Пожилая прислужница открыла дверь и расплылась в улыбке.

– Ай-я, Астрид Леонг! Какими судьбами? – воскликнула она по-кантонски.

– Да, А-Чи. Астрид погостит у нас несколько дней. Можешь позаботиться, чтобы никто не узнал? И не рассказывай, пожалуйста, остальным служанкам, кто она, я не хочу, чтобы слухи дошли до прислуги моей матери. Нужно сохранить приезд Астрид в тайне, хорошо? – попросил Чарли.

– Конечно, Чарли-бой! А теперь иди и помой ручки! – велела А-Чи, а потом продолжила ворковать, обращаясь к Астрид: – Ай-я, Астрид, ты до сих пор такая красивая! Я о тебе часто вспоминала все эти годы! Ты, наверное, устала и проголодалась, уже начало четвертого. Давайте я разбужу кухарку, чтобы приготовить вам что-нибудь. Хотите кашу с курочкой?

– Не нужно, А-Чи, мы только что со свадебного банкета, – улыбнулась Астрид.

Она с трудом верила, что няня Чарли, заботившаяся о нем с детства, все еще за ним присматривает.

– Тогда я вам приготовлю теплого молочка с медом. Или хочешь «Мило»? Чарли его очень любит, когда засиживается допоздна. – С этими словами А-Чи засеменила в кухню.

– А-Чи ничто не остановит, да? – засмеялась Астрид. – Я так рада, что она все еще живет с тобой.

– Не хочет уезжать! – раздраженно пробормотал Чарли. – Я построил ей дом в Китае – черта с два, я построил дома всем ее родственникам, установил спутниковую антенну для всей деревни – целых девять ярдов; решил, что А-Чи захочет вернуться в Китай, на пенсию. Но я думаю, что она гораздо счастливее здесь, когда руководит остальными горничными.

– Как мило, что ты так о ней заботишься, – сказала Астрид.

Они вошли в просторную гостиную, которая напоминала крыло музея современного искусства. Бронзовые скульптуры выстроились в ряд, как часовые, перед видовыми окнами от пола до потолка.

– С каких пор ты собираешь Бранкузи? – удивилась Астрид.

– С тех пор, как ты меня с ним познакомила. Помнишь ту выставку в Центре Помпиду, на которую ты меня притащила?

– Черт возьми, я почти забыла, – призналась Астрид, глядя на минималистские изгибы одной из золотых птиц Бранкузи.

– Моя жена Изабель обожала стиль прованс и ненавидела Бранкузи. Они были спрятаны, пока я не переехал сюда. Я превратил эту квартиру в своего рода убежище для своего искусства. Изабель и девочки остаются в нашем доме на Пике, а я здесь, в Мид-Левелс. Мне тут нравится, потому что я могу просто выйти, спуститься на эскалаторе и оказаться в офисе в течение десяти минут. Извини, здесь немного тесновато – это просто маленькая двухуровневая квартирка.

– Роскошная квартира, Чарли, куда больше моей.

– Ты ведь шутишь?

– Нет. Я живу в квартире с тремя спальнями на Клемансо-авеню. Помнишь те здания времен восьмидесятых через дорогу от Истаны?

– Какого черта тебя понесло в эти развалины?

– Это долгая история. Если вкратце, то Майкл не хотел чувствовать себя обязанным моему отцу, поэтому я согласилась жить в квартире, которая ему по карману.

– Ну, это, конечно, мило, хотя я не могу представить, как он уговорил тебя втиснуться я этот курятник, лишь бы не задеть его гордость.

– Я уже привыкла. Да и местоположение удобное, совсем как здесь.

Чарли задумался. На какую жизнь Астрид обрекла себя, выйдя замуж за этого кретина!

– Пойдем, я покажу тебе твою комнату, – предложил он.

Они поднялись по гладкой лестнице из матового металла, и Чарли провел Астрид в большую спальню со спартанской мебелью, с бежевыми замшевыми стенами и серыми фланелевыми постельными принадлежностями. Единственным украшением была фотография двух девочек в серебряной рамке у кровати.

