Наверное, из-за ностальгии Нику и Колину нравилось встречаться в кофейне на территории их альма-матер на Баркер-роуд. Расположенная в спортивном комплексе между главным бассейном и баскетбольными площадками, кофейня англо-китайской школы предлагала пестрый выбор блюд тайской и сингапурской кухни, а также диковинные деликатесы, например британские мясные пироги, которые любил Ник. В юности оба друга состояли в команде по плаванию и всегда перекусывали после тренировки в «буфете», как они называли это заведение. Тогдашний повар давно уже вышел на пенсию, легендарную сиамскую лапшу убрали из меню, да и сама кофейня переехала в другое помещение, когда спортивный центр расширил свои границы. Но Ник и Колин продолжали встречаться именно здесь, если оба были в городе.

Когда Ник приехал, Колин уже успел заказать обед.

– Извини, я опоздал, – сказал Ник, похлопав друга по плечу. – Нужно было заехать к бабушке. – Поскольку Колин не соизволил оторваться от тарелки с жареным цыпленком, Ник продолжил: – Что еще надо успеть сделать сегодня? Смокинги вот-вот привезут из Лондона, а я жду весточку от опоздавших по поводу репетиции свадьбы на следующей неделе.

Колин зажмурился и состроил гримасу:

– Блин, можем мы поговорить о чем-то, кроме этой чертовой свадьбы?

– Ну ладно. А о чем хочешь поговорить? – спросил Ник спокойно, поняв, что у Колина не лучший день.

Тот не ответил. Веселый Колин, душа компании, которого Ник видел вчера вечером, испарился.

– Ты вообще спал? – поинтересовался Ник.

Колин по-прежнему молчал. В кафе никого, кроме них, не было; тишину нарушали только приглушенные крики баскетболистов на площадке по соседству да грохот посуды, доносившийся всякий раз, когда официант открывал дверь в кухню. Ник откинулся на спинку кресла, терпеливо ожидая, когда Колин сделает «следующий ход».

В светских хрониках Колина называли азиатским холостяком-миллиардером, и он был известен не только как наследник одного из самых крупных состояний в Азии, но и как один из лучших пловцов в колледже. Колин славился своей экзотической привлекательностью и галантными манерами, чередой романов с местными старлетками и растущей коллекцией современного искусства.

Однако с Ником Колин мог быть самим собой. Ник, который знал его с самого детства, был единственным человеком на планете, который плевать хотел на деньги Колина, но что еще важнее, пережил вместе с ним то, что оба называли «военными годами». Прячась за широкой улыбкой и мощной харизмой, Колин боролся с серьезным тревожным расстройством и сокрушительной депрессией, и Ник был одним из немногих людей, которым он показывал эту свою сторону. Такое чувство, что Колин месяцами накапливал боль и страдания, изливая их на Ника, когда тот оказывался в городе. Другому человеку это показалось бы невыносимым, но Ник уже привык. Он забыл те времена, когда настроение Колина не менялось стремительно, колеблясь от безудержного веселья до мрачности. Терпеть такие перепады было необходимым условием для того, чтобы оставаться лучшим другом Колина.

Официант, потный подросток в футболке, который не выглядел достаточно взрослым, чтобы соответствовать нормам закона о детском труде, подошел к столу, чтобы принять заказ Ника.

– Мне мясной пирог, кока-колу и еще порцию риса.

Наконец Колин нарушил молчание:

– Как обычно, пирог, кола и рис. Ты не меняешься.

– Ну как сказать… Я знаю, что мне нравится, – просто ответил Ник.

– При всей твоей любви к чему-то конкретному ты всегда можешь изменить свое мнение. Вот в чем разница между нами. У тебя все еще есть выбор.

– Ну же, это неправда. И ты можешь выбирать!

– Ники, у меня не было выбора с самого рождения, и ты это знаешь, – сухо сказал Колин. – Хорошо, что я и правда хочу жениться на Араминте, просто не уверен, как выдержу это бродвейское шоу, вот и все. Меня мучает эта извращенная фантазия – похитить невесту, запрыгнуть в самолет и устроить свадьбу в какой-нибудь крошечной круглосуточной часовне в Неваде.

