Второй период президентства Джефферсона заканчивался катастрофически. Бессилие страны перед действиями Великобритании, позорное дело Бэрра и полный провал эмбарго сделали его настолько же мрачным, насколько первый был светлым.

Тем не менее Джефферсон мог бы иереизбраться на третий срок, если бы захотел этого. Однако с него хватило. После сорока лет карьеры общественного деятеля и восьми лет президентства он хотел отдохнуть не меньше, чем до него — Вашингтон. Поэтому он совершенно ясно дал понять, что не собирается баллотироваться в третий раз. Это решение вкупе с отказом Вашингтона создало прецедент, сделав два срока максимумом. Такое правило соблюдалось в течение последующих 132 лет, хотя конституция этого не требовала.

Республиканцы обратились к Мэдисону, создателю конституции и верному помощнику Джефферсона. Он также был виргинцем и оставался государственным секретарем в течение всех восьми лет президентства Джефферсона. Джорджа Клинтона опять номинировали в качестве вице-президента. Федералисты по-прежнему цеплялись за Пинкни и Кинга.

Результатом стала еще одна победа демократических республиканцев, однако чуть менее убедительная. 7 декабря 1808 года Мэдисон получил 122 голоса выборщиков против 47, отданных за Пинкни, и был избран президентом Соединенных Штатов. Федералисты поправили свое положение в Одиннадцатом конгрессе: хотя количество их мест в Сенате осталось прежним, в палате представителей они получили вдвое больше мест. Как бы то ни было, большинство в палате представителей осталось за демократическими республиканцами, 94 голоса к 48.

Тем не менее федералисты полностью вернули свои позиции в Новой Англии, и некоторые северные демократические республиканцы, хоть и не перешли на позиции федерализма, отказались поддержать кандидатуру еще одного виргинца в качестве президента и голосовали за Клинтона (шесть человек проголосовали за его президентство).

Было совершенно ясно, что популярность федералистам возвращает эмбарго — и что эта тенденция сохранится. Поэтому 1 марта 1809 года, за три дня до ухода со своего поста, Джефферсон отменил эмбарго, чтобы Мэдисон мог начать свое президентство без этого камня на своей шее. Запрет на торговлю с Великобританией и Францией сохранялся, однако американские торговые корабли получили право плыть, куда пожелают.

Мэдисон продолжил попытки исправить положение на морях с помощью переговоров, и поначалу казалось, что надежда на это имеется. Британский посол в Соединенных Штатах, Дэвид Эрскин, попытался достичь соглашения и в своем энтузиазме обещал больше, чем позволяли данные ему инструкции. Мэдисон радостно снял ограничения с торговли с Великобританией, но затем британское правительство кисло опровергло соглашение Эрскина, и разочарованный Мэдисон, оказавшийся в крайне неловком положении, был вынужден снова ввести этот запрет.

Однако этот запрет по-прежнему приносил немалый ущерб и очень мало пользы, так что 1 мая 1810 года в дело вмешался конгресс. Был принят закон, который разрешал торговлю с Великобританией и Францией, но обещавший, что в том случае, если одна из этих стран снимет все ограничения на торговлю с Америкой, то на торговлю с другой будет введено эмбарго.

Это был довольно глупый жест, поскольку Великобритания уступить не могла, а в том случае, если бы это сделала Франция, ограничения, введенные которой не имели особого значения, это практически ничего не дало.

А Франция действительно сняла ограничения — или, по крайней мере, сделала вид, будто дело обстоит именно так. Заверяя Соединенные Штаты в том, что никаких ограничений не существует, она на практике продолжала их налагать. Мэдисон, стремившийся получить хоть какую-то выгоду от дипломатической переписки бессильных Соединенных Штатов, ухватился за этот жест Наполеона и 2 марта 1811 года поспешил снова ввести эмбарго на торговлю с Великобританией.

Населению Америки казалось, что Франция настроена мирно, а Великобритания — непримиримо, и антибританские настроения продолжали усиливаться. Напротив, британское правительство, хорошо знакомое с двуличностью Наполеона, не могло поверить в то, что Соединенные Штаты позволили себя обмануть. Британцам казалось, что президент, представляющий демократических республиканцев, просто потворствует профранцузским симпатиям, и они отказывались поддаваться попыткам навязать решение о снятии ограничений на американские торговые перевозки.

Это было весьма прискорбно, поскольку британцы могли бы себе позволить пойти на послабления. В 1808 году Наполеон непредусмотрительно ввязался в безнадежную войну с Испанией, и теперь вся Европа все сильнее роптала под его суровой властью. Тем не менее Великобритания не пожелала смирить свою гордыню, продолжая негодовать на свои бывшие колонии, и не пошла на уступки.

И потому события неотвратимо вели к войне.

Тем не менее, хотя Соединенные Штаты и казались бессильными по сравнению с Великобританией и Францией, на самом деле страна быстро развивалась. В 1810 году всеобщая перепись показала, что население государства составляет 7 239 881 человек, то есть выросло примерно в два с половиной раза по сравнению с тем, какое было на момент завоевания независимости в 1783 году.

К тому же важна была не только численность. Характер американской экономики начал медленно изменяться в том направлении, к которому стремился Гамильтон, и никакие действия Джефферсона и демократических республиканцев не могли этому помешать.

В 1789 году в Соединенные Штаты приехал англичанин, которого звали Сэмюэл Слейтер (родился в 1768 году). Он работал на тех английских мануфактурах, где уже начали использовать паровые машины, приводившие в движение механизмы, которые пряли нити или ткали ткани, заменяя более медленный ручной труд. Именно это было началом промышленной революции. Слейтер запомнил конструкции таких механизмов и в 1790 году создал механизированную фабрику в Потакете (штат Род-Айленд).

Таким образом в Соединенные Штаты пришла промышленная революция.

