5. Дорога в Ирак (2001–2003)
Вернувшись в Управление в апреле 2001 года — уже под фамилией мужа, после рождения близнецов и годичного отпуска, проведенного дома, — Валери Уилсон вместе с еще одним оперативным сотрудником приступила к работе в группе по Ираку в составе ОБР. Согласно опубликованным данным, в том числе изложенным в ее собственных воспоминаниях, оперативная деятельность Уилсон требовала высокого уровня секретности и состояла в координации операций ОБР с использованием агентов НОП для вербовки иракских аспирантов, ученых и бизнесменов, предположительно связанных с производством оборудования для программ создания оружия массового поражения в Ираке. ОБР также предпринял попытку взять в оперативную разработку иностранного агента, сотрудника одной из взаимодействующих с Вашингтоном спецслужб, который помог бы шире осветить положение дел. Параллельные усилия предпринимались Отделом национальных ресурсов ЦРУ по привлечению к сотрудничеству живущих в США родственников иракских высокопоставленных чиновников и ученых для сбора информации по предполагаемым военным программам.
Задача, поставленная перед Валери, приобрела особую настоятельность, когда администрация Буша решила перенести войну с терроризмом на иракский режим Саддама Хусейна, после того как 11 сентября 2001 года «Аль-Каида» осуществила авиационные атаки на Всемирный торговый центр и Пентагон. Многочисленные детали публикаций указывают на то, что вскоре после 11 сентября Валери Уилсон была назначена руководителем оперативной группы по Ираку в ОБР ЦРУ. По мере того как США приближались к развертыванию военных действий, иракская группа Уилсон получила статус Объединенной оперативной группы по Ираку (ООГИ). Валери Уилсон пишет: «Я координировала установление контактов с… учеными во всем мире, назначала проверки на детекторе лжи для выяснения подлинности некоторых странных утверждений, которые нам доводилось слышать, и поддерживала постоянную связь с нашими вербовщиками и сотрудниками, занимавшимися сбором и обобщением агентурных данных на местах, а также с экспертами по разным странам».
Пока Валери Уилсон занималась зарубежными операциями по сбору и проверке разведданных по предполагаемым программам производства оружия массового поражения в Ираке, ЦРУ получило сведения — сначала в октябре 2001-го, а затем в феврале 2002 года — от итальянской военной разведки СИСМИ (SISMI): по их сведениям, Ирак заключил контракт с Нигером на закупку пятисот тонн необогащенного урана, или желтого кека. Впоследствии итальянские данные на поверку оказались основанными на грубых подделках, пущенных в оборот бывшим итальянским военнослужащим, превратившимся благодаря тесным связям с итальянскими спецслужбами в ловкого торговца информацией. Хотя многие сотрудники ЦРУ, Управление разведки и исследований Государственного департамента США (УРИ) и ФБР с самого начала скептически отнеслись к итальянскому сообщению — прежде всего потому, что урановые месторождения Нигера находились под контролем французского консорциума, потому, что процедура транспортировки пятисот тонн урана не могла пройти незаметно, а также потому, что в то время у Ирака не было возможности осуществить процесс обогащения желтого кека, не говоря о том, что 550 тонн урана уже хранилось на складах, опечатанных МАГАТЭ, — это сообщение привлекло внимание аппарата вице-президента, поручившего ЦРУ со всей тщательностью проверить, не намеревается ли Ирак возобновить программу производства ядерного оружия. Валери Уилсон описывает поистине небывалую заинтересованность, которую аппарат вице-президента проявил к итальянскому сообщению. Она пишет:
«Ненастным днем в феврале 2002 года в мой кабинет ворвалась очень возбужденная молодая сотрудница. Обычно довольно сдержанная и спокойная… выглядела необычайно оживленной и даже встревоженной. Она торопливо доложила мне, что „кто-то из аппарата вице-президента“ позвонил ей по защищенному зеленому каналу. Обратившийся, несомненно штатный сотрудник аппарата, сказал, что их интересует сообщение, которое… правительства Италии передало правительству США… Меня на мгновение привело в замешательство, что кто-то из аппарата вице-президента обратился к младшему персоналу Управления с вопросом о разведданных. На моей памяти такого никогда еще не случалось. Существовали строгие правила и процедуры дозированной выдачи информации политикам или рассмотрения их запросов. Для этого в недрах Управления были учреждены специальные отделы. Позвонив первому попавшемуся сотруднику, чиновник мог получить скоропалительный ответ, но так недолго и до беды… Однако я быстро справилась со своим замешательством и обратилась к решению задачи, которую перед нами поставили…
…Аналитик среднего звена, который присоединился к обсуждению, с энтузиазмом предложил: „А что если потолковать об этом с Джо?“ Он знал биографию Джо и знал о его роли в первой войне в [Персидском] Заливе, о его богатом африканском опыте и о том, что в 1999 году он уже ездил в Африку по секретному заданию ЦРУ в связи с урановой проблемой… Меня предложение коллеги не слишком вдохновило, но надо было держать ответ перед аппаратом вице-президента, и невнятное „извините, не знаем“ в данном случае для ответа не годилось. И мы с аналитиком отправились в кабинет руководителя… чтобы обсудить приемлемый план действий. Боб, наш начальник, внимательно выслушал нас и затем предложил, чтобы мы организовали совместную встречу с Джо и соответствующими сотрудниками Управления и Госдепа».