– Это твоя спальня?

– Нет. Не волнуйся. Я посплю в спальне девочек, – быстро объяснил Чарли.

– Не глупи, я займу детскую. Не хочу выгонять тебя из твоей спальни… – начала Астрид.

– Нет, я настаиваю. Тут будет куда удобнее. Попытайся поспать, – сказал Чарли и закрыл дверь прежде, чем она успела возразить.

Астрид переоделась и легла. Она повернулась на бок и уставилась в видовое окно, идеально обрамлявшее горизонт Гонконга. В этой части города здания теснились на крутом склоне с полным пренебрежением к топографии. Она вспомнила, как впервые приехала в Гонконг в детстве и тетя Алекс объясняла, что у города отличная планировка по фэншуй, поскольку, где бы ты ни жил, гора в виде дракона всегда за спиной, а океан всегда перед тобой. Даже в столь поздний час город полыхал огнями, и многие небоскребы были подсвечены разными цветами. Астрид пыталась заснуть, но была слишком взволнована событиями последних часов. Она сбежала со свадьбы, когда начались фейерверки; заскочила домой, чтобы взять самое необходимое, а теперь оказалась в спальне Чарли У – парня, чье сердце разбила. Как ни странно, именно этот парень привил ей вкус совсем к другой жизни.

Астрид запрыгнула на огромную кровать кинг-сайз в отеле «Георг V», утонув в мягкой перине.

– Мм… тебе нужно лечь, Чарли. Это самая восхитительная кровать, на которой я когда-либо спала! Почему у нас нет таких в «Калторпе»? Стоит обзавестись, а то тамошние комковатые матрасы не меняли, наверное, с елизаветинских времен…

– Астрид, кроватью мы сможем насладиться позже. У нас всего три часа до закрытия магазинов. Вставай, лежебока, ты что, в поезде не выспалась? – уговаривал ее Чарли.

Он не мог дождаться, чтобы показать Астрид город, который знал как свои пять пальцев. Мать и сестры Чарли открыли для себя мир высокой моды за десятилетие, прошедшее с тех пор, как отец вывел на биржу свою технологическую компанию, превратив У чуть ли не за одну ночь из простых миллионеров в миллиардеров. В первое время, пока у них не вошло в привычку фрахтовать самолеты, папа скупал весь салон первого класса «Сингапурских авиалиний», и вся семья моталась по столицам Европы, останавливаясь в самых роскошных отелях, питаясь в ресторанах с максимальным количеством мишленовских звезд и скупая все подряд. Чарли вырос, понимая отличия «Буччеллати» от «Бушерона», и он очень хотел показать этот мир Астрид. Он знал, что при всей ее родословной Астрид воспитывалась практически в женском монастыре. Леонги не питались в дорогих ресторанах, предпочитая пищу, приготовленную их поварами дома. Они не наряжались в дизайнерскую одежду, и всю их семью обшивал личный портной. Чарли чувствовал, что Астрид дома слишком подавляли. Родные всю жизнь относились к ней как к нежному оранжерейному цветку, хотя на самом деле она была диким цветком, которому никогда не позволяли свободно цвести. Теперь, когда Чарли и Астрид было по восемнадцать и они, наконец-то освободившись от семейного гнета, жили вместе в Лондоне, Чарли оденет ее как принцессу – ведь она принцесса! – и Астрид будет принадлежать ему навсегда.

Чарли повел Астрид прямо в Маре, район, который он обнаружил самостоятельно, после того как утомился таскаться со своими родственниками в одни и те же магазины в радиусе трех кварталов от отеля.

Когда они шли по улице Вьёй-дю-Тампль, Астрид вздохнула:

– Ай-я, здесь восхитительно! Намного уютнее, чем на тех широких бульварах Восьмого округа!

– Тут, кстати, есть один магазин, на который я наткнулся, когда приезжал в прошлый раз… очень крутой. Могу только представить, как ты примеришь все творения этого дизайнера, этакого малютки из Туниса. Посмотрим, на какой это улице? – бормотал Чарли себе под нос.

