Глава 10

Джефф припарковал свой «Вранглер» за рядом узловатых прибрежных сосен, рядом с единственной на парковке машиной – блестящим вишневым «Мини-Купером» с двумя гоночными полосками. Ухмыляясь, он вылез из машины с чашками кофе в руках. Захлопнул ногой дверь и направился к маленькой дюне. Холодный ветер трепал волосы.

Он направился к бревну, где неподвижно сидел закутанный в пальто человек.

– Классная тачка, – сказал Джефф, подойдя к бревну. И протянул старому другу чашку.

Генри подозрительно посмотрел на протянутый кофе и взял его. Джефф опустился на бревно рядом с Генри. Отметил дорогое дизайнерское пальто, расплывшуюся талию, округлившиеся плечи. Намечающуюся лысину, серебряные нити в некогда иссиня-черных волосах Генри. Его охватили эмоции. Симпатия. Грусть. Острое чувство стремительно уходящего времени. И нечто еще, нечто более сложное. Любовь – темная, въедливая материя.

– У меня скоро свадьба, – сказал Джефф, делая глоток латте и глядя на море, на горизонт.

Взгляд Генри метнулся к нему.

– Я… Поздравляю. Кто… Она?

– Он. Нат Фишер. Архитектор.

Генри замер. Он смотрел на Джеффа несколько долгих секунд, а потом опустил чашку на колени и обхватил обеими руками. Закрыл глаза, опустил голову. Ссутулился. Он плакал. У Джеффа встал ком в горле. Он протянул руку и осторожно прикоснулся к руке Генри.

Генри позволил. Поднялся ветер, принеся с собой острые белые песчинки и морские брызги.

Между ними повисла нежность, словно забытая память.

Генри потер глаза указательным пальцем.

– Зачем ты все-таки вернулся, Джефф? – слабым голосом побежденного спросил он. – Чего ты от меня хочешь? У тебя есть все.

Джефф убрал руку, сделал большой глоток кофе. Глубоко вздохнул.

– Хочу лично пригласить на свадьбу Блейка и Ноя. Рассказать им все как есть. Я больше не собираюсь ничего скрывать, даже здесь, дома. – Пауза. – Тебя я тоже хочу пригласить. На свадьбу. В сентябре.

Генри побледнел. Посмотрел на нетронутый кофе у себя в руках.

– Я не могу.

Джефф посмотрел на обручальное кольцо друга. В голове роились вопросы.

– Джефф, ты не можешь. Не можешь рассказать всем в городе.

– Про тебя им знать необязательно.

Он кивнул. Но его кожа приобрела какой-то зеленоватый оттенок, словно его вот-вот вырвет.

– А насчет Блейка, который собирается рассказать Мэг, что ты был в том месте в ту ночь, – о каком плане ты говорил? – Он избегал смотреть Джеффу в глаза.

– Сегодня поеду на пристань с ним повидаться. Надеюсь, останусь там на какое-то время. Попытаюсь убедить его, что мое присутствие там ничего не значит, и если он утаит его от Мэг, то ничем не повлияет на историю. И поговорю с Мэг, попытаюсь отговорить ее бередить старые раны. – Джефф умолк. – Гораздо сильнее меня тревожит, что она вроде как начала что-то вспоминать: возможно, к ней возвращается память.

Генри резко повернулся, посмотрел на Джеффа блестящими от тревоги глазами.

– Если она вспомнит или по какой-нибудь странной причине дело возобновят и узнают, что ты был той ночью на косе, то захотят узнать, что ты видел. Или с кем был. Если они узнают, что мы были вместе…

– Ничего. Я ничего не видел.

– Черт. – Несмотря на холодный ветер, на лице Джеффа проступил пот. – Потому что это убьет меня, ты ведь понимаешь? Если выяснится, что мы… Это меня прикончит, мой брак развалится. Моя жизнь… Спустя все эти годы…

Генри уронил лицо в ладони. Джефф положил руку ему на спину. Генри резко выпрямился.

– Не трогай меня, ладно? Не смей ко мне прикасаться.

Он задрожал.

– Послушай, – начал Джефф, пытаясь разрядить обстановку, – я все улажу. Что бы ни случилось, что бы я ни сказал, тебя это никак не затронет. Ты мне веришь?

Генри отвел взгляд.

– Генри. Ты мне веришь?

Он медленно кивнул.

– Единственная проблема, настоящая проблема – память Мэг.

– А если она вспомнит?

Джефф посмотрел на грозное серое небо, полное бегущих облаков. Закричала чайка.

– Тогда мы в ловушке. Придется что-то с этим делать.

Генри вскочил на ноги, отошел от бревна на три шага, резко остановился, обернулся.

