотя непостижимым образом ухитрился не промокнуть до нитки. Селина могла лишь догадываться, на кого похожа она сама – немытая, с разбитой головой, в доспехе, собранном с двоих мертвецов.

– Нажимная плита, – пробормотала Бриала, ногами вперед соскальзывая в провал.

Она скрылась из виду, и сердце Селины неистово заколотилось. Затем Бриала выглянула из хода. Вид у нее был безмерно усталый, но все же она улыбалась.

– Справилась. Похоже, древние и впрямь применяли точно такие же ловушки.

– Других быть не должно, – сказал Фелассан, – хотя проверять время от времени не повредит.

Он медленно выдохнул, и немилосердно слепящий свет посоха ослаб, вернувшись к уже привычному умеренному свечению. Не мешкая ни минуты, эльф шагнул в провал и, ухватившись за руку Бриалы, спрыгнул вниз.

Мишель кивнул Селине, и она последовала за Фелассаном, свыкаясь теперь уже со внезапной темнотой – причудливыми пятнами, плясавшими в пелене ночного дождя.

Проморгавшись, она разглядела лестницу: первая ступенька располагалась фута на четыре ниже края. Селина соскользнула в провал, морщась оттого, что голова внезапно пошла кругом, но тут на плечо ее легла знакомая рука и, уверенно поддержав, помогла встать на ступеньку.

– Спасибо, – улыбнулась Селина, и Бриала едва заметно улыбнулась в ответ.

Вслед за Фелассаном и Бриалой Селина двинулась вниз по лестнице. Позади спускался Мишель, на каждом шагу бряцая доспехами. Не прошло и минуты, как ночное небо над головой сменилось камнем.

Постепенно лестница становилась просторней, и скоро уже все четверо могли идти по ней бок о бок. Сами ступени оказались чуть шире обычных. Чтобы одолеть одну ступень, нужен был один шаг немногим длинней обычного или же два шага. Селина обнаружила, что помимо воли впала в некий странный ритм, делая два коротких шага, а затем один длинный. Все это напомнило ей о танцах, исполняемых в трехтактном ритме, и она только усилием воли удержала себя от того, чтобы не напевать под нос.

– Странного размера эти ступени, – заметила шедшая впереди нее Бриала.

– Быть может, когда-то мы были выше ростом, – со смешком предположил Фелассан.

Селина так и не смогла понять, шутит он или говорит всерьез.

– Теперь, когда у нас есть время, – на ходу обратилась Селина к Фелассану, – расскажи, как это произойдет.

– Как по волшебству, – не задумываясь ответил тот.

Селина метнула на него выразительный взгляд:

– Мы пройдем через одно из этих волшебных зеркал, как через обычную дверь, и магия перенесет нас в Вал Руайо?

– А! Нет, не так. – Фелассан пожевал губу, рассеянно проводя рукой по рунам на стене. – Элувианы – эти самые зеркала – перенесут нас в иной край. В древности были тропы, которые вели эльфов через этот край, от одного элувиана к другому. Будем надеяться, что эти тропы сохранились.

– Надеяться? – Мишель одарил эльфа убийственным взглядом.

– С тех пор миновало немало лет.

– Стало быть, – медленно проговорила Бриала, – те места, где стоят элувианы, – все равно что городские кварталы. Иной край с его тропами – улицы, соединяющие кварталы, и мы хотим отыскать центральную городскую площадь, откуда можно попасть, куда нам угодно.

– Что-то в этом духе, – усмехнулся Фелассан, – хотя и мало похоже на город. Вначале нам следует найти главную залу – ту, о которой упоминал демон. Это позволит нам пробудить любой элувиан, какой пожелаем, без помощи этого рубина. Затем, надеюсь, нам удастся отыскать элувиан близ столицы империи, и ты выйдешь там и вернешь себе трон, – добавил он, обращаясь к Селине.

Она лишь кивнула в ответ. Селина ничего не поняла, по крайней мере поняла не настолько, чтобы ее это устроило, но Фелассан явно представлял, что следует делать.

Миновало, наверное, чуть меньше часа, когда лестница вывела их к помещению размерами с небольшую трапезную залу. На последних ступеньках Фелассан остановился, подал знак Бриале, и та, выступив вперед, обследовала основание лестницы.

– Что это за место? – спросила Селина, сверху разглядывая залу.