Еще через несколько поворотов они добрались до бутика, который Чарли хотел показать Астрид. Окна из дымчатого стекла скрывали сокровища, таящиеся внутри.

– Почему бы тебе не зайти первой, а я присоединюсь к тебе через секунду? Хочу заглянуть в аптеку через дорогу: вдруг там продаются батарейки для фотика? – сказал Чарли.

Астрид вошла в дверь и оказалась в параллельной вселенной. Португальская музыка фаду пронзила пространство с черными потолками, обсидиановыми стенами и бетонными полами, окрашенными в цвет эспрессо. Минималистские промышленные крючки торчали из стен, искусно задрапированная одежда напоминала фрагменты скульптур и освещалась галогенными прожекторами. Продавщица с копной рыжих кудрей, сидевшая за овальным стеклянным столом с ножками из слоновой кости, на минуту подняла глаза, а затем продолжила листать огромный журнал, затягиваясь сигаретой. Через несколько минут, поняв, что Астрид не собирается уходить, она надменно спросила:

– Могу я вам помочь?

– Нет, я только посмотрю. Спасибо, – ответила Астрид на примитивном французском. Она продолжила кружить по бутику и заметила широкую лестницу, ведущую вниз. – Там еще один этаж? – спросила Астрид.

– Разумеется, – ответила продавщица хриплым голосом, неохотно поднимаясь и следуя за Астрид вниз по лестнице.

Ниже находилось пространство, уставленное глянцевыми кораллово-красными шкафами, и в каждом искусно демонстрировалось по одному-два туалета. Астрид увидела красивое коктейльное платье с серебристой сеткой на спине и поискала бирку с указанием размера.

– А какой это размер? – спросила она у женщины, наблюдавшей за ней, как ястреб.

– Это от-кутюр. Вы понимаете? Всё шьют на заказ, – с улыбкой ответила женщина, размахивая рукой и повсюду стряхивая пепел с сигареты.

– И сколько будет стоить пошить такое платье моего размера?

Продавщица быстро окинула ее взглядом. Азиаты почти никогда не заходили сюда, обычно оккупируя дизайнерские бутики на улице Фобур-Сент-Оноре или на проспекте Монтень, где можно было вдохнуть все желаемые ароматы от Шанель и Диора, да поможет им Господь. Коллекция месье была весьма авангардной, его наряды ценились только шикарными парижанами, ньюйоркцами и редкими бельгийцами. Очевидно, что эта школьница в свитере с круглым вырезом, брюках цвета хаки и сандалиях не из их числа.

– Послушайте, chérie, милая, здесь все-все très cher. Очень дорого! И ждать придется пять месяцев. Вы действительно хотите знать, сколько это стоит? – произнесла она, медленно затягиваясь.

– О, я полагаю, нет, – смиренно сказала Астрид.

Эта леди явно не хотела помогать ей. Девушка поднялась по лестнице и направилась прямо к выходу, почти натолкнувшись на Чарли.

– Так быстро? Тебе не понравились наряды? – спросил Чарли.

– Понравились. Но леди не хочет ничего мне продавать, давай не будем зря терять время.

– Погоди минутку, что значит «не хочет ничего продавать»? – попытался прояснить ситуацию Чарли. – Она вела себя надменно?

– Угу, – буркнула Астрид.

– Идем обратно! – возмутился Чарли.

– Слушай, давай просто пойдем в следующий по списку бутик.

– Астрид, иногда я поверить не могу, что ты дочь Гарри Леонга! Твой отец купил эксклюзивный отель в Лондоне, когда управляющий посмел нахамить твоей матери! Нужно уметь постоять за себя!

– Я умею постоять за себя, просто не считаю нужным раздувать из мухи слона, – возразила Астрид.

– Для меня это никакая не «муха»! Никто не смеет обижать мою девушку! – заявил Чарли, настежь распахивая дверь.

Астрид неохотно последовала за ним, заметив, что к рыжеволосой продавщице присоединился какой-то платиновый блондин.

Чарли подошел к ним и спросил у мужчины по-английски:

– Вы здесь работаете?

