После тропической жары небосвод затянули пришедшие с запада мрачные тучи. Вдруг грянула гроза. Молния ослепительным зигзагом вспорола горизонт – земля и постройки содрогнулись. Температура разом упала. Как будто за ночь изнурительный летний зной оттеснило потоком ледяного воздуха. В метеорологии подобные случаи резкой смены погоды отмечались редко.

Люди валились с ног от усталости. Однако возвращаться в свое привычное прошлое никто из них не собирался.

Все жили одной с Ивом Крамером мечтой: «Однажды человечество переселится далеко-далеко, желательно в какой-нибудь другой мир».

В 4 часа утра 144 тысячи сподвижников длинной вереницей втянулись в гигантский космический корабль. Каждый был в космическом комбинезоне и с баулом. Все разместились в транзитной зоне и пристегнулись ремнями безопасности.

Когда гроза чуть поутихла, повалил град – он колотил по корпусу ракеты с таким грохотом, что казалось, будто ты сидишь в полой трубе, которую бомбардируют шариками для пинг-понга.

В 6 часов утра на борт погрузили животных, которым предстояло стать частью экологического цикла. От самых крохотных – насекомых до самых крупных – коров. За ними последовала холодильная установка на ядерном реакторе. В этом холодильнике помещались пробирки с замороженными зародышами животных, которых, как думал Габриель Макнамара, им предстоит воспроизвести по прибытии на неведомую планету, в условиях, близких к земным, – со схожей флорой и фауной.

В 6 часов 30 минут заполнили воздухом и водой две цистерны на нижних уровнях цилиндра, а в топливные баки закачали горючее, необходимое для взлета.

В 6 часов 45 минут в Городе-Бабочке и Городе-Гусенице уже не осталось ни одной живой души. Центр «Последняя Надежда» все покинули.

В 7 часов град уступил место проливному дождю.

– Погода как будто тоже против нас. Она не помешает старту? – спросила Каролина, не сводя глаз с купола мрачных туч.

– Во всяком случае, выбора у нас нет, это будет первый старт ракеты под дождем, – объявил изобретатель.

В 7 часов 45 минут, завершив последний контрольный осмотр корабля, взошли по самому верхнему трапу, примыкавшему непосредственно к подвижной башне центра управления, который помещался в правом «глазу» на голове «Бабочки».

В 8 часов включили воздушно-реактивные двигатели, чтобы они прогрелись, и Элизабет начала отсчет времени готовности к запуску со 150.

Когда на экране высветилось 130, камеры наружного наблюдения, передававшие изображения прямо в пилотный отсек, показали, что как раз в это время нагрянуло жандармское войско, и случилось это намного раньше ожидаемого.

– Придется взлетать прямо сейчас, – вздохнул Габриель Макнамара. – Убирайте трапы.

Тут Ив отстегнул ремень безопасности и встал перед изумленными взорами своих спутников.

– Я кое-что забыл! – крикнул он.

– Поздно! – бросил Адриен, удерживая его за руку.

Резким рывком Им высвободился.

– Нет, без него я никуда не полечу.

Изобретатель уже открыл люк, выходивший к трапу.

Магнат не верил своим глазам.

– Из-за него все полетит к черту!

– Я ему помогу! – выкрикнула Элизабет, отстегиваясь в свою очередь. – Не останавливайте обратный отсчет, мы скоро. Я поняла, что ему нужно, и только я знаю, где искать.

Ив Крамер кинулся искать Домино в зал управления – там он видел его последний раз.

Ненастье сотрясало Центр. Небо за окнами было до того темное, что можно было подумать, будто на дворе ночь. По стеклам струилась вода.

– Он спрятался за мойкой, – крикнула издалека молодая женщина. – Я его там часто видела.

И действительно, изобретатель услыхал жалобное попискивание из-под мойки. Он хотел было вытащить котенка, но тот, решив, что с ним хотят поиграть, царапнул приблизившуюся к нему руку, выскочил из своего укрытия и принялся весело скакать по залу.

– Нет, Домино! Только не сейчас! Иди сюда!

Они уже слышали вдалеке вой сирен жандармских машин – они снесли въездные ворота и прорвались за ограду центра «Последняя Надежда».

Котенок вознамерился юркнуть под стол.

– Бросьте! – взмолилась Элизабет. – Тем хуже для него.

– Он же наш талисман, амулет, вы сами сказали!

– Домино, Домино! – дважды крикнула Элизабет, пожалев вдруг, что сделала Иву Крамеру такой подарок.

Она заметила, как черно-белый котенок проскочил мимо, и кинулась за ним вдогонку, но оступилась и упала.

Ив Крамер подбежал к молодой женщине и помог ей подняться. А котенок издалека всеми своими ужимками показывал, что намерен и дальше играть с ними в догонялки и что они это здорово придумали, благо у него сегодня и впрямь игривое настроение. Ласково мяукнув, он как бы позвал их продолжать игру.

– Кота придется бросить, ничего не поделаешь! – крикнула шкипер. – Кошек спасают в последний миг только в кино.

«И только в кино бывают умные кошки», – подумала она про себя.

