Хотя проблема таможенных пошлин была улажена и кризис нуллификации миновал, до мирных и спокойных отношений между штатами было еще далеко. По сути, после ослабления напряжения из-за тарифа стало ясно, что самым важным спорным моментом в отношениях между штатами остается рабство.

Рост аболиционистских настроений в «свободных штатах» под руководством Гаррисона встретил невероятно жесткий отпор со стороны «рабовладельческих штатов». Почтовые отделения в «рабовладельческих штатах» отказывались доставлять почту аболиционистов, и тем самим, на свой страх и риск, приходилось пересекать границы «рабовладельческих штатов».

Федеральное правительство заняло позицию против аболиционистов. Джексон предложил принять закон, который должен был бы прекратить распространение антирабовладельческих материалов по почте. Этот законопроект был отклонен конгрессом, потому что сторонники «прав штатов» хотели, чтобы этот контроль остался в компетенции штатов. Федеральное правительство могло, в конце концов, изменить свое мнение в один прекрасный день, но «рабовладельческие штаты» — никогда.

В конгресс приходили многочисленные петиции от аболиционистских групп. Их обычно отсылали в какой-нибудь неприметный комитет и забывали навсегда.

Однако к 1836 году сенаторы от «рабовладельческих штатов» и конгрессмены были уже настолько раздражены непрекращающимся потоком обвинений в рабстве и напуганы возможными восстаниями рабов, как это было в случае с Нэтом Тернером, что они потребовали обеспечить автоматическую процедуру отсеивания любых петиций до попадания в конгресс.

В Сенате все организовали таким образом, что петиции при получении автоматически отклонялись. В Палате представителей петиции начиная с 26 мая 1836 года вообще перестали получать, отказывая на основании «жесткого регламента», и этот запрет продлевался из года в год.

Жесткую борьбу с этим правилом «жесткого регламента» предложил Джон Квинси Адамс. После ухода с поста президента в 1829 году Адамс вернулся в ноябре 1830 года к общественной жизни в качестве конгрессмена. Он избирался на этот пост каждый год до самой своей смерти (как конгрессмен он был более эффективен и сам более счастлив, чем во времена своего президентства).

Адамс не был аболиционистом, но он знал, что Первая поправка к конституции предоставляла гражданам право подавать петиции. Перед тем как получить отказ, эти петиции должны были быть рассмотрены. Отказ без рассмотрения с любой точки зрения нарушал Первую поправку. Правило «жесткого регламента», настаивал Адамс, было антиконституционным.

Почти на каждом заседании Адмас предъявлял одну за другой многочисленные петиции аболиционистов. Каждый раз, когда появлялась новая петиция, он выступал вне очереди и каждый раз протестовал так энергично, что заслужил себе прозвище «красноречивого старика».

Адамсу пришлось вести эту войну целых восемь лет, добиваясь окончательного запрета «жесткого регламента». Однако во времена существования этого правила именно благодаря выступлениям Адамса антирабовладельческие петиции получали более широкую огласку, чем если бы их просто получали и отказывали в рассмотрении, как раньше.

Это был порочный круг. Аболиционистская агитация создавала постоянно растущее сопротивление в «рабовладельческих штатах», а непримиримая позиция «рабовладельческих штатов» усиливала причину аболиционизма в «свободных штатах».

Вот типичный пример трагедии, разыгравшейся из-за нараставшей враждебности. Илай Пэриш Лавджой (род. 9 ноября 1802 года в Альбионе, Мэн) был пресвитерианским пастырем. Лавджой выпускал религиозную газету в городе Сент-Луисе, в «рабовладельческом штате» Миссури. Ему не нравилось рабство, но он был мягок в своих суждениях, пока один из черных рабов, подозреваемый в убийстве, не был схвачен толпой, которая линчевала его на месте без суда и следствия. Лавджой после этого стал строже в своих антирабовладельческих убеждениях, и угрозы вынудили его переехать за реку, в город Алтон, штат Иллинойс.

Там, на территории «свободного штата», он превратился в более стойкого сторонника аболиционизма. Однако аболиционисты тоже не были особенно популярны в «свободных штатах». Его печатные машины ломали несколько раз. 7 ноября 1837 года в его помещение ворвалась толпа и его самого убили.

Многие в «рабовладельческих штатах» обрадовались этой новости, но у аболиционистов после этого появился свой мученик и их убеждения еще больше укрепились.

Пока продолжалась борьба за умы людей, нерешенным оставался еще один важный политический вопрос. Со времен Миссурийского компромисса в 1820 году прошло уже шестнадцать лет, и с тех пор в Союз не вступил ни один новый штат, поэтому количество штатов до сих пор оставалось равным — двенадцать «рабовладельческих» и двенадцать «свободных».

Однако 15 июня 1836 года Арканзас вступил в Союз в качестве двадцать пятого штата, и, по условиям Миссурийского компромисса, он объявил себя «рабовладельческим». Полгода спустя, 26 января 1837 года, Мичиган, находившийся намного северней линии компромисса, вошел в Союз как «свободный» двадцать шестой штат. Соотношение снова стало равным — тринадцать на тринадцать.

На американской территории к югу от линии Миссурийского компромисса еще оставалось немного места для образования нескольких «рабовладельческих штатов», но место это было весьма ограниченное. По сути, это была территория, которую сейчас занимают штаты Флорида и Оклахома. Однако «рабовладельческие штаты» не сильно волновались по этому поводу. Они обратили свои взоры дальше, за границы Соединенных Штатов, в поисках своих будущих сторонников.

К западу от Луизианы, например, находилась провинция Техас, которую многие американцы считали по праву американской территорией согласно Луизианской покупке 1803 года. В 1819 году, во время выкупа Флориды, Соединенные Штаты оставили все свои притязания на Техас, но население этого региона с тех пор значительно выросло и стало уже почти полностью американским. Поэтому решение 1819 года уже переставало казаться вечным и неизменным.

