Подобострастное поведение администрации президента перед представителями «рабовладельческих штатов» привело к серьезному ослаблению позиций Бьюкенена и расколу демократической партии. К тому же это дало возможность республиканской партии укрепить свои позиции в «свободных штатах». Приближались выборы в конгресс в 1858 году, и республиканцы готовились извлечь из них максимальную пользу.

В середине этой выборной кампании начал свое восхождение к политическим вершинам Авраам Линкольн.

Хотя он родился в «рабовладельческом штате» Кентукки, семья Линкольн переехала в штат Индиана, когда ему было семь лет, а в 1830 году, когда ему был двадцать один год, — в штат Иллинойс. Здесь Линкольн попробовал себя в самых различных видах деятельности: возводил ограду вокруг фермы отца, плавал на лодке в Новый Орлеан, держал лавку и даже попытался стать солдатом (правда, не увидев при этом ни одного сражения) во время войны Черного Ястреба. К 1836 году, в основном благодаря самообразованию, он получил разрешение на ведение адвокатской практики и уже через год стал работать в Спрингфилде, столице штата Иллинойс.

Он постоянно интересовался политикой и был искренним сторонником вигов, мечтая, как и многие жители Запада, об усилении роли федеральной власти в развитии транспорта и других жизненно важных изменениях, так как это могло поднять их на новый уровень развития, который каждый штат отдельно обеспечить себе не мог. Он проработал в законодательном собрании штата Иллинойс с 1834 по 1840 год. Придерживаясь антирабовладельческих взглядов, он, тем не менее, не спешил их проявлять, так как чувствовал, что аболиционисты своими действиями лишь злили представителей «рабовладельческих штатов» и только ухудшали ситуацию. Во времена президента Полка Линкольн избирался на один срок в конгресс тринадцатого созыва, но ничем там не отличился, хотя запомнился тем, что категорично выступил против Мексиканской войны. Еще он предложил законопроект о постепенной эмансипации рабов в округе Колумбия, что, естественно, ни к чему не привело.

Он принимал участие в предвыборной кампании Тайлора в 1848 году и затем покинул политику, посвятив себя целиком частной практике, пока Акт Канзас — Небраска не вывел противостояние по вопросу рабства на новую высоту. Это сильно взволновало антирабовладельческие чувства Линкольна. Он снова решил пойти в политику, энергично и настойчиво, стараясь заявить о себе сначала на территории штата. Он вступил в новую республиканскую партию в 1856 году и взял на себя лидерство в борьбе против Стивена Дугласа, доминировавшего в штате Иллинойс.

Линкольн и Дуглас оба придерживались умеренных взглядов, но самая главная разница между ними заключалась в том, что Дуглас верил в «скваттерский суверенитет», а Линкольн считал, что конгресс обладает властью для уничтожения рабства на всех территориях и должен этой властью воспользоваться. Линкольн не был, как Дуглас, уверен в том, что рабство не пустит корни на новых территориях и поэтому не надо предпринимать против этого никаких мер. Линкольн также считал, что рабство не ограничивается ужасной жизнью рабов и их деградацией. В рабовладельческом обществе труд становится сам по себе постыдным. Белые люди, у которых нет денег и они вынуждены из-за этого сами выполнять разную работу, презрительно именуются «белый мусор». Поэтому уничтожение рабства повысило бы социальный статус и белых, и чернокожих (то, что это было именно так, доказывает тот факт, что иммигранты из Европы в подавляющем большинстве расселялись по «свободным штатам», где не было жесткой кастовой системы распределения труда и не приходилось работать за копейки, конкурируя с дешевым трудом рабов).

В 1858 году, когда съезд республиканской партии штата выбрал его для работы в Сенате, он выступил на этом съезде 16 июня и объяснил свои взгляды на коварные последствия рабства и способность рабства со временем уничтожать любую свободу. Он сказал, цитируя Новый Завет (Мф. 12:25): «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит». И продолжил: «Я уверен, что это правительство не сможет долго продержаться между рабством и свободой. Я не считаю, что Союз должен распасться, я не считаю, что «дом должен упасть», но я искренне верю в то, что он в конце концов прекратит распадаться. Он снова станет единым или каким-либо другим».

Стивен Дуглас баллотировался в Сенат на платформе демократической партии (конечно, люди не голосовали за самого сенатора, они голосовали за законодателей штата, которые, в свою очередь, голосовали уже за сенатора. Таким образом, кандидат был вынужден убеждать людей голосовать за свою партию, надеясь, что потом большинство представителей партии выберут его).

Линкольн понимал, что Дуглас был фигурой национального масштаба, в то время как сам он был относительно неизвестен. Потому 24 июля он вызвал Дугласа на серию дебатов. Дугласу от этого не было никакой пользы, и он мог бы отказаться. Но он был опытный оратор и заядлый спорщик и, вероятно, не ожидал серьезного сопротивления от долговязого и неуклюжего Линкольна. Итак, после недолгого колебания Дуглас принял вызов. В ходе кампании каждый из них по отдельности общался с большим количеством людей, но дополнительно были организованы еще семь дебатов в разных районах штата. Они длились по три часа, и «разрешены были все приемы» — два человека стояли на помосте и обращались друг к другу по очереди.

Дуглас упорно отстаивал принцип «скваттерского суверенитета» и отвергал каждую попытку Линкольна вовлечь его в дискуссию о моральных аспектах рабства. Но для Дугласа рабство было юридическим, а не моральным вопросом. Любой штат, который хотел разрешить его на своей территории, имел право это сделать. Все вопросы безнравственности в этом случае лежали на совести штата.

Решение по делу Дреда Скотта, естественно, внесло путаницу в вопрос запрета рабства. Мог ли конгресс запрещать его на каких-либо территориях? Верховный суд сказал «нет», а то, что сказал Верховный суд, есть закон. И Линкольн собирался прижать Дугласа к стене именно при помощи этой неувязки в деле Дреда Скотта.

Вторые дебаты проходили 27 августа 1858 года в городе Фрипорте на севере Иллинойса, в ста милях западнее Чикаго. В серии вопросов-и-ответов (когда они могли задавать вопросы друг другу) Линкольн торжественно спросил Дугласа, как тот рассматривает «скваттерский суверенитет» в свете решения по делу Дреда Скотта. Может ли территория заявить о своем суверенитете, исключив, при желании, рабство?

