Ровно в девять часов участников свадебного бала отвели в огромный банкетный зал, окруженный тропическим лесом. Вдоль южных стен тянулись арочные проходы, которые вели к напоминающим гроты нишам, а изогнутая северная стена состояла из стеклянной завесы, выходившей на искусственную лагуну, и драматического водопада, падающего на покрытые мхом валуны. По всему краю лагуны множество экзотических цветов и растений словно переливались всеми красками радуги.

– Они построили это специально для свадебного банкета? – поразилась Кэрол Тай.

– Нет, лах! У этих Ли только бизнес на уме. Это сооружение станет центром нового экокурорта класса люкс, который они открывают. Называется Пулау-Самсара, – ответил муж.

– То есть они попробуют втюхать нам бунгало после того, как подадут свадебный торт? – хмыкнула Лорена Лим.

– Можно, конечно, дать острову новое, модное имя, но, вообще-то, этот остров раньше назывался Пулау-Ханту, то есть Остров призраков. Это был один из отдаленных островов, куда японские солдаты отвозили всех молодых трудоспособных китайцев во время Второй мировой войны и расстреливали. Он населен призраками погибших на войне, – прошептала Дейзи Фу.

– Аламак, Дейзи, если ты действительно веришь в Господа, то не надо верить во всяких там духов, – сказала Кэрол.

– Ну а как насчет Святого Духа, Кэрол? – ответила Дейзи.

Через несколько минут после того, как Рейчел и Ник уселись, ужин начался с военной точностью: появился батальон официантов с блестящими подносами, закрытыми святящимися крышками. На тисненой карте меню значилось, что первое блюдо – консоме из гигантских южных морских гребешков с пара́ми женьшеня из штата Вашингтон и черными грибами, – однако Рейчел не была уверена, что нужно делать, когда официант в белых перчатках снял мерцающую крышку с тарелки. Перед Рейчел лежало нечто похожее на розоватый пупырчатый пузырь. Он слегка колыхался.

– Как к этому подступиться? – спросила Рейчел.

– Просто лопни его! – подбадривал Ник.

Рейчел посмотрела на него и хихикнула:

– Я боюсь, что оттуда вылезет какое-нибудь инопланетное существо.

– Отодвинься, я тебе покажу, – предложил Мехмет, который сидел справа от нее.

– Нет-нет, я сама, – расхрабрилась Рейчел.

Она уколола пузырь вилкой, и он сразу же сдулся, выпустив в воздух едкий запах, напоминающий запах лекарства. Когда розовая мембрана коснулась поверхности бульона, образовался мраморный узор. Теперь Рейчел увидела огромный вареный гребешок в середине чаши и обжаренные черные грибы, искусно расположенные вокруг него, как солнечные лучи.

– Хм… Я так понимаю, пузырь был из женьшеня, – сказал Мехмет. – Блюда молекулярной кухни – всегда загадка, тем более когда речь идет о молекулярной кухне Юго-Восточной Азии. Еще раз – как зовут этого кулинарного гения?

– Я точно не помню, но якобы он стажировался у Чан Янтака, прежде чем пойти учиться в «Эль-Булли», – ответил Ник. – Это действительно довольно вкусно, однако, судя по выражению лица моей мамы, у нее припадок.

Через четыре стола от них Элинор багровела, становясь такого же оттенка, как болеро с коралловыми бусинами, которое она надела поверх плиссированного платья от Мариано Фортуни, но суп здесь был ни при чем. Она была в шоке с тех пор, как увидела Рейчел на набережной в сапфировой бархотке великой княгини Зои. Неужели ее вечно недовольная свекровь действительно одолжила украшение Рейчел? Или, что еще более немыслимо, подарила? Какие ритуалы черной магии творила Рейчел в Тайерсаль-парке?

– Ты будешь суп или нет? – спросил Филип, прерывая ход ее мыслей. – Если не хочешь, то отдай, пока не остыл.