Первым американцем, вошедшим в историю Техаса, стал Мозес Остин (род. 4 октября 1761 года в Дурхаме, Коннектикут). Он потерял целое состояние во время паники 1819 года и решил, что может попытаться снова заработать на дальнем западе. 17 января 1821 года Остин получил от испанского правительства разрешение на ввоз трехсот американских семей в Техас.

Мозес Остин умер 10 июня 1821 года в штате Миссури, но его сын, Стефан Фуллер Остин (род. 3 ноября 1793 года в Остин-вилл, Виргиния), продолжил этот проект. К тому времени Мексика уже выступала за получение независимости, и молодой Остин поехал в город Мехико, чтобы переоформить истекший документ.

Затем он привез американские семьи и поселил их в низовьях реки Бразос, в ста милях на юго-восток от того места, где тогда проходила американская граница.

Техас тогда был еще практически не заселенным, и различным группировкам, которые боролись за право установить контроль над новой столицей Мехико, было все равно, что происходит у них на севере страны, они даже были не против, чтобы туда приезжали переселенцы, которые бы осваивали прерии. К 1834 году в Техасе проживали уже двадцать тысяч американцев, а мексиканцев — всего пять тысяч. Иммигранты должны были быть католиками, поэтому американцы, приезжая, говорили, что они католики, и спокойно строили протестантские церкви.

Но серьезная проблема возникла опять из-за рабства. Большинство американских колонистов были из «рабовладельческих штатов», поэтому они привезли с собой своих рабов. В 1834 году в Техасе насчитывалось две тысячи черных рабов. Однако Мексика отменила рабство в 1831 году и потребовала, чтобы на территории Техаса тоже не было рабства (Великобритания, которая в итоге отменила рабство в своих колониях 28 августа 1833 года, поддержала в этом Мексику).

И тут Мексике стало ясно, что Соединенные Штаты мечтали завладеть Техасом. В конце концов Джексон предложил купить эту территорию за пять миллионов долларов. Мексиканская гордость была оскорблена. Мексиканцы запретили дальнейшее переселение американцев в Техас (но оно продолжалось нелегально) и стали стягивать войска в эту провинцию. Дела стали еще хуже, когда власть в правительстве Мексики захватил авантюрист Лопез де Санта Анна, который был явно настроен против поселенцев в Техасе.

Техасские поселенцы не хотели проблем. Они просили только об одном — разрешить им остаться на этой земле вместе с их рабами. Остин снова поехал в Мехико, чтобы объяснить это Сайте Анне, но 3 января 1834 года его бросили в тюрьму вместо переговоров и продержали там целых восемь месяцев.

Когда Остина освободили и разрешили вернуться в Техас, шансов на мирное урегулирование уже не осталось. Американцы наводнили Техас и называли себя техасцами. Они призывали к вооруженной борьбе и независимости.

Одним из таких вновь прибывших иммигрантов был Самуэль («Сэм») Ньюстон (род. 2 марта 1793 года в округе Рокбридж, Виргиния). Он служил с Эндрю Джексоном, когда тот воевал против южных индейцев во время войны 1812 года, но впоследствии полностью отошел от него в связи с расхождениями во взглядах на эксплуатацию белыми людьми индейцев. Он избирался в конгресс и с 1827 по 1829 год был губернатором штата Теннесси.

В декабре 1832 года он уехал в Техас, где от имени Соединенных Штатов вел переговоры с индейскими племенами, и решил остаться там навсегда, чтобы воевать за независимость. 2 марта 1836 года, в день своего сорокашестилетия, он объявил о независимости этой территории. Два дня спустя его выбрали главнокомандующим Техасской армией.

Тем временем Санта Анна привел на север армию из 4000 человек и 23 февраля 1836 года начал осаду Аламо, старой часовни в Сан-Антонио, в трехстах милях на запад от американской границы. Аламо был наспех перестроен в форт, в нем было 187 человек под командованием Уильяма Баррета Трависа (род. 6 августа 1809 года около Ред Бэнкса, штат Южная Каролина) и Джеймса Боуи (род. в 1799 году в округе Берке, Джорджия), которого считают изобретателем «ножа Боуи» (длинного охотничьего ножа).

Также в форте находился Дэвид («Дэйви») Крокетт (род. 17 августа 1786 года в округе Вашингтон, Теннесси). Как и Хьюстон, Крокетт воевал с Джексоном против индейцев и уважал их поведение и манеры. По сути, он разошелся с Джексоном из-за того, что тот настаивал на переселении американских индейцев на запад от реки Миссисипи. Крокетт избирался в Палату представителей на три срока и приехал в Техас в 1835 году.

Защитники форта удерживали армию Санты Анны в течение двенадцати дней, но 6 марта 1836 года (через четыре дня после того, как была объявлена независимость Техаса) форт был захвачен и те, кто еще оставался живым внутри, пали в бою. 20 марта Санта Анна захватил около трехсот техасцев в городе Голиаде, в 110 милях юго-восточнее Аламо, и 27 марта приказал их всех перебить. Мартовские события были удручающими, и старые поселенцы постепенно стали перетекать на восток. Куда угодно, лишь бы не оказаться на пути у Санты Анны. Нападение на Аламо стоило ему четверти армии. Хьюстон в это время смог собрать небольшой отряд, который он повел на восток, надеясь, что Санта Анна погонится за ним и тогда ему останется дождаться решающего момента для контратаки.