– Я его не брошу!

– Чтобы идти в будущее, иногда нужно уметь расставаться с прошлым, каким бы дорогим оно ни казалось!

– И это мне говорите вы?

Рокот двигателей, голоса и топот слышались все ближе.

– Идем обратно, умоляю! Ведь… суеверность… приносит несчастье!

Лицо у Элизабет исказилось от боли, пронизавшей ногу. Ив Крамер подхватил ее, и они пустились бежать, в то время как шум вторжения слышался уже совсем близко.

– Давай туда! – грянул в мегафон командный голос.

На бегу Ив Крамер задел монитор компьютера – он грохнулся на пол и разбился. И тут раздались голоса:

– Они еще здесь! Скорей!

Жандармы уже были у них за спиной.

Ив и Элизабет с трудом пробирались к трапу.

Котенок, не понимавший, почему его сначала раздразнили, а потом взяли и бросили, радостно метнулся за ними вдогонку, готовый повернуть назад, как только его снова попробуют сцапать.

Добравшись наконец до трапа, они разглядели маленькие фигурки жандармов, бегущих за ними по пятам, а впереди жандармов – котенка Домино.

Шум дождя, изливавшегося на металлопластиковый стартовый стол, усиливался неумолчным ревом грозы. Котенок замяукал.

– И зачем я только подарила вам этого кота!

Элизабет устремилась к ракете, Ив бросился следом за нею.

– Стойте, или мы открываем огонь! – рявкнул голос из маячившей позади толпы жандармов в форме.

Ив уже нажал было на кнопку, собираясь задраить шлюзовой отсек, но та почему-то заела, и ему пришлось навалиться на рукоятку. Котенок, взбиравшийся по трапу, увидел, как человек сражается с какой-то штуковиной и как медленно закрывается люк, – и призадумался: с кем же поиграть? С теми, кто только-только объявился и бежит следом, или же с теми, кого он уже знает?

Прислушавшись к собственному инстинкту, он все же предпочел тех, кто, как он видел не раз, насыпал ему в миску вкусные крокеты.

Котенок успел проскочить в люк в самое последнее мгновение, перед тем как он захлопнулся. Закрыв вход, Ив включил механизм уборки трапа.

Преследователи, которые уже взобрались на него, не успели спуститься вниз.

Трап отошел в сторону, лишив ракету всякой связи с центром управления.

Между тем вооруженные люди оцепили «Бабочку», и офицер выкрикивал в мегафон ультиматум:

– Вылезайте, вы окружены!

В пилотном отсеке, помещавшемся в головной части ракеты, Ив, Элизабет, Адриен, Макнамара и Каролина следили за происходящим снаружи с помощью камер внешнего наблюдения. На них были нацелены пушки танков и пулеметы бронемашин.

– Мы открываем огонь!

– Они не посмеют, – проговорил Габриель Макнамара. – Ведь если начнется пальба, здесь все взлетит на воздух. Ни одно правительство не рискнет взять на себя ответственность за убийство 144 тысяч невооруженных людей. Взлетаем!

Ив Крамер подхватил котенка, разбегавшегося по кабине пилотов, и засунул его себе под комбинезон, где тот свернулся теплым калачиком и замяукал.

Обратный отсчет шел своим чередом – на потолочном экране мелькали цифры: 65, 64, 63.

– Посмеют! – прошептал Адриен. – Зависть – мощнейшая двигательная сила человека. Они так просто нас не выпустят. Лучше сами сдохнут, лишь бы не дать улететь горстке людей.

На табло обратного отсчета уже мелькали цифры 49, 48, 47… Офицер с мегафоном пригрозил еще раз:

– Мы открываем огонь!

– Запугивают! Мы не сдадимся, – отрезал Макнамара.

На экране появились цифры 35, 34, 33 – жандармы снаружи занимали позицию так, чтобы удобнее было целиться.

– Они будут стрелять, – уверенно сказала Элизабет. – У них, должно быть, строгий приказ.

– Нет, – возразила Каролина Толедано, – все зависит от психологии одного-единственного человека, офицера, который ими командует и говорит с нами.

– Мы открываем огонь, – в очередной раз пригрозил старший жандарм.

Ив Крамер понял, что Каролина права, – офицер разрывался между необходимостью следовать приказу вышестоящих командиров и страхом перед ответственностью за массовое убийство. Он все еще метался между чувством долга и своими личными представлениями о морали.

15, 14, 13, 12…

Дождь обрушился с удвоенной силой.

Находившиеся в транзитной зоне люди с тревогой прислушивались к звукам снаружи.

А пятеро сидевших в кабине пилотов стиснули зубы.

3, 2, 1, 0.

Из реактивных сопел вырвался дым – и все заглохло.

– Черт! – воскликнул Ив. – Неужели двигатели заглохли в самую неподходящую минуту!

– Что происходит? – удивился Адриен.

Ив Крамер, отстегнувшись от кресла, уже бегал глазами по мониторам.

