– Это просто кошмар! – рыдала Тилия.

Она поставила локти на стол и уткнулась лицом в ладони. Симон принес ей пару порошков в маленьких белых пакетиках и стакан воды, затем сел рядом.

– Спасибо, – сказала она сдавленным от слез голосом и схватилась за носовой платок.

– Она… Мелина… – осторожно начал Симон, но не мог произнести главное слово.

Умерла? Всего лишь шесть букв, три слога – и столько боли и отчаяния за ними.

– Нет, она жива, – сказала Тилия, силясь улыбнуться, но это ей плохо удалось. – Слава богу, жива. Ее сейчас оперируют. Врач сказал, шансов не много, однако мы не должны терять надежды.

«Да, надежда умирает последней», – вспомнил Симон, глядя на тетю, сделавшую большой глоток воды. Потом он спросил о Майке. Тетя снова вздрогнула.

– Твой бедный брат. – Она снова заплакала. – Это для него такой шок, он совершенно раздавлен. И это еще не все! Сегодня утром полиция приехала и забрала его из автомастерской. Майк даже не знал, что случилось. Они подозревают его, они думают, что это он! А ведь они с Мелиной жили душа в душу…

Она снова заплакала в скомканный платок. Симон непонимающе уставился на нее:

– Они думают, что это был Майк?! Они что, с ума сошли? Майк никогда бы такого не сделал!

– Они продержали его на допросе почти три часа, – продолжила Тилия голосом, полным слез. – Потом его отпустили, потому что против него не было улик. Он… он… мне так жаль!

Она снова уронила голову в ладони и разрыдалась с новой силой. Симон сидел рядом с тетей как оглушенный. Он смотрел на скатерть с мельницами, которой был накрыт кухонный стол, и старался все разложить по полочкам у себя в голове. То, что подозревают Майка, просто ужасно! Абсурдно. Никогда бы он такого не сотворил, тем более с Мелиной! Но ведь полицейские, без сомнения, не знают брата так, как он. Они не знают, какой ранимый и заботливый человек скрывается за мятежным «фасадом» Майка. Мятежность – всего лишь маска, чтобы скрыть ранимую душу. Однажды отец сказал это Симону. Мама тоже все понимала, хотя ее и беспокоило, что старший сын может однажды пополнить ряды «молодых бунтарей».

А теперь дела обстоят вот так. Комиссар криминальной полиции, говоривший с Майком, наверняка изучил его предысторию, и у него сложилось определенное мнение. В криминальных сериалах полицейские всегда так делают. Симон достаточно их насмотрелся. Несколько лет назад Майк из-за агрессивности уже попадал в поле зрения полиции. Все ограничилось предупреждением. Неудивительно, что теперь они думают, будто он, поссорившись с Мелиной, утратил над собой контроль. Но все было не так! Совершенно не так! Майк никогда бы не сделал ничего подобного! Никогда! Симон видел на дороге не его машину. Это он мог утверждать с определенностью. «Мерседес» очень старой, запоминающейся модели – Симон бы его сразу узнал. Кроме того, машина Майка была коричневой, а не темно-синей и не черной.

Они подозревают невиновного, это было для Симона яснее ясного – и не только потому, что он прекрасно знает своего брата.

– Майк никогда бы этого не сделал, – произнес он, обращаясь к самому себе.

– Разумеется, нет, – ответила Тилия, основательно высморкавшись в платок. Затем она взглянула на Симона с сочувствием. – Ах, мне так жаль, Симон. Тебя это наверняка тоже коснулось. Утром я хотела тебя разбудить и осторожно рассказать о случившемся, но ты так крепко спал.

Симон вспомнил женский голос, услышанный им сквозь сон, и кивнул.

– Хорошо, – сказал он, подумав: «Я был у волков, вот ты и не могла меня дозваться».