Санта Анна клюнул на эту уловку Хьюстона. С 1600 солдатами он преследовал 750 человек Сэма Хьюстона. Хьюстон отступил к берегам реки Сан-Хасинто и находился в 75 милях западнее американской границы и в 250 милях восточнее Аламо. Здесь 21 апреля 1836 года он выждал, пока мексиканские войска не стали наслаждаться послеполуденным отдыхом, и затем напал на них, застигнув их врасплох. С криками «Вспомните Аламо!» техасцы за двадцать минут полностью уничтожили мексиканскую армию, потеряв со своей стороны всего девять человек убитыми. На следующий день они захватили в плен Санту Анну и убедили его, что будет полезней объявить штат свободным в обмен на свободу. Санта Анна подписал документ, по которому Техас признавался независимым, 14 мая 1836 года.

Благодаря битве у Сан-Хасинто Техас завоевал себе независимость, и Техас как страна на какое-то время появился в книгах по истории.

Практически вся война от самого начала и до конца была выиграна одними американцами, которые специально приехали в этот регион для того, чтобы принять в ней участие. Старые поселенцы, которые прожили там по десять и более лет, участия в войне не принимали.

Победу нового над старым проиллюстрировал тот факт, что 1 сентября 1836 года Сэм Хьюстон был выбран президентом Техаса, обойдя Стефана Остина. 22 октября состоялась инаугурация Хьюстона на этот пост. Он сразу же назначил Остина вице-президентом, но тот умер два месяца спустя, 27 декабря 1836 года.

Столицей Техаса с 1839 года стал город Остин, а самый большой город в Техасе, который основали на месте битвы у Сан-Хасинто, назвали Хьюстон. На сегодняшний день он входит в шестерку самых больших городов в Соединенных Штатах и является самым большим городом, названным в честь американца.

Когда Техас стал действительно независимым, для Соединенных Штатов стал вопрос, что с ним дальше делать. Логичным ответом была аннексия. Техасская независимость была завоевана американцами, и Техас на самом деле не стремился к независимости изначально. Техас хотел быть частью Соединенных Штатов.

«Рабовладельческие штаты» были безумно рады такому шансу. Техас уже легализовал рабство и должен был войти в состав как «рабовладельческий штат». Он был достаточно большим по территории, и из него, наверное, можно было сделать несколько штатов, каждый из которых мог бы выставить по два сенатора. Но люди в «свободных штатах» понимали это тоже. Они не выступали против расширения страны, по крайней мере до тех пор, пока это расширение не вело к увеличению могущества «рабовладельческих штатов». Аболиционисты громогласно обвинили «рабовладельческие штаты» и Джексона в том, что те спланировали восстание в Техасе с единственной целью — распространения рабства. Заявление звучало слишком правдоподобно, и аннексия Техаса могла привести к взрывоопасной ситуации. Поэтому во время президентских выборов 1836 года Джексон колебался и не спешил действовать слишком решительно.

И в этом он был прав, так как техасский вопрос стал частью разраставшегося конфликта по поводу рабства, и этот конфликт постепенно и неминуемо поглотил все остальные проблемы. 25 мая 1836 года, спустя пять недель после битвы у Сан-Хасинто, Джон Квинси Адамс, теперь уже в качестве передового борца-конгрессмена, отстаивавшего антирабовладельческие интересы, выступил с очень важной речью против аннексии Техаса.

«Рабовладельческие штаты» были в ярости. 1 июля 1836 года Кэлхун подал в конгресс резолюцию о признании независимости Техаса. Если бы она прошла, то за ней бы последовала аннексия Техаса, даже если бы Мексика и стала потом угрожать тем, что заберет эту территорию обратно. Резолюция Кэлхуна прошла конгресс, но Джексон колебался и ничего не предпринимал до окончания выборов. По сути, это длилось до 3 марта 1837 года, до его последнего дня в качестве президента. И только в этот день он подтвердил официальное признание Техаса независимым государством.

Джексон был уже стар и болен и не собирался баллотироваться на третий срок, хотя традиция и не запрещала этого. Но он был полон решимости назначить на этот пост своего человека. Джексон выбрал Мартина Ван Бюрена, который, таким образом, получил свою последнюю награду от Джексона за верную службу.

Демократическая партия была в меньшем восторге от кандидатуры этого ньюйоркца, чем от кандидатуры Джексона, но слово Джексона было закон. В 1836 году никто из демократов не выиграл бы выборы, если бы Джексон был против него.

Итак, 20 мая 1835 года демократы собрались на предвыборную конвенцию в городе Балтиморе, который уже стал традиционным местом сбора, и единогласно выбрали Ван Бюрена в качестве своего лидера.

На пост вице-президента демократы выбрали Ричарда Ментора Джонсона (род. 17 октября в Берграсе, Кентукки). Он принимал участие в войне 1812 года и внес большой вклад в победу в битве на Темзе. С тех пор он постоянно работал в конгрессе. Однако известность ему принес другой, очень сомнительный и никем не подтвержденный факт — считалось, что это именно он убил предводителя индейцев Текумсе в битве на реке Темзе.

Недавно сформированная партия вигов, созданная, чтобы объединить антиджексоновские силы, еще не успела выйти на уровень, позволяющий ей созвать национальную конвенцию. Таким образом, из-за неготовности антиджексоновских сил разные регионы страны выдвинули разных кандидатов, чтобы бороться против Ван Бюрена.

Штат Новая Англия выбрал Даниэля Вебстера. Западные штаты выбрали Хью Лосана Уайта из штата Теннесси (род. 30 октября 1773 года в округе Иределл, Северная Каролина). Уайт занимал место Джексона в Сенате, но когда тот назначил Ван Бюрена своим преемником, покинул его. Уайт заявлял, что тоже убил одного из индейских вождей (Кингфишера из племени чероки) своими руками.

