Глава восемнадцатая

В город мы вернулись вечером в понедельник. Я первым вышел из машины и вдохнул свежий воздух. Тут же раздался растерянный голос мамы:

– Надо же, действительно добрались до дома за три с половиной часа…

– Я же говорил!

– Это потому, что ты был за рулем. Дмитрий Григорьевич, и куда вы все время так гоните?

– Трасса была пустая, – проговорил я, глядя на маму поверх автомобильной крыши, – а скоростной режим я не нарушал.

– Вряд ли ты так спешил готовиться к завтрашнему зачету…

В это время я как раз бросил взгляд в сторону соседнего дома.

– Слушай, я у ба готовился, – поморщился я. Особо делать за городом с родней было нечего. Еще и без телефона – сигнал не проходил. Волей-неволей пришлось засесть за учебники. Да, мама права, спешил в город я совсем не из-за зачета.

На протяжении этих двух дней все мои мысли занимала Алена. Просто какое-то наваждение. Закрывая глаза, я видел ее перед собой. В моих воспоминаниях девушка всегда смеялась, и мне казалось, что я слышу ее звонкий смех. Я вспоминал наше последнее свидание. Как Алена вышагивала по высокому бордюру, приговаривая: «Это так круто, Дима, быть собой! И никого из себя не строить…» Я твердо решил во что бы то ни стало во всем признаться Грохольской. Сегодня. Хватит валять дурака и обманывать девушку, которая мне безумно нравится. Всю дорогу, вцепившись руками в руль, я обдумывал, как лучше признаться во всем Алене. Не знаю, что там было у нее в прошлом, кто ее так обидел, но надеюсь, что моя ложь не заставит ее страдать. Потому что мои слова по поводу влюбленности – чистая правда. Отныне я хочу быть искренен с Аленой. Всегда. Она этого заслуживает, как никто другой… И в конце концов никого из себя не строить – действительно круто. И быть собой мне тоже всегда нравилось.

– Дим? – негромко позвала меня мама. – Ты о чем задумался? Мы идем домой?

– Сейчас, кое-что в машине посмотрю… Кажется, на поворотах что-то стучало.

Мама укоризненно покачала головой.

– Ну вот, а ты гонишь, как сумасшедший. Ужин разогреть?

– Спасибо, за эти дни наелся на всю жизнь вперед, – рассмеялся я. – И мы же заезжали по пути в МакАвто…

Когда родительница уже подходила к подъезду, я крикнул:

– Может, к Ярику еще сегодня заскочу… Не теряй!

– Ты словно кот, который гуляет сам по себе, – проворчала мама. – Ладно, я домой. Не знаю, как тебя, а меня дорога утомила.

Мама скрылась в подъезде, а я, поставив машину на сигнализацию, сразу же отправился к соседнему дому. Обогнув его, задрал голову и стал высчитывать шестнадцатый этаж. На большой лоджии в этот поздний час было темно. И почему-то от этого стало так тоскливо. Я продолжал заглядывать в окна. Внезапно у Алены зажегся свет. Губы растянулись в улыбке. Так соскучился… Алена даже не подозревает, насколько я сейчас близко от нее. Конечно, немного волнительно перед предстоящим разговором. Но Грохольская поймет. Черт возьми, мы же на одной волне! Мы родственные души! Должна понять!

Я решительно направился к подъезду, без труда вошел (дверь была открыта, а консьержка спала) и поднялся на шестнадцатый этаж. Сердце бешено стучало. То ли от волнения, то ли от того, что сейчас я вновь встречусь с Аленой. Обниму, поцелую ее… Нажал на кнопку звонка. И тут же раздался громкий пронзительный лай. Странно, откуда здесь взялась собака?..

Дверь какое-то время не открывали. Может, Алена не одна? Например, с родителями… И это их пес сейчас истерично тявкает за дверью.

Наконец один из замков щелкнул. А я-то уже собрался уходить, думая, что Алена не хочет меня знакомить со своими родственниками… Дверь распахнулась, и на пороге возникла высокая блондинка с маленькой собачкой под мышкой. Кажется, чихуахуа, хотя я толком не разбираюсь в собаках. Малявка звонко лаяла до тех пор, пока девушка не шикнула на нее.

– Вы курьер? – спросила она, внимательно оглядывая меня.

– Курьер? – переспросил я. Кто она такая? Может, сестра Алены? Хотя они совсем непохожи…

– Да, я жду вечером курьера, – кивнула девушка.

– Понятно…

Блондинка продолжала смотреть на меня, ожидая объяснений. Что за фигня? Кажется, я ошибся этажом… Покосился в сторону лифта. Нет, на стене красовалась цифра «16». И расположение квартир то же…

– А Грохольская… – начал я.

– Кто-кто? – нахмурилась девушка.

– Гм, Грохольская! – повторил я. – Разве она не здесь живет?

Девушка тут же застенчиво улыбнулась:

– Молодой человек, видимо, вы ошиблись! Корпусом, этажом, квартирой… Тут никогда не было и нет никакой… простите, как вы сказали?

– Грохольская, – в третий раз назвал я фамилию Алены.

Блондинка отрицательно помотала головой.

– Первый раз слышу! Здесь есть только я! И Финик! – Она кивнула на примолкшего песика. – Меня, кстати, Настей зовут!

Девушка улыбнулась.

– Очень приятно. Дима, – задумчиво отозвался я. – Кажется, действительно ошибся. Всего доброго! Простите за беспокойство!

Я развернулся и пошел к лифту, чувствуя спиной озадаченный взгляд блондинки. Почему-то она так и осталась стоять на месте, пока я не вошел в лифт. Перед тем как железные створки сомкнулись, я встретился с ней взглядом. Усмехнувшись, блондинка помахала мне рукой и закрыла за собой дверь. Я все-таки успел разглядеть золотую трехзначную цифру. Нет, это точно квартира Алены. Тогда что происходит?

В лифте сигнал не ловился. Я вышел на улицу и попробовал дозвониться до Грохольской, но услышал, что «абонент вне зоны доступа». Это шутка такая? Моя девушка решила меня разыграть? Успела сменить место жительства и номер телефона? Но почему? Что такого могло случиться за каких-то два дня? Почему Алена не берет трубку? И что, черт возьми, в квартире Грохольской делает эта блондинка Настя и ее чихуахуа? