Когда Тилия вечером спросила Симона, как прошел день, ему не пришлось ничего сочинять. – Хорошо, – ответил он, раскладывая на столе приборы. Он накрывал на три персоны – Майка тоже ждали к ужину. И добавил: – Я поездил по округе на велосипеде Майка, хотел ознакомиться с окрестностями.

В этот момент открылась входная дверь, и, словно по мановению волшебной палочки, на пороге кухни возник Майк. Его волосы еще не успели просохнуть после душа, и он явно не экономил лосьон, чтобы забить запах машинного масла, но так и не сумел.

– Тут вроде обо мне кто-то говорил? – осведомился Майк, взъерошивая Симону волосы.

– Я сегодня прокатился на твоем велосипеде. Надеюсь, ты не против?

– Разумеется, не против. Можешь забрать его себе, малыш. Мне кажется, за последние два дня ты намотал на нем больше километров, чем я за последние два года.

– Ты серьезно?

– Вполне. Велик теперь твой, о, кей? Я все равно не катаюсь на нем. Пусть лучше он используется по назначению.

Симон радостно улыбнулся:

– Спасибо, Майк!

– Не за что. – Майк дружески пихнул его кулаком в бок. – Следи, чтобы цепь вовремя получала свою порцию смазки. Велосипед простоял без движения целую вечность. Напомни мне потом. У меня лежит новая упаковка смазки.

– Есть, капитан!

– Мне нравится, что ты интересуешься своим новым местом обитания, – сказала Тилия, добавляя в приготовленное картофельное пюре кусок сливочного масла – последний штрих в кулинарном шедевре. Потом она поставила кастрюлю на стол и одарила Симона, как ей казалось, материнской улыбкой. – Где же ты все-таки побывал?

– Ездил в гору по лесной тропинке.

Симон смотрел на дымящееся пюре, и его желудок издал тихое урчание. Он подумал о Каро. Что ей сегодня дали на обед? Хочется надеяться, что-нибудь приличное, а не напоминающее помои.

– По лесной тропинке?

Тут только он заметил, что улыбка на лице Тилии застыла неприятной гримасой, будто он допустил бестактность или признался в чем-то запретном. Наверное, решила, что он ездил к месту катастрофы. Казалось, тетя раздумывает, поднимать ли эту тему и как. Но Симону говорить об этом не хотелось. Он решил уйти в сторону, утаив главное.

– В лесу гораздо больше тени, и я поехал в направлении Фаленберга. Потом, свернув в лес, узнал место, где мы когда-то с дедушкой собирали грибы.

– Ты был наверху, у заброшенного отеля? – спросил Майк, вынимая три стакана из кухонного шкафа.

– Да, но для лисичек еще рано.

– Они же никогда тебе особенно не нравились? – Майк налил колы в свой стакан и засмеялся. – Помнишь, как ты их тогда называл?

– Лисички-поганички, – сказал Симон, засмеявшись в ответ.

– Или вонючки, потому что они казались тебе противными. Ведь мама вечно их переваривала. И они выглядели на тарелке так, будто кто-то их уже прожевал и переварил!

– Мальчики, прошу вас… – вмешалась Тилия, разыграв возмущение, хотя сама едва удерживалась от смеха.

Симон вспомнил замечание Каро про понос слона, и ему тоже пришлось сдерживаться, чтобы не разразиться хохотом. Он охотно бы рассказал Майку о Каро, но не сейчас, а когда они будут вдвоем. Ни к чему тетушке Тилии знать обо всем, решил он. Эта тема для братьев.

– Нет, серьезно, Симон, – вставила Тилия, – чего это тебя понесло одного в лес? Тем более сейчас. Кто знает, вдруг то, о чем судачат люди, правда?

– А о чем они судачат?

– Ну… – Тилия неопределенно развела руками. – После исчезновения Леони ходят самые разные слухи. Говорят, будто в лесу завелся маньяк и девочка стала его жертвой.

– О чем только люди не чешут языками… День-то долгий, – сказал Майк. – Единственное, что нашли в лесу, так это ее сумочку. Само по себе это еще ничего не доказывает. Можно только предположить, что девочка убежала в лес из дому.

– Но на сумочке обнаружили ее кровь, – уточнила Тилия. – Хорошо бы твои слова оказались правдой и это были бы лишь глупые сплетни. Но никогда точно не знаешь.

Она огляделась по сторонам, будто маньяк мог сейчас наблюдать за ними через окно. Или неожиданно напасть, выскочив из кухонного шкафа. Затем Тилия снова повернулась к Симону:

– Симон, обещай мне, пожалуйста, что будешь осторожен, хорошо? Если еще и с тобой что-нибудь случится, я просто умру! Такого я точно не переживу.

– Не беспокойся, я все понимаю. И я ведь уже не ребенок.

Он вспомнил о том, что произошло в отеле. О неизвестном субъекте, от которого они с Каро прятались, а потом сбежали. О чьем-то дыхании за стойкой портье. Если верить слухам и они действительно едва не нарвались на маньяка, то им здорово повезло! Если бы Тилия знала, что Симон был на волосок от опасности, она бы заперла его на ключ. Пока этого психопата не схватили бы. И сидел бы Симон под домашним арестом до конца каникул – разумеется, в целях его же безопасности.