Еще одним кандидатом был Уильям Генри Гаррисон из Огайо (род. 9 февраля 1773 года в округе Чарльз Сити, Виргиния). Он был сыном Бенджамина Гаррисона, участвовавшего в подписании Декларации независимости. Он тоже воевал против индейцев и одержал небольшую и незначительную победу над племенем Текумсе в битве на реке Типпекано в 1811 году.

Было ясно, что ни один из этих трех кандидатов, выдвинутых против Ван Бюрена, не мог быть выбран президентом. Виги надеялись, тем не менее, что по одному эти кандидаты способны выиграть в том или ином штате, что в целом отнимет у Ван Бюрена много голосов и тот не сможет получить подавляющее большинство выборщиков. В таком случае выборы проводятся в Палате представителей, а там уже могло произойти все, что угодно. Это был шанс. Ван Бюрен был не так популярен, как Джексон, и хотя этот ньюйоркец проводил кампанию при поддержке Джексона, она закончилась для него с небольшим преимуществом — 765 483 голоса против 739 795, отданных за всех вигов.

Вебстер набрал в штате Массачусетс 14 голосов, Уайт в штате Теннесси и Джорджия — 26. Штат Южная Каролина отдал свои 11 голосов Уилли Персону Магнуму (род. 10 мая 1792 года в округе Орэнж, Северная Каролина). Что касается Гаррисона, он показал на удивление хороший результат, набрав 73 голоса в семи штатах.

Ван Бюрену, тем не менее, удалось набрать подавляющее большинство в пятнадцати из двадцати шести штатов, получив 170 голосов выборщиков против 124 у его оппонентов. Таким образом, его выбрали. По-другому обстояло дело на выборах вице-президента. Против Джонсона выступали два оппонента. Один — Фрэнсис Грейнджер из Нью-Йорка (род. 1 декабря 1792 года в Саффилде, штат Коннектикут), конгрессмен, известный антимасон, а другой — Джон Тайлор (род. 29 марта 1790 года в Гринвэе, Виргиния), который был губернатором, а затем и сенатором от штата Виргиния. Тайлор был убежденным сторонником «прав штатов», но он выступал против экстремистов Южной Каролины. Он разошелся с Джексоном из-за изъятия депозитов правительства из Банка Соединенных Штатов, голосовал за то, чтобы объявить президенту вотум недоверия, и покинул Сенат, чтобы не выполнять указаний своего штата по отмене этого вотума. Эти два антиджексоновских кандидата в вице-президенты выступили гораздо лучше, чем три антиджексоновских кандидата в президенты, и нанесли Джонсону такой удар, который, как надеялись виги, должны были нанести Ван Бюрену кандидаты в президенты. За Джонсона проголосовали 147 выборщиков, не добрав одного голоса до абсолютного большинства. В первый и последний раз за всю историю Соединенных Штатов ни один вице-президент не набрал абсолютного большинства голосов выборщиков. Согласно Двенадцатой поправке к конституции, Сенат должен был выбрать одного из двух кандидатов с наибольшим числом голосов. Вторым после Джонсона был Грейнджер с 77 голосами (Тайлор финишировал третьим с 47). 8 февраля 1837 года Сенат проголосовал за Джонсона 33 голосами против 16.

4 марта 1837 года состоялась инаугурация Мартина Ван Бюрена как восьмого президента Соединенных Штатов. Он был первым президентом, который не был чистокровным англичанином (его предки были датчане). Он был первым президентом, который родился после подписания Декларации независимости и, таким образом, был гражданином Соединенных Штатов, а не подданным Британской Короны.

Он стал президентом как раз в то время, когда созрел урожай горьких ошибок, сделанных Джексоном в отношении банка.

Расширение территории Америки предоставляло много шансов для спекуляций землей и внутренних улучшений. Предполагалось, что люди наводнят западные штаты и там появятся новые фермы, города, дороги, каналы и железные дороги. Поэтому земли там скупались с целью дальнейшей перепродажи по большей цене другим людям, которые покупали ее для последующей перепродажи следующим, и так далее.

Для того чтобы иметь возможность покупать так много, они брали деньги в банках. Государственные банки опрометчиво печатали все больше и больше бумажных денег, надеясь, что расширение страны и увеличение благосостояния окупят все. Естественно, в итоге многие люди остались с землей, которую они больше не могли продать, и с долгами, которые они не могли оплатить, однако каждый искренне верил, что сумеет выкрутиться до того, как все рухнет.

Если бы Банк Соединенных Штатов еще существовал, то он, возможно, смог бы обеспечить финансовый контроль над банками штатов и предотвратил бы спекуляцию (в таком случае его могли бы обвинить в том, что он действует в интересах увеличения роста Северо-Востока за счет торможения развития Запада).

В действительности гора дешевых денег выросла еще выше, и инфляция закрутилась по спирали. Все — и штаты, и простые люди — жили в долг.

11 июля 1836 года Джексон, испугавшись, что устойчивое сокращение стоимости бумажных денег приведет федеральное правительство к обесцениванию дохода, издал распоряжение, которое называлось «Указ о монетах». Он предписывал оплачивать продажу государственных земель только золотом или серебром (монетами).

Сразу же стало невозможно купить землю, и перспективы легкой наживы исчезли. Банки, надеясь выйти из спекулятивной игры до того, как все рухнет, стали требовать выплаты долгов. Естественно, каждый востребованный долг был как новая дырка в воздушном шарике, что только ускорило его коллапс.

К 10 мая 1837 года, почти сразу после инаугурации Ван Бюрена, в Нью-Йорке стали один за одним банкротиться банки. Последовала целая череда банкротств — до конца года перестали существовать 618 банков. Паника 1837 года стала началом семилетней экономической депрессии.

