11 февраля 1861 года Линкольн вышел из своего дома в городе Спрингфилд, штат Иллинойс, и сказал собравшимся проводить его жителям, что не знает, когда теперь вернется назад и вернется ли вообще. Во время своей долгой поездки в Вашингтон он выступал с речами в тех местах, где останавливался, но всегда ограничивался общими вопросами.

Последняя остановка оказалась самой сложной. Расположенный между штатами Виргиния на юге и Мэриленд на севере, город Вашингтон, O.K., был «рабовладельческой» территорией, и Линкольн был популярен здесь не больше, чем король Георг III после провозглашения Декларации независимости. 22 февраля в городе Гаррисберг, штат Пенсильвания, Линкольну кто-то сообщил, что на него готовится покушение и его убьют на следующий день после того, как он приедет в Балтимор.

Заговор был раскрыт частным детективом Аланом Пинкертоном (род. 25 августа 1819 года в Глазго, Шотландия, и приехавшим в Соединенные Штаты в 1842 году), который добился значительного успеха и завоевал серьезную репутацию в своей области благодаря деятельности, связанной с работой на богатых промышленников во время безжалостного подавления забастовок рабочих. Пинкертон понял, что воспаленное воображение делает его в глазах клиентов более полезным, поэтому сейчас трудно сказать, был ли заговор на самом деле или нет.

После рассказанной Пинкертоном истории окружение Линкольна дрожало от страха, и им с трудом удалось уговорить сопротивлявшегося Линкольна изменить планы и тайно сесть на ночной поезд до Вашингтона, не заезжая в Балтимор. Линкольн послушался их и спокойно доехал до Вашингтона; на нем даже была надета плоская фетровая шляпа вместо его обычного цилиндра.

С точки зрения психологии это была ошибка. Такое поведение было недостойно президента, и враги Линкольна потом вовсю пытались использовать это против него. Они изображали его на карикатурах тайно пробирающимся в Вашингтон в шотландской клетчатой юбке. Таким образом, начало карьеры Линкольна в Вашингтоне было не очень приятным.

До момента инаугурации, когда его объявили шестнадцатым президентом Соединенных Штатов, Линкольн, естественно, не нес никакой ответственности за политические события и особенно кризис сецессии. Однако между его прибытием и инаугурацией произошло одно приятное событие — конвенция «рабовладельческого штата» Миссури проголосовала за отмену выхода из Союза 89 голосами против 1.

В своей инаугурационной речи Линкольн постарался выразить примирительную позицию по отношению к «рабовладельческим штатам», уверив их, что его администрация никоим образом не будет вмешиваться в вопросы рабства в тех штатах, где оно на тот момент уже существовало. С другой стороны, в его речи не было и намека на слабость. Отсоединение, сказал Линкольн, было незаконным и официально не будет одобрено. Отсоединившиеся штаты продолжают оставаться частью Союза, и никакой войны не будет, если они в течение трех месяцев просто отменят свое решение и добровольно «вернутся в отчий дом».

К сожалению, это было невозможно. После объявления о выходе из состава Союза штата Южная Каролина проходило все больше и больше времени, и Союз ничего не предпринимал, чтобы изменить эту ситуацию. Поэтому с каждым днем подобного «ничегонеделания» у Конфедеративных Штатов крепла уверенность в том, что Союз не осмелится применить силу.

Еще до инаугурации Линкольна конгресс Конфедерации санкционировал размещение внутреннего займа на 15 миллионов долларов и призвал на службу сто тысяч добровольцев сроком на двенадцать месяцев. 4 марта, в день инаугурации Линкольна, Конфедеративные Штаты приняли собственный флаг. Он был похож на американский флаг и состоял из бело-красных полосок с белыми звездами на синем поле. Количество звезд равнялось количеству штатов, с которых все началось, — семи. Полоски были шире, чем на американском флаге, и их было всего три — красная, белая и красная. И если американский флаг назывался «звезды и полосы», то флаг Конфедерации — «звезды и перекладины».

Через неделю после инаугурации, 11 марта, конституция Конфедерации была формально одобрена и в течение последующих шести недель была ратифицирована каждым из семи штатов.

Настала очередь Линкольна что-либо сделать. Он должен был решить, что, в частности, делать с фортом Самтер, который к тому времени уже три месяца держался без подкрепления. Надо было либо помочь им, либо сдаваться.

Это была невыносимо ужасная проблема. Послать туда военный корабль с продовольствием означало бы начать войну, и ответственность за начало агрессии легла бы на Союз, что могло бы подтолкнуть иностранные правительства, и в частности Великобританию, к тому, чтобы начать помогать конфедератам. Наряду с этим, подобный шаг мог привести к отделению других штатов. Однако сдаться без единого выстрела означало бы проявить слабость, которая могла бы уничтожить все надежды на восстановление Союза и, опять же, подтолкнуть Великобританию к тому, чтобы начать помогать Конфедерации.

Что делать? Линкольн, не зная, что делать, оттягивал время, и недели шли одна за другой.

Сьюард, который почти победил на выборах кандидата от республиканцев год назад и считался многими (включая себя) настоящим лидером партии, все больше и больше терял терпение из-за того, что он считал нерешительностью Линкольна. 1 апреля он отправил Линкольну записку с рекомендацией сдать форт Самтер, чтобы успокоить отсоединившиеся штаты и затем спровоцировать кризис или даже войну с Великобританией или Францией, чтобы объединить страну (включая отсоединившиеся штаты) перед лицом иностранного врага. Эта безумная идея в замысловатой манере отражала желание Сьюарда постепенно направить работу правительства в другом направлении.

Линкольн, естественно, немедленно отказался от этого предложения, причем так жестко и в то же время дипломатично, что Сьюард сразу же почувствовал, кто был главным. Второго урока не потребовалось, и он впоследствии прекрасно исполнял обязанности госсекретаря и строго соблюдал субординацию.

Самая большая опасность в применении силы для оказания поддержки форту Самтер заключалась в том, что это могло привести к отделению штата Виргиния. Этот штат находился на противоположном берегу, как раз напротив города Вашингтон, O.K., и его отделение подвергло бы американскую столицу серьезной угрозе (если бы правительство покинуло ее, то это сильно бы ударило по его репутации).

В какой-то момент отчаяние дошло до такой степени, что Линкольн уже думал о том, чтобы сдать форт Самтер в обмен на обещание штата Виргиния не отсоединяться, но это было уже слишком, потому что весь Союз в этом случае вынужден был бы раболепствовать перед одним-единственным штатом. Поэтому он решил, что этого делать нельзя.

В конце концов, 6 апреля, после целого месяца раздумий, Линкольн пришел к выводу, что агрессивные действия опасны, а капитуляция — невозможна. Поэтому он приказал отправить помощь форту Самтер, заранее предупредив об этом штат Южная Каролина, чтобы это меньше всего выглядело как военная операция. Штат Южная Каролина мог бы согласиться, и все прошло бы спокойно, при этом появилось бы еще немного времени на спокойное урегулирование кризиса.

Но ничего подобного не произошло. Штат Южная Каролина, все еще пребывая в крайне возбужденном настроении, посчитал для себя оскорбительным то, что флаг Соединенных Штатов будет надменно развеваться в гавани одного из главных его городов. Они еще готовы были смириться с тем, что форт вымрет у них на глазах от голода, но допустить, чтобы туда поставляли провизию и подкрепление, они не могли.

Узнав о решении Линкольна, штат Южная Каролина 11 апреля потребовал, чтобы майор Андерсен немедленно капитулировал. Андерсен сказал, что капитулирует только после того, как у него закончатся последние запасы, заметив, что это произойдет через несколько дней. Именно эти несколько дней штат Южная Каролина и не мог ему гарантировать. Они хотели, чтобы форт сдался до прихода подкрепления.

Орудия в форте Джонсон, расположенном на побережье, в двух милях южнее форта Самтер, находились под командованием Пьера Густава Тутана де Борегара (род. 28 мая 1818 года неподалеку от Нового Орлеана, Луизиана). Ветеран Мексиканской войны, Борегар был в конце 1860-х годов начальником Вест Пойнта. Однако, как только штат Луизиана вышел из Союза, он подал в отставку и присоединился к армии конфедератов.

Итак, 12 апреля 1861 года в 16.30 Борегар отдал команду, и бомбардировка форта Самтер началась.

Андерсен не мог продержаться долго. Тридцать четыре часа его люди защищались и противостояли артиллерийским обстрелам. Наконец, когда боеприпасы закончились и обороняться стало невозможно, Андерсен объявил о капитуляции. Это произошло 13 апреля 1861 года в 14.30. Небольшому гарнизону разрешили покинуть остров в боевом порядке со всеми военными почестями и после этого позволили отплыть в Нью-Йорк.

Эта бомбардировка стала первым сражением в гражданской войне в Америке, или, как ее еще называют, «войной между штатами», и оказалась самой грубой ошибкой конфедератов.

Какой бы стратегии ни придерживались в штате Южная Каролина, каким бы ценным ни казался им этот форт и что бы они там ни думали о своей славной победе над Союзом, эта бомбардировка развязала Линкольну руки и помогла найти выход из безвыходной ситуации.

Теперь Линкольну не надо было прибегать ни к помощи оружия, ни к капитуляции. Конфедерация сама взяла на себя ответственность за развязывание войны вместо того, чтобы представить себя в виде невинной жертвы иностранной интервенции.

Это событие помогло Линкольну внутри страны. До этого люди еще спорили по поводу того, стоит ли ввязываться в войну, чтобы просто вернуть назад отсоединившиеся штаты, которые не хотели больше быть в составе Союза, однако теперь они уже реагировали совсем по-другому и их чувства были задеты — ведь американский флаг был подвергнут обстрелу без всяких причин и война, которая должна была за этим последовать, рассматривалась теперь как ответ на жестокость Конфедерации.

После падения форта Самтер Линкольну не надо было больше ждать. Он понимал, что люди пришли в ярость, и собирался извлечь пользу из этой ярости, пока она не сошла на нет. 15 апреля 1861 года он официально объявил, что отсоединившиеся штаты находятся в состоянии восстания, и теперь мог вполне законно использовать войска для подавления этого восстания. Однако армия насчитывала всего шестнадцать тысяч человек, поэтому Линкольн объявил о наборе семидесяти пяти тысяч добровольцев. И народ его поддержал. Добровольцы повалили толпами. Хотя штат Южная Каролина первым применил силу, штат Виргиния посчитал набор добровольцев в Союзе агрессивным поступком. Жители штата Виргиния сочувствовали конфедератам, поэтому для следующего поступка им необходим был лишь незначительный повод. 17 апреля конвенция штата Виргиния проголосовала 103 голосами против 46 о выходе из Союза.