– Что-то у меня аппетита нет сегодня. Слушай, поменяйся со мной местами, мне нужно переговорить с твоей сестрой. – Элинор уселась на место мужа и любезно улыбнулась Виктории, которая увлеченно болтала со своим двоюродным братом Дики.

– Вау, Виктория, тебе нужно чаще надевать ювелирные украшения, тебе так идут эти коньячные бриллианты!

Виктория едва не закатила глаза: Элинор ни разу за три десятка лет не удосужилась сделать ей ни одного комплимента, а теперь вдруг рассыпается в любезностях при виде этих вульгарных камней у нее на груди. Она, как и все ее сестренки Сун, тщеславная и меркантильная.

– Разве не здорово? Мамочка подарила мне. Сегодня она была в хорошем настроении и раздавала драгоценности направо и налево.

– Повезло тебе, – весело подхватила Элинор. – А у Рейчел на шее не мамины ли сапфиры?

– Ага. Правда, чудесно смотрится на ней? Вот и мамочке так показалось, – ответила Виктория с улыбкой.

Она отлично знала, что Фиона дала Рейчел бархотку поносить (после восхитительной сцены на лестнице с Эдди, о чем Виктории в красках живописала Лин Чэ), но решила не посвящать Элинор в детали. Куда интереснее, если та разойдется на пустом месте.

– Аламак, тебя вообще не беспокоит эта Рейчел? – спросила Элинор.

– Что меня должно беспокоить? – притворно удивилась Виктория, хотя ей было совершенно ясно, что Элинор имеет в виду.

– Для начала сомнительное происхождение.

– Да ладно тебе, Элинор. Хватит быть старомодной. Такие вещи больше никого не волнуют. У нее отличное образование. Она проста в общении. А еще она идеально говорит на путунхуа. – Виктория специально перечислила все, чего в помине не было у Элинор.

– Я не знала, что у нее отличный путунхуа. – Элинор встревожилась еще сильнее.

– Да, у нее очень обширные знания. Сегодня утром я имела с ней интереснейшую беседу о важности микрокредитования в странах Африки к югу от Сахары. Тебе повезло, что у Ники такая девушка, а не мотовка типа Араминты Ли. Представляешь, что сейчас думают Ху, сидя в кишащих комарами джунглях и «лакомясь» этой странной едой? От этой кухни фьюжн уже тошнит. В меню значится карамелизированная утка по-пекински с шоколадом, а с виду какой-то козинак из арахиса. Вопрос – а где чертова утка?

– Прости, я отлучусь на минутку? – сказала Элинор, резко поднимаясь из-за стола.

Франческа собиралась осторожно попробовать кусочек тако из молочного поросенка с трюфелем, как ее отвлекла Элинор:

– Ты можешь прямо сейчас пойти со мной?

Элинор провела ее в одну из комнат для отдыха, оборудованных вокруг банкетного зала и напоминавших пещеры. Она рухнула на белую мохеровую оттоманку и глубоко вздохнула, а Франческа с беспокойством склонилась над ней. Складки ее ярко-оранжевого платья напоминали волны.

– Все нормально, тетя Элли. Такое впечатление, будто у вас паническая атака.

– Так и есть! Нужно выпить ксанакс. Можешь принести мне водички? И пожалуйста, задуй все свечи. У меня мигрень от этого запаха. – Когда Франческа вернулась со стаканом воды, Элинор быстро проглотила несколько таблеток и вздохнула. – Все хуже, чем я думала. Намного хуже.

– Вы о чем?

– Ты видела сапфиры на этой девице?

– Как я могла не заметить? А что на ней надето! Вчера – «Энн Тейлор Лофт», а сегодня – Эли Сааб из следующей коллекции и сапфиры до кучи!

– Это сапфиры свекрови. Раньше они принадлежали великой княгине Зое из Санкт-Петербурга, а теперь свекровь отдала их этой девице! Еще хуже то, что вся семья, похоже, без ума от нее, включая мою стервозную невестку. – Элинор практически давилась словами.