– Ты с ума сошел? Не мы будем делать – делать будут с нами. Все будет кончено. Что с тобой, Джефф? Смерти захотел? Единственный способ все прекратить – остановить Мэг Броган. Просто… Убеди ее бросить это дело, уехать из города. И никогда не возвращаться.

– Я с ней поговорю. Узнаю, почему она за это взялась. И действительно ли начала вспоминать.

– И, Джефф, прошу, оставь эту идею с признанием.

– Я должен. Скоро свадьба, хочу начать все с чистого листа. Выйти наконец на свет и быть собой. Закончить эти дурацкие прятки. Они тяготили меня всю жизнь.

– А мне каково было, как думаешь? Посмотри на меня! Я даже не знаю, кто я такой. Узник в собственном теле.

Джефф кивнул на обручальное кольцо.

– Кто она? Расскажешь?

Генри снова опустился на бревно.

– Лори-Бэт Брейден. Уже восемь лет.

Джефф пристально посмотрел ему в глаза.

– Ты несчастлив.

– Что такое это гребаное счастье? – Пауза. – Я в порядке. В порядке. Был, пока не появился ты. Мы ждем ребенка. Дочь. Через неделю или две.

– Продолжение рода. Вау. Значит… Физическая сторона отношений…

Генри опустил взгляд, потер колено, надолго замолчал. Темные воспоминания вились меж ними, словно струи дыма. Никто не хотел туда возвращаться, но появление Мэг не оставило им другого выбора.

– У Лоры-Бэт парализованы ноги, – тихо сказал он. – Мы удочеряем ребенка. У незамужней девочки-подростка. Она должна вот-вот родить.

– Значит, секса нет?

Генри облизал губы и искоса посмотрел на Джеффа, словно пытаясь решить, есть ли у Джеффа вообще право задавать этот вопрос.

– Мы пытались. Ни один из нас не смог.

– Удобная жена для мужа-гея, – мягко сказал Джефф. И удобный муж для парализованной. У него болело за друга сердце, и в ту секунду он любил Ната сильнее, чем мог выразить, потому что именно Нат дал Джеффу смелость быть собой. Иначе он мог закончить как Генри, проживая жизнь в заключении.

– Лора-Бэт знает? – очень тихо спросил Джефф.

– Возможно, подозревает. Но она никогда не задавала вопросов. Это не в ее интересах. – Он прочистил горло. – Дело в том, что биологическая мать – из очень религиозной семьи, чьи ценности не допускают абортов. Они ищут… Пару с подходящими ценностями для удочерения. Мы подписали специальный договор об удочерении, в котором обещаем воспитывать свою дочь в согласии с… традиционными… ценностями. – Он поднял взгляд. – Я понимаю, если они узнают обо мне годы спустя, это ничего не изменит. Но если это выяснится до рождения ребенка, контракт будет аннулирован.

Мы с Лори-Бэт потеряем дочь. – Он ненадолго умолк. – Джефф, заклинаю тебя, откажись от этой идеи. Если люди в городе сложат два и два и догадаются, что в школе мы были близки, мне конец. Лори-Бэт не выживет без этого малыша. Наш брак не выживет.

Джеффа переполнили сочувствие и жалость. Он прикоснулся к лежащей на бревне руке Генри, мизинцем к мизинцу. Генри сглотнул. Его лицо потеплело. У Джеффа ускорился пульс, он почувствовал возбуждение.

Генри быстро встал. В панике огляделся вокруг.

– Джефф, я желаю тебе счастья – тебе и твоему архитектору, – быстро сказал он, лихорадочно оглядывая пляж и парковку у них за спиной. – Но лучше бы ты не возвращался. Лучше бы ты убрался из этого города и держался подальше.

– А Мэг? Все, что может вскрыться?

– Я… – Он гневно потер лоб, во взгляде появилась решимость. – Пожалуйста, просто уезжай. Я мертвец, Джефф. Вы приехали меня убить. Ты и Мэг. Этого ты хочешь?

Джефф встал. Поднялся ветер, царапая кожу песком. С гребней волн слетала белая пена. Джефф обхватил своими большими руками плечи давнего любовника.

– Послушай. Я постараюсь сделать все, что смогу, ладно? Это – основная причина моего возвращения. Ты мне веришь?

Генри кивнул, прикусив губу.

Двое мужчин возле бревна на хребте дюны быстро, неловко обнялись – темные силуэты на фоне серебристого неба. Водитель серебряного внедорожника наблюдал за ними из-за ряда кустов на противоположном конце парковки. Прежде чем мужчины успели повернуться и направиться к машинам, внедорожник уехал с парковки, тихо шурша шинами по песку и гравию.

Мэг вышла из супермаркета с полными пакетами – запаса еды хватит как минимум на две недели. В фургоне уже лежало все необходимое для уборки, туалетная бумага, мыло, кое-что для мелкого ремонта, топливо для газонокосилки. Если завтра будет сухо, она может подстричь часть лужайки и убрать сорняки вокруг дома.