Отсоединение штата Виргиния вызвало цепную реакцию: штат Арканзас покинул Союз 6 мая, штат Теннесси — 7 мая и штат Северная Каролина (окруженный со всех сторон отсоединившимися штатами) — 20 мая. Все они присоединились к Конфедерации, которая теперь уже насчитывала одиннадцать «рабовладельческих штатов». В составе Союза остались девятнадцать «свободных штатов» и четыре «рабовладельческих».

Оставшиеся четыре «рабовладельческих штата» находились на севере Конфедерации: Миссури, Кентукки, Мэриленд и Делавэр. Их называли «пограничными штатами», так как они находились на границе со «свободными штатами». Если бы они присоединились к Конфедерации, то оказались бы первыми под ударом войск Союза в случае начала войны. Это заставило их не спешить с присоединением к остальным «рабовладельческим штатам», и они к ним так и не присоединились, по крайней мере официально.

Из этих четырех штат Делавэр не представлял собой проблему. На его территории находились всего тысяча восемьсот рабов, и это был самый малочисленный «рабовладельческий» штат из всех «рабовладельческих штатов». Его законодательное собрание единогласно проголосовало 3 января 1861 года за то, чтобы остаться в составе Союза, и это решение больше никогда не менялось.

Ситуация со штатом Мэриленд была более щекотливой. Штат располагался севернее города Вашингтон, и если бы он вышел из состава Союза и сделал это с решительными намерениями, то Союзному правительству пришлось бы покинуть Вашингтон, что нанесло бы серьезный удар по позициям Союза.

Большинство населения в штате Мэриленд были унионисты, но там, в Балтиморе, проживало сильное меньшинство, которое симпатизировало Конфедерации. 19 апреля 1861 года массачусетский полк, проходивший по территории Балтимора в сторону города Вашингтон, был атакован толпой сторонников Конфедерации. Перед тем как их успели отогнать, четыре солдата были убиты и тридцать шесть ранены. Бомбардировка форта Самтер обошлась без кровопролития, потому это были первые жертвы гражданской войны.

Оказавшись разделенным между просоюзным губернатором и проконфедеративным законодательным собранием, штат Мэриленд собрался объявить нейтралитет, но правительство Союза ввиду близости столицы допустить это никак не могло. Многие чиновники штата были арестованы и посажены в тюрьму, и к концу года штат Мэриленд оказался полностью — и потом так и оставался — в лагере Союза.

Штат Кентукки был для города Вашингтон не настолько опасен, и когда там собирались объявить нейтралитет, Линкольн предпочел вывести оттуда войска, хотя бы на время, и в течение нескольких месяцев штат действительно сохранял нейтралитет.

Штат Миссури находился еще дальше на западе и, подобно штату Мэриленд, был в основном просоюзный, но в нем было сильное проконфедеративное меньшинство. В штате Миссури обе стороны взялись за оружие, и здесь произошла небольшая гражданская война (которая была хуже, чем та, которую за четыре года до этого разожгли подстрекатели в штате Канзас), разыгранная по всем правилам большой гражданской войны за границами этого штата.

Так странно случилось, но когда штат Виргиния вышел из состава Союза, образовался еще один, пятый «приграничный» штат. Округа в районе Аппалачи, расположенные на западе штата Виргиния, уже давно находились в натянутых отношениях с более богатыми плантациями на востоке. Эти западные округа экономически являлись частью долины Огайо, а не рабовладельческой части штата. Они занимали три восьмых площади штата, в то время как рабов там была всего одна пятая часть от всех, находившихся в штате Виргиния.

Будучи убежденными унионистами, западные округа объявили о созыве конвенции. Она прошла в городе Вилинг на реке Огайо 11 июня 1861 года. Там 19 июня они сформировали юнионистское правительство и выбрали своего губернатора. Федеральное правительство, естественно, поддержало их, так как это делало штат Виргиния слабее, и в итоге им было предложено вступить в Союз в качестве тридцать пятого штата — Западная Виргиния.

Несмотря на неспокойное положение у себя на западных территориях, штат Виргиния, тем не менее, стал лидером Конфедерации. 21 мая 1861 года столица Конфедерации была переведена из города Монтгомери, штат Алабама, в город Ричмонд, штат Виргиния, где и оставалась все время. Первый конгресс Конфедерации был проведен там 20 июля.

Таким образом, теперь столицу Конфедерации отделяли от столицы Соединенных Штатов всего сто миль. Это не могло не повлиять на характер войны. Каждая сторона сосредоточилась на ведении наступательных действий против столицы противника и оборонительных — по отношению к своей столице.

Ни одна из сторон не осознавала тот факт, что этим городам придавалось слишком много внимания, в то время как важные стратегические принципы ведения войны в свете противостояния Вашингтон — Ричмонд оказались полностью проигнорированными.