Вдоль стен тянулись каменные полки, на которых кое-где стояли маленькие склянки и бутыли, похожие на флаконы с духами. Огромные металлические купели, покрытые, как и стены, строками рун, были вделаны в пол, рядом с каменными плитами, которые были так велики, что сгодились бы и для алтаря.

Зала внезапно заканчивалась неправильной формы стеной, и Селина не сразу поняла, что на самом деле это просто груда камней. Флаконы и склянки на той стороне залы были сброшены на пол, купели выворочены из пола, а каменные плиты растрескались, наполовину присыпанные щебнем.

– Обвал? – спросил Мишель.

– Да уж вряд ли так было изначально задумано, – хмыкнул Фелассан. – По счастью, время не уничтожило того, что мы ищем.

С этими словами он указал посохом в дальнюю часть залы, и навершие вспыхнуло сиянием, достаточно ярким, чтобы разглядеть все подробности.

Вначале Селина решила, что видит дверной проем, – настолько изысканно и богато был он украшен. Огромные каменные изваяния воинов – эльфов с заостренными ушами – были исполнены в доспехах, которые сделали бы честь шевалье. С двух сторон изваяния ограждали громадную зеркальную плиту из голубовато-серого стекла, в виде сужавшейся кверху арки. Вкруг всего зеркала вилась и сплеталась каменная резьба, образуя настолько прихотливый узор, что у Селины заболели глаза, когда она попыталась проследить его извивы.

– Это, верно, была погребальная камера, – нарушил тишину голос Фелассана. – Мертвых доставляли сюда со всей церемонной пышностью, какую только можно себе вообразить. Ложа с атласными простынями, бархатные подушки и прочее в том же духе. Потом умерших обмывали и маги выжигали у них все внутренности.

Фелассан засмотрелся вдаль, и на губах его играла улыбка.

– Тех, кто вступил в утенеру – вечный сон, – надлежало очистить и обиходить трудами слуг, дабы никакая потаенная боль не вернула бы их в этот мир; затем омыть в ароматических маслах, дабы снабдить искоркой мудрости на их вечном пути.

Бриала выпрямилась.

– Снова нажимная плита, – сообщила она. – Чрезвычайно старая и весьма чувствительная, но я уверена, что сейчас она нам не опасна.

– Славно. – Фелассан спустился в залу. – Предлагаю всем нам перед тем, как пройти через древнее магическое зеркало в иной мир, хорошенько поспать. Вряд ли нас здесь кто-нибудь побеспокоит.

Селина и Бриала последовали за ним, Мишель вошел в залу последним. Селина увидела, что Фелассан бродит от одной полки к другой, протягивая руку к флаконам, но так и не решаясь их тронуть. Бриала рассматривала какую-то купель, и Селина, подойдя к ней, легонько коснулась ладонью ее спины.

Притом что Бриала была облачена в доспех, то был скорее жест, нежели настоящее прикосновение, но на краткий миг Селине представилось, что она вновь оказалась в Вал Руайо, в своей опочивальне, и Бриала прокралась туда через потайной ход – прекрасный и бледный призрак в свете луны.

– Когда вернемся домой, – прошептала Селина ей на ухо, – мы с тобой будем долго нежиться в горячей пенной ванне.

Бриала подавила смешок и, чуть откинувшись, прильнула спиной к Селине:

– Мне так хочется… искупаться. – От нее исходил стойкий запах пота и кожи, но Селина все равно изнемогала от желания. – Правда, Фелассан сказал, что эти купели служили для погребальных церемоний. Воспользоваться ими было бы верхом бестактности.

Селина заглянула в купель, и ее охватило странное чувство неуместности. Были виной тому руны, врезанные в металл, или же острые жесткие края и углы – но нечто в облике купели яснее слов говорило: это не для нее.

– Ты права. Лучше держаться от них подальше.

– А все-таки жаль, – негромко проговорила Бриала. – Они прекрасны. Не думаю, что мне когда-либо в жизни доводилось видеть нечто подобное.

Она обернулась, и лицо ее оказалось так близко, что на миг они соприкоснулись носами.

– И когда-нибудь, ваше величество, – прошептала она, – когда эльфы будут свободны, мы, быть может, вновь обретем эту красоту.

Селина закрыла глаза, отгоняя подальше чувство неуместности, исходившее от этой купели, да и ото всей залы.

– Когда-нибудь, – шепотом повторила она и, притянув к себе Бриалу, слилась с ней в поцелуе.