Эта паника имела также экономические последствия. Ускоренное развитие событий было вызвано тем фактом, что в Великобритании дела обстояли тоже плохо, и британские банки, которые инвестировали большие объемы в спекуляции с американскими землями, вынуждены были потребовать возврата своих американских займов. Для американцев это означало, что подобная политика Британии только усугубляет панику, а британцы считали, что невыполнение обязательств американцами ведет к банкротству банков в Лондоне. Впервые со времен войны 1812 года отношения между странами накалились до взрывоопасного уровня.

Эта ситуация осложнялась тем, что в Канаде в это время тоже стали возникать определенные трудности. Канада была разделена на шесть провинций: Ньюфаундленд, Новая Шотландия, Нью-Брансувик, Остров Принца Эдварда, Нижняя Канада и Верхняя Канада (последние две известны сейчас как Квебек и Онтарио). После Американской революции Великобритания управляла этими провинциями очень строго.

Однако в период 1820—1830-х годов канадцы стали проявлять растущий интерес к самоуправлению, и пропаганда сепаратизма, как это было в Массачусетсе и Виргинии за полвека до этого, стала появляться и здесь.

Причина того, что эта идея не захватила Канаду так, как американские колонии, заключалась, наверное, в том, что многие канадцы ценили силу британского присутствия из страха и недоверия по отношению к Соединенным Штатам. Многие из канадцев были детьми тех американских лоялистов, которых выслали из Соединенных Штатов или они добровольно их покинули после революционной войны. Многие еще помнили войну 1812 года, в которой американцы несколько раз вторгались на территорию севернее озера Эри.

Договор Раша — Багота в 1818 году определил границы и для большинства территорий исключил угрозу приграничных инцидентов. Однако граница еще не была полностью демилитаризирована. По обеим сторонам все еще оставались форты, в которых находились солдаты, и в Канаде располагались пять тысяч британских военнослужащих.

Источником неприятностей стал некто Уильям Лион Макензи (род. 12 марта 1795 года около города Данди, в Шотландии). Он приехал в Верхнюю Канаду в 1820 году как журналист и стал там проводить агитацию за самоуправление. Ему удалось добиться незначительного успеха на этом поприще, и его даже избрали мэром города Торонто в 1835 году, но в конце концов он отчаялся добиться результата мирным способом.

Он полагал, что демонстрация силы может заставить жителей Канады восстать. Поэтому он решил создать здесь такие же Лексингтон и Конкорд, со сражений у которых началась гражданская война в Соединенных Штатах. 4 декабря 1837 года он повел восемьсот человек к правительственным зданиям в Торонто. Эта толпа сразу же рассеялась, как только возникла угроза применения силы со стороны властей. Макензи удалось 7 декабря сбежать за границу, в город Буффало.

Но, несмотря на это фиаско, Макензи не сдался. На реке Ниагаре, между Канадой и Соединенными Штатами, был маленький остров Нэйви, который считался частью Канады. Там Макензи основал так называемое «Республиканское Правительство Верхней Канады».

Правительство Макензи было явным фарсом. Оно не смогло бы самостоятельно продержаться и одного дня, если бы американцы на границах штатов Нью-Йорк и Вермонт, побуждаемые традиционной ненавистью и возмущенные британским влиянием на сложившуюся паническую ситуацию, не решили, что они являются свидетелями настоящего, полномасштабного восстания, и не собрались сделать из себя этаких новых Лафайетов.

Ван Бюрен издал указ о сохранении нейтралитета в отношении канадских беспорядков, но американцы его повсюду игнорировали. Американские добровольцы прибывали на остров, чтобы помочь Макензи, и в итоге у него собралось около тысячи человек. Их снабжал принадлежавший Америке пароход «Каролина», который базировался в Буффало.

Эта помощь, строго говоря, была самым настоящим актом войны со стороны американцев, и канадские власти были этим серьезно обеспокоены. Они послали пятьдесят человек, чтобы уничтожить «Каролину».

По замыслу корабль планировалось захватить на острове, так как это была канадская территория, и тогда у них было бы полное право поступать таким образом. Но замысел не удался. Тогда канадцы решили ночью 29 декабря 1837 года перейти на американскую территорию и захватить корабль, когда он был в доке. Это им удалось, но без применения силы не обошлось. Несколько американцев были ранены и один убит. «Каролину» подожгли, оттащили на середину реки и там затопили.

Оставшись без поддержки «Каролины», Макензи был вынужден покинуть остров. 13 января 1838 года он снова сбежал на американскую территорию, где был арестован. В течение года или двух обе стороны обменивались мелкими выпадами, самый худший из которых закончился сожжением канадского парохода в отместку за «Каролину». К счастью, ни американское, ни канадское правительство не собирались доводить дело до войны. Поэтому, несмотря на продолжавшиеся то тут, то там протесты, дело так ничем и не закончилось. Набеги американцев постепенно прекратились. Частично из-за того, что они ни к чему не приводили, а частично из-за того, что ситуация в Канаде стала изменяться.

Хотя восстание Макензи было микроскопическим по своим масштабам, оно дало положительные результаты. 29 мая 1838 года на должность губернатора сразу в нескольких провинциях Северной Америки, которая принадлежала Британии, был назначен Джон-Георг Ламбтон, первый граф Дергем, который милостиво обошелся с мятежниками и 11 февраля 1839 года написал доклад, в котором рекомендовал предоставить провинциям определенную степень репрезентативного управления.

Эта система была введена вовремя. Великобритания продемонстрировала этим, что она хорошо усвоила урок, преподнесенный ей Американской революцией, — не перегибать палку, иначе она сломается. Канада начала постепенное продвижение в сторону создания своего собственного правительства и в конце концов добилась этого, оставшись при этом верной подданной Британской Короны (если бы лорд Дергем был там в 1770 году, то, возможно, такая же судьба постигла бы американские колонии).