Тем временем снаружи жандармы, смекнув, что у ракеты со стартом не заладилось, поспешили сменить тактику. Они подогнали высоченный подъемный кран, и по нему начала взбираться кучка людей в форме. Добравшись до уровня одного из нижних входных шлюзовых отсеков, они попытались вскрыть железный люк с помощью газовых резаков. А один из жандармов принялся сбивать здоровенной кувалдой петельные крючья.

Грохот эхом раскатился по всему кораблю.

Смешно было слышать, как какой-то умник тщится сокрушить простым молотком их великое детище. Чудак молотобоец походил на ничтожного дятла, пытающегося раздробить ствол баобаба.

– Ваш корабль в окружении! Именем закона откройте, иначе мы войдем, применив силу! – гаркнул офицер, обрадовавшись, что нашел выход из положения и что ему уже не придется открывать огонь.

– Черт бы вас побрал, Ив, сделайте же что-нибудь! – не в силах больше сдерживать гнев, вскричал Макнамара.

– Это из-за системы охлаждения, она все и заблокировала. Виновата температура внешней среды, – заключил изобретатель, осмотрев несколько систем управления. – Слишком холодно. Ночь была просто ледяная. Вот горючее в трубопроводе и замерзло. Погода подкачала. Если сумеем прогреть механизм, он разблокируется.

Снова послышались удары кувалды. На мониторах с камер наружного наблюдения было видно, как снопы искр от газовых резаков освещают кормовую часть ракеты.

– Ну вот, – сказала Каролина, – сейчас, кажется, самое время… помолиться.

Она сложила руки вместе и закрыла глаза.

– Нет, – сказал Адриен, убежденный атеист. – Положимся на судьбу.

Ив бился с рычагами, следя одним глазом за уровнем температуры внешней среды и двигателей.

Габриель Макнамара в конце концов тоже закрыл глаза и зашептал молитву:

– Если там, наверху, меня слышит кто-то, мой ангел-хранитель или Бог, напоминаю ему, что я его никогда ни о чем не просил. Я всегда проигрывал в лото и в азартные игры, у меня всегда подскакивало давление, когда я неправильно парковался, я всегда подхватывал любую заразу, витавшую в воздухе, я так и не встретил настоящую любовь. И если ты можешь воздать мне сполна за все мои страдания, что ж, я готов принять награду прямо сейчас.

Элизабет с тревогой следила за мониторами наружного наблюдения и видела, как жандармы подтянули еще один кран, вознамерившись прорезать крышку топливного бака в брюхе «Звездной Бабочки».

Ну давай же, гусеница, превращайся в бабочку.

– Если они пустят в ход газовые резаки, все может взлететь на воздух, – заметил Ив, будто отвечая на вопрос, который она не смела задать.

– Если бы Солнце не тянуло с восходом, оно уже отогрело бы все снаружи! Солнце, ну всходи же! – взмолилась шкипер. – Ну, пожалуйста, Солнце, уже пора, покажись же из-за горизонта и помоги нам!

– Трубопровод все еще забит льдом, – нервно объявил Ив.

В его голосе уже слышалась отрешенность.

Ив сел обратно в кресло и ослабил ворот куртки.

– От меня больше ничего не зависит, – признался он.

В этот миг у него из-за пазухи выскочил котенок и принялся прыгать по клавиатуре управления. Изобретатель не успел его схватить, и котенок умудрился пройтись по разным клавишам.

Загорелась какая-то шкала – и стрелка указателя температуры двигателей поползла вверх.

– Вот так кот, он там что-то разблокировал! – воскликнула Каролина.

– Фу ты господи, – просто заметил изобретатель, – а я-то совсем забыл! Ту кнопку приладил на прошлой неделе один инженер, из молодых. Это автоматическая настройка насоса подкачки топлива как раз на случай, если оно замерзнет.

Элизабет не верила своим ушам.

Ив тут же лихорадочно забегал пальцами по кнопкам.

– Даем повторный обратный отсчет, – объявил он.

– Начнем от ста? – спросил Адриен, наблюдая на экране, как продвигаются жандармы.

– Нет. Только не сейчас. Попробуем взлететь немедленно. Считаем от десяти.

– 10, 9, 8, 7, 6…

Реактивные сопла снова задымили.

Жандармы, смекнув, что ракета снова пытается взлететь, кинулись от нее прочь.

– 5, 4, 3, 2, 1…

– Ноль!

Корабль медленно вознесся над стартовой площадкой, которую лизнули языки пламени, вырвавшиеся из сопел.

Бабочка, расправь свои крылья и лети к свету.

Корабль поднимался все выше, обдавая пламенем все более широкую зону. Жандармы не успели убраться подальше. И вскоре ракета, в которую они пытались проникнуть силой, обратила их всех в пепел.

От мощной вибрации при взлете заходили ходуном перегородки и кресла. Пассажиры все как один в ужасе вцепились в свои сиденья. Вибрация продолжалась еще минут десять.

«Звездная Бабочка» оторвалась от земли.

Всех пассажиров в транзитной зоне трясло точно в лихорадке.

И тогда перепуганный Габриель Макнамара, утерев взмокший от пота лоб, изрек приличествующую случаю историческую фразу:

– Ну вот, дело сделано.