Оливер Эванс (род. близ Ньюпорта, Делавэр, в 1755 году) уже к 1802 году создал паровые котлы с высоким давлением, и их стало можно устанавливать на множестве фабрик. Фрэнсис Кэбот Лоуэлл (род. в Ньюберипорте, Массачусетс, в 1743 году; в честь него в этом штате назван город) построил передовые прядильные и ткацкие фабрики.

Процесс, начавшийся в это время, через полтора века должен был превратить Соединенные Штаты в самую развитую индустриальную страну и медленно, но неуклонно уничтожить страну мелких фермеров, которых так идеализировал Джефферсон.

Однако один из результатов американской изобретательности чуть было не стал для Америки роковым.

Со времени Войны за независимость институт рабовладения становился все более непопулярным, а движение за его отмену набирало силу. Даже на Юге, где и сосредоточились почти все рабы, имелось мало сторонников рабовладения. Использование рабов было не слишком доходным и вызывало неловкое чувство, принимая во внимание высокие идеалы демократии, которые провозглашали демократические республиканцы на Юге. И действительно, такие люди, как Вашингтон и Джефферсон, хоть и имели рабов, но ненавидели институт рабовладения.

Одной из важнейших сельскохозяйственных культур Юга был хлопок, спрос на который для механизированных фабрик неуклонно повышался, по мере того как предприятия Великобритании начали выпускать большие количества дешевой хлопковой ткани. Самым сложным этапом было освобождение хлопковых волокон от семян. Это была ужасно монотонная работа, которую вынуждены были выполнять чернокожие рабы, однако шла эта работа крайне медленно.

Миссис Натаниэл Грин, вдова генерала, участвовавшего в Войне за независимость (и умершего в 1786 году), жила в Саванне в штате Джорджия. Как-то раз в 1793 году у нее в гостях оказалось несколько плантаторов-южан, которые открыто обсуждали эту проблему. При этом присутствовал юный протеже миссис Грин, Эли Уитни (родился в Вестборо, Массачусетс, 8 декабря 1765 года), который был изобретательным механиком. Уже через несколько недель он создал простой шиповатый цилиндр, который при вращении зацеплял волокна и механически отделял их от семян.

Эта хлопкоочистительная машина (cotton gin, второе слово — это сокращение от слова «engine»), которую Уитни запатентовал 14 марта 1794 года, в пятьдесят раз увеличила количество хлопка, которое можно было извлечь из коробочек. Моментально стало возможно выращивать гораздо больше хлопка, поскольку всех рабов можно было отправить работать на поля и практически никого не нужно было ставить на очистку волокна. Хлопковые плантации начали расти, рабовладение стало прибыльным, и на Юге противников этого института почти не осталось. Более того, южанам стало казаться, что без рабов их экономика будет разрушена. В результате этого возникли условия для величайшей трагедии — Гражданской войны, которая началась спустя семьдесят лет.

(Самому Уитни его хлопкоочистительная машина никаких денег не принесла. Она оказалась настолько простой, что построить ее мог любой, и Уитни понял, насколько бесполезно было бы пытаться преследовать в судебном порядке нарушителей его авторского права. Он отправился в Коннектикут и там в 1798 году занялся производством огнестрельного оружия. Он наладил точное производство и первым начал выпускать почти идентичные детали, так что любая из них могла подойти к любой винтовке. В конечном счете это оказалось даже важнее, чем хлопкоочистительная машина.)

Растущая предприимчивость и изобретательность американцев также помогала нейтрализовать слабости, связанные с огромными территориями страны. Мэдисон был президентом страны площадью около 4 400 000 км², что было гораздо больше любой европейской страны, не считая России. В условиях того времени перевозки и связь на мало освоенных землях были настолько затруднены, что такие авантюристы, как Уилкинсон, вполне могли мечтать об отделении каких-то отдаленных районов.

Однако освоение земель шло быстро. Платные дороги впервые возникли в Великобритании, а 9 апреля 1791 года платные магистрали появились и в Америке, когда первая такая дорога длиной в 62 мили (почти 100 километров) открылась между Филадельфией и Ланкастером. К 1810 году на северо-востоке существовало уже триста дорожных корпораций. Строились также и каналы (но сути — дороги для судов). Переезды становились все более быстрыми и легкими, так что громадные площади Америки с каждым десятилетием становились все меньшим недостатком.

Новая эра энергии пара также отразилась на транспорте. Уже в 1787 году Джон Фитч (род. в Виндзоре, Коннектикут, 21 января 1743 года) построил пароход, который он эксплуатировал на реке Делавэр. Неудачи привели его к банкротству, однако в 1807 году Роберту Фултону (род. в графстве Ланкастер, Пенсильвания, в 1765 году) на реке Гудзон повезло больше, чем Фитчу. Пароходы также способствовали развитию внутренней торговли.

Итак, Соединенные Штаты отнюдь не считали свою огромную территорию недостатком и мечтали о дальнейшем расширении. Например, вставал вопрос о Флориде и побережье Мексиканского залива.

При покупке у Франции Луизианы относительно Флориды ясности не было. В 1810 году та территория, которую мы называем Флоридой сейчас, носила название Восточная Флорида, тогда как часть побережья Мексиканского залива от нынешней границы Флориды и на запад до реки Миссисипи называлась Западной Флоридой. Оставалось непонятно, включала ли Луизианская покупка одну из этих областей или даже обе.

Испания решительно отрицала это, тогда как Джефферсон не менее решительно заявлял, что по крайней мере Западная Флорида в эту территорию входила, так как только при ее включении устье реки Миссисипи оказывалось в руках американцев по обоим его берегам.

27 октября 1810 года, после того как американские авантюристы из южных штатов вторглись на эту территорию, Мэдисон объявил, что Западная Флорида является частью Соединенных Штатов. Западные районы этой территории, та часть, которая ныне входит в штат Луизиана и расположена к востоку от реки Миссисипи, была оккупирована.

Районы, лежащие восточнее, остались в руках испанцев, сохранивших свой форт у Мобила, однако нижнее течение реки Миссисипи теперь надежно удерживали американцы.