– То есть как это – «на нас напали деревья»? – осведомился Гаспар с терпеливым видом, который нисколько не отражал его внутреннего состояния.

Он нещадно погонял своих разведчиков, идя по следу на юг, от мелкой деревушки к Долам. Каждый вечер он осыпал их похвалами и кормил ужином до отвала, каждый день рявкал на них, отдавая приказы, и рычал из-за малейшей проволочки. Именно так Гаспар всегда обращался с конями, собаками и людьми, и такое обращение приносило плоды.

Они выследили Селину и неуклонно настигали ее – по крайней мере, насколько могли судить разведчики. После вчерашнего ночного ливня Гаспар был готов к тому, что идти по следу станет намного труднее.

И вот сейчас в тусклом свете пасмурного утра разведчик, явно перепуганный до смерти, с исцарапанным лицом и руками, стоял перед ним и рассказывал о том, что на самом деле все обстоит гораздо хуже.

– Деревья ожили, милорд. – К чести его надобно сказать, что голос у него не дрожал. – Здесь какая-то магия. Мы шли по следу и обнаружили следы боя с какой-то тварью, а потом деревья стали двигаться. Они прикончили тех, кто шел впереди меня.

Гаспар глухо заворчал, затем развернулся в седле, лицом ко всем прочим всадникам:

– Лиенн сюда!

Вместо Лиенн подъехал Ремаш, и его жеребец приветственно заржал, остановившись рядом с конем Гаспара.

– Что случилось?

Великий герцог глянул на разведчика: по лицу у того ползла тоненькая струйка крови.

– Найди кого-нибудь, чтобы тебя залатал, – повелительно бросил он.

Разведчик поклонился и бегом бросился прочь. Гаспар развернулся к Ремашу:

– Говорит, будто на его отряд напали деревья.

– Занятно. – Ремаш поджал губы.

– Я полагал, ты просто высмеешь солдатские россказни. – Гаспар вопросительно изогнул бровь.

– Безусловно, милорд, – герцог улыбнулся, – возможно и такое, однако не забывайте, что мы не так уж далеко от Лаидса. И мне не раз доводилось слышать, как селяне умоляют моих шевалье избавить их от жутких лесных тварей. Зачастую место, которое при этом указывают, находится близ давнего поля битвы, где полно неупокоенных мертвецов.

– Мертвецы, – сказала Лиенн де Монтсиммар, – здесь совершенно ни при чем.

Она сидела на вороной кобылке, которая так тихо ступала по сырой траве, что Гаспар даже не заметил ее приближения.

– А как же истории о трупах, которые восстают из могил и нападают на живых людей? – осведомился Ремаш.

– Это духи. – Наклонившись в седле, Лиенн указала на видневшийся впереди лес. – Когда-то по всем Долам бушевали великие сражения. Представьте, сколько ярости и гнева кипело в этих боях, сколько жизней было оборвано раньше срока. Вспомните, милорд, о боевом воодушевлении, с которым вы рубите на куски врагов. О том, как их жизнь вместе с кровью проливается наземь, потому что вы оказались сильнее.

– Да, Лиенн. – Гаспар кивнул. – И что из того?

Девушка улыбнулась:

– Жестокость, насилие, кровопролитие влекут духов, как мотылька влечет яркий свет фонаря. Духи толкутся у этих мест, теснятся, напирают, стремясь рассмотреть все поближе, – до тех пор, пока Завеса между этим миром и Тенью не истончается до предела. Там, где возникает разрыв, духи тайком пробираются в наш мир, гонимые страстной жаждой вкусить то, что нам достается само собой. – Взгляд Лиенн стал отрешенным. – Духи послабее завладевают тем, что не в состоянии дать отпор, – мертвыми телами, к примеру… и в то время, как сам дух воскрешает события давно отгремевшей битвы, подражая тому, что, по его мнению, и зовется жизнью, мы, смертные, видим лишь восставшего мертвеца, который нападает на живых.

– А как же деревья? – Гаспар подбородком показал на лес. – Разведчики говорят, что деревья ожили и набросились на них.

– Сильваны, – ответила Лиенн. – В сущности, тот же случай, что с мертвецами, но вместо трупов духи завладевают деревьями.

Она спешилась, хмуря брови, вгляделась в замерший перед ними лес и взяла в руку свой посох.

– Здесь я могу помочь, но вам понадобится огонь.