Как свидетельствует рассказ Валери, Джозеф Уилсон знал, что его поездка была организована в связи с запросом вице-президента. Но согласно документам, обнародованным во время суда над Либби, Чейни утверждает, будто бы в то время он не знал, что ЦРУ отправило кого-то — и тем более не знал, кого именно, — для проверки информации по его запросу. Однако, согласно докладу сенатского Комитета по разведке «Этап-1» о предвоенных разведданных, 14 февраля 2002 года Чейни был поставлен в известность о том, что ЦРУ проверяет информацию по Нигеру, используя для этого засекреченные ресурсы.
Итак, согласившись предпринять эту неоплачиваемую поездку (ЦРУ покрывало только транспортные расходы) и получив консультации в Госдепартаменте, Уилсон в конце февраля 2002 года полетел в Нигер, где в течение восьми дней встречался с бывшими нигерскими чиновниками и бизнесменами, европейскими экспатриантами и другими людьми, выясняя обстоятельства дела. Буквально через несколько часов после возвращения двое сотрудников ЦРУ, включая аналитика, который первым предложил кандидатуру Джо для этого задания, явились к нему домой, чтобы заслушать его отчет. Валери заказала обед из китайского ресторана и оставила их одних.
Уилсон сообщил гостям свое мнение и привел доводы в пользу своей точки зрения: весьма сомнительно, чтобы подобная урановая сделка имела место. Урановые шахты находятся под контролем французского консорциума, доставку и транспортировку пятисот тонн урана через Сахару невозможно было бы утаить, не заручившись согласием французского консорциума, и вообще уран в Нигере находится под пристальным надзором. Он также упомянул, что бывший высокопоставленный государственный чиновник в Нигере рассказывал ему о встрече с делегацией Ирака на конференции Организации африканского единства, которая состоялась в Алжире в 1999 году. К бывшему премьер-министру Нигера Ибрагиму Майяки обратился западноафриканский бизнесмен Барака, предложивший ему встретиться с иракской делегацией; как говорил Майяки Уилсону, он тогда встревожился — не потому ли иракская делегация проявляет такую заинтересованность во встрече с ним, что речь пойдет об уране. Но когда встреча состоялась, вопрос об уране не поднимался, так что тревога оказалась ложной, как сообщил Майяки Уилсону, а тот, в свою очередь, передал это сотрудникам ЦРУ. Кроме того, Уилсон добавил следующее: «Я был доволен тем, что слухи о попытке Ирака закупить уран в Нигере и тем более о якобы имевшей место подобной сделке не получили подтверждения, но на случай, если необходимо было бы провести дополнительное расследование, мой совет был очень прост: обратиться к французской компании по добыче урана, к КОГЕМА».