К 1840 году уже стало ясно, что инцидент с «Каролиной» был благополучно забыт, и туг произошел один довольно нелепый случай. Некто Александр МакЛауд, помощник шерифа из Ниагары, напившись в одном из баров на американской территории, стал хвастаться тем, что он принимал участие в экспедиции по уничтожению «Каролины» и именно он убил того американца, который погиб во время этого нападения.

Власти штата Нью-Йорк арестовали его 12 ноября 1840 года и обвинили в поджоге и убийстве. По какой-то причине для британского правительства это стало последней каплей, и оно потребовало освобождения МакЛауда на основании того, что если он и совершил данное деяние (в чем пока еще оставались сомнения), то он совершил его как солдат, выполнявший приказ своего командира. Великобритания действительно угрожала войной, если бы МакЛауда осудили и подвергли наказанию.

Американское правительство не на шутку испугалось. МакЛауд был не тот человек, из-за которого стоило начинать войну, поэтому американцы были бы рады отпустить его под каким-нибудь предлогом и сохранить при этом лицо, но проблема заключалась в том, что этот канадец находился в руках властей штата Нью-Йорк, а не федерального правительства, а оно не могло вторгаться в процесс совершения правосудия на уровне штатов. Вместе с тем власти штата Нью-Йорк тоже не могли напрямую установить отношения с британцами, так как все отношения с иностранными государствами находились в юрисдикции федерального правительства. Это была важная и серьезная ошибка федеральной системы.

К счастью, МакЛауд оказался глупым хвастуном, который, скорее всего, не принимал участия в том нападении. Его оправдали 12 октября 1841 года, и больше о нем ничего не было слышно. Великобритания наконец согласилась принести половинчатые извинения за сожжение «Каролины», а Соединенные Штаты согласились извиниться за действия этого корабля до того, как он был уничтожен. На этом все и закончилось.

Для того чтобы исключить подобные несоответствия федерального законодательства законодательствам штатов, конгресс принял 29 августа 1842 года закон, по которому дела иностранных граждан, совершивших преступление на территории Соединенных Штатов, находятся под юрисдикцией федерального законодательства. Тем временем беспорядки в Канаде привели к осложнению ситуации на севере штата Мэн.

Граница между штатом Мэн и Нью-Брансуиком еще не была точно определена, и участок земли на востоке от Скалистых гор оставался единственной спорной территорией. Спустя почти иолвека после окончания революционной войны штат Мэн и Нью-Брансуик претендовали на территорию площадью двенадцать тысяч квадратных миль. В 1831 году дело передали для арбитражного рассмотрения королю Нидерландов Уильяму I, и он определил границу, с которой Великобритания согласилась, а Соединенные Штаты — нет.

Вопрос надолго повис в воздухе, потому что эта территория была мало заселенной и казалась тогда обеим сторонам не очень важной. Поэтому им легче было в то время отложить решение этой проблемы, чем спорить.

Однако в 1830 году население увеличилось, и открытие железной дороги предоставило обеим сторонам возможность развивать эти территории. Более того, канадское восстание заставило Великобританию задуматься о том, чтобы провести ее от Новой Шотландии до Квебека и обеспечить таким образом быструю переброску войск в любой район в случае необходимости. А самый короткий путь пролегал как раз через спорные территории.

К 1838 году дровосеки из Нью-Брансуика, которые рубили лес вдоль реки Арустук, столкнулись с недовольством американцев. «Арустукская война» закончилась без крови, но она продемонстрировала необходимость прийти к определенному соглашению по данному вопросу. На эту проблему сразу же обратили внимание и постепенно довели дело до подписания соглашения.

Пока Ван Бюрен был занят решением возникших на канадской границе проблем, а также нелегкой ситуацией в Техасе, дома разразилась другая катастрофа — экономическая депрессия. Под ее гнетом демократическая партия начала постепенно распадаться.

Ее наиболее радикальное крыло, следуя принципам Джексона, настаивало на полном отделении банков и правительства. Они хотели разместить правительственные фонды в независимых подказначействах. Радикалы тоже унаследовали принципы «Рабочих партий» — они поддерживали меры, направленные на облегчение положения безработных. 31 марта 1840 года они добились от Ван Бюрена ограничения рабочего дня до десяти часов. Это был первый шаг, предпринятый федеральным правительством с целью улучшения условия труда.

Консервативное крыло демократической партии, однако, объединилось с вигами и выступило против плана создания подказначейств. Им удалось заблокировать это предложение на довольно долгое время.

Своего максимального накала это противостояние между противоположными частями партии достигло в Нью-Йорке, где радикалы были традиционно сильнее. 29 октября 1835 года демократы провели встречу в Нью-Йорке, и все склонялось к тому, что радикалы вот-вот должны были захватить власть и контроль в партии. Председатель, который был из консервативной фракции, объявил о перерыве и приказал потушить газовые светильники.

Но радикалы были готовы к такому развитию событий. Они с триумфом достали заранее приготовленные свечи, которые они зажгли новомодными трущимися спичками, называвшимися самовозгорающимися или спичками «локофоко» (вероятно, от итальянского слова «йюсо», означавшего «огонь»). После этого радикалов стали называть «Локофокос».

Поняв, что в стане демократов наступил разлад и Ван Бюрен не в состоянии взять руководство в свои руки, виги ощутили запах близкой победы. Конечно, он еще были достаточно слабы, так как представляли интересы разрозненных групп северных промышленников, южных владельцев плантаций и неудовлетворенных демократов. Для того чтобы одержать победу, надо было объединить их всех.

Это означало, что для Генри Клея все было кончено. Его били дважды — в 1824 и 1832 годах, — и за ним закрепилась репутация неудачника. Кроме того, за время своей активной работы в конгрессе он успел нажить большое количество врагов. Поэтому, когда виги 4 декабря 1839 года собрались в городе Гаррисберге, штат Пенсильвания, на свою предвыборную конвенцию, Клей постарался уклониться от участия в предвыборной гонке с присущим ему политическим изяществом.