Индейцы Территории Огайо пристально следили за напряженными отношениями Соединенных Штатов и Великобритании. Со времени битвы у поваленных деревьев приток белых поселенцев не прекращался, и потому было ясно, что это движение не остановится, пока вся земля не будет распределена, а индейцы — вытеснены.

Однако в случае войны индейцы могли бы рассчитывать на помощь Великобритании. Имея это в виду, новый вождь, Текумсе (род. близ того места, где ныне в штате Огайо находится город Спрингфилд, предположительно в 1768 году) начал подготовку союза индейский племен, который бы выступил против Соединенных Штатов.

В этом ему помогал его брат, харизматичный шаман Тенскватава, известный также под прозвищем Пророк или Пророк шауни. Эти двое в качестве политического и духовного руководства добивались внушительных результатов.

Центр их влияния находился на Территории Индиана, где был расположен Город Пророка. Губернатором этой территории с 1800 года был Уильям Генри Гаррисон (род. в округе Чарльз, Виргиния, 9 февраля 1773 года). Его отец, Бенджамин Гаррисон, был в числе тех, кто подписали Декларацию независимости.

Гаррисон решил принять меры к уничтожению мечты индейцев, прежде чем союз племен будет создан. Прибегнув к довольно сомнительным методам, он сумел добиться того, чтобы немалая часть территории индейцев была передана Соединенным Штатам — отчасти для того, чтобы ограничить территорию, открытую для Текумсе, а отчасти чтобы принудить индейцев к преждевременному сражению.

С этой же целью Гаррисон дождался, чтобы Текумсе отбыл на юг, чтобы заручиться там поддержкой местных индейцев, после чего повел отряд из одиннадцати сотен человек из своей столицы, Винсенса, на север, вверх по реке Уобаш. 7 ноября 1811 года они добрались до реки Типпеканоэ, неподалеку от которой находился Город Пророка. Он разбил там лагерь — и, конечно же, в отсутствие Текумсе Пророк не смог справиться с теми, кто требовал атаковать американскую армию.

Индейцы начали нападение, и в первые жаркие минуты боя американцы отступили и чуть не оказались в окружении. Однако они отчаянно сражались и через два часа сумели отбить атаку индейцев. Они потеряли двести человек, однако перед отходом уничтожили Город Пророка.

Сражение при реке Типпеканоэ разрушило план Текумсе и заставило его попасть в полную зависимость от британцев. Так как война еще не началась, это означало, что ему придется ждать.

Как всегда, известие о победе над индейцами было встречено с шумным восторгом. О том, что сражение чуть было не оказалось проигранным, постарались забыть, и Гаррисон стал героем дня. Так как принято было считать, что британцы поддерживают индейцев, то это сражение привело к новому подъему антибританских настроений.

Все усиливающиеся военные настроения уже отразились на промежуточных выборах 1810 года, в результате которых был созван Двенадцатый конгресс. В этот раз демократические республиканцы усилили свои позиции в Сенате и отвоевали половину из утерянных ими голосов в палате представителей.

Что еще важнее — на выборах в конгресс исчезло множество имен, которые в той или иной степени преобладали в правительствах в течение двадцати лет, прошедших после принятия конституции. Голосование выдвинуло новых молодых лидеров, для которых Война за независимость была делом далекого прошлого, которого они не помнили. Они росли независимыми американцами и были переполнены мечтами о власти.

Северяне рвались напасть и захватить Канаду, утверждая, что, пока она остается в руках британцев, она останется тем арсеналом, который будет служить для вооружения индейцев, побуждая их к ведению военных действий. Южане с таким же энтузиазмом стремились заполучить Флориду. И все мечтали показать Великобритании, что она не смеет попирать гордость американцев.

Этих новых людей один из представителей предыдущего поколения политиков Джон Рэндолф (род. в округе Принс-Джордж, Виргиния, 2 июня 1773 года) назвал «военными ястребами». Рэндолф был твердолобым демократическим республиканцем и в какой-то момент порвал с Джефферсоном, решив, что тот недостаточно привержен демократическому республиканству.

Лидером военных ястребов был Генри Клей из штата Кентукки — первый заметный политик в истории Америки, не связанный с первыми тринадцатью штатами (правда, родился он в округе Хановер, Виргиния, 12 апреля 1777 года). На тот момент военные настроения оказались настолько сильными, что Клея избрали спикером палаты представителей.

Как бы то ни было, антибританский раж военных ястребов не всегда оказывался разумным. Так произошло в случае Банка Соединенных Штатов, устав которого надлежало заново утвердить в 1811 году. В целом он хорошо справился со своей задачей, однако считался символом федерализма и инструментом коммерческого влияния. Кроме того, примерно две трети его акций принадлежали британцам и, с точки зрения все более антибритански настроенной общественности, это делало данный банк инструментом противника.

В результате этого двенадцатый конгресс отказался утвердить устав банка. В Сенате голоса разделились поровну, и вице-президент Клинтон воспользовался одним из немногих прав вице-президентства — права голосовать в том случае, если в Сенате не удалось прийти к решению. Он проголосовал против банка. Прекращение деятельности Первого банка Соединенных Штатов значительно ухудшило финансовую ситуацию в стране, снизив ее способность вести войну — что, конечно, не было целью военных ястребов.

Еще одно драматическое событие военного плана произошло в море. Британский военный корабль «Геррьер» (что по-французски означает «воин») находился неподалеку от города Нью-Йорк, силой захватывая матросов. 16 мая 1811 года американский военный корабль «Президент» был отправлен с заданием положить этому конец.

«Президент» обнаружил британский корабль, который был принят за «Геррьер», и погнался за ним. На самом деле это оказался корабль «Малый пояс» («Литл Белт»), который был вдвое меньше «Геррьера» и совершенно не мог противостоять «Президенту». «Президент» догнал британское судно близ мыса Чарльз у входа в Чесапикский залив, где и произошел бой. Уступавший в огневой мощи «Малый пояс» был выведен из строя, причем девять человек были убиты и двадцать три ранены. «Президент» никаких повреждений не получил.