– Да, – ответил мужчина по-французски.

– Это моя девушка. Я хочу приобрести для нее новый гардероб. Поможете?

Мужчина лениво скрестил руки на груди, слегка ошеломленный заявлением этого долговязого прыщавого юнца.

– Это все от-кутюр, цены начинаются с двадцати пяти тысяч франков. И восемь месяцев ожидания, – сообщил он.

– Не проблема, – упрямо сказал Чарли.

– Вы платите наличными? Как вы гарантируете платежеспособность? – спросила рыжеволосая продавщица на английском с сильным французским акцентом.

Чарли вздохнул и достал мобильный. Он набрал длинный номер и подождал, пока на том конце снимут трубку.

– Мистер Оу? Это Чарли У. Простите, что беспокою вас. В Сингапуре же ночь. Я тут в Париже… Скажите, у нашего банка есть менеджер в Париже? Отлично. Позвоните ему и попросите связаться с магазином… – Чарли поднял глаза и спросил, как называется бутик, а потом продолжил: – Попросите проинформировать этих господ, что я тут с Астрид Леонг. Да, с дочерью Гарри. Пожалуйста, объясните им, что я могу купить все, что моей душеньке угодно. Спасибо.

Астрид молча смотрела на своего парня. Она никогда не видела его таким уверенным. В глубине души Астрид чувствовала, как она съеживается от его чванства, и вместе с тем находила это удивительно привлекательным. Прошло несколько долгих минут, и наконец телефон зазвонил. Рыжая быстро схватила трубку, и ее глаза расширились, пока она выслушивала тираду звонившего.

– Désolée, monsieur, très désolée. Простите, месье, мне очень жаль, – бормотала она в трубку.

Затем продавщица положила трубку и начала разговор с коллегой, не осознавая, что Астрид могла понять почти каждое произнесенное ими слово. Мужчина вскочил из-за стола и посмотрел на Чарли и Астрид с внезапным рвением.

– Прошу, мадемуазель, позвольте показать вам всю коллекцию. – Он широко улыбнулся.

Женщина тем временем улыбалась Чарли:

– Месье, может быть, шампанского? Или капучино?

– Интересно, что банкир сказал им? – прошептал Чарли по пути в примерочную.

– А это был не банкир, а сам дизайнер. Сказал, что сейчас приедет и лично проконтролирует примерку. Должно быть, банкир позвонил прямо ему, – пояснила Астрид.

– Отлично, я хочу, чтобы ты заказала у этого дизайнера десять платьев. Нам нужно потратить минимум несколько сот франков прямо сейчас.

– Десять? Я не уверена, что захочу так много платьев из этого бутика.

– Это не важно. Тебе нужно выбрать десять вещей. Нет, лучше двадцать. Как говорит мой отец, единственный способ заставить этих белых уважать тебя – тыкать им в лицо кошельком, пока они не упадут на колени.

В течение следующей недели Чарли водил Астрид по магазинам вплоть до закрытия. Он купил ей набор багажных сумок от «Эрме», десятки платьев от лучших дизайнеров того сезона, шестнадцать пар обуви и четыре пары ботинок, инкрустированные бриллиантами часы «Патек Филипп» (которые она никогда не носила) и отреставрированную лампу в стиле модерн в антикварной лавке Дидье Аарона. В перерывах между очередным отрезком шопинг-марафона они обедали в знаменитом ресторане-музее «Марьяж Фрер» и в «Давэ», ужинали в «Ле Гранд Вефур» и «Амбассадоре», танцевали в новых модных клубах «Ле Палас» и «Ле Куин». На этой неделе в Париже в Астрид не просто пробудился вкус к высокой моде, в ней проснулась новая страсть. Первые восемнадцать лет своей жизни она прожила в окружении людей, имеющих деньги, но утверждавших обратное. Увы, ее родные предпочитают отдавать вещи, а не покупать новые и просто не знают, как наслаждаться своим состоянием. Сорить деньгами под руководством Чарли У было очень волнующе. Если уж честно, это даже лучше секса.