Получив отказ от Клея, виги обратили свои взгляды на Уильяма Генри Гаррисона, который уже был их кандидатом в 1832 году. Тогда он проиграл, что было вполне закономерно, но проиграл достойно. Виги не придали значения тому факту, что он никак не проявил себя за шесть лег пребывания в конгрессе и во время работы послом Соединенных Штатов в Колумбии, новой южноамериканской республике. Клей на самом деле был рад этому, потому что для него это означало, что Гаррисон позволит лидерам вигов управлять собой.

Еще Гаррисон был одним из героев войны. Его триумф был сомнительным, и его уже успели изрядно подзабыть, потому что битва при Типпекано произошла почти за четверть века до этих событий, но этого было вполне достаточно, чтобы сделать из него своего рода Эндрю Джексона, но только от партии вигов. Ему придумали прозвище «Старый Типпекано» (наподобие джексоновского «Старого Пекана»).

Затем, как подачку антиджексоновскому крылу демократической партии, виги выбрали Джона Тайлора в качестве кандидата в вице-президенты. Тайлор уже номинировался на пост вицепрезидента в 1832 году на антиджексоновской платформе и продемонстрировал тогда хорошие результаты. Теперь ему представился еще один шанс.

Демократы проводили свой съезд в уже привычном им Балтиморе. Они собрались там 5 мая 1840 года, и у них не было другого варианта, кроме как предложить Ван Бюрена второй раз. Однако они не согласились выдвинуть Джексона в качестве вице-президента, потому что к тому времени у него уже появилось слишком много врагов. Он вынужден был баллотироваться как независимый кандидат.

Демократическая платформа взяла за основу тезис невмешательства конгресса в вопросы рабства, настаивая на том, что это была проблема, которую каждый штат должен решать самостоятельно. Такая точка зрения была достаточно распространенной среди тех, кто не считал себя аболиционистом. Так считали практически во всех «рабовладельческих штатах», однако примечательно то, что вопросы рабства были впервые взяты за основу политической платформы одной из главных партий страны.

Наряду с этим был еще один очень важный момент в развитии этой проблемы — аболиционисты наконец тоже создали свою собственную партию. Это была третья партия, созданная в традициях антимасонов (но намного слабее), и первая партия, провозгласившая отмену рабства в качестве причины своего существования.

Первый кандидат от этой «Партии свободы», как они себя называли, был Джеймс Гиллеспи Бирни (род. 4 февраля 1792 года в Данвилле, Кентукки). Родившись в «рабовладельческом штате», Бирни был воспитан в обществе, в котором рабство считалось как само собой разумеющееся явление, и даже у него самого были рабы. Со временем заинтересовался идеей отправки рабов обратно в Африку. Это, в свою очередь, привело к укреплению его веры в аболиционизм. Наконец, в 1834 году он освободил своих рабов и начал открыто пропагандировать аболиционизм.

Естественно, что оставаться в Кентукки он при таких обстоятельствах больше не мог. Поэтому он пересек Огайо Бивер и с 1 января 1836 года стал выпускать в городе Цинциннати аболиционистскую газету. Но в этом «свободном штате» Огайо настроения были такими же враждебными, как и в Кентукки, и в течение последующих шести месяцев его контору не раз громили толпы противников и печатные прессы выбрасывались в реку.

Не отчаявшись, Бирни переехал в Нью-Йорк, где стал добиваться осуществления конкретных политических мер, а не пустых разговоров. За ним пошли наиболее прогрессивные аболиционисты.

Томас Эрл из штата Пенсильвания был аболиционистским кандидатом на пост вице-президента, и «Партия свободы», у которой освобождение от рабства было главной целью, яростно выступила против аннексии Техаса.

Однако предметом спора на выборах 1840 года были совсем не эти вопросы. Виги могли победить, только если бы они не упоминали вообще ни о каких проблемах, потому что не было такого вопроса, по которому у разных фракций партии было общее мнение. Поэтому в их интересах было сосредоточить все усилия на личной непопулярности Ван Бюрена.

Неожиданная помощь подоспела от случайно вышедшей в одной демократической газете редакторской статьи. Это была балтиморская «Репабликэн». Статья вышла 23 марта 1840 года. В ней высмеивалась бездеятельность Гаррисона и говорилось, что он уже не годится ни на что, кроме пенсии. По сути, передовица назвала вещи своими именами и высказала вслух то, чего действительно желал сам Гаррисон. Он баллотировался в президенты только лишь для того, чтобы удовлетворить амбиции других людей и, «при условии получения президентской пенсии в размере 2000 долларов, а вместе с ней — бочонка сидра… несомненно, отказался бы от всех своих претензий на пост уже сейчас и провел бы остаток дней в бревенчатой хижине где-нибудь на берегах Огайо».

Эта статья оказалась самой большой ошибкой для демократов, потому что виги сразу же ухватились за эту идею и впервые в американской истории превратили избирательную кампанию в политический цирк. Они создали такую модель поведения, которая с тех пор стала характерным признаком всех избирательных кампаний — смесь шумного веселья и безнравственности.

«Старый Типпекано» шумно рекламировался везде как представитель тех людей, которым достаточно в этой жизни деревянной хижины и крепкого сидра, а Ван Бюрен — как помпезный аристократ, попивавший шампанское в роскошных комнатах Белого дома. «Деревянные хижины и крепкий сидр» стали лейтмотивом кампании. Повсюду раздавались значки и эмблемы, проводились вечеринки, развешивались плакаты и организовывались митинги с использованием всех средств пропаганды, и все это вращалось вокруг деревянных хижин и крепкого сидра. Предвыборный лозунг вигов был виден и слышен везде: «Типпекано и Тайлор тоже», «Типпекано и Тайлор тоже», снова и снова, пока вся страна не стала уже просто хохотать от этого.