Американцы восприняли это как месть за инцидент с «Чесапиком». Однако британцы восприняли это иначе: трусливые янки намеренно выбрали корабль, который был значительно меньше их собственного. Британская общественность тоже стала жаждать войны.

В целом правительства обеих стран не слишком стремились прибегнуть к оружию, какой бы популярностью ни пользовалась эта идея у широкой публики. Длительная война с Наполеоном начинала сказываться на Британии. В 1811 году в Великобритании начался сильный спад, так что торговля с Америкой могла бы оказаться весьма полезной, даже несмотря на некоторые утечки товаров во Францию. Что до Соединенных Штатов, то Мэдисон вел поспешную подготовку к войне, увеличивая армию и приводя в порядок военный флот. Он понимал, что Соединенные Штаты еще далеко не готовы к ведению военных действий.

В результате этого Мэдисон настаивал на переговорах — и британцы с большой неохотой пришли к выводу, что им следует пойти на некоторые уступки. Британский премьер-министр Спенсер Персиваль был готов снять все ограничения на американскую торговлю и уступить требованиям американцев во всем за исключением щекотливого вопроса о насильственном наборе матросов.

Однако тут вмешалась судьба. И мая 1812 года психически больной человек убил Персиваля, который, таким образом, стал единственным в современной истории британским премьер-министром, погибшим от рук убийцы. На какое-то время в британском правительстве воцарился хаос, так что там некогда было рассматривать ссору с Соединенными Штатами.

Эта отсрочка произошла как раз в тот момент, когда Мэдисон больше не смог противостоять все возрастающему нажиму со стороны конгресса и других влиятельных сил, требовавших объявления войны. В те дни не существовало телеграфной трансатлантической связи, так что известие о гибели Персиваля было получено только спустя много недель, а тем временем о неурядицах в Великобритании ничего не знали.

Мэдисон вернул американские корабли в гавани, чтобы предотвратить их захват в случае войны, а затем, 1 июня 1812 года, отправил в конгресс послание с просьбой объявить войну. Последовали жаркие дебаты. Прибрежные штаты Новой Англии, а также Нью-Йорк, Нью-Джерси и Делавэр проголосовали против объявления войны, однако Юг и Запад одержали победу. Война была объявлена решением 79 голосами против 49 в палате представителей и 19 против 13 в Сенате. 18 июня Мэдисон подписал официальное объявление войны, и во второй (и последний) раз в своей истории Соединенные Штаты оказались в состоянии войны с Великобританией.

Тем временем в Великобритании ситуация после убийства премьер-министра нормализовалась и вопрос об ограничениях на торговлю с Америкой снова начал обсуждаться. 16 июня все ограничения были отменены, а последние парламентские формальности относительно этого вопроса были завершены 23 июня.

Итак, новости отправились через Атлантический океан одновременно, и обе стороны узнали, что находятся в состоянии войны из-за проблемы, которая уже была решена. Однако отменить войну после того, как уже раздался глупый клич о «чести нации», крайне трудно. Соединенные Штаты предложили объявить перемирие в том случае, если британцы, в добавление ко всему, на что они уже согласились, пойдут на уступку и в отношении насильственного захвата матросов. На это британцы пойти не могли, так что состояние войны сохранилось, несмотря ни на что.

Казалось, что Соединенные Штаты в начинающейся войне имеют немалое преимущество. Граница с Канадой представлялась бы логичным фронтом боевых действий, а в Канаде у Великобритании было всего 7000 солдат, в том числе всего 4000 регулярной армии, которым предстояло защищать границу длиной более полутора тысяч километров. Население Канады численностью в полмиллиона в культурном отношении в основном оставалось французским, так что считать его британским было нельзя. Более того, британцам, как и во время Войны за независимость, придется посылать подкрепление своим войскам через бурный Атлантический океан. Более того, положение Великобритании было хуже, чем во время Войны за независимость, так как страна была измучена войной с Францией, которая велась уже двадцать лет, а ее лучшие войска находились в Испании. Даже ее главное оружие — подавляющее преимущество на море — не могло бы применяться против Соединенных Штатов столь же успешно, сколь против Франции, так как американцы создали небольшой военно-морской флот, корабли которого были очень удачно построены и снабжены умелыми экипажами — о чем британцы пока не знали, но в чем им вскоре предстояло убедиться.

Однако не все шло так, как хотелось бы Соединенным Штатам. Хотя численность их населения была в пятнадцать раз больше, чем в Канаде, а военные действия шли на своей территории, богатейшие районы страны, коммерческий северо-запад, были настолько против войны, что чуть ли не готовы были отложиться от союза. Действительно, Новая Англия продолжала торговать с Канадой и Великобританией на протяжении всей войны и открыто помогала военной экономике противника.

Хуже всего было то, что Соединенные Штаты начали военные действия с генералитетом, большинство представителей которого были старыми и совершенно некомпетентными, и с армией, которая была малочисленной и практически не обученной.

Несмотря на все это, Соединенные Штаты мечтали о наполеоновских победах. (Пример Наполеона Бонапарта, который был военным гением, вдохновлял всех генералов того времени, хотя большинство не имели и десятой доли того таланта, который обеспечивал победы Наполеона.)

По плану с самого начала войны наступление на Канаду должно было пойти по трем направлениям. От озера Шамплейн отряды должны были двигаться к Монреалю и Квебеку, от Ниагары они должны были направиться на запад, а от Детройта — на восток.

Однако как бы прекрасно это все ни выглядело на картах, осуществить такой план было невозможно. Британцы контролировали море и Великие озера, а американская армия представляла собой скопище необученных людей под командованием престарелых неумех.