– Конечно, ты уже не ребенок, – согласилась тетя, глядя на него серьезно. – Но Леони тоже не была ребенком. Она даже чуть старше тебя, не забывай.

Когда до Симона дошло, что тетя говорит о Леони в прошедшем времени, его в жар бросило. Все, наверное, думают, что девочки уже нет в живых. Однако странно, что преступник не потребовал выкупа, что криминалисты вообще не обнаружили никаких следов. Мнения Майка о том, что девочка просто сбежала из дому, Симон не разделял. Кому-то она должна была попасться на глаза. Водителю, который подвез ее, шоферу автобуса или кому-то из пассажиров поезда… Но ее никто больше не видел – разве что ее вероятный убийца.

– Давайте сменим тему, – предложил Майк. – Я сегодня серьезно поработал и посему голоден как волк. Да и Симон, наверное, тоже. Сколько тарелок собрался съесть, малыш?

– Всего одну, – ответила вместо него Тилия с хитринкой в глазах. – У меня есть сюрприз для тебя, Симон. Посмотри-ка сюда.

Она открыла кухонный шкафчик и вынула оттуда белую пластиковую тарелку. Та была разделена на три сектора – главную часть для основного блюда и две поменьше для гарниров.

– О, здорово! – обрадовался Симон. – Большое спасибо.

– Не за что, дорогой. Я перерыла весь магазин товаров для дома. К сожалению, эти раздельные тарелки из вот такого тонкого пластика по 100 штук в упаковке. На какое-то время тебе этого хватит. Можешь взять их с собой в интернат, если посуда в столовой тебе не подойдет.

Симон смотрел на пластиковую тарелочку в своих руках. Мило задуманный жест, подумал он. Но, как и напоминание об интернате, эта пластиковая тарелочка показалась ему лишь прощальным подарком для паренька, у которого не все дома. Он воздержался от комментариев, вернулся к столу и сел на свое место. «Нет, на место для гостя, – одернул себя Симон. – Для чокнутого племянника, которому купили пластиковые менажницы». Тилия, безусловно, так не думала. Но темное чувство, уже почти забытое, снова прокралось в его мозг.

– Активнее работайте ложками, мальчики! – сказала тетя, будто не замечая его реакции. – Сегодня я выполнила заказ Симона: рыбные палочки с картофельным пюре и соусом.

Симон безрадостно смотрел на еду и снова вспомнил о соседской кошке. Майк взглянул на него; казалось, старший брат пытается понять, что происходит с младшим. Сев рядом с Симоном, он наложил пюре себе и ему. После этого разложил по тарелкам рыбные палочки – по три на брата, – положил их аккуратно, вплотную друг к другу, как нравилось Симону.

– Раз уж мы сегодня заговорили об этом, – сказал Майк, – то и у меня есть для тебя сюрприз. Найдется минутка после еды? Хочу кое-что показать.

– О,кей, – сказал Симон и воткнул вилку в пюре. – А что?

– Если я тебе сейчас скажу, то это уже не будет сюрпризом.

Майк подмигнул брату. От него все еще пахло машинным маслом. Этот запах был неотделим от Майка и знаком Симону с тех давних пор, когда старший брат еще жил дома.

Раньше Майк часто забирал мотор своего забарахлившего мопеда или мотороллера к себе в комнату и чинил его там. Или «чуть подкрашивал». Поэтому пол на той половине комнаты, которую занимал Майк, был всегда застелен листом картона. Картон призван был скрывать масляные пятна на ворсистом ковре, но не всегда с этой задачей справлялся.

Мама яростно протестовала против «ремонтных работ» в комнате, но Майк ее не слушал. В те времена у него еще не было гаража, а следовательно, и мастерской. Лишь позже, когда стычки Майка с матерью участились и ожесточились, Ларс Штроде за немалые деньги арендовал для него гараж. С тех пор Майк оттуда почти не вылезал. Если машина родителей барахлила, он чинил ее. Майк в технике был настоящим гением – Симон не сомневался, что его брату под силу смастерить или починить что угодно.

«Жаль только, что ты, Майк, не можешь соорудить для меня машину времени, – с грустью думал Симон. – Чтобы она перенесла меня в прошлое. Не в очень далекое прошлое, только до того самого дня… Я сделал бы так, чтобы мы вообще никуда не поехали в тот злосчастный день. Что-нибудь придумал бы. И тогда ничего не произошло бы. Вообще ничего. Все осталось бы так, как было».

Он не подозревал, что Майк как раз готовит для него своего рода машину времени. Не такую, конечно, как в старых кинофильмах о мутантах-морлоках, которых он страшился 10-летним мальчишкой. Но все равно вышло нечто, способное перенести младшего брата в прошлое.

Пока они обедали, мысли Симона вертелись вокруг Каро – она притягивала его как магнит.