Это была ловушка, и Дуглас должен был ее увидеть, но обойти ее способа не было. Он не мог отказаться от ответа, потому что это сделало бы его посмешищем, а согласиться с вердиктом по делу Дреда Скотта и заявить, что территории не могут сами запрещать рабство, даже если все жители без исключения хотят этого, привела бы в бешенство противников рабства и вызвала бы протест у большей части демократов. В этом случае Дугласу можно было бы забыть о сенаторском кресле.

Поэтому ему пришлось искать оправдания вердикту по делу Дреда Скотта. Он заявил, что хотя решение по этому вопросу делало теоретически невозможным введение рабства на любой территории, реально такая возможность, тем не менее, оставалась. Рабство могло существовать только при поддержке местных властей и полиции. Без разрешения местных органов самоуправления рабов нельзя ввозить ни на какую территорию или оставлять там, если они были ввезены до этого, независимо от того, что, теоретически, предписывает закон.

Этот ответ оставил баланс сил прежним, и, исходя из этого, было ясно, что пока Дуглас может оставить кресло сенатора за собой. Но Линкольн решительно заметил, что впереди более серьезная игра. Сторонники рабства, которые считали Дугласа «своим» человеком, были потрясены его отказом поддержать «Лекомптонскую конституцию» и сразу же набросились на его выступление, которое назвали «Фрипортской доктриной». Дуглас разрушил четырехлетние усилия по поддержке идеи провозглашения рабства на любых территориях, и подтолкнул его к этому Линкольн.

Легенда гласит, что 2 сентября, спустя всего две недели после этих дебатов, Линкольн в своей речи в городе Клинтоне, штат Иллинойс (в сорока пяти милях на северо-запад от Спрингфилда), сказал: «Если вы однажды потеряете уважение своих граждан, вы никогда уже не сможете вернуть его. Вы можете обманывать всех людей некоторое время, вы можете обманывать некоторых людей все время, но обманывать всех людей все время вы не сможете».

Вероятно, именно эту идею он имел в виду, когда заставлял Дугласа раз за разом демонстрировать свой формальный подход к рабству как к чисто юридическому вопросу, а не моральной проблеме. Линкольн понимал в итоге, что люди заметят двойственность отношения Дугласа к этой проблеме и изменят свое отношение к нему.

На шестой встрече, которая прошла в городе Квинси, расположенном на самой западной окраине штата Иллинойс, на реке Миссисипи, на одном из берегов которой рабство было официально разрешено, Линкольн снова затронул моральный аспект рабства. Он сказал: «Республиканская партия считает, что оно несправедливо и неоправданно во всех отношениях — в моральном, социальном и политическом».

Дуглас в своем ответе был вынужден опять заявить о своем неприятии морального аспекта рабства. Он ответил: «Если каждый штат согласится заниматься собственными проблемами и оставит в покое соседей… эта республика будет существовать вечно, разделенная на свободные и рабовладельческие штаты — такой, какой создали ее наши отцы и какой решили сохранить народы штатов».

В своем ответе Линкольн спокойно заметил, что Дуглас, опровергая его тезис о «доме, разделенном в самом себе», таким образом, заявляет, что рабство в Соединенных Штатах будет существовать вечно. Все надежды Дугласа на президентство были разрушены, в то время как Линкольн, сойдясь в дебатах лицом к лицу с грозным Дугласом и заставив его замолчать, стал фигурой национального масштаба.

В начале ноября 1858 года прошли выборы в конгресс. В штате Иллинойс республиканцы набрали чуть больше голосов, чем партия Дугласа, но в законодательное собрание штата демократов выбрали больше, чем республиканцев, так как действовал старый закон непропорционального распределения, по которому южная часть штата Иллинойс, традиционно демократическая, имела больше представителей, чем быстро растущая северная, в которой преобладали республиканцы. Новое законодательное собрание, в котором преобладали демократы, проголосовало за Дугласа — 54 против 46, назначив его, таким образом, представителем штата в Сенате еще на один срок. Но Иллинойс и Индиана были единственными штатами, где демократы смогли удержаться. В остальных «свободных штатах» победила появившаяся всего два года назад республиканская партия.

В конгрессе тридцать шестого созыва Палата представителей снова принадлежала республиканцам — 114 представителей против 92 (некоторые демократы тоже были противниками рабства). Республиканцам достались в Сенате шесть мест, но большинство там все равно осталось за демократами.

1858 год приближался к концу, и представители «рабовладельческих штатов» имели все основания рассматривать сложившуюся ситуацию как крайне печальную для себя. Да, они протолкнули Акт Канзас — Небраска, вердикт по делу Дреда Скотта вообще превзошел все их ожидания, но все эти политические и юридические победы в Вашингтоне не принесли им никакой пользы во внешней политике. Ни личное влияние, ни «пограничные хулиганы» из Миссури, ни содействие президента Бьюкенена — ничего не помогло им создать новые «рабовладельческие штаты» из новых территорий. Канзас оставался их последней надеждой, но они и там не смогли ничего добиться. Было ясно, что патовая ситуация, которой все закончилось, рано или поздно изменится в пользу «свободных штатов».

Тем временем к Союзу постепенно присоединялись другие штаты. Но они были «свободными». 11 марта 1858 года тридцать вторым штатом стала Миннесота. До вынесения вердикта по делу Дреда Скотта это была юридически свободная территория, решение Верховного суда изменило этот статус, но, несмотря на это, Миннесота вошла в состав Союза как «свободный штат».

Затем 14 февраля 1859 года юго-западная часть старой территории Орегон стала тридцать третьим штатом, и тоже «свободным». Таким образом, после триумфа Мексиканской войны, которая была явно «рабовладельческим проектом», к Союзу присоединились три новых «свободных штата». Соотношение между «свободными» и «рабовладельческими штатами» стало пятнадцать к восемнадцати, и найти еще три штата для компенсации сторонникам рабства было негде. Дисбаланс явно увеличивался.

Еще больше раздражало их то, что сторонники «свободных штатов» становились все заносчивее и высокомернее и уже не хотели рассматривать «рабовладельческие штаты» даже в качестве униженного и оскорбленного меньшинства. Линкольн уже говорил об альтернативе полностью свободного или полностью рабовладельческого статуса штатов, и, по всей видимости, те, кто с ним соглашался, готовы были приложить все силы, чтобы сделать все штаты полностью «свободными». Выступая с речью 25 октября 1858 года в городе Рочестер, штат Нью-Йорк, национальный лидер республиканцев сенатор Сьюард от штата Нью-Йорк назвал конфликт по поводу рабства «неразрешимым противоречием между противоборствующими силами». Для представителей «рабовладельческих штатов» эти слова означали, что полная свобода для всех штатов, при необходимости, будет установлена при помощи военной силы.

Все чаще и чаще представители «рабовладельческих штатов» приходили к мысли о том, что институт рабства нельзя будет сохранить, если «рабовладельческие штаты» не отделятся от Союза и не образуют новое, независимое государство. В штатах Южная Каролина и Миссисипи, в частности, призывы к отделению становились все громче, и не только от изолированных «поглотителей огня». В 1858 году новый губернатор штата Южная Каролина Уильям Генри Гист (род. 22 августа 1807 года в Чарльстоне, Южная Каролина) стал постепенно превращаться в убежденного сепаратиста.

У «рабовладельческих штатов» в целом не было никаких сомнений в том, что подобная рабовладельческая страна может существовать. И хотя «рабовладельческие штаты» составляли лишь часть Соединенных Штатов, по европейским стандартам, это была большая территория. Более того, их экономика, основанная в большинстве своем на выращивании хлопка, прекрасно могла бы работать с текстильной промышленностью Великобритании. «Рабовладельческие штаты» чувствовали, что партнерство с далекой Великобританией будет полезнее и намного безопаснее, чем с назойливыми соседями из «свободных штатов». Великобритания была бы рада такому союзу — потребность в хлопке пересилила бы осуждение рабства — и, как были уверены представители «рабовладельческих штатов», помогла бы в образовании нового государства. К тому же «свободные штаты» не стали бы пытаться силой принудить «рабовладельческие штаты» остаться в составе Союза, если бы увидели, что тем помогает Великобритания.

В целесообразности отделения им помогло убедиться еще одно событие. В 1850-х развитие железных дорог происходило больше на основе энтузиазма, чем здравого смысла, и пузырь спекуляций, раздутый вокруг железных дорог и недвижимости, лопнул 24 августа 1857 года, вместе с банкротством банка Нью-Йорка. Это мгновенно вызвало страшную панику, которая охватила промышленные районы «свободных штатов», не затронув сельскохозяйственные «рабовладельческие штаты». Поэтому у многих жителей этих штатов сложилось впечатление, что «свободные штаты» были экономически очень слабыми, а их «рабовладельческие» — сильными. Вопрос о выгоде и пользе, которую они получили бы при выходе из Союза, остается спорным.

На самом деле это был самый большой просчет экстремистов из «рабовладельческих штатов», потому что, несмотря на трудности в развитии, стремительная индустриализация «свободных штатов» так же стремительно увеличивала их силу и власть, в то время как рабство сдерживало развитие сельских «рабовладельческих штатов», не давая им стать богаче.

С каждым годом «рабовладельческие штаты» все больше и больше залезали в долги к промышленниками из «свободных штатов», и белое население «рабовладельческих штатов» становилось все беднее и беднее. Но, несмотря на то что всего лишь небольшая часть белых в этих штатах могла позволить себе держать рабов, те, у кого их не было, тем не менее тоже решительно выступали за сохранение этого института — наверное, потому, что черные рабы служили «бедным белым» напоминанием о превосходстве их расы, хотя сами они были отчаянно бедны и ужасающе невежественны.

Но это отступление сделано не просто ради ретроспективы в прошлое. В середине 1857 года Хинтон Рован Хелпер (род. 27 декабря 1829 года в округе Дэйви, Северная Каролина) опубликовал свою книгу «Неминуемый кризис Юга: как с ним бороться». В этой книге Хелпер подверг критике рабство, но не из моральных соображений и не из-за ужасного положения черных рабов (он и так был непререкаемым противником рабства), а из-за того вреда, который оно несло белым. Рабство, как он утверждал, служило причиной обнищания тех, кто не был рабом, и препятствовало экономическому развитию «рабовладельческих штатов», ослабляя их с каждым годом. Чтобы доказать свой аргумент, он привел данные переписи 1850 года, которые полностью это подтверждали.

«Рабовладельческие штаты» предпочитали решать проблемы простым способом — они отрицали их существование. Книга Хелпера была высмеяна, осуждена и запрещена. Он сам был вынужден переехать в Нью-Йорк. Оставаться в «рабовладельческих штатах» было для него небезопасно. Его аргументы и выводы, тем не менее, были правильными, но жители «рабовладельческих штатов» предпочитали верить своим наивным иллюзиям.

Чтобы окончательно укрепиться в своих страхах, им теперь не хватало только восстания рабов, которое спровоцировали бы аболиционистские элементы из «свободных штатов». И восстание действительно произошло, или, но крайней мере, им так казалось.

У Джона Брауна, полоумного преступника, участника резни в Потаватоми, появилась новая идея: он поднимет восстание рабов в «рабовладельческих штатах» и создаст территорию для свободных чернокожих на юге Аппалачей. Туда будут стекаться все беглые рабы, и оттуда восстание распространится дальше.

Это была сумасшедшая затея, но Браун, возомнивший себя пророком из Ветхого Завета, действительно сумел достать деньги у группы аболиционистов, большую часть которых дал филантроп Геррит Смит (род. 6 марта 1797 года в Утике, Нью-Йорк). Смит был старым аболиционистом, он помогал в свое время формированию Партии свободы, стараясь предотвратить ее поглощение менее экстремистской Партией свободной земли, и два раза, хоть и безуспешно, баллотировался в президенты на аболиционистской платформе — в 1848 и 1852 годах. Он отработал один срок в Палате представителей — с 1853 по 1855 год. Он знал Брауна лично и искренне поддерживал его, хотя, наверное, в тот момент он не знал всех его планов по организации революции.

Летом 1859 года Браун обосновался на одной ферме в Харпере Ферри, штат Виргиния, на реке Потомак, в пятидесяти пяти милях вверх по течению от города Вашингтон. С ним были двадцать пять человек, включая пять чернокожих.

В Харпере-Ферри находился склад оружия, который Браун планировал неожиданно и быстро захватить. Тогда бы у него оказались пушки и порох, и к нему, как он думал, сразу же стали бы стекаться черные рабы с окружающих территорий.

Ночью 16 октября 1859 года Браун нанес удар. Он окружил себя шестьюдесятью мирными жителями и, используя их как заложников, захватил арсенал, убив в процессе захвата мэра города. Любой умный человек после этого занял бы позицию на холмах и выставил там пушки, но Браун ждал подхода подкрепления, которое, как он был уверен, должно было скоро прибыть, и поэтому остался внутри арсенала.

Против него были высланы войска, а подкрепление так и не пришло — ни одного человека. Тем не менее Браун продержался с отчаянной храбростью целый день и целую ночь. А наутро 18 октября внутрь арсенала удалось прорваться небольшому отряду морских пехотинцев. Они нашли внутри раненого Брауна и десять человек убитыми (включая двух его сыновей). Среди нападавших тоже было пятеро погибших.

Брауна судили за предательство по отношению к штату Виргиния. Он отказался, чтобы его признали сумасшедшим, защищал себя с невероятной храбростью и, естественно, был осужден. Его повесили 2 декабря 1859 года. «Рабовладельческие штаты» считали Брауна наемником противников рабства из «свободных штатов». За ним последуют другие, считали они, которые не успокоятся до тех пор, пока восставшие черные рабы не уничтожат всех белых в «рабовладельческих штатах».

Республиканские политики поспешили осудить Брауна, заявив, что его поступок вызывает ужас и отвращение. То же самое написали и республиканские газеты. Однако это осуждение было расценено в «рабовладельческих штатах» как неприкрытое лицемерие. В конце концов, многие противники рабства в «свободных штатах» открыто заявляли, что Джон Браун был мучеником и святым. Такого же мнения придерживались и два литературных деятеля из Новой Англии — Ральф Уолдо Эмерсон (родившийся 25 мая 1803 года в городе Бостоне, Массачусетс) и Генри Дэвид Торо (род. 12 июля 1817 года в Конкорде, Массачусетс).

Неудивительно, что с каждым месяцем «рабовладельческие штаты» становились упрямее, раздражительнее и несговорчивее. В течение двух месяцев они не давали работать Палате представителей, отказываясь одобрить назначение Джона Шермана из штата Огайо (род. 10 мая 1823 года в Ланкастере, Огайо) на пост спикера на основании всего лишь того, что он поддержал книгу Хелпера. В конце концов этот пост занял другой консервативный республиканец из штата Нью-Джерси.

В штате Миссисипи, тем временем, приняли резолюцию, требующую отмены тех законов, которые объявляли работорговлю незаконной, что было явным нарушением правила, с которым до этого соглашались даже «рабовладельческие штаты».

В штате Джорджия было запрещено освобождать рабов в случае смерти их хозяина, а также были приняты законы, позволявшие продать в рабство любого свободного чернокожего, обвиненного в бродяжничестве (а такое обвинение любое жюри присяжных, состоявшее из белых поселенцев, выносило по первому требованию).

Авраам Линкольн в это время находился на востоке. Республиканцы должны были собраться через месяц на свой очередной съезд, чтобы выбрать кандидата в президенты, и Линкольн пребывал в нерешительности, сомневаясь, стоит ли ему попробовать баллотироваться на этот пост. Поэтому он решил пока остаться на востоке страны и принять решение на основании того, как у него будут строиться отношения с республиканцами там. Дело было в том, что восточные республиканцы были рады видеть в своих рядах адвоката с запада, который так хорошо зарекомендовал себя в дебатах с грозным Дугласом.

27 февраля 1860 года Линкольн выступил с докладом в Куперовском Союзе в Нью-Йорке перед самой важной аудиторией, которая когда-либо собиралась, чтобы его послушать. Он приложил максимум усилий, чтобы никого не обидеть. Он выступал против «скваттерского суверенитета» и против дальнейшего распространения рабства, но вместе с тем он был против крайностей противников рабства и решительно настаивал на том, чтобы не доводить возмущение и гнев между двумя частями страны до той точки, после которой начнется развал Союза.

В целом это было прекрасно подготовленное выступление, которое произвело впечатление на слушателей и никого от него не оттолкнуло. Восточным республиканцам понравилось то, что они увидели, и Линкольн вернулся в штат Иллинойс с намерением принять участие в президентской гонке.

Вместе с тем, несмотря на сгустившиеся над страной облака рабства, из которых то и дело сверкали молнии и слышался гром, в целом сила и мощь Соединенных Штатов продолжали расти.

Население в 1860 году составляло 31 443 321 человек — почти половину населения Великобритании и две пятых населения такой огромной страны, как Россия. Но иммигранты продолжали прибывать, и за следующее десятилетие из одной только Великобритании приплыли более четырехсот тысяч человек и девять тысяч — из Ирландии. К 1860 году в Соединенных Штатах уже проживали четыре миллиона родившихся за границей людей, и почти все они жили в «свободных штатах».

В 1856 году Гэйл Борден (род. 9 ноября 1801 года в Норвиче, Нью-Йорк) запатентовал процесс конденсации цельного молока, которое было легко перевозить, оно долго не портилось и вскоре стало поставляться в вооруженные силы. В 1856 году была основана компания «Вестерн Юнион Телеграф». В 1858 году началось строительство собора Святого Патрика в городе Нью-Йорке — первого большого католического сооружения в стране. В том же году Джордж Мортимер Пулльман (род. 3 марта 1831 года в округе Чаутауква, Нью-Йорк) изобрел спальный вагон, который оказался как нельзя кстати, потому что длина железных дорог достигала теперь уже тридцати тысяч километров и некоторые поездки длились по нескольку дней.

Почти каждый месяц изобретались какие-нибудь сельскохозяйственные машины и устройства, а в Калифорнии были открыты новые месторождения золота. Весной 1859 года в Комсток-Лоуд, в Неваде, были открыты первые в Соединенных Штатах залежи серебра, и это вызвало еще одну волну лихорадочного притока людей на запад.

27 августа 1859 года Эдвин Лорентайн Дрэйк (род. 29 марта 1819 года в Гринвилле, Нью-Йорк) первым пробурил нефтяную скважину. Это место находилось неподалеку от городе Титус-вилл, в восьмидесяти милях севернее Питсбурга. Так началась эра нефтяной революции. К 1860 году Соединенные Штаты добывали уже пятьсот тысяч баррелей нефти в год. Правда, нефть тогда использовалась только для керосиновых ламп.

23 апреля 1860 года демократы провели национальный съезд в городе Чарльстоне, штат Южная Каролина, не лучшем месте, потому что город находился в центре сепаратистских настроений. Сторонники рабства, чувствуя поддержку населения, не могли не проявлять упрямство.

Стивен Дуглас напряженно работал, чтобы его избрали кандидатом от демократов. Он выступал в поддержку «скваттерского суверенитета», предлагал смириться с решениями Верховного суда, выполнять «Закон о беглых рабах» и даже поддержал идею приобретения Кубы.