На основе данных, предоставленных Уилсоном, ЦРУ составило отчет и дало ему ход по установленным каналам 8 марта 2002 года. Как пишет Валери, «существует стандартная процедура рассылки таких отчетов во все правительственные инстанции, связанные с разведкой, в частности в Управление разведки и исследований Государственного департамента США (УРИ), Агентство национальной безопасности (АНБ), Пентагон, а также в распоряжение командования групп войск США за рубежом. Мы имели все основания полагать, что их сводный итоговый отчет будет согласно установленному протоколу в обязательном порядке направлен в аппарат вице-президента». Бывший директор ЦРУ Джордж Тенет говорит, что этому отчету, основанному на данных неназванного засекреченного источника, был дан обычный ход в разведывательном и политическом сообществе, в том числе и в аппарат вице-президента, хотя сам Чейни в это время был в отъезде, и, по всей вероятности, пресс-секретарь Чейни не уведомил его об этом напрямую.
Как бы то ни было, ЦРУ со всей определенностью рекомендовало Белому дому воздержаться от ссылок на предполагаемую сделку между Ираком и Нигером и не использовать ее в качестве аргумента при обсуждении смежных вопросов, тем более на самом высоком уровне. В октябре 2002 года Тенет лично настоятельно советовал заместителю советника по национальной безопасности Стивену Хедли и советнику по национальной безопасности Кондолизе Райс убрать из назначенной на 7 октября речи Буша в Цинциннати ссылку на урановую сделку Ирака с Нигером, утверждая, что сведения недостоверны. Тогда Тенету удалось убедить их — ненадолго. Два месяца спустя сотрудник Совета национальной безопасности Роберт Джозеф, в обход Тенета, получил от Алана Фоли, главы Центра контроля над вооружениями и нераспространением ОМУ (ЦКВ), добро на упоминание об «урановом досье» в докладе президента «О положении в стране», с которым Буш выступил в Конгрессе в январе 2003 года. Джозеф просил согласия Фоли на следующее утверждение в речи Буша: «Нам также известно, что [Саддам Хусейн] пытался закупить уран в Африке». Однако Фоли попросил Джозефа отнести это утверждение к недавно обнародованному официальному британскому докладу, и в результате в речи Буша прозвучало следующее: «Правительству Великобритании стало известно, что Саддам Хусейн недавно предпринял попытку закупить в Африке значительное количество урана». Эти шестнадцать слов вскоре заставят Белый дом сожалеть о сказанном.
Когда сторожевой пес ООН по ядерным технологиям, МАГАТЭ, получил доступ к документам, на которых основывали свои заявления вначале итальянцы, а затем Великобритания и президент Буш, очень скоро выяснилось, что эти документы были грубой фальшивкой. Вслед за тем США вторглись в Ирак — и обнаружили, что никакого оружия массового поражения там нет. Джозеф Уилсон имел все основания полагать, что Белый дом намеренно преувеличивал достоверность разведданных.
Валери Уилсон, раскрывая некоторые подробности своих обязанностей в то время, пишет, что для ее группы значительный интерес представляли международные «сети поставки оружия», которыми мог воспользоваться Ирак. Валери описала одну из непростых зарубежных операций, которой ей довелось руководить:
Мне предстояло организовать ее [молодой женщины из… семьи среднего класса, занятой в области высоких технологий… в одной из европейских стран] встречу с [нашим сотрудником] таким образом, чтобы она ни на минуту не заподозрила, что ею занимается ЦРУ… Мы сошлись на следующей легенде: он представится… человеком, который прочитал ее статью в малоизвестном научном журнале… Возможно, она, чувствуя себя одиноко в чужой стране, поддастся на лесть… а возможно, также и на его способность обсуждать с ней ту загадочную область, которой она занимается, с изрядной мерой уверенности и компетентности… Замысел состоял в том, что ее «задания» станут со временем исключительно конфиденциальными и мы сможем прощупать, что ей известно о работе ее… руководителя…
Покуда группа Валери намечала для разработки объекты из числа студентов и зарубежных бизнесменов, предположительно имевших полезную информацию или как-то связанных с гипотетическими ядерными проектами Ирака, другая команда в ЦРУ, Отдел национальных ресурсов, тот самый, что курировал командировку ее мужа в 1999 году, искал выход на американских родственников иракских ученых и чиновников, чтобы с их помощью получить информацию из Ирака. Джеймс Ризен в своей книге «Состояние войны» подробно описывает одну такую операцию ЦРУ по вербовке женщины-врача иракского происхождения, Савсан Альхаддад, которая работала в то время в клинике Кливленда и у которой в Ираке оставался брат-инженер.