– Что мешает? Церемония будет лишь на следующей неделе, но раз ты уже настолько несчастен, почему бы все не отменить?

– Ты же знаешь, что эта свадьба продумана до мельчайших деталей. Это хорошо для бизнеса, а все, что хорошо для бизнеса, хорошо для семьи, – с горечью сказал Колин. – Не хочу больше о неизбежном. Давай лучше о прошлом вечере. Как я себя вел? Был достаточно веселым для Рейчел, надеюсь?

– Рейчел от тебя в восторге. Это был приятный сюрприз, что вы нас так встретили, но знаешь, не нужно устраивать шоу для нее.

– Да? А что ты обо мне рассказывал? – устало поинтересовался Колин.

– Я ничего ей не рассказывал, кроме того, что раньше тебя мучила нездоровая одержимость актрисой Кристин Скотт Томас.

Колин рассмеялся. Ник почувствовал облегчение. Это был знак, что тучи рассеиваются.

– Ты же не рассказывал, что я пытался выслеживать Кристин в Париже?

– Нет. Я не хотел, чтобы Рейчел отказалась от поездки, узнав всю подноготную моих странных друзей.

– Кстати, о странностях. Ты мог себе представить, что Араминта будет так мила с Рейчел?

– Мне кажется, ты недооцениваешь способность Араминты быть милой.

– Ну, ты же знаешь, как она обычно ведет себя с новыми знакомыми. Но мне кажется, она хочет склонить тебя на свою сторону. А еще она поняла, что мне сразу же понравилась Рейчел.

– Я так рад, – улыбнулся Ник.

– Честно говоря, я думал, что буду ревновать поначалу, но Рейчел правда замечательная. Не назойлива и такая… типичная американка. Ты понимаешь, что все только и говорят о вас с Рейчел? Все уже делают ставки на дату свадьбы.

Ник вздохнул:

– Колин, я пока что не думаю о своей свадьбе. Я думаю о твоей. Я просто пытаюсь жить здесь и сейчас.

– Если мы говорим про «здесь и сейчас», то когда ты собираешься познакомить Рейчел со своей бабушкой?

– Думаю, сегодня. Я поэтому и заезжал к бабушке – получить официальное приглашение для Рейчел на званый ужин.

– Я помолюсь, – язвительно заметил Колин, прикончив последнее крылышко.

Он знал, насколько важно, чтобы знаменитая бабушка Ника, которая жила затворницей, пригласила домой незнакомку.

– Ты же понимаешь, что все переменится в ту секунду, когда ты приведешь Рейчел в тот дом?

– Забавно. Астрид сказала то же самое. Знаешь, Рейчел ничего особо не ждет. Она никогда не давила на меня со свадьбой. На самом деле мы даже не обсуждали этот вопрос.

– Нет, я не об этом, – попытался объяснить Колин. – Просто вы двое жили идиллической фантазией, простой жизнью «молодых любовников в Гринвич-Виллидж». До сих пор ты в ее глазах был обычным парнем, который пытается получить постоянную должность. Тебе не кажется, что сегодня вечером Рейчел ждет настоящий шок?

– О чем ты? Я правда пытаюсь получить постоянную должность и не понимаю, как знакомство с бабушкой что-то поменяет в наших отношениях с Рейчел?

– Господи, Ники, не будет наивным. Она войдет в тот домище, и ваши отношения тотчас изменятся. Я не говорю, что в худшую сторону, но былая невинность сгинет. Вы не сможете вернуться к тому, что было раньше, это точно. Ты навсегда станешь другим в ее глазах, так происходило со всеми моими бывшими подружками, когда они узнавали, что я тот самый Колин Ху. Я только пытаюсь немного тебя подготовить.

Ник какое-то время обдумывал слова Колина.

– Думаю, ты ошибаешься, Колин. Ну, для начала у нас с тобой совершенно разные ситуации. Моя семья отличается от твоей. Тебя с детства приучали к роли будущего генерального директора вашей компании, но в моей семье все не так. У нас даже нет семейного бизнеса. Да, у меня очень успешные двоюродные братья и сестры, но опять же – у них другая ситуация. Я отличаюсь от Астрид, которая унаследовала все деньги своей двоюродной бабушки, и от ветви Шанов.