Гаспар также спрыгнул с коня, мрачно глянул на мокрую траву, затем на сырую после дождя махину леса.

– С огнем будет непросто.

– Тогда придется платить кровью, – пожала плечами Лиенн и двинулась вперед. – Десятка два, не более. Иначе мы будем терять отставших… или, что хуже, находить.

Гаспар вскинул яростный взгляд на Ремаша, который все так же сидел в седле:

– Пусть лучники подготовят огненные стрелы. Скажите шевалье, что мы пойдем пешими. Возьмите по два десятка и тех и других, и только добровольцев.

– Да, милорд. – Ремаш поклонился и пришпорил коня.

Гаспар, Ремаш и четыре десятка воинов наткнулись на первых сильванов пару часов спустя, возле раздавленных и изуродованных трупов – разведчика и коня, судя по всему принадлежавшего отряду Селины. Как только дерево стало с треском корчиться и оживать, превращаясь в уродливое подобие двуногого существа, Лиенн в сияющем свете начертала на земле некий знак. Тот полыхнул слепящей белизной, отчего сильван неуклюже шарахнулся прочь, с яростным ревом выдирая из почвы собственные корни. Лучники Гаспара осыпали чудовище огненными стрелами, которые явно причиняли ему боль, а Лиенн метала заряды белого света, раздиравшие в клочья кору сильвана. Наконец он рухнул наземь, обугленный и во многих местах объятый пламенем.

– Будут и другие. – Улыбаясь, Лиенн повернулась к Гаспару.

– В таком случае, дорогая, я рад, что вы с нами, – улыбнулся в ответ Гаспар и жестом велел разведчикам идти дальше.

Лиенн двинулась с ними, но Ремаш задержался возле Гаспара:

– Милорд!

– Что тебя беспокоит, Ремаш? – Великий герцог обернулся к нему.

– Эта ваша отступница. – Герцог поморщился. – Она обладает немалым могуществом, и я никогда не позволил бы себе дурно отозваться об отпрыске Монтсиммаров…

– Она тебя пугает? – с улыбкой осведомился Гаспар. – Мы с тобой, Ремаш, люди простые. Дай нам проблему, которую можно разрешить при дворе или на поле боя – и мы знаем, как действовать. Но едва речь заходит о духах и Тени…

Ремаш покачал головой:

– Видели вы ее лицо? Эти духи говорят с ней, или она принуждает их говорить. И она не проходила Истязания в Круге.

– Не проходила, – признал Гаспар. – Ты предпочел бы сразиться с этим древесным чудищем без ее магии? – Увидев лицо Ремаша, он понимающе кивнул. – Так что пока мы вынуждены мириться с тем, что в мире, дарованном нам Создателем, существуют ужасные явления, которых нам не постичь… и Лиенн де Монтсиммар, вполне вероятно, одно из них.

– А если она станет для нас опасней, чем ходячие деревья?

– Я не храмовник, – сухо ответил Гаспар, – но уверен, что ярд доброй стали в сердце зачастую помогает в таких делах.

Ремаш, не говоря ни слова, кивнул и подал знак воинам.

Со временем они обнаружили еще нескольких сильванов, и Гаспар приучил своих людей держаться тактики, которая помогала безопасно управляться с громадными тварями. Всякий раз магия Лиенн удерживала сильванов на должном расстоянии, не позволяя приблизиться, а лучники Гаспара всаживали в них десятки пылающих стрел. Вначале воинам было не по себе, и сражение со сверхъестественными чудовищами не слишком их вдохновляло, но когда люди увидели, как сильваны валятся замертво, не успев до них добраться, они стали действовать четко и слаженно, чего и ожидал от них Гаспар.

А затем, уже после полудня, лес первым обрушился на них.

Крикнул разведчик, подзывая прочих взглянуть на его находку – клочок ткани, зацепившийся за ветку. И тут сама ветка ожила, зашевелилась и обвила его голову. Прежде чем успели поднять тревогу, огромные ветви согнулись и резко распрямились, оторвав у несчастного голову. Обезглавленное тело взмыло ввысь, крутясь в воздухе и разбрызгивая струи крови.

– Лучники! – оглушительно гаркнул Гаспар. – Стреляйте огнем! Лиенн!

– Огня больше нет, милорд! – прокричал в ответ командир лучников.

Гаспар от души выругался:

– Так стреляйте чем есть, и будь что будет!