Доктор Савсан Альхаддад была очень занята, когда к ней обратились со странным разговором по телефону… Немолодая, миниатюрная, смуглая, тихая женщина, Савсан недоумевала, что понадобилось от нее, скромного анестезиолога, сотруднику ЦРУ, который сказал, что звонит из Питсбурга… Крис [сотрудник ЦРУ] буквально ошеломил Савсан, объяснив ей, с чем он к ней обращается: она могла бы помочь президенту Бушу в войне против терроризма. А помочь она могла бы, отправившись в Багдад с секретным поручением. Крис пояснил, что ЦРУ хочет, чтобы Савсан… поехала в Ирак в качестве шпионки. ЦРУ стало известно, что Саад Тофик, брат Савсан, в свое время получивший диплом инженера-электрика в Англии… является одной из ключевых фигур в засекреченной программе Саддама Хусейна по созданию ядерного оружия.
Прилетев в Багдад и тайно переговорив с братом во время ночных прогулок или при включенном телевизоре и выдернутом из розетки телефоне во избежание прослушивания, Савсан была потрясена: брат заверил ее, что никакой ядерной программы в Ираке уже не существует. Как пишет Ризен, «Савсан продолжала задавать предписанные вопросы, но Саад счел, что это не иначе как плод чьей-то воспаленной фантазии». «У нас просто нет возможности что-либо делать, — говорил ей брат. — Нам не хватает оборудования и ресурсов даже для обычных вооружений. Мы самолет-то сбить не в состоянии. У нас совсем ничего не осталось». Однако, пишет далее Ризен, когда Савсан, вернувшись из Ирака, передала сведения, полученные от брата, сотрудникам ЦРУ в одной из гостиниц Вирджинии, они не поверили ни одному его слову. Церэушник Крис сказал ее мужу: «Мы полагаем, что Саад лжет. Мы полагаем, что он знает гораздо больше того, что пожелал ей рассказать». Крис улыбнулся и откланялся. Отчет Савсан Альхаддад был приобщен к делу вместе с другими отчетами бывших иракцев, которые согласились встретиться в Багдаде со своими родственниками — специалистами по вооружениям. Все они, общим числом около тридцати человек, показали одно и то же. Все доложили ЦРУ, что иракские специалисты утверждают: программы по разработке химического, биологического и ядерного оружия в Ираке давно прекращены. Сотрудники ЦРУ, заключает Ризен, «проигнорировали эти свидетельства и не стали даже посылать доклад по „семейным“ отчетам в аппарат президента».
Аналогичная ситуация имела место в отношениях между Белым домом и разведывательным сообществом почти по всем вопросам, касавшимся разведданных по Ираку и мнимому оружию массового уничтожения, — а это как раз то, чем тогда занималась Валери. Как показывают многочисленные свидетельства, администрация Буша была склонна прислушиваться к ЦРУ только в тех случаях, когда Управление приводило данные, подкреплявшие намерение Белого дома оккупировать Ирак. И руководство ЦРУ, оценив крайне политизированную обстановку, из кожи вон лезло, выпячивая именно те далеко не всегда достоверные данные — вроде урановой сделки Ирака с Нигером, — в которых остро нуждался Белый дом, стремившийся внушить народу идею настоятельной необходимости войны с Ираком.
Как утверждает один из бывших высокопоставленных чинов ЦРУ в отставке, «когда речь шла об информации, поддерживавшей необходимость вторжения в Ирак, планка была очень низкой. Когда дело доходило до информации, не подтверждавшей наличие в Ираке оружия массового уничтожения, планка поднималась невероятно высоко… С самого начала вся информация отбиралась и интерпретировалась таким образом, чтобы подтвердить нужные Белому дому выводы. Никакая информация ЦРУ не могла заставить правительство признать, что у Ирака нет ОМУ».
Журналисты Майкл Исикофф и Дэвид Корн так описывают предвоенную разведку в своей книге «Спесь»:
Объединенная оперативная группа по Ираку (ООГИ) в своих отчетах подробно освещала многочисленные отрицательные свидетельства, полученные от иракских специалистов, и направляла эти отчеты в аппарат ЦРУ. Но… руководители оперативно-разведывательной службы сомневались, можно ли доверять всем этим заверениям, всем этим «у нас ничего нет».