Наступление от озера Шамплейн, которое должно было стать самым главным направлением атаки, не удалось даже начать. Для него нужны были солдаты из Новой Англии, а губернаторы Новой Англии просто не пожелали давать людей на войну, которую они прозвали Войной мистера Мэдисона. Без наступления на Монреаль и Квебек две остальные атаки были бессмысленны, однако их все-таки начали.

Генерал Уильям Халл (род. в Дерби, Коннектикут, в 1753 году) был губернатором Территории Мичиган. Он участвовал в Войне за независимость, однако был полностью лишен каких-либо военных талантов. Он вышел на позицию в Детройте 15 июня 1812 года и приготовился (вернее, должен был приготовиться) вторгнуться в Канаду. Однако наступательные действия начали британцы под командованием очень способного военного, генерал-майора Исаака Брока.

17 июля британцы без всякого труда захватили форт Макино (Микиллимакинак) на севере Мичигана, и индейцы северо-запада, уверенные в том, что британцы одержат в этой войне победу, стекались к ним, выступая против Соединенных Штатов. Текумсе получил от британцев звание бригадного генерала и начал нападать на американские отряды.

Халл, имея под своим командованием 2200 человек и пытаясь организовать вторжение, вошел на территорию Канады, но очень быстро отчаялся. Он вернулся в Детройт, где и замер в полном бездействии. 15 августа британцы захватили форт Дирборн, который был построен в 1803 году в том месте, где сейчас находится Чикаго, а их индейские союзники убили множество защищавших его американцев.

Генерал Брок, обеспечив позиции на северо-западе, собрал свои силы (не слишком внушительные), привел их к Детройту и облачил необученных солдат в форму регулярной армии, чтобы их численность выглядела внушительнее. Он потребовал, чтобы Халл сдался, намекнув, что если начнутся боевые действия, то индейцы устроят резню.

Халла, у которого среди 5000 гражданских лиц, собравшихся в Детройте в расчете на большую безопасность, находились дочь и внуки, такая перспектива ужаснула. В результате этого он сдался без боя, и 16 августа британцы заняли Детройт.

Попытки американцев вторгнуться в Канаду, форсировав реку Ниагара, были столь же беспомощными. На этом направлении командовал Генри Дирборн (род. в Хэмптоне, Нью-Гэмпшир, 23 февраля 1751 года), который участвовал в Войне за независимость и в течение восьми лет президентства Джефферсона был военным министром. Форт Дирборн был назван в его честь.

Дирборн был столь же некомпетентен, как и Халл, а его необученные отряды не проявляли желания сражаться. Многие отказывались идти в бой даже тогда, когда их товарищей, вошедших в Канаду, убивали у них на глазах немногочисленные силы Брока, спешно переброшенные к этому месту. Единственной удачей американцев можно считать то, что 12 октября Брока убили во время одного из боев, и в течение всей оставшейся войны у британцев не появилось еще одного командира такого уровня.

Новость о сдаче Детройта привела американцев в ужас. Уильяма Халла судил военный трибунал, приговоривший его к казни (хотя он затем был помилован из-за участия в Войне за независимость), однако это положения не исправило.

Боевой дух американцев мог бы упасть до опасно низкого уровня, если бы не поразительные успехи там, где Великобританию можно было бы считать наиболее сильной, — на море.

Американские корабли, построенные во время войны с Францией, проходившей на море, были крепкими и обладали хорошими мореходными качествами, а их экипажи были не менее хорошо обученными, чем моряки британского военного флота. Их деревянная обшивка была настолько прочной, что они могли выдерживать пушечный выстрел, который потопил бы любой другой корабль.

Самым знаменитым из этих кораблей была «Конституция», металлические детали которого изготовил сам Поль Ревир. На нем должны были установить сорок четыре орудия, но на самом деле их было пятьдесят четыре, так что вооружением он превосходил любой другой корабль такого же размера. Командовал кораблем Айзек Халл (род. в Дерби, Коннектикут, 9 марта 1773 года). Он был младшим братом никчемного Уильяма Халла, однако, в отличие от него, был в высшей степени компетентным человеком. Айзек Халл участвовал в морских сражениях с французами, а во время триполитанской войны обстреливал Дерну, поддерживая Итона.

18 июля 1812 года «Конституция» ловко ушла от эскадры из четырех британских кораблей, а 19 августа встретилась с британским кораблем «Геррьер» один на один. «Геррьер» занимался захватом матросов, и годом назад его не смог отыскать «Президент». На этот раз, сойдясь с этим кораблем один на один, «Конституция» пошла в бой. На бумаге «Геррьер» был примерно равен американскому кораблю, однако в действительности на «Конституции» было больше орудий и матросов. Всего за два с половиной часа корпус «Геррьера» был превращен в решето, которому пришлось дать затонуть, причем потери британцев составили 75 человек против четырнадцати с американской стороны.

Для войны 1812 года это стало новой битвой при Банкер-Хилле, и ее можно считать самым значительным боевым столкновением на море во всей истории Америки. Победа была одержана через три дня после унизительной сдачи Детройта, когда американцам отчаянно нужны были хорошие известия. Кроме того, победа над британским кораблем в сражении один на один была беспрецедентной и оказалась настолько же унизительной для Великобритании, насколько потеря Детройта была для Соединенных Штатов.

Более того, победа «Конституции» над «Геррьером» оказалась одной из многих. 13 августа, шестью днями раньше, американский корабль «Эссекс» захватил британский «Бдительный» («Алерт»). 18 октября американский корабль «Оса» («Уосп») захватил британский корабль «Резвый» («Фролик») в тысяче километрах от берегов Виргинии, потеряв десять человек по сравнению с британскими девятью десятками.

На другой стороне Атлантического океана, у берегов острова Мадейра, американский корабль «Соединенные Штаты» под командованием Стивена Декейтера 25 октября захватил британский корабль «Македонец», приведя его с собой в Нью-Лондон, штат Коннектикут, где настроенные против войны жители Новой Англии могли на него поглазеть — и невольно порадоваться победе.