Колин потряс головой:

– Ники, Ники, за это я тебя и люблю. Ты единственный человек в Азии, который не в курсе, насколько он богат, или правильнее сказать – насколько богатым он станет в один прекрасный день. Эй, дай мне свой бумажник.

Ник не знал, к чему клонит Колин, но вытащил из заднего кармана потертый кожаный бумажник и протянул другу:

– Там всего-то около пятидесяти баксов.

Колин вытащил водительское удостоверение штата Нью-Йорк и сунул Нику под нос:

– Скажи, что тут написано.

Ник закатил глаза, но подыграл:

– Николас А. Янг.

– Вот именно. ЯНГ. В твоей семье нет больше никого из двоюродных братьев-сестер с такой фамилией.

– Нет.

– Вот и я об этом. Помимо твоего отца, ты единственный Янг в роду. Ты – наследник, хочешь ты верить в это или нет. Более того, бабушка обожает тебя. А все знают, что бабушка контролирует состояния и Шанов, и Янгов.

Ник покачал головой, отчасти из-за недоверия к предположению Колина, но больше из-за того, что разговоры о деньгах, пусть даже с лучшим другом, вызывали неловкость. Так повелось с раннего возраста. Ник все еще помнил, как в семь лет вернулся домой из школы и спросил за чаем бабушку: «Мой одноклассник Бернард Тай говорит, что его отец очень-очень богат и мы тоже очень-очень богаты». Тетя Виктория, которая увлеченно читала «Лондон таймс», внезапно отложила газету и сказала: «Ники, воспитанные мальчики никогда не задают подобных вопросов. Нельзя спрашивать людей, богаты ли они, и обсуждать денежные вопросы. Мы не богаты, просто состоятельны, а теперь извинись перед а-ма».

Колин продолжил:

– Как ты думаешь, почему мой дедушка, который со всеми ведет себя надменно, тебе всякий раз при встрече оказывает почести, будто принцу?

– Я считал, что просто нравлюсь ему.

– Мой дедушка козел еще тот. Печется только о власти, престиже и расширении гребаной империи Ху. Именно поэтому он с самого начала поощрял мой роман с Араминтой и именно поэтому всегда диктовал, с кем мне можно дружить. Даже когда мы были детьми, я помню, как он говорил: «Будь мил с этим Николасом. Помни, мы никто по сравнению с Янгами».

– Думаю, твой дедушка впадает в старческий маразм; во всяком случае, все эти разговоры про наследство – чушь собачья, и, кроме того, ты скоро увидишь, что Рейчел не из тех девушек, которых заботят деньги. Хоть она и экономист, но наименее меркантильный человек из всех моих знакомых.

– Ну тогда остается пожелать тебе самого лучшего. Но ты же понимаешь, что даже здесь и сейчас темные силы сгущаются против тебя и Рейчел?

– Это из «Гарри Поттера»? – хихикнул Ник. – Ты говоришь, как герой книги. Да, я знаю, что даже сейчас темные силы ведут подрывную деятельность, как ты говоришь. Астрид меня уже предупредила. Моя мать по непонятной причине решила сбежать в Китай, когда я приехал, и мне пришлось задействовать двоюродную бабушку, чтобы убедить бабушку пригласить Рейчел на сегодняшний ужин. Но знаешь что? Плевать я хотел на все это.

– Думаю, тебе нужно волноваться не из-за матери.

– А из-за кого? Скажи, кому настолько скучно, чтобы тратить драгоценное время и разрушать мои взаимоотношения, и главное – зачем? Итак, кто же это?

– Практически все девушки на острове, достигшие брачного возраста, и их матери.

Ник рассмеялся:

– Погоди-ка минутку. Почему я? Разве не ты у нас самый желанный холостяк Азии?

– Я уже «хромая утка». Все знают, что ничто на свете не помешает Араминте пойти к алтарю на следующей неделе. Настоящим передаю корону тебе. – Колин хихикнул, свернул бумажную салфетку в конус и водрузил на голову Ника. – Теперь ты у нас объект слежки.