Она уехала в восемь, когда прибыли работники компаний для уборки дома и замены окон. И уже побывала у риелтора, поговорила с энергичной девушкой, которая обещала заехать и оценить собственность. Мэг сразу засомневалась, вспомнив про Ирен, но решила хотя бы узнать, сколько можно получить за дом. Не обязательно сразу выставлять его на продажу. Это всегда успеется – а ей еще нужно написать книгу. На остаток дня она распланировала убрать скоропортящиеся продукты в холодильник и, может, съездить куда-нибудь с Ирен пообедать или выпить чаю. К тому же нужно было сделать несколько звонков и договориться о встречах.

В небе сияло солнце, Фронт-стрит ожила. На соленом ветру весело хлопали баннеры. Возвращаясь на парковку, Мэг думала о Блейке и Ное. Она очень сочувствовала их утрате. Очень сопереживала Блейку, непростой участи отца-одиночки. К тому же добавилось и кое-что посложнее – рядом с ним она не доверяла собственным чувствам. Но это неважно, ведь Мэг и не собиралась приближаться к Блейку, разве только взять интервью для книги. Что бы ни вызвало вспышку гнева у Ноя, она явно была для этого ребенка проблемой. Значит, нужно держать дистанцию – она уже достаточно испортила Блейку жизнь в прошлом. И сосредоточиться на книге.

Проходя мимо книжного магазина «Мистери», она задержалась возле витрины со своими книгами. С одной из обложек ей улыбалось собственное лицо – фальшивое, подумала Мэг. Хитрая и искушенная, в черном костюме и на нелепо высоких каблуках. Она позировала, полусидя на высоком барном стуле, напыщенно сложив руки на груди. На губах – едва заметная улыбка. По задумке, ее вид должен был олицетворять открытость и интеллект. Человек, способный докопаться до истины, разобраться в преступлении. Джонаху нравилось это фото.

Дверь магазина распахнулась.

– Мэган!

Мэг подпрыгнула от неожиданности, когда к ней навстречу бросилась женщина – уложенные в шиньон седые волосы, очки в красной оправе на кончике носа. На ней была твидовая юбка, мягкий кремовый свитер и скромное жемчужное ожерелье.

– Это я, Роуз Тибодо! Помнишь? Твоя старая учительница по английскому из девятого класса?

Мэг опешила.

– Ох! Да, здравствуйте. Блейк говорил, что теперь у вас книжный магазин.

Мэг опустила сумки на деревянную скамейку под окном магазина и обняла Роуз.

– Просто глазела на витрину, – пояснила она. – Спасибо вам, что продаете мою книгу.

– У нас в наличии все твои книги, – сообщила Роуз с улыбкой, пляшущей в синих глазах. – Как ты, Мэган?

– Хорошо. А вы прекрасно выглядите. Как мистер Тиббо?

Даже упоминание имени старого школьного директора утянуло Мэг в водоворот прошлого.

– Соседний магазинчик принадлежит ему. – Роуз указала на маленькую дверь. Над ней висела деревянная табличка «МАРКИ ШЕЛТЕР-БЭЙ». – Я теперь вдова филателиста, – с усмешкой сообщила она. – Альберт путешествует по миру в поисках всяких редкостей, а потом возвращается и изучает находки в магазине.

– А Генри?

– Генри женился на Лори-Бэт Брейден. Они по-прежнему живут здесь, к моей большой радости. Теперь он вице-президент компании Кессингер-Спроатт. Томми унаследовал компанию отца и активно развивает ее. А главная новость – на днях Генри и Лори-Бэт сделают нас бабушкой и дедушкой.

Она широко улыбнулась. Искренность этой женщины, доброта в ее глазах освободили что-то внутри Мэг. Она почувствовала, что ей здесь рады, что оказалось для нее неожиданностью.

– Поздравляю – так за вас рада! – от души поздравила она. Было приятно услышать, что некоторые жизни в Шелтер-Бэй повернулись к лучшему.

Из шиньона Роуз выбилось несколько прядей волос. Она прикоснулась к руке Мэг.

– Мэг, ты можешь сделать нам одолжение и рассказать о своей новой книге? Несколько лет назад я организовала книжный клуб. Называется «Общество Диванных Сыщиков и Философов». – Она слегка покраснела. – Некоторые из нас тоже пишут, так, по-любительски. И мы просто обожаем настоящие детективы. Сейчас мы читаем «Незабытые грехи», а теперь ты пишешь историю Шерри Броган… – Она покраснела еще гуще. – То есть я… Слышала в новостях…

– С удовольствием, – ответила Мэг.

Роуз сложила ладони.

