Доктор Сикандар Мейра вымыл руки и плеснул себе в лицо холодной водой из-под крана. В течение многих часов он пытался спасти жизнь молодой женщины. Сейчас он чувствовал себя выжатым как лимон. Это была жестокая борьба, потребовавшая всех его медицинских знаний, умений и сил. Тем больше радовался он результату. За годы работы травматологом доктор привык к тому, что многое протекает не так, как это себе представляешь. Он, в конце концов, тоже человек. И его жизненная стезя – играть со смертью. Успеху способствуют медицинские знания и в какой-то степени удача. Иногда ему выпадали хорошие карты, иногда не очень. Как сегодня.

Он высушил руки и отхлебнул глоток из кофейной чашки, стоявшей с самого утра на письменном столе. Кофе давно остыл и горчил. Только Мейра собрался идти к следующему пациенту, в дверь постучали, и вошла сестра Пéтра. Она выглядела усталой и напряженной. «Сегодня утомительный и жаркий день для всех нас», – подумал Мейра.

– Извините, доктор, там вас ждет друг Мелины Па-ланд. Я уже сказала ему, что вы не можете сообщить ничего нового о ее состоянии. Но он отказывается уходить, не поговорив с вами.

– Все в порядке, – сказал Мейра, – я с ним встречусь. А вам надо обязательно что-нибудь выпить. В такую жару всем нам нужно пить больше жидкости. – Он указал на полупустую чашку и кофемашину. – Только не этот кофе. Этот успел остыть.

Сестра улыбнулась, а Мейра вышел в коридор и направился к Михаэлю Штроде, который нервно расхаживал взад-вперед по коридору, держа руки в карманах синей спецовки; казалось, он пытается сохранить самообладание. При виде молодого человека врачу пришла в голову мысль о тигре, мечущемся в клетке и жаждущем оказаться на свободе. Мейра спросил себя, ищет ли выход Михаэль Штроде. Мог ли этот человек чуть ли не до смерти забить свою подругу? Судя по виду, он импульсивен, но способен ли он на такое? Полиция, по крайней мере, убеждена, что способен.

– Вы хотели со мной поговорить?

Михаэль Штроде резко остановился и развернулся на пятках.

– Ну наконец-то! – буркнул он. – Как ее состояние, доктор? Прошу вас, скажите мне правду!

– Мы сделали все возможное, – сказал Мейра. – Ваша подруга очень сильно пострадала. У нее много переломов, но я думаю, она сможет поправиться без серьезных последствий. Больше всего меня тревожит травма головы.

Михаэль Штроде раскрыл глаза так широко, что, казалось, они вот-вот вылезут из орбит. Он напоминал Мейре перепуганного мальчишку. Возможно, в душе он и оставался им.

– Она умрет? Пожалуйста, скажите мне, что Мелина не умрет!

– Мне жаль, но этого я обещать не могу. Вы ведь знаете, что такое черепно-мозговая травма?

– Это… как сотрясение мозга, да?

– В определенной мере да, – сказал Мейра. – Смотрите, ваша подруга получила сильный удар по голове. От этого произошли кровоизлияния, от которых мозг увеличился и стал давить на стенки черепной коробки. Это примерно как если бы начали надувать воздушный шарик в тесной коробке. Не исключено, что часть ее мозга от этого пострадала, но сейчас мы не можем сказать ничего определенного.

Молодой человек уставился на губы доктора, будто не желая упускать ни слова из сказанного им.

– Значит, она…

– Раньше времени прогнозов делать не стоит, – мягко прервал его доктор. – Нельзя предсказать, что она останется инвалидом. Но я буду честен с вами: ближайшие 24 часа – в высшей степени критические. Мы вынуждены были ввести госпожу Паланд в искусственную кому. Насколько тяжелы повреждения ее мозга, мы сможем с определенностью утверждать, только когда она придет в сознание. Но я ничего не могу вам обещать. Все выяснится лишь по истечении этих суток.

Молодой человек смотрел на него, словно парализованный. Затем губы его задрожали, и по лицу покатились слезы.

– Мне очень жаль, что у меня нет для вас более приятных новостей, – произнес Мейра. – Но вы не должны терять надежду. Как говорится, в жизни все бывает.

– Мы… мы хотели уехать в Гейдельберг, – пробормотал Михаэль Штроде едва слышно.

– Возможно, вы еще уедете, – успокоил его врач.

– Можно мне к ней?

Мейра отрицательно покачал головой:

– Сожалею, но этого я не могу вам разрешить. В ближайшие часы больной необходим абсолютный покой. Идите домой и тоже отдохните. Сейчас вы ничего не можете для нее сделать.

– Но не могу же я… не могу же я бросить ее в беде!

Мейра заверил его, что Мелина не останется брошенной, если Михаэль пойдет домой. Наоборот, для нее будет лучше, если он пойдет домой и отдохнет. Но потребовались еще долгие уговоры и разъяснения, пока Михаэль не согласился, что здесь, в коридоре, он ничем не может помочь Мелине. Перед тем как уйти, Михаэль взял с врача обещание, что тот тотчас же сообщит ему, как только появятся новости. Доктор пообещал и смотрел Михаэлю вслед, пока тот не покинул клинику.

– Это выглядит весьма убедительно, – сказала сестра Петра, со стороны наблюдавшая за их беседой. – Как вы думаете, доктор? Мог он действительно пойти на такое?

– Не знаю, – ответил Мейра. – Кажется, этот парень сильно переживает из-за случившегося. Но не исключено, что тут сыграло роль и чувство вины, которое он испытывает. Возможно, он избил ее в состоянии аффекта. Этого никогда не знаешь.

– Вы в самом деле так думаете?

Мейра только пожал плечами:

– Это не единственный случай подобного рода, с которым мне приходилось иметь дело. Под воздействием чувства вины люди иногда способны на чудовищные поступки. Возможно, наши подозрения беспочвенны. Но даже если это действительно сделал он, от души надеюсь, что Мелина Паланд выкарабкается.