Франческа посерьезнела:

– Не волнуйтесь, тетя Элли. Я же обещала помочь. После сегодняшнего вечера Рейчел Чу и носа не покажет на этот остров!

После шестого и последнего блюда огни в большом зале потускнели, и раздался чей-то голос:

– Дамы и господа, пожалуйста, поприветствуйте нашу особенную гостью!

Живой оркестр заиграл, и стеклянная стена за сценой начала раскрываться. Вода в лагуне вспыхнула голубоватым светом, а затем полностью исчезла, когда оттуда, будто по мановению волшебной палочки, появилась женская фигура.

Когда она медленно двинулась к банкетному залу, кто-то закричал:

– О боже мой, это Трейси Хуан!

Обычно мрачный вице-премьер Китая вскочил со своего места и начал хлопать как одержимый. Весь зал с восторженными криками аплодировал стоя.

– Кто это? – спросила Рейчел, пораженная всеобщим ликованием.

– Это Трейси Хуан – она как Барбра Стрейзанд для Азии. Боже мой, я сейчас помру! – Оливер едва не грохнулся в обморок.

– Трейси Хуан все еще жива? – Кассандра Шан в изумлении повернулась к Жаклин Лин. – Сейчас ей должно быть не менее ста трех лет, а больше сорока не дать! Что, черт возьми, она сделала с собой?

– Китовая рвота из Новой Зеландии. Творит чудеса с вашим лицом, – ответила Жаклин со всей серьезностью.

Трейси Хуан исполнила классическую песню Долли Партон «Я всегда буду любить тебя» с чередующимися куплетами на английском и путунхуа, когда из лагуны вдруг начали стрелять в небо фонтаны воды, синхронизированные с музыкой. Колин вывел Араминту на танцпол, и толпа охала и ахала, пока они танцевали под балладу. Когда песня кончилась, все поверхности вдоль сцены внезапно превратились в гигантские светодиодные панели, проецирующие анимированные ролики, а Трейси Хуан исполнила свой классический танцевальный хит «Такие люди, как мы». Толпа взревела в знак одобрения и бросилась на танцпол.

Оливер схватил Сесилию Чэн за руку и сказал:

– Твоя бабушка приказала во всем мне помогать. Я собираюсь вмешаться в отношения наших голубков Алистера и Китти. Просто отвлеки младшего брата. Мне нужна всего одна песня наедине с Китти.

Китти и Алистер лихорадочно терлись друг о дружку, когда им помешали Оливер и Сесилия. Алистер неохотно уступил Китти Оливеру. Как танцевать грязные танцы с родной сестрой?

– Ты двигаешься лучше всех на танцполе! – закричал Оливер на ухо Китти, когда Сесилия увела Алистера ближе к сцене.

– Я работала на подтанцовке у Аарона Квока в начале своей карьеры в индустрии! – крикнула в ответ Китти, яростно сотрясаясь всем телом.

– Я знаю. Узнал тебя с первого взгляда. В клипе Аарона Квока на тебе был короткий платиновый парик, – кивнул Оливер, мастерски уводя Китти в стратегически верную точку на танцполе, хотя она этого не заметила.

– Ого! У тебя отличная память! – сказала Китти, чувствуя себя польщенной.

– А еще я помню тебя в другом видео.

– В каком это?

– Про одну девочку-давалочку-во-все-дырочки.

Китти и ухом не повела:

– Я слышала про это видео! Якобы там снималась девушка, похожая на меня. – Она ухмыльнулась.

– Да-да, твой близнец. Не волнуйся, Китти, я сохраню твой секретик. Мне тоже приходится выживать, как и тебе. Но я знаю, что не для того ты рвала свою попку в прямом смысле слова, чтобы в итоге выйти замуж за парня типа моего братишки – из верхнего эшелона среднего класса.

– Ты ошибаешься! Я люблю Алистера! – запротестовала Китти.

– Конечно любишь. Я же не утверждаю обратного, – ответил Оливер и раскрутил Китти рядом с Бернардом Таем, танцевавшим с Лорен Ли.