29 декабря «Конституция» под командованием Уильяма Бейнбриджа (род. в Принстоне, Нью-Джерси, в 1774 году), сменившего Айзека Халла, которого освободили от командования по его собственному ходатайству, уничтожила британский корабль «Ява» у берегов Бразилии, причем потери американцев составили 33 человека по сравнению со 150 у британцев. Именно в этом сражении корабль «Конституция» получил прозвище «Железнобокий старикан», из-за того что пушечные ядра отскакивали от его бортов, не нанося никакого ущерба. Это прозвище осталось у него навсегда (ибо этот корабль по-прежнему существует, и его хранят как бесценное государственное сокровище).

И новый год не принес британскому флоту облегчения. 24 февраля 1813 года американский корабль «Шершень» («Хорнет») под командованием Джеймса Лоренса (род. в Берлингтоне, Нью-Джерси, 1 октября 1781 года), который был с Декейтером, когда была уничтожена «Филадельфия», у берегов Британской Гвианы пустил на дно британский корабль «Павлин» («Пикок»).

Сколько бы британцы ни говорили себе, что воюют с американцами только мизинцем левой руки, поскольку главные их силы поглощены сражениями с Наполеоном, первая половина войны далась им нелегко. Весь мир мог видеть, что американские корабли превосходят британские, и мировые державы не могли не злорадствовать, наблюдая, как бойцовый петух океана с расквашенным носом пятится от мелкого петушка-янки.

Несмотря на то что война шла уже несколько месяцев — катастрофически на суше и победно на море, — выборы 1812 года состоялись вовремя. В голосовании участвовало уже восемнадцать штатов, так как 30 апреля 1812 года самая южная часть луизианской покупки, хорошо населенная еще со времен французской и испанской колонизации, вошла в союз в качестве штата Луизиана. Она стала первым штатом, созданным на территории к западу от реки Миссисипи.

Выборы 1812 года впервые в истории страны прошли в военное время, что установило прецедент. Начиная с момента ратификации конституции проходящие раз в четыре года президентские выборы и раз в два года — выборы в конгресс не отменялись, невзирая ни на какие кризисы. Не существовало и официального ограничения на право оппозиции прилагать все силы к тому, чтобы сменить депутатов, какие бы проблемы ни стояли перед страной.

Конечно, демократические республиканцы снова выдвинули Мэдисона. Они снова выдвинули бы и Джорджа Клинтона, но он умер 20 апреля 1812 года, став первым вице-президентом, умершим во время исполнения своих обязанностей. Демократические республиканцы, понимая, что их позиции наиболее слабы на северо-востоке, для списка кандидатов стали искать представителя Новой Англии. (Такой «уравновешенный список» был отличительной чертой американской политики.)

Они выбрали представителя штата Массачусетс Элбриджа Джерри, самого видного демократического республиканца в этом регионе. Он только что завершил срок губернаторства в этом штате и внес свое имя в политический словарь страны. Будучи губернатором, он изменил границы избирательных округов штата таким образом, чтобы сосредоточить федералистски настроенное население в как можно меньшем количестве округов и обеспечить демократическим республиканцам победу в как можно большем их количестве. Конечно, у некоторых округов получилась очень странная форма, и было отмечено, что один из них похож на саламандру.

«Саламандра! — прорычал некий редактор газеты 11 февраля 1812 года. — Правильнее уж сказать «Джерримандра»!» С той поры термин «джерримандер» используется для описания изменения перекраивания округов для обеспечения политического преимущества какой-либо партии.

Федералисты, пытаясь усилить свои позиции, решили выдвинуть такого человека, который не был бы жителем Новой Англии и не слишком сильно идентифицировался бы с федералистской доктриной. Настроенные против войны демократические республиканцы коммерческих регионов выдвинули своим кандидатом ДеВитта Клинтона, который должен был сражаться за пост президента с Мэдисоном. Он был мэром города Нью-Йорк и племянником только что умершего вице-президента. Федералисты решили его поддержать.

На пост вице-президента они выбрали Чарльза Джареда Ингерсолла (род. в 1749 году), умеренного федералиста из Пенсильвании. Ингерсолл был совершенно незаметной фигурой и стал первым (но не последним) ничтожеством, которого крупная политическая партия выдвигала на пост президента или вице-президента.

Выборщики проголосовали 2 декабря 1812 года — и Мэдисон выиграл с тем же преимуществом, что и в 1808 году. (За всю историю ни один американский президент не терпел поражения в военное время.) Однако победа 1812 года оказалась региональной. Мэдисон победил на всем Юге и Западе, но выше линии Мейсона — Диксона победу он одержал только в Пенсильвании и Вермонте. Федералисты увеличили свое представительство и в Сенате, и в палате представителей. В Тринадцатом конгрессе в палате представителей они имели 68 голосов — почти вдвое больше, чем в Двенадцатом. Тем не менее демократические республиканцы сохранили твердое большинство в обеих палатах конгресса.

Славные победы Соединенных Штатов на море, одержанные в 1812 году, нисколько не уменьшили давление, которое испытывали американские сухопутные силы, оказавшиеся под командованием некомпетентных генералов. Что еще хуже, в 1813 году Великобритания ощутила некоторое облегчение своей ноши.

Как раз в тот момент, когда началась англо-американская война 1812 года, Наполеон повел свои армии на Россию. Многие американцы считали, что их удача зависит от Наполеона — и действительно, если бы Наполеон одержал ту быструю победу, на которую он рассчитывал, и разгромил бы единственную державу, которая еще смела ему противостоять в континентальной Европе, Великобритания скорее всего вынуждена была бы заключить с Соединенными Штатами мир на тех условиях, которые предложили бы американцы.