На самом деле никто точно не мог сказать, почему надо было голосовать именно за Гаррисона, а за Ван Бюрена — нет. Но это было неважно. В стране была депрессия, сидр щедро лился рекой, а «Старый Типпекано» был для всех честным солдатом, откровенным и прямолинейным, без ужимок — чего еще было желать? Именно эта кампания, наряду с кампанией Джексона, заставила всех последующих политиков, баллотирующихся в президенты и администрацию, казаться беднее, проще, грубее и развязнее, чем они были на самом деле (и у многих это получалось очень убедительно).

На самом же деле Гаррисон не имел к деревянным хижинам никакого отношения и никогда не был представителем простых людей. Он родился на плантации в штате Виргиния. Его отец был известный чиновник, которого выбрали губернатором Виргинии, когда Уильяму было всего восемь лет. Более того, теперь, во время кампании, его поддерживали и финансировали богатые консерваторы. Но кто думал о логике на тех выборах?

Местные выборы в штате Мэн прошли на несколько месяцев раньше, чем в остальных штатах (и эта традиция продержалась вплоть до 1958 года). Кандидат в губернаторы от вигов выиграл без особых проблем. Эта победа вдохновила вигов и удручила демократов (с этого момента стало употребляться выражение «как проголосует Мэн, так проголосует и страна» — но этот слоган не раз нарушал провозглашаемое им правило).

Общие выборы прошли 2 декабря 1840 года и закончились для Гаррисона блестящей победой. Он победил в девятнадцати из двадцати шести штатов, за него проголосовали 234 выборщика, в то время как за Ван Бюрена — всего 60. Виги также получили большинство мест в конгрессе двадцать седьмого созыва: в Сенате у них было 28 мест против 22 у демократов, а в Палате представителей — 133 против 102.

Но голосование выборщиков не было истинным критерием власти, которой обладали виги. После всей этой шумихи и глупости виги остались почти ни с чем. Что касается прямого голосования, то Гаррисон получил 1 275 000 голосов, а Ван Бюрен — 1 129 000. Биртни и «Партия свободы» набрали только 7059 голосов, то есть совсем ничего, но это было только начало.

Несмотря на то что администрация Ван Бюрена потерпела политическое и экономическое фиаско, именно во время ее руководства в стране наблюдался постоянный рост населения. Перепись 1840 года зафиксировала цифру 17 069 453. Таким образом, за полстолетия население Соединенных Штатов увеличилось в четыре раза. Нью-Йорк, самый большой город страны с населением 312 000 человек, почти сравнялся по численности с таким известным городом, как Вена.

В Соединенных Штатах уже были проложены двадцать восемь тысяч миль железных дорог, и Индустриальная революция, быстро набирая обороты, стала демонстрировать свое преимущество в сельском хозяйстве. В 1834 году Сайрус Холл Маккормик (род. 15 февраля 1809 года в округе Рокбридж, штат Виргиния) запатентовал механическую молотилку на конной тяге, которая сделала ненужным косить колосья вручную, как это было раньше.

В 1836 году Самюэл Кольт (род. 19 июля 1814 года в Хартфорде, Коннектикут) запатентовал оружие, которое многократно увеличило силу его владельцев. Это был револьвер или «шестизарядный», как его называли, навечно запечатленный в памяти благодаря тысячам вестернов в книгах и фильмах.

В 1839 году Чарльз Гудиер (род. 29 декабря 1800 года в Нью-Хейвене, Коннектикут) случайно открыл процесс вулканизации резины при помощи серы, стараясь разработать новый тип резины для коммерческого использования (она не раскисала на жаре и не затвердевала на холоде).

В это же время работал американский художник Самюэл Финли Бриз Морзе (род. 27 апреля 1791 года в Чарльзтауне, Массачусетс), который до этого привез из Европы новый процесс фотографии, а теперь разрабатывал электрический телеграф. Ему помогал в этом Джозеф Генри (род. в 1797 году в Олбани, Нью-Йорк), первый американский ученый всемирной величины со времен Бенджамина Франклина.

Они потратили на уговоры конгресса поддержать это явно прибыльное изобретение гораздо больше времени, чем на решение научных проблем. В конце концов, в 1843 году конгресс согласился оплатить строительство первой телеграфной линии из Балтимора в Вашингтон. 24 мая 1844 года по нему передали первое сообщение: «Вот что сотворил Господь!» — цитата из Библии (Числа, 23:23).

Лидерство в технологическом развитии, которое в прошлом веке принадлежало Великобритании, постепенно стало переходить к Соединенным Штатам. Этот процесс лишь со временем стал очевиден для остального мира.

Одним из таких проявлений стало яркое и удивительное путешествие Чарльза Уилкса (род. 3 апреля 1798 года в Нью-Йорке).

В 1836 году конгресс впервые за все время своего существования санкционировал отправку исследовательской и разведывательной экспедиции на юг Тихого океана. Под руководством Уилкса экспедиция, в которой принимали участие всевозможные ученые, покинула территорию Соединенных Штатов в августе 1838 года и отплыла к побережью Южной Америки. Дальше — через Тихий океан к Австралии, останавливаясь по пути на многочисленных островах.

Из Австралии Уилкс отправился на юг, к самому краю льдов, окружавших Южный полюс, и обогнул их в январе 1840 года (в Антарктике в это время середина лета), наблюдая во многих местах части суши. Частично район Южного полюса посещался и раньше многими мореплавателями, но Уилкс был первым, кто убедился в том, что это был континент, а не группа покрытых льдом островов. Таким образом, его можно считать одним из первых открывателей Антарктики.