Как утверждает один из участников ООГИ, «рабочая гипотеза была такова: мы имеем дело с менталитетом, схожим с тем, что наблюдался у советских специалистов. Люди жили в обществе, где ложь стала образом жизни, способом выжить. Мы не удовлетворялись их первым ответом, когда слышали, что ничего такого нет в помине или что они-де сами никакого отношения к ОМУ не имеют». Ни Уилсон, ни другие сотрудники ООГИ не знали, получают ли они достоверные ответы или просто недостаточно хорошо поработали, чтобы найти свидетельства наличия ОМУ в Ираке Саддама Хусейна. Как вспоминает сотрудник группы, «тот факт, что мы не получили информацию, подтверждавшую наличие ОМУ, еще не означал, что такого оружия нет». Но, как установили Исикофф и Корн, группа Валери Уилсон занималась сбором информации, а не ее анализом. Именно аналитики из ЦКВ — Центра по контролю над вооружениями и нераспространению ОМУ — снова и снова интерпретировали информацию из Ирака превратно.
…Валери Уилсон и многие другие были всего лишь оперативниками. Их работа состояла в том, чтобы грамотно проводить операции, выяснять, говорят ли источники правду или лгут, и добывать информацию всеми доступными способами. Аналитики из Разведывательного директората, в том числе из ЦКВ, должны были делать из добытой информации выводы. Однако в случаях с нигерской урановой сделкой, агентом по кличке Крученый Мяч и алюминиевыми трубами аналитики ЦКВ делали один неверный вывод за другим — и неизменно отвергали доводы всех прочих экспертов, в том числе и собственных коллег из ЦРУ. Зато их выводы полностью удовлетворяли Белый дом и были безотлагательно использованы в двух финальных (и катастрофических) акциях милитаристской агитационной кампании — в докладе президента «О положении в стране» и в историческом выступлении госсекретаря США в ООН.
Журналисты Питер Эйснер и Кнут Ройс в своей книге о нигеро-урановой фальшивке «Итальянское письмо» пришли к аналогичному выводу: ЦКВ играл неприглядную роль тайной «группы поддержки» в структуре ЦРУ, поставляя угодные правительству данные по Ираку как раз тогда, когда оно особенно в них нуждалось. Журналисты заключают, что пока одни подразделения ЦРУ собирали информацию о далеко не ясном положении дел с вооружениями в Ираке, ЦКВ преследовал свои цели.
Однажды в декабре 2002 года Фоли [директор ЦКВ] вызвал к себе в кабинет своих ответственных сотрудников. Он высказался весьма доходчиво, и его прекрасно поняли все, кто отвечал за рассылку аналитических отчетов: «Если президенту нужна война, наше дело — добыть ему такие разведданные, которые позволят ее начать». Распоряжение Фоли, строго говоря, не содержало призыва к откровенным подделкам, но зато содержало недвусмысленный намек на то, что тенденциозный отбор и подбор данных не только не возбраняются, но будут, скорее всего, поощряться…
С благословения Фоли верноподданный персонал Центра лил воду на мельницу военных планов администрации Буша…
Несомненная ирония заключается в том, что впоследствии именно Белый дом подставил Валери Уилсон в ходе подковерной борьбы вокруг предвоенных разведданных. Из воспоминаний Валери очевидно, что она не входила в число вольнодумцев в разведке, которые открыто высказывались против того, что режим Саддама Хусейна будто бы представляет угрозу для США, и особое мнение которых свелось к подстрочным примечаниям (сноскам) в «Национальной разведывательной оценке» по Ираку в октябре 2002 года. Оперативная группа Валери по Ираку (ООГИ) в составе ОБР исходила из убеждения в том, что Ирак продолжает поиск материальных ресурсов для развертывания программ по разработке оружия массового поражения. Вот как говорит об этом сама Валери: «Теперь, когда я пишу эти строки в 2007 году, четыре года спустя после вторжения в Ирак, когда имеются подтверждения манипуляций с разведданными и провалов разведки накануне войны, легко поддаться ревизионистской идее, что все данные о наличии ОМУ в Ираке были сфабрикованы. И хотя нельзя отрицать, что войну спровоцировали влиятельные идеологи, которым она была нужна для подтверждения их геополитических теорий, и что разведывательному сообществу не хватило здравомыслия в суждениях весной и летом 2002 года, тем не менее Ирак… безусловно, являлся опасным государством-изгоем, попиравшим международные договоры и соглашения ради собственного превосходства в регионе». Однако, сколько бы ее группа ни разделяла установки Белого дома, она не могла игнорировать реальные факты и разведданные, противоречащие этим установкам, и вся деятельность группы отнюдь не строилась на желании кому-то в угоду подтасовывать такие данные. Установки установками, но это не помешало Валери критически отнестись к словам политика, занимавшего, по общему мнению, осторожную позицию относительно последствий вторжения в Ирак. Валери пишет о докладе госсекретаря США Колина Пауэлла в ООН в 2003 году: «Выступление было эффектным, но я знала, что ключевые положения в нем не выдерживают критики».