– Лорен Ли, боже мой, мы не виделись с прошлогодней ярмарки искусства в Гонконге. Где ты прячешься? – воскликнул Оливер, меняясь партнершами с Бернардом.

Бернард тут же начал пожирать глазами декольте Китти, а Оливер успел прошептать ей на ухо:

– У отца Бернарда, дато Тай То Луя, четыре миллиарда долларов. А он единственный сыночек.

Китти продолжила танцевать, словно не слышала ни единого слова.

В поисках передышки от громкой музыки Астрид вышла из банкетного зала и поднялась на одну из террас, возвышавшихся над пологом леса. Чарли заметил ее уход, и ему потребовалась вся решимость, чтобы не последовать за ней. Лучше любоваться ею издали, как он всегда и делал. Даже во время их совместной жизни в Лондоне ему больше всего нравилось молча наблюдать за возлюбленной, когда она в своей неподражаемой манере плыла по комнате. Астрид так отличалась от других знакомых ему женщин! Особенно сегодня вечером, когда самые стильные дамы в Азии оделись так, чтобы впечатлять и ослеплять бриллиантами. Астрид превзошла всех, появившись в безупречно элегантном ципао и изящных простых серьгах из халцедона. По силуэту и причудливым вышивкам в виде павлиньих перьев Чарли понял, что это винтажный наряд – возможно, бабушкин… Какого черта, плевать, что она там себе подумает! Чарли нужно было еще раз увидеть ее вблизи.

– Дай-ка догадаюсь… не фанат Трейси Хуан? – спросила Астрид, когда увидела Чарли, поднимающегося по ступеням на террасу.

– Нет, когда мне не с кем танцевать.

Астрид улыбнулась:

– Я бы с радостью с тобой потанцевала, но ты же знаешь, журналисты не упустят этого из виду…

– Ха-ха, мы сотрем эту свадьбу с первых полос завтрашних газет? – засмеялся Чарли.

– Слушай, Чарли, а мы в свое время были такими же, как Колин и Араминта? – вздохнула Астрид, глядя на фантастическую гавань, где ряд греческих колонн напоминал остатки декораций фильма «Клеопатра».

– Я бы сказал, нет… То есть мы ведь были совсем детьми… тут траты совсем другого уровня.

– «Потрать дедулины деньги», как говорится, – сострила Астрид.

– Да. Но по крайней мере, мы чувствовали себя непослушными, делая это. И я думаю, что в Лондоне мы покупали то, что нам действительно нравилось, а не просто хотели перед кем-то хвастаться.

– Тогда в Сингапуре всем было плевать на Мартина Маржелу. – Астрид засмеялась.

– Это совершенно новый мир, Астрид. – Чарли вздохнул.

– Ну, я надеюсь, что Колин и Араминта будут жить долго и счастливо, – задумчиво сказала Астрид.

Они молчали с минуту, наслаждаясь шелестом деревьев. Снизу из большого зала доносился грохот басов.

Внезапно относительная тишина была нарушена, когда яркая азиатская молодежь хлынула на площадь, выстроившись «паровозиком» во главе с неутомимой Трейси Хуан, выдававшей лучшее исполнение «Лачуги любви» с альбома группы «B-52s».

– Не могу врать тебе, Астрид. Мою жену пригласили сегодня, но она не со мной, поскольку мы живем отдельно вот уже более двух лет, – сказал Чарли под грохот музыки, присев на одну из люцитовых лавок.

– Мне жаль это слышать, – сказала Астрид, потрясенная его откровенностью. – Ну, если тебе от этого станет лучше… мой муж не в командировке. Он в Гонконге со своей любовницей! – выпалила она, прежде чем смогла остановиться.

Чарли уставился на нее с недоверием:

– Любовницей? Да кто в здравом уме станет изменять тебе?

– Я задаю себе этот вопрос весь вечер. Даже всю неделю на самом деле. Я подозревала его в течение нескольких месяцев, но он сознался только неделю назад, а потом переехал.

