«Тебе ни за что не спастись! Никогда!» Этот глухой, злобный голос позади. Симон пополз еще быстрее. Все тело свело судорогой. Все болело и ныло. Носом шла кровь, а во рту ощущался отвратительный привкус ржавых гвоздей. Непрекращающийся рев сирены мучительно завывал в голове, болезненно участившийся пульс болью отдавался в висках. Казалось, мозг раздувается и раздувается – и вскоре череп лопнет.

Еще сложнее было овладеть собой. Едва он попытался подняться и идти прямо, как все вокруг начинало вращаться вокруг него. Он терял равновесие, шатался, точно пьяный, и снова падал.

«Я до тебя доберусь!»

Снова этот злобный голос. Симон заторопился еще больше. Ему надо прочь отсюда. Ободранные ладони и колени саднят. Они горели огнем, когда он в панике полз по асфальту. Прочь отсюда! Прочь отсюда! Прочь отсюда! Потому что позади бушевал настоящий пожар. Он чувствовал его спиной, ощущал жар и треск, словно за ним бросился вдогонку сам ад.

Он увидел яркую вспышку пламени, поглотившую синий «Форд» и все вокруг. В ноздри ударила отвратительная вонь горелой резины, раскаленного металла, бензина и еще чего-то, о чем Симон предпочитал не задумываться. И это Нечто, преследующее его.

«Ты не сбежишь, Симон!» Он не осмеливался обернуться. Ему надо прочь. Прочь, прочь, прочь! Как можно дальше. Заднее стекло лопнуло, брызнули осколки. Трещал огонь. Воздух, с воем исторгавшийся из еще одной лопнувшей шины, напоминал крик. Наконец завывание сирены прекратилось. Внезапно наступившая тишина показалась мальчику еще более зловещей, чем адские вопли. Позади Симон услышал шаги. Шаги приближались.

Симон продолжал двигаться, стремясь отползти как можно дальше от того, что его преследовало. Подальше от горящей машины, похожей на факел, воткнутый между стволами. По обе стороны от него был лес. Огромные ели, чьи гигантские ветви заслоняли свет. В темном подлеске Симону показалось, что он заметил горящие глаза. Они смотрели на него. Он услышал другие голоса. Тихие, угрожающие, шепчущие.

«Смотрите-ка, это он! Симон! Симо-о-он!» И злобное хихиканье. «Иди сюда, Симон! Иди к нам! Да, иди к нам, потому что ты один из нас!» Он снова хотел встать и умчаться прочь, но ноги опять не повиновались ему, и он растянулся во весь рост. С огромным трудом он ползком продвигался дальше. Она снова была здесь – эта дверь поперек лесной дорожки. «Я знаю эту дверь! – думал он. – Я должен в нее войти! Это важно». Он схватился за дверную ручку и надавил вниз изо всей силы. Дверь не поддалась.

«Считай, ты попался!» Злой голос позади него подобрался к Симону опасно близко. В отчаянии Симон тряс ручку, колотил в дверь снова и снова. Никто не открывал. За дверью он различил какие-то голоса. Голос женщины. Она была взволнована и заикалась. Симон не мог разобрать, что она бормочет. Потом чудище с утробным криком приблизилось к нему чуть ли не вплотную. От его шагов дрожала земля. «Останься здесь, Симон! Останься! Ты ведь тоже должен был погибнуть!»

Мальчик в панике замолотил в дверь кулаками, призывая на помощь… И проснулся. Он понял, что лежит на полу у кровати. Перед ним в темноте стоял ночной столик, в дверцу которого он во сне молотил кулаками. Дверца распахнулась, ящик за ней был пуст. Он, кряхтя, уселся, прислонившись к кровати. Мальчик был весь в холодном поту.

Снова этот сон. Снова дверь. Но на этот раз все было даже хуже, чем прежде. На этот раз за ним гнались. Этот монстр с утробным голосом. Наверное, тот самый, которого он уже видел в машине Тилии. Он даже не отваживался оглядеться вокруг, потому что, чем бы это ни было, оно лишало его рассудка. В этом Симон был твердо убежден, даже понимая, что это всего лишь сон.

Нужно было вспомнить, что ему говорил доктор Форстнер о психогигиене. «Пусть эти чистильщики в твоей голове закончат работу. Дай им немного времени, все твои ночные кошмары исчезнут сами собой». Оставалось лишь надеяться, что все так и будет. Как он уповал на то, что Майк ошибся насчет сбывающихся снов. То, что он увидел сегодня во сне, ни в коем случае не должно сбыться!