Лиенн начертала перед собой все тот же знак, и он тут же вспыхнул, засияв белизной. Вновь сильван с бешеным ревом попятился, однако стрелы, с глухим стуком ударявшиеся о его ствол, похоже, не причиняли ему особого вреда.

– Чудища заходят с фланга, милорд!

– Шевалье, к оружию! – воззвал Ремаш, обнажая меч.

Сильван, отброшенный магией Лиенн, снова неуклонно двигался вперед, не обращая ни малейшего внимания на стрелы и грозно размахивая ветвями, словно дубинками.

Лучники отступили, и Гаспар, примкнув к строю своих шевалье, принялся, как они, рубить и сечь противника. Громадные ветви с грохотом ударяли о его щит, с такой силой, что Гаспар всякий раз валился на колени. Рядом упал сбитый с ног воин, и великий герцог, не столько увидев, сколько почуяв беду, прянул вбок и ударил щитом снизу вверх, отразив удар, который неизбежно прикончил бы шевалье. Взмахом меча Гаспар отрубил нанесшую удар ветку, и во все стороны обильно брызнул черный сок.

Он опять вскинул меч – и вдруг ощутил, как все тело его наполняется кипучей, неудержимой силой. Такого подъема Гаспар не испытывал со времен бесшабашной юности. Со всех сторон несся боевой клич шевалье, и великий герцог, оглянувшись, увидел, что их скудный строй очерчен магическим сиянием.

Стало быть, это дело рук Лиенн. Откуда бы ни исходил этот дар, Гаспар принял его не раздумывая, вскочил на ноги и принялся размахивать длинным мечом с такой легкостью, словно у него в руках был учебный шест. С каждым ударом он рассекал кору, глубоко врубаясь в древесную плоть сильвана. Бок о бок с ним неистово кричали рядовые воины, нанося не менее блистательные удары, и вот уже сильван оглушительно заревел, попятился, рухнул наземь, пыхнув напоследок дымом, и превратился в груду безжизненной древесины.

Гаспар, в котором еще кипела ниспосланная Лиенн сила, огляделся. Неподалеку Ремаш прикрывал упавшего шевалье, храбро отбивая один за другим удары огромного сильвана – такого огромного, что все прежние твари рядом с ним были сущими карликами.

Узловатый ствол великана был искривлен от долгих лет, и он не размахивал ветвями, но свел их вместе, как громадную дубину. Ремаш ростом едва доходил ему до бедра, и после очередного тяжкого удара он упал на колено, все так же прикрывая сбитого с ног солдата.

– Лиенн! – закричал Гаспар.

Оглянувшись, он увидел, что девушка стоит сзади. Лицо ее было залито потом, и на коже искрилось то самое свечение, которое пело кипучей силой в его теле.

– Мне нужна твоя помощь!

Лиенн коротко вдохнула:

– Он не тронет вас, милорд.

Гаспар кивнул.

– За мной! – прокричал он и бросился на гигантского сильвана.

Чудовище увидало его приближение и, в отличие от заурядных тварей, которых они убивали до того, проявило некоторую сообразительность. Оно развернулось навстречу Гаспару и занесло громадную дубину, махнув ему другой рукой, как будто бросало вызов.

И тут по тулову гиганта прошла волна омерзительно черной энергии. Сильван дрогнул, пошатнулся и попятился.

– Ты стар, и когда-то, много веков назад, тебя обжигало пламя, – раздался позади Гаспара голос Лиенн. Говорила она негромко, но слова ее были напоены магией и, прорезав воздух, поразили великана не хуже огненных стрел. – Вспомни.

Гигантский сильван завизжал, содрогаясь всем телом. И тогда Гаспар, бросившись вперед, нанес ему рубящий удар. Магия заискрилась вкруг него, и он ощутил, как меч в латной перчатке сам собой шевельнулся, лишь самую малость изменив направление удара. В миг, когда клинок вонзился в древесную плоть сильвана, этот крошечный сдвиг направил острие в рубец, который Гаспару был даже не виден, и из раны густо хлынул вязкий черный сок. Вокруг так же неистово бросились в атаку другие шевалье, и каждый удар их приходился в цель, под рев и визг сильвана безошибочно находя в его древесном теле скрытые уязвимые места.