Деятельность Валери проходила в обстановке, когда правительство поощряло разведданные, оправдывавшие вторжение, и пресекало все, что могло вызвать сомнения в его необходимости. Однако ЦРУ допускало и собственные промахи, главным образом в том, что некритически отнеслось к исходным установкам: непрозрачность Ирака и его очевидные уловки могли свидетельствовать отнюдь не о том, что Ирак скрывает запасы запрещенных вооружений или программы их разработки, но о том, что тиранический режим отчаянно пытается скрыть свою уязвимость, потому что такого оружия у него нет. Как выразился один крупный американский эксперт по вооружениям в интервью Бобу Дрогину из «Лос-Анджелес таймс», «мы стали заложниками собственных убеждений. Мы говорили, что Саддам Хусейн только и знает, что увиливать да обманывать. И когда мы ничего не обнаружили, мы, вместо того чтобы усомниться в собственных установках, заявили, что это только подтверждает наши догадки». Валери вторит этим словам: «По мере того как проходило лето, наши страхи, что американские войска будут внезапно атакованы с применением ОМУ… сменились недоумением: почему нам по-прежнему не удается найти ни одного тайного хранилища ОМУ в Ираке? У меня душа уходила в пятки при мысли, что Саддам осуществил величайшую разведывательную дезинформацию всех времен: он заставил весь мир поверить, будто располагает значительными запасами ОМУ… тогда как на самом деле он не располагал ничем».
Такова была атмосфера в феврале 2002 года, когда ЦРУ предложило Джозефу Уилсону совершить поездку в Нигер с целью проверки одного такого свидетельства: что Ирак намеревается закупить огромную партию — свыше пятисот тонн — желтого кека, или уранового концентрата, у Нигера. Джо Уилсон проверил и счел, что свидетельство не заслуживает доверия, о чем и доложил ЦРУ. Время докажет, что Джо Уилсон был прав. И последствия этой поездки обнажат дефекты в правительственном обосновании войны, а также склонность разведывательного сообщества США выпячивать те разведданные, которые оправдывают развязывание военных действий, и затушевывать те, которые представляют такое решение более чем сомнительным.
Ярость Белого дома, которому бросили открытый вызов, обнародовав сведения, полученные послом Уилсоном, толкнет его на мстительное по своей сути разглашение секретного статуса оперативника ЦРУ Валери Уилсон — что фактически поставит крест на ее разведывательной карьере. Белый дом и послушные ему ведомства развернут организованную кампанию по дискредитации Джо Уилсона, неустанно нашептывая журналистам: мол, «не слишком усердствуйте» с Уилсоном, ведь его отправили в Нигер только потому, что его жена — агент ЦРУ по ОМУ, так что его разведывательная (неоплачиваемая!) командировка в Нигер не более чем турпоездка за казенный счет, которую она ему по-родственному устроила.
Даже самому оголтелому политикану трудновато подать недельную неоплачиваемую командировку в одну из самых нищих стран мира, чтобы выудить информацию у отставных чиновников, в качестве увеселительной прогулки, а потому все разглагольствования о семейственности не могли скрыть очевидный факт, на котором настаивал Джо Уилсон: Белый дом, обращаясь к американскому народу, преувеличил необходимость войны. И факт этот не смогли опровергнуть все возглавляемые ЦРУ охотники за иракским ОМУ, когда в недалеком будущем они представили в Конгрессе результаты своих изысканий, подтвердившие, что оружия массового поражения в Ираке нет.