– О, чудесно! Мы встречаемся каждую вторую пятницу в четыре часа дня, обстановка очень неформальная. Кофе, выпечка. Человек десять-пятнадцать. В эту пятницу тебе удобно?

– Отлично.

– Спасибо! И приводи Ирен. Давно с ней не виделась. Все хотела заехать к ней в пансионат, но…

– Уверена, она будет очень рада. – Мэг взяла сумки. – Тогда увидимся в пятницу.

– Чудесно, Мэган. Я так рада, что ты вернулась домой.

Домой.

Она на несколько мгновений замерла перед книжным, с сумками в руках, переполненная чувствами. Бризом перебирал ее волосы. Круг словно замкнулся, она снова оказалась в этом маленьком магазинчике, где проводила столько времени в юности. Теперь здесь продается ее книга, а она уезжала так далеко, и ее пригласили на беседу. Снова дома.

Лори-Бэт сложила новый бледно-желтый детский комбинезон и расправила мягкую ткань ладонью. Осторожно положила его в шкаф, к остальным. От ее движений колыхнулся мобиль с единорогами, по стенам заплясали звезды и радуги.

Ее убежище. Эта комната. Все это планирование. Смысл существования. Уже так скоро. Она ужасно боялась, что что-то пойдет не так. Ее мечта – их малышка. На комоде лежал снимок с последнего УЗИ. Она осторожно прикоснулась к нему пальцами. Сначала они хотели, чтобы пол ребенка стал сюрпризом, но она не выдержала. И была рада, что узнала.

Решила выбрать нежно-розовые и лавандовые оттенки для комнаты. Они решили назвать малышку Джой.

В комнату вошел Генри. Этим утром он должен был работать дома.

– Я уезжаю в офис. – У него в руке был чемодан. Он поцеловал ее в щеку.

– Как?! Все-таки едешь… А куда ты отлучался утром, в такую рань?

– Погулять.

– Ты никогда не гуляешь по утрам.

Он встретился с ней взглядом. Что-то заставило ее пожалеть о своем вопросе, но потом муж улыбнулся:

– Хочу вернуться в форму. Если мы станем родителями – хочу побыть на этом свете подольше, ради Джой.

Она промолчала.

В мягких карих глазах Генри мелькнуло беспокойство.

– Все в порядке, любимая? Ты словно призрака увидела.

– Я слышала по радио, что Мэг Броган пишет книгу об убийстве Шерри. Она вернулась в город, чтобы со всеми поговорить.

– Я знаю.

– Это тебя тревожит?

Он убрал прядь с ее лица.

– Почему это должно меня тревожить? Нас это не касается. Вернусь в шесть, ладно?

– Я училась с Мэг в одном классе. Ты и Салли – с Шерри. Это еще как нас касается. Всех нас. Весь город. После убийства все изменилось.

– Милая, вряд ли мы заинтересуем Мэг. Она захочет поговорить с главными участниками событий. Вряд ли на место в ее книге может претендовать каждый, кто учился в школе с кем-то из сестер Броган.

– Но и в городе остались далеко не все. Так что не такой уж большой выбор.

Лицо ее мужа изменилось. Повисло напряжение. Мобиль с единорогами зазвенел и закрутился в обратную сторону. Он пристально посмотрел на нее и тихо спросил:

– Что тебя действительно беспокоит, Лори-Бэт?

– Просто… Я… Очень жду рождения малышки. Хочу уже взять ее на руки. Это… Тревожит меня. Мы так долго все это планировали… Я просто боюсь.

– Боишься чего?

– Что этого не произойдет. Что что-то пойдет не так.

– Все будет хорошо, Лори-Бэт. Ничего плохого не случится. Слышишь?

– Может возникнуть какая-нибудь медицинская проблема. Или…

– Каждого будущего родителя одолевают такие тревоги. Это нормально. Плюсов гораздо больше. Холли молодая, здоровая. Сильная. Все проверки прошли идеально. Она прошла подготовку к родам, прекрасно питалась. И ты будешь рядом.

Она сглотнула.

– Почему бы тебе не съездить к Холли сегодня вечером – узнать, как у них с малышкой дела? Это успокоит тебя.

Она кивнула.

– Хочешь, я отвезу тебя?

– Нет, я доеду сама. Или отвезет Салли.

Он поцеловал ее в губы.

– К ужину вернусь.

Она подъехала к окну и наблюдала, как муж идет к «Мини-Куперу» с чемоданом в руке. Подумала о странных телефонных звонках вчера вечером, об обрывках услышанного ею разговора Генри. Утренняя поездка мужа. В голове змеились мрачные мысли, на которых было лучше не зацикливаться.

Что она будет делать, если собственный муж ставит под угрозу ее возможность стать матерью? Что еще у нее есть в жизни, кроме инвалидного кресла? Что, кроме материнства, может подарить ей цель и смысл?