Отсоединение штата Виргиния тоже повлияло на войну не лучшим образом. Дело в том, что все лучшие генералы в Соединенных Штатах были в то время из штата Виргиния. Среди них был и Роберт Эдвард Ли (род. 19 января 1807 года в Стратфорде, Виргиния), пожалуй, самый талантливый генерал того времени.

Ли служил у Скотта во время похода в Мехико, где сумел зарекомендовать себя с лучшей стороны. Он был начальником военной академии в Вест Пойнте с 1852 по 1855 год, и именно он захватил Джона Брауна во время его отчаянной попытки поднять восстание в Харперс-Ферри.

Когда разразился кризис, Ли служил в штате Техас. 4 февраля 1861 года его вызвали в Вашингтон. Скотт (который командовал в то время армией Соединенных Штатов и, хотя и был виргинианцем, был безоговорочно предан Союзу), как бывший командир Ли, знал о его профессиональных качествах. Он предложил Ли возглавить командование армией Союза.

Союзу очень не повезло, что Ли отказался занять этот пост. Он был против рабства и против выхода из Союза, но он считал, что он прежде всего предан своему штату, а не Союзу. Поэтому он решил подождать и посмотреть, что будет происходить в штате Виргиния. Когда штат отсоединился, Ли сразу же подал в отставку в федеральной армии и стал офицером в армии Конфедерации.

Другим виргинианцем, который оставил службу и присоединился к Конфедерации, был Джозеф Эглстон Джонстон (род. 3 февраля 1807 года в Черри Гроув, Виргиния). Он был на две недели моложе Ли, учился с ним на одном курсе и тоже служил под командованием Скотта в Мехико. Он был в должности генерал-интенданта, когда подал в отставку.

Третьим виргинианцем был Томас Джонатан Джексон (род. 21 января 1824 года в Кларксберге, Виргиния, на той территории, которая позже стала штатом Западная Виргиния). Джексон тоже участвовал в Мексиканской войне, но потом подал в отставку и стал профессором в Военном институте штата Виргиния, который считался вторым после Вест Пойнта военным учебным заведением в стране. Когда штат Виргиния отсоединился, он присоединился к армии Конфедерации.

Помимо всех этих отставок, события в штате Виргиния нанесли вред Союзнической армии еще и другим образом.

Первые военные столкновения (за исключением нападения толпы в Балтиморе) произошли на западе штата Виргиния, когда войска Союза пришли на помощь виргинским диссидентам, пытавшимся сформировать унионистское правительство.

Во главе вооруженных сил Союза с Огайо, которые отвечали за горные районы штата Виргиния, стоял Джордж Бретон Макклеллан (род. 3 декабря 1826 года в Филадельфии, Пенсильвания). Некоторые считали (и он особенно), что он обладает гениальностью Наполеона. Макклеллан поступил в Вест Пойнт, когда ему было всего пятнадцать лет, и закончил его со вторым результатом на курсе. Как и Ли, он воевал под командованием Скотта в Мексике и тоже отличился там во время боевых действий. Он уволился из армии в 1857 году и стал служащим на железной дороге. Однако уже в 1861 году он вернулся обратно.

Макклеллан не встретил сопротивления, когда ввел подчиненные ему войска в западную часть штата Виргиния. 3 июня 1861 года в первом столкновении между армиями в гражданской войне (семь недель спустя после обстрела форта Самтер) унионистские силы вытеснили сторонников Конфедерации из маленького городка Филиппи, расположенного в 180 милях на западо-восток от Ричмонда. Столкновение было коротким и с военной точки зрения бессмысленным. У Союза не было потерь, а у конфедератов всего несколько человек получили легкие ранения.

Тем не менее это была первая встреча противостоящих друг другу сил, и Макклеллан постарался извлечь из нее максимум пользы. У него была привычка обращаться к своим войскам в невероятно напыщенной манере, следя за тем, чтобы его цветистые фразы потом распространились как можно шире. В этом он действительно чем-то напоминал Наполеона, и вскоре его действительно стали называть «молодой Наполеон Запада». Его репутация укрепилась, когда войска под его командованием победили в еще одном небольшом столкновении при Рич Маунтин, в двадцати пяти милях южнее города Филиппи.

Вне всякого сомнения, действия Макклеллана были удачными, в то время как Роберт Э. Ли, командовавший конфедератами, кончил довольно плохо. Также нет сомнения в том, что победы Макклеллана помогли штату Западная Виргиния отстоять свою независимость от штата Виргиния.

Окончательный результат был таким — в Союзе стали считать, что Макклеллан отличный генерал. Это была роковая ошибка, потому что он им не был.

Весной 1861 года сецессия закончилась, и к 20 мая Конфедеративные Штаты Америки достигли своего максимального размера. К этому моменту все уже сделали свой выбор.

На оставшейся территории Союза было 22 миллиона человек, а в Конфедерации — 5,5 миллиона. Естественно, в Конфедерации проживали еще 3,5 миллиона чернокожих, которые не бунтовали и продолжали поддерживать Конфедерацию своим трудом. С другой стороны, во время гражданской войны приток иммигрантов в Союз не сократился и четверть солдат, которые сражались на его стороне, родились за границей.

Такая диспропорция в количестве населения означала, что во время войны Союз мог позволить себе больше потерь, чем Конфедерация, и к тому же быстрее мог после них восстановиться.