Однако «поглотители огня» в «рабовладельческих штатах» больше не видели в нем своего человека. Его поддержка вердикта по делу Дреда Скотта была неполной из-за «Фрипортской доктрины», и он не поддержал «Лекомптонскую конституцию» в самый критический момент.

Сторонники рабства решили проверить Дугласа, потребовав, чтобы его платформа включала принципиальный пункт о том, что федеральное правительство должно взять на себя защиту рабства на территориях и не выступать в роли беспристрастного судьи. Они не хотели, чтобы жители территорий держали рабов нелегально, как Дуглас предложил в своей «Фрипортской доктрине». Они хотели, чтобы Бьюкенен приложил еще больше усилий для того, чтобы принять «Лекомптонскую конституцию».

Сторонники Дугласа не могли согласиться с этим пунктом и проголосовали за его отмену, после чего делегаты восьми штатов покинули съезд. Оставшиеся делегаты попытались собрать две трети голосов за Дугласа (или кого-нибудь еще), но не смогли. 3 марта, после пятидесяти семи бесполезных раундов голосования, было объявлено о закрытии съезда.

18 июня 1860 года был созван еще один съезд. На этот раз он прошел в более благоприятном месте. Это был город Балтимор. После нескольких бойкотов со стороны представителей «рабовладельческих штатов» Дуглас все-таки был выбран кандидатом. Была предпринята попытка поднять статус номинации на национальный уровень, и для этого попытались найти хоть какого-нибудь кандидата в вице-президенты от «рабовладельческих штатов». Первый кандидат от штата Алабама отказался, и тогда съезд выбрал Гершеля Веспасиана Джонсона (родившегося 18 сентября 1812 года в округе Берк, штат Джорджия), который был губернатором штата Джорджия с 1853 по 1857 год.

Делегаты из «рабовладельческих штатов», которые покинули съезд в Чарльстоне, И июня собрались на съезд в городе Ричмонде, штат Виргиния, потом, 28 июня, — в городе Балтиморе. Кандидатом в президенты они выбрали Брекенриджа из штата Кентукки, который был вице-президентом в администрации Бьюкенена. Они хотели, чтобы кандидатом в вице-президенты был кто-то из «свободных штатов» и нашли такого человека в лице сенатора Джозефа Лэйна из штата Орегон (родившегося 14 декабря 1801 года в округе Банком, штат Северная Каролина), который был офицером во время Мексиканской войны и проявил себя во время сражения в Буена-Виста. Но Лэйн большую часть жизни прожил в «рабовладельческих штатах».

Тем временем остатки тех, кто не были ни демократами, ни республиканцами, но все еще считали себя то ли вигами, то ли «Ничего не знающими», собрались 9 мая 1860 года в городе Балтиморе и назвали себя «партией конституционного Союза». Кандидатом в президенты они выдвинули сенатора Джона Белла из штата Теннесси (род. 15 февраля 1797 года в Нэшвилле, Теннесси), который хоть и был крупным рабовладельцем, но выступал за сохранение Союза и придерживался крайне умеренных взглядов. Кандидатом в вице-президенты они выдвинули Эдварда Эверетта из штата Массачусетс (род. И апреля 1794 года в Дорчестере, Массачусетс). Эверетт был госсекретарем в администрации Филлмора после Вебстера. После этого он еще год проработал в Сенате, но был вынужден уйти в отставку, так как слишком мягко относился к рабству для антирабовладельческого штата Массачусетс.

Республиканская партия создала прецедент и 16 мая 1860 года провела свой съезд далеко на западе, в городе Чикаго. Сьюард был лидером партии, но у него уже было к тому времени много врагов, и его настойчивость в отношении сохранения рабства привела к потере голосов многих умеренно настроенных жителей. Чикаго был для представителя штата Иллинойс Авраама Линкольна предпочтительнее. Он казался более умеренным во взглядах и менее агрессивным из двух кандидатов. Его выступление в Куперовском союзе еще было свежо в памяти многих жителей на востоке, оно было искренним и спокойным. Поэтому, несмотря на то, что Сьюард лидировал в первых двух турах голосования, реальное большинство в третьем удалось получить не ему, а Линкольну, который стал вторым кандидатом в президенты от этой партии. Остальные три съезда выдвинули кандидатов в президенты из «свободных штатов», а в вице-президенты — из «рабовладельческих», или наоборот. Но у республиканской партии не было такого выбора. У них не было представителя «рабовладельческих штатов», который бы согласился баллотироваться кандидатом в вице-президенты от республиканцев. Поэтому кандидатом назначили сенатора от штата Мэн Ганнибала Гэмлина (род. 27 августа 1809 года в Пэрис Хилле, Мэн), который был еще большим противником рабства, чем Линкольн.

Предвыборная платформа республиканской партии не ограничивалась рассмотрением только вопроса рабства, она включала в себя много других проблем, потому что республиканцы правильно считали, что они не должны быть так называемой «однопроблемной» партией. Они поддерживали международное развитие, расширение сети железных дорог, выступали за иммиграцию и предлагали ввести более высокие пошлины, а также обычные меры борьбы с рабством.

В развернувшейся после этого кампании шанс победить был только у Линкольна, так как те, кто голосовал за демократов, разделились на три части.

Чтобы не дать республиканцам победить, несколько «рабовладельческих штатов» заявили, что они выйдут из состава Союза, если Линкольн выиграет выборы. Стратегия была нацелена на то, чтобы запугать как можно больше людей и не дать им проголосовать за Линкольна. Тогда никто не смог бы выиграть выборы по результатам голосования выборщиков. После этого выборы проводились бы в Палате представителей, которая, хотя и принадлежала республиканцам, скорей всего склонилась бы к кандидатуре Дугласа. В таком случае кризис получилось бы оттянуть еще на четыре года.

Не вызывало сомнения то, что многие «поглотители огня» из «рабовладельческих штатов» уже устали от подобных откладываний, которые только ухудшали положение, и надеялись, что Линкольн все же выиграет выборы.

Выборы состоялись 6 ноября 1860 года, и, естественно, ни один из кандидатов не набрал подавляющего большинства голосов в прямом голосовании. За Линкольна проголосовали 1 866 000 человек — больше, чем за остальных. Но это было всего 40 процентов голосов. Дуглас набрал 1 382 000 голосов. Это было 30 процентов. Следующим шел Брекенридж — 848 000 голосов (18 процентов) и Белл с удивительно высоким результатом — 593 000 голосов (12 процентов). Это говорило о том, сколько людей в «рабовладельческих штатах» не придерживались крайних взглядов.