– В Гонконг?

– Не думаю. Хотя о чем это я… Понятия не имею. Скорее всего, его любовница живет там и он проводит эти выходные в Гонконге назло мне. Это единственные выходные, когда все обязательно заметят его отсутствие.

– Вот козел!

– Это еще не все. Думаю, у него есть ребенок от этой женщины, – грустно сказала Астрид.

Чарли уставился на нее в ужасе:

– Думаешь? Или знаешь?

– Точно не знаю. Многие подробности этого романа для меня вообще лишены смысла.

– А почему тогда ты не поедешь в Гонконг и не выяснишь все до конца?

– Как можно? Я не могу рвануть одна в Гонконг и следить за мужем. Ты же знаешь… Где бы я ни остановилась, кто-нибудь меня обязательно узнает, пойдут пересуды… – пробормотала Астрид, очевидно смирившись с судьбой.

– Тогда почему бы нам вместе не выяснить это?

– Что значит «нам»?

– Ну, я позвоню пилоту, чтобы заправил самолет. Будем в Гонконге через три часа. Позволь мне помочь тебе. Остановиться можешь у меня, и никто не узнает, что ты в Гонконге. Восемь лет назад произошла не очень веселая история – похитили моего брата, – зато теперь я знаком со всеми лучшими частными детективами в городе. Давай раскопаем правду! – с готовностью предложил Чарли.

– Ох, Чарли, но свадьба в самом разгаре, не могу же я сбежать!

– Почему не можешь? Что-то я не вижу, чтобы ты трясла задом в этом веселом «паровозике».

Колин и Ник стояли у ниши, наблюдая, как Питер Ли кружит дочь по танцполу.

– Не могу поверить, что сегодня я женился на этой девушке, Ники. Весь день как в тумане, – устало вздохнул Колин.

– Да, какой-то сюр, – согласился Ник.

– Ну, я рад, что ты был рядом, – сказал Колин. – Я понимаю, что последние дни был просто невыносим.

– А зачем нужны друзья? – весело спросил Ник, обнимая Колина за плечи. Он не даст Колину скатиться в плаксивую сентиментальность на собственной свадьбе!

– Я окажу тебе любезность и не стану допытываться, когда твоя очередь, но должен признаться: Рейчел сегодня выглядит просто сногсшибательно, – произнес Колин, глядя, как та танцует с Мехметом.

– Правда же?! – широко улыбнулся Ник.

– Я бы уже вмешался на твоем месте. Ты же знаешь, каким убийственным может быть наш турецкий друг, особенно учитывая, что танго он танцует получше аргентинских игроков в поло, – предупредил Колин.

– Да, Мехмет уже признался, что считает ноги Рейчел самыми сексуальными на планете. – Ник засмеялся. – Ты знаешь, говорят, свадьбы заразны. Мне кажется, я подцепил сегодня вирус, пока наблюдал за тобой и Араминтой на церемонии.

– О! Это то, о чем я думаю? – встрепенулся Колин.

– Ага. Я наконец готов сделать предложение Рейчел.

– Тогда поторопись, лах! – воскликнул Колин, хлопая Ника по спине. – Араминта уже пообещала забеременеть во время медового месяца, так что надо спешить. Я рассчитываю, что ваш ребенок когда-нибудь будет помогать моему.

Была уже почти полночь, когда пожилые гости с комфортом расселись на террасах с видом на набережную, потягивая «Реми Мартен» или лапсан сушонг. Рейчел сидела с несколькими оставшимися девушками в банкетном зале, болтая с Софи Ху. Лорен Ли и Мэнди Лин разговаривали чуть поодаль, и к их столу подошла Франческа.

– Не ужин, а сплошное разочарование? Особенно семифредо из птичьих гнезд! Зачем делать пюре из птичьего гнезда? В птичьем гнезде главное – текстура, а этот идиотский шеф-повар превратил его в полузамороженную грязь, – ворчала Франческа. – Надо пойти поужинать после фейерверка.