Тогда великан набросился на великого герцога, но он стал уже слишком неповоротлив и слаб, и Гаспар легко ушел от удара – тот пришелся на землю рядом с ним. И тут же Гаспар ударил в ответ, широким взмахом наискось, который начисто срезал кору и обнажил бледную, сочащуюся черной кровью древесину. Не медля ни секунды, поменял хват и глубоко вонзил меч в тело сильвана.

Гигант затих – и в то же мгновение Гаспар ощутил, как леденящий порыв ветра вдруг прошел по лесу, проник сквозь доспехи и нестерпимым холодом пронизал самые его кости. Казалось, сильван испустил облегченный вздох – и вновь обратился в самое обычное дерево. Вязкий черный сок, шипя, развеялся дымом и унесся с тем самым ветром, которого Гаспар больше уже не чувствовал.

– Кончено, – прошелестел у него за спиной дрожащий голос Лиенн.

Обернувшись, великий герцог увидел, как она падает.

Он пошатнулся, обнаружив, что кипучая таинственная сила покинула его тело так же стремительно, как появилась. Вокруг него воины валились без сил на колени и ошеломленно трясли головами.

– Позаботьтесь о ней, – приказал Гаспар.

Лучники, бережно подняв Лиенн, понесли ее назад в лагерь.

– Глупая девчонка. – Ремаш, тяжело дыша, всем весом опирался на свой меч.

– Ты все еще хочешь, чтобы я прикончил ее? – осведомился великий герцог.

Ремаш засмеялся, но тут же посерьезнел, осматривая шевалье, которого с такой отвагой защищал.

– Он жив? – спросил Гаспар.

– Искренне надеюсь, что да. – Ремаш нащупывал пульс. – Я бы крайне огорчился, узнав, что так глупо рисковал своей жизнью ради покойника.

– А ведь я был несправедлив к тебе. – Гаспар похлопал его по плечу.

– Вовсе нет, милорд. – Ремаш поднял голову и окликнул солдат: – Этот человек ранен! Кто сможет заняться его ранами?

– Именно так. Честь – не привилегия одних только шевалье, и я это не сразу понял. Прими мои извинения.

– Извинения великого герцога Орлея, – пробормотал Ремаш, глядя, как лучник, сведущий в целебных травах, обихаживает раненого шевалье. – Впечатляюще… хотя и не так впечатляюще, как извинения императора.

– Что ж, надеюсь предоставить тебе и такой случай, – усмехнулся Гаспар.

Крякнув от натуги, он выдернул меч из древесины убитого сильвана. Затем они с Ремашем отправились узнать о самочувствии Лиенн.

Больше до вечера им сильваны не встречались, хотя солдаты как один с опаской вглядывались в деревья. Лиенн, уверенно, хотя и с предосторожностями ехавшая верхом позади Гаспара и Ремаша, пояснила, что убитый ими гигантский сильван, по всей видимости, управлял всеми прочими духами и после его кончины они сбежали туда, откуда явились.

Четырех убитых Гаспар предал погребальному огню, и еще десятеро были так изранены, что уже не годились для боя. В сопровождении нескольких здоровых солдат великий герцог отослал их в лагерь. Такое решение выглядело расточительством, однако разведчики утверждали, что при Селине лишь трое-четверо спутников, и Гаспар здраво рассудил, что два десятка вооруженных мужчин, половина из которых шевалье, сумеют управиться с одной императрицей.

К тому же, хотя Гаспар и не признавал этого вслух, его изводило непрошеное и в целом весьма неприятное чувство вины. Одно дело – призывать солдат на битву с такими же смертными людьми, и совсем другое – повести их в бой против колдовских тварей.

И все же Селину необходимо схватить. Ради блага Орлея.

Ближе к вечеру отряд перешел вброд разбухшую от дождя речку. Вскоре после того разведчики обнаружили первые трупы.

Услышав крик, Гаспар поначалу решил, что на его людей снова напали деревья. Лишь потом его разум, изнуренный сражением и долгой скачкой, осознал, что этот крик возвещает о неожиданной находке, а вовсе не об опасности. Гаспар двинулся по звериной тропе, которая постепенно становилась все шире и ухоженней и наконец превратилась в самую настоящую дорогу. Впереди, на прогалине, ждал разведчик, опустившись на колени возле обнаруженного мертвеца.

– Кто это?

– Эльф, милорд. Судя по железной коре, долиец.

Разведчик перевернул тело, и у Гаспара перехватило дыхание. Казалось, что эльфа выжгли изнутри, оставив только обугленную оболочку.