Ко всему прочему Союз был экономически намного сильнее Конфедерации. Он был индустриализирован в десять раз больше, чем Конфедерация, и все его районы были связаны между собой железными дорогами, длина которых была в два раза больше, чем у противоположной стороны (много железных дорог было построено во время десятилетнего периода 1850-х, когда мир поддерживался Клеем, Вебстером и Компромиссом 1850 года). У Союза также было развитое сельское хозяйство, сильная финансовая система, торговый и военный флот.

Конфедерация, наоборот, была почти полностью сельскохозяйственной территорией и менее развитой, чем Союз. У Конфедеративных Штатов практически не было промышленности, что означало сплошные проблемы для снабжения армии, особенно при слаборазвитой сети железных дорог.

Несмотря на все это, Конфедерация нашла в этой ситуации кое-какие преимущества, хотя, как оказалось позже, это было слишком самоуверенное мнение. Во-первых, они рассчитывали на несерьезность заявлений унионистов, так как считали, что среди населения Союза есть много людей, которые им симпатизируют. Естественно, такие люди были, но их было не настолько много, чтобы удержать Союз от войны.

Также Конфедерация рассматривала в качестве козырной карты находившееся у нее под контролем низовье реки Миссисипи. Они разумно полагали, что Средний Запад сможет вести торговлю только по этой реке и поэтому будет вынужден поддерживать Конфедерацию, потому что иначе их просто задушат (до 1850 года все так бы и произошло, но с тех пор железные дороги соединили Средний Запад с Атлантическим побережьем и освободили его от зависимости от реки. Этого Конфедерация, отстававшая в промышленном развитии от Союза, понять тогда не смогла).

И наконец, в Конфедерации считали, что Великобритания, отчаянно нуждавшаяся в хлопке для своих фабрик, придет им на помощь. Однако Великобритания предвидела эти проблемы еще до того, как разразилась гражданская война, и поэтому стала заранее скупать, складировать и тайно накапливать запасы хлопка на своей территории. «Рабовладельческие штаты», занятые сбором денег, не подумали о том, что Великобритания не будет мириться с дефицитом поставок. Великобритания тем временем нашла альтернативные источники поставок хлопка из Египта и Индии. Но хуже всего было то, что Великобритании больше была нужна пшеница, а не хлопок, а пшеница была как раз тем продуктом, который был в избытке у Союза в течение всех лет, пока шла война.

Конфедераты упустили из внимания еще один момент, надеясь на помощь Великобритании. Ослабления Соединенных Штатов желал там только правящий класс, только он поддерживал Конфедерацию. Что касается простых людей, то они были на стороне Союза, ненавидели рабство и проявляли свои просоюзные настроения, даже когда сами страдали во время депрессии, вызванной дефицитом поставок хлопка. Это был один из немногих случаев (довольно редких в истории), когда принцип оказался важнее запросов кошелька.

13 мая 1861 года британцы издали декларацию о нейтралитете, но даже это было опасно для Союза. Эта декларация подразумевала, что британцы рассматривают данный кризис как угрозу войны между двумя странами, а не как подавление восстания законным правительством одной из стран. В первом случае Британия могла торговать с обеими воюющими сторонами. Во втором — только с законным правительством. Видимо, британцы именно это и имели в виду, когда их министр иностранных дел лорд Джон Рассел встречался с представителями Конфедерации, предположительно для того, чтобы обсудить вопросы закупки хлопка.

Линкольну надо было убедиться, что Великобритания не зайдет слишком далеко, поэтому он обратился к Чарльзу Фрэнсису Адамсу, который баллотировался на пост вице-президента от Партии свободной земли в 1848 году и был одним из тех вигов, которые позже с радостью присоединились к республиканской партии. Адамс был назначен послом в Великобритании и прибыл в Лондон в тот самый день, когда было оглашено решение о британском нейтралитете. Он сразу же начал энергично действовать, комбинируя жесткость с мягкостью, чтобы удержать Великобританию в рамках нормальной политики. Ему досталась самая незавидная участь во время гражданской войны.

Тем временем Линкольн прикладывал немало усилий, чтобы разработать план военных действий против Конфедерации. Набрать армию было несложно. Обучить их и сделать эффективным инструментом ведения войны — было намного сложнее.

Уинфилд Скотт, главнокомандующий Соединенных Штатов, несмотря на свой возраст и полноту, видел ситуацию такой, как она есть, и считал, что полагаться на наземные операции небезопасно. Он считал, что козырной картой должно стать использование Американского военного флота. В таком случае, полагал он, Конфедерация задохнется: ее порты будут блокированы с моря, а наземные войска, сконцентрированные на реке Миссисипи, не смогут оттуда уйти, оставив территорию без контроля. Таким образом, Конфедерация окажется разделенной на две части. Он подсчитал, что вся операция займет от двух до трех лет и, по его глубочайшему убеждению, не будет стоить Союзу практически ничего.

Линкольн видел достоинства этого плана, но военно-морской флот состоял из старых кораблей, которых было недостаточно, чтобы обеспечить блокаду очень длинной береговой линии Конфедерации. Тем не менее он установил блокаду — в основном, чтобы ввести противника в заблуждение, — и надеялся, что ни одна европейская страна не решится ее прорвать. Параллельно он инициировал невероятную программу по строительству военных судов, надеясь благодаря им сделать блокаду намного плотнее.