Однако произошло нечто иное. Наполеон, одержавший в России бессмысленные победы, был вынужден уходить оттуда по снегам, оставив позади всю свою армию. После этого звезда Наполеона окончательно погасла. Он больше не считался непобедимым генералом, и те европейские страны, которые он покорил, начали восставать против него. Великобритания по-прежнему продолжала вести военные действия, однако ощущение кризиса стало исчезать, так что она смогла уделять больше времени досаждающим ей американцам.

26 декабря 1812 года британцы объявили о блокаде Чесапикского и Делавэрского заливов, а весной 1813 года распространили блокаду на все американские порты, за исключением портов Новой Англии. (Препятствовать торговле Новой Англии не было необходимости, поскольку она в основном шла британцам на пользу. Кроме того, обеспечив этому региону особое отношение, Великобритания надеялась способствовать отделению Новой Англии от Соединенных Штатов.)

В целом на протяжении 1813 и 1814 годов британская блокада становилась все плотнее. В Соединенных Штатах возник дефицит товаров, цены росли, люди оставались без работы. Отдельные военные корабли Америки продолжали добиваться успеха (хотя и все реже), а американские каперы на протяжении войны захватили более 1000 британских торговых судов, однако это мало сказывалось на общем превосходстве (численном, если не качественном) британского флота, так что побережье Америки оставалось блокированным.

И даже на море начались поражения, что только способствовало общему унынию.

«Чесапик», ставший жертвой атаки «Леопарда» в довоенный период, теперь находился под командованием Джеймса Лоренса, который в начале 1813 года захватил «Павлин». 1 июня 1813 года «Чесапик» встретился с «Шэнноном» всего в пятидесяти километрах от Бостонского залива. Два корабля были равны по огневой мощи, однако на невезучем «Чесапике» был неопытный экипаж, который еще не успели толком обучить.

Лоренс не смог заставить себя бежать от врага и принял бой. Он был безнадежным. «Чесапик» оказался под продольным огнем и за пятнадцать минут потерял 146 человек по сравнению с 83 у британцев. Сам Лоренс получил смертельное ранение и, когда его уносили с палубы, отдал приказ усилить обстрел и продолжать бой. «Корабль не сдавать!» (Don't give up the ship) — приказал он.

Однако корабль все-таки сдали, и британцы увели его в Галифакс, однако профессионализм Лоренса, который, умирая, думал не о себе, а о корабле, сделал его гибель славной, а его призыв считается на американском военно-морском флоте легендарным.

А что же происходило на Северо-Западе? После сдачи Детройта в регионе американцы почти себя не проявляли. Район к северу и западу от Огайо оказался практически оставленным, и если британцы его не оккупировали, то причиной была их собственная малочисленность, а не какие-либо действия американцев.

В отчаянии американцы обратились к единственному армейскому командиру, который завоевал хоть какую-то известность в недавние годы, — к Уильяму Генри Гаррисону, герою сомнительной победы при Типпеканоэ. Гаррисону дали десятитысячную армию и приказали отвоевать Детройт.

Зимой 1812/13 года Гаррисон пошел на север от реки Огайо примерно в те места, где за двадцать лет до этого произошла Битва у поваленных деревьев. Встав южнее озера Эри, он отправил колонны на Детройт. Одна из них, двигаясь вперед в ужасную погоду, добралась до Френчтауна, располагавшегося примерно в 65 километрах южнее Детройта. Никто не потрудился выставить ночные караулы, так что для отряда стала неожиданностью атака британцев, которыми командовал полковник Томас Проктор. Отряд был уничтожен: те американцы, которые остались в живых, оказались в плену.

Проктор и его союзники-индейцы двинулись на юг, к укреплениям Гаррисона. Гаррисон удерживал свои позиции в течение весны и лета 1813 года, однако у него не было никакой возможности возобновить наступательные действия, пока британцы контролировали Великие озера. Из канадских центров, расположенных восточнее, британцы легко могли переправить по воде людей и припасы в Детройт и на запад. Американские припасы и подкрепления приходилось с немалыми трудностями доставлять по суше, через места, которые были еще почти не обжитыми.

Американцы предпринимали попытки разорвать озерный фронт дальше к востоку. 22 апреля 1813 года около 1600 американцев под командованием исследователя Зебулона Пайка поднялись на борт в Сакетс-Харбор на восточной оконечности озера Онтарио и проплыли 240 миль в западном направлении, чтобы высадиться в Йорке (на этом месте сейчас находится город Торонто).

Общее командование экспедицией осуществлял Дирборн, который получил приказ наступать на Монреаль. Однако он решил, что если бы ему удалось захватить военный корабль в Йорке, озеро Онтарио стали бы контролировать американцы, так что наступление на Монреаль будет проводиться гораздо эффективнее.

Йорк действительно был взят, а пара кораблей уничтожена (причем в ходе операции Пайк погиб), но американцам не удалось взять озеро под свой контроль. Вместо этого из-под контроля вышли американские солдаты, которые бессмысленно сожгли правительственные здания Йорка, тем самым создав прецедент для новых случаев неоправданного разрушения.

После этого совершавший вылазку отряд вернулся на восток. Вторую попытку взять озера под контроль возглавил полковник Уинфрид Скотт (род. близ Питерсберга, Висконсин, 13 июня 1786 года), который оказался редким для войны 1812 года исключением — компетентным американским офицером. Он командовал вылазкой 27 мая 1813 года, во время которой отряд переправился на другой берег реки Ниагары и атаковал форт Джордж на южном берегу озера Онтарио. Британцы оставили форт и отошли на запад. Американцы преследовали британские силы, и у Стони-Крик, в ста двадцати километрах к западу, британцы остановились. 6 июня, при битве у Стони-Крик, Скотт был ранен и вышел из строя, после чего американцы отступили перед гораздо меньшим по численности отрядом британцев. Наступление продолжить не удалось.

6 июля Дирборна освободили от должности командующего и, как это ни странно, ему на замену поставили Джеймса Уилкинсона, никогда в жизни не демонстрировавшего никакой компетентности — даже в изменах, которые он намеревался совершить.