В пятнадцати «рабовладельческих штатах» не нашлось ни одного избирателя, который бы проголосовал за республиканцев. Их голоса разделились между тремя кандидатами-антиреспубликанцами.

Брекенридж набрал относительно немного голосов. Они все были из одиннадцати «рабовладельческих штатов». Оттуда же были и выборщики, которые отдали ему свои 72 голоса. За Белла проголосовали 39 выборщиков из трех штатов (Виргиния, Кентукки и Теннесси). За бедолагу Дугласа проголосовал всего один «рабовладельческий штат» Миссури, и еще три голоса ему достались от штата Нью-Джерси, итого — 12 голосов.

За Линкольна проголосовали все «свободные штаты», кроме Нью-Джерси, и он набрал 180 голосов выборщиков. Это было явное большинство: 180 выборщиков за одного Линкольна, и 123 — за всех остальных, вместе взятых.

Даже если бы Дуглас баллотировался один и все голоса Белла и Брекенриджа после прямых выборов достались ему, то он набрал бы 60 процентов голосов избирателей, в основном от «рабовладельческих штатов», но Линкольн бы все равно выиграл при голосовании выборщиков, которых было больше в пятнадцати проголосовавших за него «свободных штатах», чем в «рабовладельческих», — 169 голосов против 134.

Итак, Линкольн однозначно победил.

«Рабовладельческие штаты» вынуждены были теперь сделать выбор. Кризис был серьезным. Количество населения в «свободных штатах» за последние полвека значительно выросло, и «рабовладельческие штаты» потеряли из-за этого влияние в Палате представителей. После Компромисса 1850 года они уступили им влияние в Сенате. Теперь президентом стал не их человек, а это означало, что они также потеряют влияние в Верховном суде, потому что новый антирабовладельческий президент, несомненно, назначит туда таких же судей при первой же возможности.

Но немногие считали эти выборы катастрофой. В конце концов, Линкольн сам родился в «рабовладельческом штате»; он делал заявления в поддержку мирного урегулирования между сторонами и против вмешательства в дела тех штатов, в которых рабство уже существовало. Но он также решительно выступал против его дальнейшего распространения.

Ход предвыборной кампании четко показал «рабовладельческим штатам», что согласно той организации штатов в Союзе, которая была определена конституцией, президентом в дальнейшем будет избираться только кандидат с антирабовладельческими взглядами. Так как количество «свободных штатов» продолжало расти, а их население превосходило по численности население «рабовладельческих штатов», со временем ситуация для них только ухудшалась бы.

При этом «рабовладельческие штаты» оказались обречены постоянно пребывать в меньшинстве и подвергаться растущей антирабовладельческой агитации со стороны «свободных штатов».

Для жителей штата Южная Каролина все было ясно — время для выхода из Союза настало. Они вспоминали предыдущие попытки отсоединиться и считали короткий перерыв во времена Эндрю Джексона героическим периодом своей истории. После этого они ждали четверть века, но больше ждать не хотели. Не было смысла ждать инаугурации и того, что потом сделает Линкольн. Настало время действовать, и его нельзя было упускать.

Губернатор Южной Каролины Гист пообещал, что если Линкольна выберут президентом, он сразу же предпримет меры. И он их предпринял. Как только стало известно о победе республиканцев, было объявлено о созыве конвенции штата, чтобы принять решение о выходе. 17 декабря 1860 года 170 представителей собрались в столице штата городе Колумбия, и сомнения в том, какое решение они примут, ни у кого не было.

Однако Бьюкенен все еще был президентом, и его президентский срок заканчивался 4 марта 1861 года. Как раз здесь с худшей стороны и проявилась его нерешительность. Четыре месяца между выборами нового президента и его инаугурацией оказались самыми опасными.

Во время кризиса Бьюкенен продемонстрировал абсолютную неспособность принимать волевые и серьезные решения (если бы в это время хотя бы на месяц его место занял Эндрю Джексон, страна была бы спасена!). 3 декабря 1860 года в своем ежегодном послании к конгрессу Бьюкенен заявил, что ни одни штат не имеет права выйти из состава Союза, но и федеральное правительство не имеет права воспрепятствовать подобному выходу. Это глупое заявление прозвучало как открытое предложение «рабовладельческим штатам» выйти из Союза, заранее зная, что Бьюкенен ничего с ними не сделает.

Конечно, в «рабовладельческих штатах» раздавались голоса против выхода из Союза. Одним из них был конгрессмен Александр Гамильтон Стивенс из штата Джорджия (род. 11 февраля 1812 года в округе Тальяферро, Джорджия). Он всегда придерживался умеренных взглядов и был одним из немногих влиятельных представителей «рабовладельческих штатов», которые выступили против войны с Мексикой, и умолял их остаться в составе Союза. Другим убежденным сторонником сохранения Союза был старый Сэм Хаусти из Техаса. Ему было шестьдесят семь лет, и он снова стал губернатором штата после тринадцати лет работы в Сенате.

Больше всего против выхода из Союза выступал среди представителей «рабовладельческих штатов» Джон Джордан Криттенден, сенатор от штата Кентукки (род. 10 сентября 1787 года неподалеку от города Версаль, Кентукки). Криттенден появился на свет за неделю до подписания конституции, и теперь он отчаянно сражался за сохранение Союза, который был создан благодаря ей.

18 декабря 1860 года он предложил решение, которое потом назвали «Компромиссом Криттендена». Это была очередная попытка остановить Южную Каролину, пока она не зашла слишком далеко.

Криттенден всегда спокойно относился к рабству. Он выступал против Мексиканской войны и Акта Канзас — Небраска. Во время выборов он поддерживал Белла. Теперь он предложил отодвинуть линию 36 градусов 30 минут, определенную Миссурийским компромиссом, до границы штата Калифорния, увеличив таким образом количество «рабовладельческих штатов», при этом «свободные штаты» должны были гарантировать, что не будут вмешиваться в дела тех, где рабство уже давно существовало. Также он предложил своего рода компромисс по «Акту о беглых рабах», суть которого заключалась в том, что федеральное правительство должно было заплатить рабовладельцу денежную компенсацию за тех беглых рабов, которые ему не были возвращены в случае побега. На самом деле это было предложение о покупке свободы для рабов. Те конгрессмены, которые голосовали за Белла, поддержали «Компромисс Криттендена», но Линкольн дал сразу понять, что не поддержит никакой компромисс, допускавший распространение рабства на новых территориях. В этом его поддержали республиканцы. Палата представителей, в которой они доминировали, проголосовала против компромисса 14 января 1861 года — 113 голосов против 80. Сенат тоже отклонил его, и для этого понадобилось всего одно голосование. «Компромисс Криттендена» провалился.