Программа работала прекрасно, но у нее почти не было времени, особенно учитывая намерения британцев.

Плохо было то, что общественное мнение в Союзе не было готово к долгой и нудной блокаде. Миллионы людей, совсем не интересующихся военными делами, требовали решительных действий, которые бы сразу показали отсоединившимся штатам, «кто есть кто», и положили бы конец всей этой неразберихе. Долго терпеть эти яростные выпады и протесты, раздуваемые ничего не понимающими в военных делах политиками, жаждавшими только крови, было нельзя.

Такова была ситуация на тот момент. Основные силы Конфедерации составляли двадцать тысяч человек, которые располагались в Манассасе, около небольшой речушки под названием Бул-Ран. Они находились всего в двадцати пяти милях западнее Вашингтона, O.K. Ими командовал Борегар, который к этому времени уже стал настоящим военным героем Конфедерации, потому что за три месяца до этого он захватил форт Самтер. Еще двенадцать тысяч человек под командованием Д. Э. Джонстона располагались в пятидесяти милях северо-западнее города Манассас. Между ними была железная дорога.

В городе Вашингтон находились всего тридцать пять тысяч человек под командованием Ирвина Макдауэлла (род. 15 октября 1818 года в Колумбусе, Огайо), ветерана Мексиканской войны. Макдауэлл оказался во главе ничего не умеющих новобранцев, которые тренировались всего два месяца, и с ними ему было приказано выдвинуться в направлении позиций Борегара.

Во второй половине дня 16 июля 1861 года Макдауэлл выступил. Ему потребовалось два с половиной дня, чтобы пройти двадцать миль до города Сентервилл, расположенного на другой стороне Бул-Ран, где располагались войска Борегара. Это был беспорядочный, неорганизованный и изматывающий переход, которому не помог тот факт, что вместе с войсками в хорошем расположении духа прибыли политические и общественные лидеры города Вашингтона. Прибыли, чтобы наблюдать за предстоящим сражением.

Для того чтобы заблокировать Джонстона и не дать ему возможности присоединиться к войскам Борегара, был отправлен второй отряд союзнических сил. Однако Джонстона было не так легко заблокировать.

Начальником кавалерии у Джонстона был Джеймс Эвелл Браун Стюарт (род. 6 февраля 1833 года в округе Патрик, Виргиния), известный в основном как ДЖЭБ Стюарт, благодаря заглавным буквам своего имени. Он служил под командованием Ли во время подавления восстания Джона Брауна и был одним из тех блистательных виргинианцев, которые оставили службу в армии Союза, чтобы служить своему штату. Он оказался самым ярким, талантливым и эффективным кавалеристом этой войны.

Итак, Джэб Стюарт и его кавалеристы устроили вокруг войск Союза такие захватывающие и вводящие в заблуждение скачки, показываясь то тут, то там, что основные войска конфедератов в это время смогли спокойно погрузиться на поезда и отправиться на восток, чтобы присоединиться к Борегару. Одну из прибывших в Манассас бригад возглавлял Томас Джексон.

Войска Джонстона добрались до места назначения только к 20 июня. У Макдауэлла было время напасть на Борегара до прихода подкрепления, но ему не хватало либо таланта, либо смелости, чтобы сделать это. Он так и не решился пойти в атаку до 21 июня, когда было уже слишком поздно, потому что объединившиеся конфедераты значительно превосходили его армию.

Сражение, которое сейчас называется Первая битва при Бул-Ран (или, по версии конфедератов, Первая битва при Манассасе), началось, когда войска Союза пересекли Бул-Ран и слегка потеснили левый фланг конфедератов. Бригада под командованием Уильяма Текумсе Шермана (род. 8 февраля 1820 года в Ланкастере, Огайо) нанесла сильный удар в центр конфедератов. У конфедератов было время прийти в себя, потому что бригада Джексона, заняв позиции на вершине холма, отражала все атаки, хотя и несла при этом большие потери.

Генерал Барнард Би, пытаясь сплотить и воодушевить конфедератов, прокричал: «Смотрите, Джексон стоит, как каменная стена. Сплотитесь вокруг него!» (чуть позже генерала Би убили, но он оставил след в военной истории благодаря этой фразе).

С этого дня Томаса Джексона все называли только Стоунуолл Джексон (Каменная Стена). Это прозвище так прилипло к нему, что даже те, кто был с ним близко знаком, не знали его настоящего имени.

Стойкость Джексона позволила войскам конфедератов перегруппироваться для контратаки. В то время еще не было новой униформы, и это сыграло свою решающую роль. Артиллерия Союза была эффективной и вполне могла бы обеспечить победу своей пехоте, но солдаты Конфедерации, одетые в такую же голубую форму, как и солдаты Союза, приблизились к артиллеристам слишком близко и расстреляли их с близкого расстояния.

К концу дня войска Союза стали отступать, впервые в боевом порядке. Однако все политики и пикникеры, которые приехали вместе с армией, уже разбежались. Это произвело на неподготовленных (которые воевали достаточно храбро, пусть и довольно неумело) солдат плохое впечатление. Слухи о дальнейшем наступлении конфедератов заставили их в страхе разбежаться по окрестностям, спасая свои жизни, но это было гораздо опаснее, чем остаться в строю, потому что, будь войска конфедератов более подготовленными и не рассредоточься они в беспорядке на поле битвы, они могли бы организовать эффективное преследование.

