От интервьюера: Письмо к Дзито Дзоо
Добрый вечер, Дзито Дзоо!
Пожалуйста, не принимайте всерьез все, что я наговорил вчера. Позвольте мне разъяснить это иным образом. По большому счету, я никому об этом не рассказывал, и потому оно прозвучало как-то скомканно. То, что я сказал, в плане фактов было, пожалуй, ближе к тому, как все случилось, но я могу рассказать об этом так, чтобы вы лучше поняли, так, когда все схватываешь на лету. Позвольте мне сейчас дать вам эти разъяснения.
Человек влюбился в дерево. Вот и все – очень простая история. Он пошел в лес нарубить дров и набрел на одно дерево, и тут понял, что в него влюблен. Он забыл про свой топор. Топор вывалился из рук, и он больше не знал, что это такое. Он забыл деревню, из которой пришел, забыл тропу, по которой пришел, забыл даже отважные звонкие голоса своих товарищей, которые в тот самый момент раздавались в обширном лесу, – товарищи, разыскивая, звали его по имени. Он уселся перед деревом и устроился поуютнее, и вскоре никто из тех, кто проходил мимо, не мог даже заметить, что он лежит между корней.
Для него это было так – будто травинка вывернулась другой стороной, открыв карту бескрайнего томления и устремленности, и он мог пройти по этой карте, мог и прошел.
И тогда он и его любимое существо стали искать то, что искали, ничего ни от кого не требуя. Не спрашивая ни у кого дозволения, они изобретали всевозможные услады и находили друг в друге все, чего в мире не хватает. Ты сверкаешь, как монета. Ты высишься, как бор. Ты летишь, как мысль. И так ловко они спрятались в своей любви, что их сердца заросли травой и все их громкие песни сделались непостижимыми лентами, сотканными из воздуха.
Но однажды человек очнулся. Он снова обнаружил себя перед деревом, но этого дерева он никогда раньше не видел. Этого леса он тоже никогда раньше не видел, а одежда на нем сносилась чуть ли не до дыр. Где я был? – спросил он себя и, хромая, вышел из леса, туда, где у вереницы домиков дожидались остальные. Но они не смогли сообщить ему никаких вестей о нем самом. Где я был? – гадал он. С кем, в моих прекраснейших снах, я вел такие нескончаемые разговоры? Но стоило ему об этом подумать, оно отпало от него, и тогда он стал беднее всех на свете.
Восстань, окликали его остальные. Восстань, дурак.
А-а, сказал он, вот как остаются в дураках. А я-то и не знал.
++