– Лиенн! – оглянувшись, окликнул Гаспар. – Поезжай сюда, будь добра!

Девушка медленно, держа наготове посох, приблизилась к ним и окинула взглядом находку:

– Его сожгли.

– Да, дорогая. Мы так и подумали. Кто – или что – мог это сотворить?

– Полагаю, мы это выясним. – Лиенн пожала плечами.

Гаспар вздохнул и напомнил себе, что не так давно Лиенн спасла им всем жизнь. Разведчику он сказал:

– Дальше поведу я. Следите за флангами и скажите всем, чтоб не вздумали приближаться, если заметят в лесу какое-нибудь движение.

Будь он проклят, если сегодня потеряет еще кого-то из-за происков магии.

Гаспар поехал вперед вместе с Лиенн и, к его удивлению, Ремашем. Через несколько минут они обнаружили посреди тропы еще одного мертвого эльфа, на этот раз – разорванного пополам. Третий труп висел на дереве, прибитый к стволу двумя десятками стрел. Теперь разведчики Гаспара держали луки на изготовку, а шевалье обнажили мечи. Гаспар не отдавал такого приказа, однако же вряд ли мог осуждать своих солдат.

И вот наконец они въехали в долийский лагерь.

Эльфы прожили в этой части леса немало лет – достаточно, чтобы расчистить прогалины и дороги, а также, судя по всему, наладить негласную торговлю с ближайшей деревней.

Теперь всему этому пришел конец.

Обширная поляна посреди лагеря была завалена трупами. Старики и юнцы, мужчины и женщины, воины и стряпухи – все они были зверски убиты, изуродованы, точно сломанные игрушки. Гаспару не раз доводилось видеть поля сражений, а порой и деревни наутро после традиционных разгулов шевалье, однако нынешняя картина далеко превосходила все его былые впечатления.

– Создатель милосердный, – негромко вымолвил Гаспар, натянув поводья. Боевой конь, приученный без страха рваться в битву, фыркнул и принялся бить копытом землю. – Ремаш, что же тут произошло?

Для закаленного воина и стратега всякое обычное поле боя было как открытая книга: здесь отряд попал под огонь вражеских лучников, там прорвали линию обороны, расколов войско пополам. Картина, представшая им в долийском лагере, не говорила ни о чем, кроме полного и абсолютного хаоса.

– Полагаю, милорд, вы хотели задать этот вопрос не мне, а Лиенн, – покачал головой Ремаш. – Эта резня – дело рук не простых смертных.

– Не понимаю! – Лиенн повернулась в седле, стискивая поводья с такой силой, что костяшки пальцев побелели. – Наверняка тут действовала магия, некий дух, нечто сверхъестественное, но… Глядите, вон там эльф с содранной кожей, и, когда ее сдирали, он явно был еще жив. А того, другого, сварили в кипятке, если только эти ожоги…

– К чему ты клонишь? – перебил Гаспар.

Он не отвел глаз. Императору Орлея не пристало малодушие. И все-таки даже эльфы не заслужили такой участи.

– Демоны прежде всего просты. – Голос Лиенн заметно дрожал. – Они убивают огнем, если огонь им по нраву. Убивают когтями, клинками, чарами, которые настигают жертву во сне. Словом, почти всегда демоны находят тот способ убийства, который приносит им наибольшее наслаждение, и неизменно пользуются только этим способом. У них просто не хватает ума попробовать что-то другое.

– Значит, это не демон, – подытожил Гаспар, намеренно повысив голос, чтобы не дать Лиенн продолжить в том же духе. Солдатам уже и так досталось, да и у него самого мороз по коже от ее рассуждений. – И кто бы ни совершил все это, нам нет до него дела, если только мы сами не вынуждены будем с ним расправиться. Нас интересует только одно – Селина. Забудьте об этом побоище! – распорядился он, обращаясь к разведчикам. – Это всего лишь мертвые эльфы. Все мы и не такое видали. Ищите след.

Разведчики медленно спешились, поглядывая то на Гаспара, то друг на друга.

– Шевелитесь! – гаркнул великий герцог.

Люди послушно рассыпались цепью, хотя по-прежнему держали луки на изготовку и, направляясь в лес, почти не смотрели себе под ноги.

– Думаете, они что-то найдут в такой неразберихе? – негромко спросил Ремаш.

– Уж лучше так, чем торчать тут, глазея на это месиво.