Союз потерпел явное поражение. Его потери составили две тысячи девятьсот человек, а у конфедератов — две тысячи. Единственный офицер Союза, который проявил себя в бою, был Шерман. Он с трудом закончил Вест Пойнт с огромным количеством дисциплинарных взысканий; он бесился от бездействия в Калифорнии во время Мексиканской войны, и еще он был настолько вспыльчивым и рыжим, что явно должен был быть сумасшедшим. Конечно, он был заметно эксцентричным (как и Стоунуолл Джексон). Но Шерман, как и Джексон, был еще великолепным солдатом, а битва у Бул-Ран была его первым сражением.

После этого сражения в Конфедерации легкомысленно предположили, что бояться Союза не надо. Для жителей Союза, наоборот, стало ясно, что перед тем, как что-то предпринимать против Конфедерации, необходимо сначала хорошо обучить армию и быть готовыми к серьезным жертвам. Этот подход, но крайней мере, был правильным (5 августа был введен налог на доход. Он составлял 3 процента от суммы, превышавшей восемьсот долларов. Налог был недифференцированный, поэтому меньше всего он ударил по богатым. Это был первый, но не последний налог на доход, введенный на территории Соединенных Штатов).

Макдауэлл был отстранен от командования практически сразу после сражения у Бул-Ран, и 24 июля «молодой Наполеон Запада» Джордж Макклеллан, которому было всего 35 лет, стал во главе армии, защищавшей теперь город Вашингтон.

Макклеллан начал тренировать свою армию, которую называли Армией Потомака, и, надо признать, в этом ему не было равных. Он искренне и серьезно заботился о своих солдатах (даже в бою он не рисковал ими понапрасну), и они буквально боготворили его.

Но все же он был невероятно тщеславным человеком, и в своих письмах к жене он описывал себя, снова и снова, как единственного надежного и талантливого человека в городе Вашингтоне, на плечи которого свалился весь груз войны. Он думал, что из него может получиться что-то типа наполеоновского диктатора, но немного мягче.

Оставшаяся часть 1861 года прошла без больших сражений, но важные события все же произошли и у одной и у другой стороны, так как они обе готовились к серьезной борьбе. В штате Миссури произошла перестрелка, когда один энергичный командир союзнических войск, Натаниэль Лион (родившийся 14 июля 1818 года в городе Эшфорде, штат Коннектикут), расквартированный в городе Сент-Луисе, решил, что хотя штат Миссури и отказался от выхода из состава Союза, в южной его части осталось проконфедеративно настроенное меньшинство, которое подавить можно было только силой. 15 июня он захватил столицу Миссури, город Джефферсон, и добился больших успехов, пока 10 августа в битве у Вилсонс Крик не потерпел поражение от превосходящих сил конфедератов. К тому времени, правда, сторонники конфедератов были уже успешно уничтожены, и штат Миссури с тех пор всегда оставался под контролем Союза.

Нейтралитет штата Кентукки продержался почти пять месяцев после падения форта Самтер. На юге были силы Конфедерации, а на севере — Союза, и каждая сторона стремилась сделать первый шаг, чтобы опередить другую.

Во главе армии Конфедерации стоял Леонидас Лафайет Полк (родившийся в 1837 году в городе Роли, штат Северная Каролина), двоюродный брат президента Полка и член Епископальной церкви.

Армию унионистов возглавлял Улисс Симпсон Грант (род. 27 апреля 1832 года в Пойнт-Плезанте, Огайо). Изначально его звали Хайрем Улисс, но когда он поступил в Вест Пойнт в 1839 году, то обнаружил, что его имя записали неправильно, то есть Грант. Легче было Гранту смириться с этой ошибкой, чем заставить армейскую систему исправить ее.

Грант был самым лучшим наездником на своем курсе, хотя во всех остальных вопросах он был довольно посредственен: он закончил академию с двадцать первым результатом по успеваемости из тридцати девяти. Он отличился во время Мексиканской войны, но не одобрял ее и вообще не любил военный образ жизни. После войны он служил на нескольких удаленных постах на Западе, где из-за тоски и разлуки с женой стал пить и в 1854 году подал в отставку. Впоследствии он попытался стать фермером и кладовщиком, но у него ничего не получилось.

И вот тут как раз случился кризис сецессии. Грант обратился с просьбой назначить его на должность полковника, но его проигнорировали. Тогда он собрал добровольцев в штате Иллинойс и провел несколько операций на территории штата Миссури, пока необходимость в военных кадрах не заставила обратить на него внимание. От выпускника Вест Пойнта нельзя было отказываться. 7 августа Гранта назначили бригадным генералом и поставили командовать войсками в городе Каир, штат Иллинойс, на западном крае штата Кентукки.

Полк выступил первым. 1 сентября он оккупировал город Колумбус, штат Кентукки, на реке Миссисипи, всего в двадцати милях южнее города Каир. Это означало, что нейтралитет Кентукки нарушен, и теперь Союз имел полное право оккупировать этот штат.

