Быстрее! Сильнее!

Все дальше и дальше!

Сидя в одиночестве за рулем, внутри которого хранилась тайна конечной цели их полета, Элизабет Мэлори что-то нескладно напевала звездам.

Ее сверхчувствительные бирюзовые глаза научились различать блики, беспрерывно озаряющие величественную панораму космоса. Все, что прежде было для нее не более чем светящимися точками в небе, называющимися звездами, теперь превратилось в некое подобие джунглей со своими опасностями и преимуществами: галактиками, группами галактик, звездными и газовыми облаками, группами звезд, метеоритами, сверхновыми, космическими струнами, а также черными и белыми дырами…

Эти две космические аномалии не были видны невооруженным глазом – их можно было распознать только с помощью небольшого радиотелескопа, находившегося на борту «Звездной Бабочки».

Даже магнитные поля и солнечные ветры уже не были в диковинку для нашей покорительницы теперь уже космического океана.

Туманности образовывали целые скульптуры из переливающейся разными цветами космической пыли.

А в далекой глубине космоса проглядывала непрерывная линия галактики, видимой сбоку.

Элизабет Мэлори следила за фотометрами, измеряющими силу звездных ветров, надувавших два громадных треугольных паруса. Поскольку ветры то и дело менялись, ей приходилось постоянно управлять парусами и крепить втугую снасти с помощью электросервоприводов с дистанционным управлением.

Прямо перед нею всегда был руль с эмблемой в виде бабочки и жутким девизом: «ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА – БЕГСТВО».

А над рядами клавиатур красовалась надпись, заключавшая в себе как будто легкую загадку, которую она пока еще не отгадала:

Сумерки?

Южная звезда?

Отблеск Солнца?

Нет, здесь определенно есть подвох. Она подумала – Ив мальчишка. Неловкий, несобранный мальчишка, хоть и с довольно оригинальным воображением: ведь смог же он смастерить такую огромную игрушку и запихнуть в нее целых 144 тысячи душ.

А еще есть эти самые 144 тысячи душ, притом довольно глупых: ведь пошли же они за этим незрелым мальчишкой. И среди них – она.

Шкипер в одиночестве рассмеялась, заметив, к своему удивлению, что ее смех вдруг стал поразительно похож на хохот Макнамары.

Впрочем, смех на манер Макнамары был своего рода гимнастическим упражнением: он не только укреплял грудную клетку и горло, но и благотворно сказывался на всем организме.

В это мгновение на мониторе вспыхнул тревожный сигнал: справа по курсу к ним приближался астероид.

Элизабет тотчас же повернула руль, меняя курс космического корабля, – он маневрировал очень медленно и постепенно, так, что никто из пассажиров даже не заметил, что они изменили направление. Но она знала – впрочем, то была ее основная обязанность как рулевой, – как нужно уклоняться от астероидов. Когда-то она точно так же умела обходить айсберги, китов и рифы.

Она следила за небесным объектом по монитору наружного наблюдения.

Когда астероид подошел достаточно близко, Элизабет достала бинокль и увидела, как каменная глыба поравнялась с правым парусом. Тогда шкипер крутанула деревянный руль обратно, возвращая солнечный парусник на прежний курс – к трем светящимся вдалеке точкам. Между тем у нее за спиной, в Цилиндре, налаживалась жизнь.

Пассажиры довольно быстро обустроили и все остальные сегменты корабля.

Они засыпали все песком и щебнем, потом посадили траву и деревья – все это хранилось в грузовых отсеках, – стараясь следовать указаниям Каролины, чтобы, так сказать, «довершить убранство». Они насыпали новые холмы, прокладывали новые долины и речные русла, сажали новые леса.

Таким образом, было проложено 32 квадратных километра искусственного земляного покрытия, по которому можно было прогуливаться взад и вперед, а также сверху вниз.

Бригада каменщиков уже строила первое поселение, названное Рай-Городом: отчасти оно размещалось на сваях прямо над озером, отливавшим сиреневыми бликами.

После того как основные элементы – почва, растения и среды обитания – были распределены самым тщательным образом, Ив предложил выпустить на волю животных.

Начал он с насекомых. От самых маленьких до самых больших. От муравьев до жуков, включая пауков, пчел и, конечно же, бабочек. При том что, согласно правилам, у каждого из них был свой естественный хищник.

Вслед за тем люди точно так же поступили и с представителями водного мира – от водорослей до ракушек, от головастиков до щук.

Потом они перешли к самым важным животным – земноводным: лягушкам и саламандрам; грызунам: крысам и белкам; травоядным: баранам и коровам; ну и, наконец, плотоядным: лисам и диким кошкам.

Ив решил немного подождать, прежде чем выпустить самых вредных для человека насекомых: комаров, пиявок и мух. И уж тем более самых опасных: скорпионов, змей, медведей, тигров, львов и гиен.

Последние содержались в зачаточном состоянии в пробирках, помещенных в хладохранилище, и беречь эти эмбрионы надлежало до той поры, пока у будущих поколений не возникнет желания их оживить.

Из 144 тысяч пассажиров те, кто не был занят на строительных работах, трудились на полях – сеяли семена, которые должны были дать первый урожай. Остальные пасли травоядную скотину. Все знали: запасы пищи, воздуха и воды были рассчитаны только на полгода – в дальнейшем людям предстояло самим производить три важнейших элемента, необходимых им для выживания.

Обязанности распределялись по добровольному принципу: «кому что больше по душе». Для выполнения самых трудоемких работ Адриен Вейсс придумал другую систему распределения. И согласившиеся включиться в нее добровольцы работали лишь по несколько часов в день. Таково было правило: «чем тяжелее труд, тем меньше работаешь».

Подобная система пока что себя оправдывала.

За отсутствием солнца – центрального неонового освещения, дававшего белый свет, – и с учетом того, что, глядя на небо, можно было видеть равнины и людей как бы вверх тормашками, некоторым пассажирам даже иногда казалось, что они находятся на земле.

Общую температуру, которая поначалу была слишком низкая, а потом слишком высокая, в конце концов удалось довести до 24 °C днем и 19 °C ночью, что соответствовало умеренной зоне в земных условиях.

В течение суток по специальным часам воссоздавались искусственные сумерки и ночь.