Даже если бы республиканцы и были за этот компромисс с самого начала, это вряд ли бы остановило штат Южная Каролина. Штат был охвачен эмоциональным возбуждением, которое нельзя было успокоить при помощи разума. 20 декабря 1860 года, через два дня после того, как был предложен компромисс, конвенция штата Южная Каролина единогласно проголосовала за объявление границ с другими штатами недействительными. Штат вышел из состава Союза.

При этом жители штата Южная Каролина не испытывали никакого страха перед последствиями. С их стороны было безрассудно бросать вызов всему Союзу, но они считали, что их поддержат другие. Несмотря на то что остальные «рабовладельческие штаты» не поспешили выйти из Союза вместе с ними, они точно сделали бы это, если бы Соединенные Штаты попытались послать войска для усмирения Южной Каролины по территории их штатов.

Кстати, еще неизвестно, осмелились бы «поглотители огня» начать против них войну, если бы «рабовладельческие штаты» вышли из Союза все вместе.

Пятнадцать «рабовладельческих штатов» занимали территорию 895 000 квадратных миль, а восемнадцать «свободных» — 825 000. К тому же «рабовладельческие штаты» представляли собой единое целое, а штаты Калифорния и Орегон, площадь которых составляла треть территории всех «свободных штатов», были отделены от остальных тысячами миль диких необжитых территорий, населенных индейцами.

Естественно, в «свободных штатах» проживало больше людей, и у них лучше была развита промышленность, но для «поглотителей огня» это не имело никакого значения. Во время индустриальной эпохи еще не было ни одной войны, и ее влияния на экономику еще никто не понимал.

«Поглотители огня» видели только одно — сельское население «рабовладельческих штатов» было привычным к жизни под открытым небом, умело обращаться с лошадьми и оружием, из них получались неплохие генералы, выносливые солдаты и самые смелые кавалеристы в мире. Что могли противопоставить им «свободные штаты», кроме владельцев магазинов и рабочих с фабрик? К тому же «рабовладельческие штаты» были уверены, что Великобритания и Франция предоставят им помощь, потому что их фабрики нуждались в хлопке.

Уверенность жителей штата Южная Каролина в том, что к ним скоро присоединятся другие штаты, оправдалась. После получения известия о выходе штата Южная Каролина из Союза они сразу же предприняли соответствующие действия.

9 января 1861 года конвенция штата Миссисипи проголосовала за выход из Союза — 84 против 15; на следующий день конвенция штата Флорида сделала то же самое — 62 голоса против 7; и через день после этого к ним присоединился штат Алабама — 61 против 39. 19 января настала очередь штата Джорджия — 208 против 89; 26 января — штат Луизиана — 113 против 17 голосов; и 1 февраля — штат Техас — 166 против 7.

За шесть недель семь «рабовладельческих штатов» вышли из состава Союза. До инаугурации Линкольна оставалось пять недель, и Бьюкенен, который все еще оставался президентом, ничего не предпринял.

Кстати, ни в одном штате не было прямого голосования о выходе из Союза до того, как решение было принято законодательным собранием. Только в одном штате, Техасе, было проведено голосование после принятия решения. Губернатор штата Хьюстон смело призвал всех к сохранению Союза. Прошедшее 23 февраля 1861 года голосование, в котором приняли участие сорок шесть тысяч человек, закончилось в пользу отделения — три к одному. Хьюстон, отказавшись признать эти результаты или смириться с новой ситуацией, был смещен с должности губернатора и провел последние два года своей жизни в отставке.

Несомненно, прямое голосование, учитывая накал страстей того времени, закончилось бы явно в пользу выхода из состава Союза каждого из семи штатов. Но отказ воспользоваться преимуществом такого вида голосования означал полное игнорирование аристократической верхушкой «рабовладельческих штатов» демократических принципов. Они так и не поняли, что прямое голосование было в этой ситуации крайне необходимо, потому что подобное мероприятие однозначно усилило бы их позиции.

Бьюкенен проявил малодушие, узнав о начале распада, и ничего не смог сделать с последствиями этого процесса. На территории отделившихся штатов располагались военные форты и арсеналы Союза. Они быстро перешли в руки представителей этих штатов, без всякого или очень незначительного сопротивления со стороны военных и безо всякой реакции со стороны бездействовавшего Бьюкенена, который явно боялся, что любая попытка помешать этому может подтолкнуть к отделению оставшиеся восемь «рабовладельческих штатов».

Только один форт держался до конца — форт Самтер в Южной Каролине (названный в честь родившегося в штате Виргиния Томаса Самтера, который командовал войсками из штата Южная Каролина еще во время революции). 26 декабря 1860 года, через шесть дней после выхода штата Южная Каролина из состава Союза, майор Роберт Андерсен (род. 14 июня 1805 года около Луизвилла, Кентукки), не получив ни одного ответа на свои просьбы о подкреплении, правильно оценил ситуацию и собрал своих солдат на небольшом защищенном острове в гавани Чарльстон Харбор. Его было легко защищать, и при соответствующей поддержке там можно было продержаться очень долго. Но остров располагался в глубине гавани, и решительно настроенные южнокаролинцы легко могли бы воспрепятствовать подходу подкрепления, правильно установив артиллерийские орудия.

Штат Южная Каролина настаивал на том, чтобы Андерсен сдал форт Самтер, но тот решительно отказывался сделать это без соответствующего приказа. Тогда южнокаролинцы послали представителей в Вашингтон, чтобы передать свои требования президенту. Бьюкенен сразу же согласился встретиться с эмиссарами, чтобы обсудить этот вопрос, но у него хватило смелости отказать им в выводе войск из форта.

9 января 1861 года Бьюкенен приказал отправить в форт Самтер невооруженное торговое судно «Звезда Запада», на борту которого было подкрепление и продовольствие. Решение направить туда невооруженное судно вместо боевого корабля было принято специально, чтобы не провоцировать южнокаролинцев. Но это не помогло. При приближении корабля орудия южнокаролинцев открыли огонь, и оно не смогло войти в гавань. Пришлось возвращаться в Нью-Йорк. На этом попытки Бьюкенена сделать что-нибудь закончились, и федеральные войска в форте Самтер были оставлены на произвол судьбы, ждать, пока голод не вынудит их сдаться.