Увы: в тот момент он был осиян некоторой славой, потому что 13 апреля отнял у слабых испанцев Мобил, в результате чего оставшаяся часть Западной Флориды оказалась в руках американцев. (Это стало единственным территориальным приобретением Соединенных Штатов в результате англо-американской войны 1812 года, и, по иронии судьбы, оно было обеспечено тем самым Уилкинсоном, который так долго пытался отторгнуть какие-либо территории от страны.)

Уилкинсону было приказано захватить Монреаль, и было запланировано наступление по двум направлениям. Уилкинсону предстояло двигаться вниз по реке Святого Лаврентия, а другому отряду под командованием Уэйда Хэмптона (род. в графстве Галифакс, Виргиния, предположительно в 1752 году) предписано было двигаться на север от озера Шамплейн. Оба генерала были некомпетентны, и к тому же они друг друга ненавидели. Лучшего способа обречь наступление по двум направлениям на провал придумать было бы невозможно.

Уилкинсон добрался по реке Святого Лаврентия до Крайслерз-Фарм, в 145 километрах к юго-западу от Монреаля. Там часть его армии разгромил британский отряд, значительно уступавший ей по численности. Уилкинсон тут же прекратил все действия в связи с зимовкой.

Хэмптон осторожно двинулся на северо-запад, проиграл бой малочисленному британскому отряду и быстро вернулся туда, откуда вышел.

И, как будто этого еще было мало, в декабре американские отряды, отступая с канадского берега реки Ниагары, сочли нужным сжечь несколько деревень. Никакого смысла в этом не было — только желание напакостить. Результат можно было легко предвидеть. 23 декабря 1813 году британцы в качестве ответной меры сожгли Буффало.

Итак, в отношении сухопутных сражений 1813 год не принес никаких радостей. Для американцев этот год принес целую серию фиаско, а в Европе Наполеон продолжал терпеть крупные поражения, на этот раз — на территории Германии. Приближался такой момент, когда Великобритания сможет обратить все свое внимание на Соединенные Штаты.

И действительно, в 1814 году Соединенным Штатам пришлось бы пойти на мирное соглашение в качестве проигравшей стороны, если бы не один человек — коммодор Оливер Хэзард Перри (род. в Саут-Кингстоне, Род-Айленд, 23 августа 1785 года), который уже принимал участие в боевых действиях в Средиземном море. В тот момент ему было всего двадцать восемь лет — и он является первым упомянутым в данной книге человеком, родившимся после того, как по Парижскому договору независимость Америки была официально признана.

Ему было поручено отобрать у британцев контроль над озером Эри, чтобы Соединенные Штаты могли осуществлять поставки на северо-запад. Он прибыл в Эри, штат Пенсильвания, 27 марта 1813 года. У него не было своего флота. Он ждал оборудования для постройки шести небольших кораблей — а это оборудование с немалыми трудами везли из Филадельфии.

После получения этого оборудования под стремительным напором Перри из сырой древесины были построены корабли. Когда Скотт повел свой отряд на вылазку через Ниагару, Перри смог привести дополнительные корабли из Буффало, что стало единственным полезным результатом боев в районе Онтарио.

В итоге у Перри возник флот из десяти кораблей, и к 2 августа они вышли в озеро в поисках британцев. Флагманом Перри был «Лоренс», названный в честь капитана «Чесапика», погибшего за два месяца до этого. Призыв «Корабль не сдавать!» был начертан на боевом знамени «Лоренса».

Сражение состоялось только 10 сентября. Перри вступил в бой с шестью вражескими кораблями в заливе Пут-ин-Бей на одном из островов в западной части озера Эри, неподалеку от того места, где в осаде до сих пор находились силы Халла. Два флота были примерно равны по огневой мощи, однако американские пушки имели большую скорострельность.

Эскадры три часа обстреливали друг друга. Британцы сосредоточили огонь на «Лоренсе», который вскоре был изрешечен, а 80 процентов его экипажа были убиты или тяжело ранены. Перри не мог командовать боем с палубы «Лоренса», и потому он пересел в шлюпку и под градом пуль перебрался на другой корабль, «Ниагара». Успешное перебазирование командующего подняло боевой дух американцев, и бой продолжился с еще большей яростью. Количество жертв с обеих сторон было приблизительно одинаковым, однако сдаться пришлось британской эскадре. Все британские корабли сдались, и Перри отправил Гаррисону известие, которому суждено было стать одним из самых знаменитых донесений в военной истории. Он сообщил: «Мы встретились с врагами, и они у нас в руках» (We have met the enemy and they are ours).

Победа американцев в битве на озере Эри стала для англоамериканской войны 1812 года эквивалентом победы под Саратогой. В результате нее теперь получать подкрепления и припасы легко могли американцы, а не англичане. Британцам под командованием Проктора пришлось оставить Детройт 18 сентября, всего через десять дней после этого сражения.

Теперь Гаррисон пошел в наступление. Он перебросил 4500 человек на север через озеро Эри и высадил их на территории Канады. Британцы начали отступать, а американцы вели их преследование, пока не оказались на реке Темзе, примерно в 95 километрах к западу от Детройта.

Британцы стали бы отступать и дальше, однако Текумсе, который возражал против ухода из Детройта и был возмущен отступлением, настоял на том, чтобы дать сражение. Проктор ему уступил, и 5 октября 1813 года состоялась битва на реке Темзе.

Это стало единственной победой американцев на суше, одержанной за весь год. Ее достижению особенно способствовала атака кавалерии штата Кентукки под командованием полковника Ричарда М. Джонсона (род. близ Луисвилла в 1780 году). С обеих сторон количество пострадавших было менее 50, но, Что самое важное, погиб сам Текумсе. (Джонсон утверждал, что убил его лично он.)

Битва на Темзе положила конец войне на северо-западе, и, хотя британцы удержали находящийся на самом севере форт Микиллимакинак (Макино), позорная сдача Детройта Халлом была более или менее отомщена.