Грант действовал без промедлений и не ожидая приказов. 6 сентября он занял город Падука, в шести милях восточнее города Каир, где река Теннесси впадает в реку Огайо.

Получив контроль над большей частью штатов Миссури и Кентукки (которые не были членами Конфедеративных Штатов Америки), Союз потратил оставшуюся часть 1861 года на реализацию плана Скотта по блокаде Конфедеративных Штатов с моря.

Поступая таким образом, военный флот Союза стал оккупировать территории на побережье Конфедерации, которые можно было бы использовать в качестве военных баз во время блокады.

28 и 29 августа, например, форты Кларк и Гаттерас на островах неподалеку от побережья Северной Каролины были захвачены в результате военной операции, проведенной генералом Бенджамином Франклином Батлером из штата Массачусетс (род. 5 ноября 1818 года в Дирфилде, Нью-Гэмпшир). Батлер был политиком с нечеткими политическими принципами. В 1860 году он был на стороне демократов и поддерживал Брекинриджа, что сделало его настолько непопулярным в штате Массачусетс, что в том же году он проиграл там выборы в губернаторы. Как только наступил кризис сецессии, он сразу же превратился в униониста самого крайнего толка. Он командовал теми солдатами, которых атаковала толпа в Балтиморе.

Как генерал Батлер был крайне некомпетентен, однако успех на островах штата Северная Каролина поначалу создал вокруг него ореол иллюзорной славы, а наличие политических связей позволило довольно долго терпеть его непрофессионализм.

7 сентября войска Союза заняли остров Шип, расположенный в десяти милях южнее порта Билокси, штат Миссисипи; 7 ноября они взяли порт Роял, штат Южная Каролина, в девяноста милях юго-западнее форта Самтер.

С этого момента блокада стала по-настоящему сильной и эффективной и медленно (но верно) начала оказывать влияние на Конфедерацию. Естественно, корабли Конфедерации пытались прорвать эту блокаду, и иногда им это удавалось, но со временем все меньше и меньше.

После сражения при Бул-Ран Конфедерация несколько месяцев вообще ничего не предпринимала. Пока блокада Союза не была еще такой сильной, они могли бы попробовать ввезти оружие в обмен на хлопок или помешать захвату и созданию блокадных баз на побережье. Но они ничего не сделали, потому что считали, что за них все сделает Великобритания в обмен на необходимый ей хлопок.

Войска Конфедерации могли бы провести ряд быстрых опустошительных рейдов в глубине территории Союза, чтобы сломить волю унионистов и обеспечить себе иностранную поддержку, но, начав первыми боевые действия, конфедераты теперь настаивали на том, чтобы вести только оборонительную войну.

Однако им обязательно надо было получить поддержку от Европы. Для этого правительство Конфедерации назначило двух посланников: Джеймса Мэйсона, автора «Акта о беглых рабах», который должен был отправиться за помощью в Великобританию, и Джона Слайделла, безуспешно пытавшегося в 1845 году решить конфликт между Америкой и Мехико без объявления войны, который должен был отправиться во Францию.

В конце октября они отплыли в Европу на британском судне «Трент». Однако 8 ноября 1861 года «Трент» был остановлен военным кораблем Союза «Сан Хасинто» под командованием исследователя Антарктики Чарльза Уилкса. Уилкс (не имея ордера) снял Мэйсона и Слайделла с корабля силой и привез в Бостон как преступников. Уилкс стал героем, и о нем говорили повсюду, однако этот поступок был ужасной ошибкой.

Соединенные Штаты вынудили иностранное судно остановиться в нейтральных водах, поднялись на борт и забрали с него двух человек как преступников. Подобное событие стало причиной войны 1812 года. Тогда его совершили британцы. Это могло быть расценено как пиратство или даже военные действия, и британцы отреагировали на это очень резко. Но хуже было другое — британское правительство с радостью могло бы использовать это как оправдание открытой помощи Конфедерации.

В Соединенных Штатах тоже были люди, которые хотели довести это дело до крайности. Например, Сьюард (наверное, еще мечтавший о войне за океаном, которая бы разрушила и Союз, и Конфедерацию) все время горел желанием бросить вызов Британии.

Но, вместе с тем, у обеих сторон были люди, придерживавшиеся умеренных взглядов. У британцев это был находившийся уже при смерти принц Альберт, муж королевы Виктории, который нашел в себе силы прочитать уже готовый к отправке ультиматум и смягчить его резкий тон до такой степени, чтобы у Соединенных Штатов осталась возможность его принять. У американцев был президент Линкольн, который не посчитался с мнением Сьюарда и приказал выпустить Мэйсона и Слайделла, принеся при этом соответствующие извинения.

Итак, 26 декабря 1861 года посланцы снова сели на корабль и отправились в Европу: Мэйсон в Великобританию, а Слайделл — во Францию. Ни один из них не добился серьезного успеха, хотя оба оставались в Европе в течение всей войны и европейские правительства были с ними очень вежливыми. Официально их никто так и не признал, и та помощь, которой им удалось добиться, не оказала решающего влияния на ход войны.

Освободив их из-под ареста и благодаря этому избежав серьезных проблем с Великобританией, Линкольн совершил самый мудрый поступок, который только мог совершить на этом посту.