Хотя семь вышедших из состава Союза штатов теоретически заявили о своем суверенитете и полной независимости, они и не думали о том, чтобы реально отделиться друг от друга и существовать независимо. Было ясно, что они не могли бы чувствовать себя в безопасности, если бы выполнили свое обещание. Поэтому, выйдя из состава одного союза, они сразу же стали формировать другой, более подходящий для них.

4 февраля 1861 года делегаты из семи отсоединившихся штатов встретились в городе Монтгомери, столице штата Алабама, и там приступили к созданию конституции «Конфедеративных Штатов Америки» (штаты считали себя «конфедеративным» объединением, то есть добровольными союзниками с равными правами, а не «единым и неделимым» союзом, подразумевавшим объединение и потерю суверенитета).

Для создания новой конституции потребовалось всего четыре дня, так как это была нетрудная работа. По сути, за основу была взята конституция Соединенных Штатов с несколькими существенными отличиями. Штаты наделялись большим количеством нрав, и центральное правительство было значительно слабее. Например, оно было не в состоянии вводить запретительные тарифы или самостоятельно выделять деньги для внутренних преобразований. Верховный суд отсутствовал, и законодательная власть состояла только из одной палаты. Президент выбирался только на один срок на шесть лет и не переизбирался. Члены правительства могли заседать в законодательном собрании. Довольно странно, но там не было прописано право штатов на выход из нового союза.

Естественно, в конституции Конфедерации особенно был отмечен вопрос рабства (который в американской конституции отсутствовал) и было гарантировано сохранение этого института. Однако поставка рабов из Африки в ней была запрещена, потому что предполагалось, что этот вариант поддержит Великобритания.

Конфедеративные Штаты знали, что для того чтобы выжить, им придется прибегнуть к помощи Великобритании.

8 февраля конституция, которую до этого обсуждали на закрытых заседаниях, была оглашена. На следующий день конвенция, которая до проведения формальных выборов считалась конгрессом Конфедерации, избрала Джефферсона Дэйвиса из штата Миссисипи президентом Конфедеративных Штатов, а Александра Гамильтона Стивенса из штата Джорджия — вице-президентом. Их инаугурация прошла в городе Монтгомери 18 февраля 1861 года.

Однако в самом начале этого года в Соединенных Штатах произошли некоторые события с явно выраженными антисепаратистскими настроениями. 9 февраля в «рабовладельческом штате» Теннесси прошел общенародный референдум. Созыв конвенции штата для решения вопроса о выходе из состава Союза был отклонен 68 000 голосов против 59 000. 13 февраля в городе Ричмонд, штат Виргиния, прошла конвенция штата, и на ней тоже было принято решение не выходить из состава Союза.

Соединенные Штаты даже приобрели еще один новый штат, Канзас. После отклонения «Лекомптонской конституции» маятник настроений с еще большей силой качнулся в сторону поселенцев из «свободных штатов». 4 октября 1860 года штат проголосовал за конституцию, которая определяла Канзас как «свободный штат» (она была разработана на конвенции в городе Виандотт, на другом берегу реки напротив города Канзас, штат Миссури), — 10 440 «за» и 5500 — «против». После того как конгресс покинули представители отделившихся «рабовладельческих штатов», проблем с принятием Канзаса в качестве «свободного штата» больше не было. 29 января 1861 года Канзас был официально принят в Союз с Виандоттской конституцией как тридцать четвертый штат вообще и девятнадцатый «свободный».

Всю весну 1861 года в Конфедеративных Штатах царило спокойствие. Причин думать о том, что скоро наступит война, не было. Самим Конфедеративным Штатам, естественно, незачем было ее начинать. Они хотели получить независимость, и они ее получили. Будет война или не будет — этот вопрос теперь зависел только от инициативы Соединенных Штатов.

Если бы война началась, то Конфедеративные Штаты выступали бы в роли оборонявшейся стороны и ситуация зашла бы в тупик. Ведь они не собирались никого завоевывать, они хотели, чтобы их просто оставили в покое. Для Союза, если он хотел победить, пришлось бы завоевывать и оккупировать огромные территории, а потом еще держать в подчинении враждебно настроенное население.

Многие в Союзе понимали это и видели, к какому дисбалансу сил это приведет. Некоторые идеалистически настроенные аболиционисты не очень хотели идти проливать кровь, чтобы вернуть отсоединившиеся штаты, и советовали оставить их в покое. Некоторые даже считали, что их выход — это «счастливое избавление». Другие, наоборот, полагали, что это отсоединение — только генеральная репетиция общего распада страны. Так, например, 6 января 1861 года убежденный сторонник рабства мэр города Нью-Йорка, Фернандо Вуд (род. 14 июня 1812 года в Филадельфии, Пенсильвания), заявил, что в случае войны Нью-Йорк выйдет из состава Союза и объявит о своем нейтралитете.

Многие люди в еще не отсоединившихся «рабовладельческих штатах» понимали, что настало время для принятия окончательного компромисса, который бы раз и навсегда положил конец нестабильности их положения в Союзе. Союз, в свою очередь, прекрасно понимая, что не может заставить отсоединившиеся штаты вернуться, мог бы использовать этот компромисс как приманку.

Для подготовки такого компромисса при поддержке штата Виргиния 4 февраля 1861 года в Вашингтоне была собрана конвенция. 133 делегата из двадцати одного штата избрали председателем экс-президента Тайлора, которому в то время был уже семьдесят один год. Работа проходила за закрытыми дверями, и через две недели они предложили семь поправок к конституции, которые должны были удовлетворить «рабовладельческие штаты».

Ключевая поправка гласила, что конгресс никогда не будет вмешиваться в вопросы рабства ни в одном штате. Более того, страна в будущем никогда не будет пытаться нарушить это условие путем новых поправок к конституции. Все эти поправки были быстро одобрены половинчатым конгрессом, и, казалось, появилась реальная надежда на то, что «рабовладельческие штаты» согласятся с ними и получат, таким образом, нерушимые гарантии.

Но этот план не сработал. Теперь, когда Конфедеративные Штаты стали независимыми и у них появилось свое собственное правительство, они не собирались прислушиваться ни к чьим льстивым речам. Они бы не присоединились к Союзу ни на каких условиях — заставить их можно было теперь только силой.

Но отсоединившиеся штаты недооценили Союз и настойчивость его граждан. А больше всего они недооценили короткую и сдержанную резолюцию Авраама Линкольна. Линкольн пообещал им то, что они хотели, при условии, что рабство не будет распространяться на другие территории, но он не разрешал им, ни при каких условиях, выходить из Союза. Даже при помощи силы.