– И то верно. Никогда бы не подумал, что настанет день, когда я почувствую жалость к эльфам, которых… – Ремаш осекся. – Милорд, поглядите вон туда. Видите?

Проследив за его жестом, Гаспар увидел ничем не примечательный фургон, у которого валялись несколько убитых воинов.

– Нет, не вижу.

Ремаш спешился, и Гаспар последовал его примеру. Подойдя к фургону, герцог опустился на колени рядом с мертвецами.

– Шея сломана, – негромко, со знанием дела заметил он. – Перерезано горло. Вот этого проткнули мечом. – Ремаш оглянулся на Гаспара. – Весьма заурядная кончина, если вспомнить, что творится в лагере.

– Защитник Селины, – согласно кивнул Гаспар и одарил Ремаша ухмылкой. – Если когда-нибудь тебе надоест сидеть в Лаидсе, из тебя выйдет неплохой разведчик.

Герцог поднялся и, отряхивая с колен травинки, усмехнулся в ответ:

– Я это учту, милорд.

– Разведчики, сюда! – взмахнув рукой, крикнул Гаспар. – Здесь был защитник Селины либо она сама. Начните поиски с этого места и узнайте, куда они ушли… пока лорду Ремашу и это не пришлось сделать за вас.

– Милорд, я скажу вам, куда они ушли, – прозвучал новый, девичий голос.

Гаспар развернулся, успев выхватить и занести для удара меч. Ремаш также обнажил клинок.

Эльфийка была юна, почти подросток, на свой лад привлекательна; традиционные для долийцев татуировки сплошь покрывали ее бледное лицо. В руке она держала посох с дымно-алым навершием – просто держала, не направляя ни на кого из них, – и одежды ее были забрызганы грязью и кровью.

– И кто же ты такая? – недрогнувшим властным голосом осведомился Гаспар.

Разведчики без лишнего шума окружили их, готовые действовать по первому его слову.

– Я была Миирис, Первая клана Вирнен, – ответила девушка. Гаспар кивнул с таким видом, как будто эти слова имели для него смысл. – Вы ищете женщину, которая называет себя императрицей?

– Да, это так. А также мы хотели бы знать, что произошло с твоими сородичами, – добавил великий герцог, перехватив взгляд Ремаша.

– Воин, который служит императрице, перебил охранников и освободил ее. – Миирис не глядя указала в сторону фургона. – Затем он отправился к нашей святыне и выпустил некую тварь. Она и убила моих сородичей.

Гаспара пробрал озноб, и он заметил, что солдаты, окружавшие их, опасливо озираются по сторонам.

– Но тебя эта тварь не убила, – прозвучал у него за спиной голос Лиенн.

Все тотчас оглянулись на нее, и только Гаспар, не сводивший глаз с Миирис, заметил, как лицо эльфийки на краткий миг вспыхнуло гневом и стыдом, но тут же обрело прежнюю бесстрастность.

– Да, – кивнула Миирис, – не убила. Видите ли, воин императрицы предпочел пощадить меня, когда мог бы убить. – Она подняла ту руку, в которой не держала посох, и, откинув волосы, показала большой уродливый кровоподтек на скуле. – Это… показалось занятным чудовищу, перебившему мой клан, и оно сказало, что воин тяжко оскорбил его, а потому оно оставит мне жизнь… чтобы я могла направить вас к элувианам… и отомстить за гибель своих сородичей человеку, который их погубил.

Эльфийка протянула руку, и Гаспар увидел, что в ее раскрытой ладони сверкает огромный рубин.

– Оно даже наделило меня возможностью помочь вам пройти по следу императрицы и ее спутников.

– А как же ты, Первая клана Вирнен? – осведомился Гаспар. Слова эти по-прежнему не имели для него смысла, однако он всегда обладал хорошей памятью на имена. – Ты хочешь, чтобы мы пошли за Селиной и убили сэра Мишеля. Это я понимаю, но что ты желаешь взамен? Чтобы я дал свободно уйти эльфийке-отступнице в обмен на ее услуги?

Условного сигнала так и не было, и потому солдаты не стали хвататься за оружие. Гаспар и впрямь всего лишь задал вопрос, чтобы оценить ответ эльфийки. И не был разочарован.

– Нет. – Миирис подняла голову и прямо взглянула ему в глаза. – Чтобы ты взял меня с собой и позволил мне самой убить сэра Мишеля. Таков мой выбор.