– А почему бы не уехать прямо сейчас? – предложила Лорен.

– Нет, надо дождаться фейерверков. Араминта по секрету сказала, что Цай Гоцян поставил пиротехническое шоу, даже более зрелищное, чем то, которое он готовил для Олимпийских игр в Пекине. Но мы отплывем на первом же пароме, как только шоу закончится. Вопрос только – куда?

– Я плохо знаю нынешний Сингапур. В Сиднее я бы пошла в «Барбекю кинг» на поздний ужин, – сказала Софи.

– О! Обожаю это место! Там самая лучшая жареная утка в мире! – заявила Лорен.

– Да ну, дыра. Все знают, что лучшая утка в лондонском «Фор сизонс»! – возразила Мэнди.

– А я согласна с Лорен. «Барбекю кинг» рулит! – встряла Франческа.

– Не-е-е-е, у них утка слишком жирная, а в Лондоне идеальная, поскольку они выращивают уток на собственных экофермах. Нико бы со мной согласился, мы туда постоянно ходили! – с жаром доказывала Мэнди.

Любопытство взяло верх, и Рейчел не выдержала:

– Почему ты зовешь его Нико?

– Когда мы были подростками, то проводили лето вместе на Капри. Его тетя Кэтрин, которая живет в Таиланде, сняла там виллу. Мы следовали за солнцем весь день – начинали загорать в пляжном клубе у скал Фаральони по утрам, купались в Гротта-Верде после обеда и заканчивали день на пляже Иль-Фаро на закате. Мы загорели до черноты, а Ники отпустил длинные волосы и выглядел практически итальянцем! Именно тогда местные дети, с которыми мы подружились, стали называть его Нико на итальянский манер. Чудесное было время!

– Похоже что так, – легкомысленно сказала Рейчел, игнорируя вопиющую попытку Мэнди вызвать у нее ревность, и возобновила разговор с Софи.

Франческа наклонилась к уху Мэнди:

– Слушай, Мэнди, я бы не стала упускать пикантных подробностей той истории. Твоя мама права. Ты там в своем Нью-Йорке совсем хватку потеряла.

– Иди к черту, Франческа. На себя посмотри, – процедила Мэнди сквозь стиснутые зубы, вставая из-за стола.

Ей надоело давление со всех сторон, и она уже жалела, что согласилась вернуться. Девушки подняли глаза, когда Мэнди выбежала.

Франческа медленно покачала головой и посмотрела на Рейчел:

– Бедная Мэнди совсем запуталась. Сама не знает, чего хочет. Я имею в виду, что это была жалкая попытка разжечь ревность, правда?

В кои-то веки Рейчел пришлось согласиться с Франческой.

– Не сработало. Я не понимаю, зачем она снова и снова пытается заставить меня ревновать. Почему меня вообще должно заботить, что́ между ними было в подростковом возрасте?

Франческа расхохоталась:

– Погоди-ка, ты думаешь, она пытается вызвать ревность у тебя?!

– Ну да, а у кого?

– Нет, детка. На тебя она не обращает никакого внимания. Она пытается заставить ревновать меня.

– Тебя? – Рейчел не понимала, что это значит.

Франческа ухмыльнулась:

– Конечно. Вот почему она вспомнила всю эту историю про Капри. Я тоже была с ними тем летом, и Мэнди никогда не понимала, почему Ник был без ума от меня, когда мы занимались сексом втроем.

Рейчел почувствовала, как кровь прилила к щекам. Лицо полыхало. Ей хотелось выскочить из-за стола, но ноги стали ватными. Софи и Лорен уставились на Франческу, разинув рот.

Франческа посмотрела прямо на Рейчел и весело защебетала:

– А Ник все еще творит чудеса языком? Мэнди была ханжой и не позволяла ему ничего такого, зато меня он ублажал часами!

В этот момент в банкетный зал вошел Ник:

– Вот вы где! Что сидите как статуи? Сейчас начнут запускать фейерверки!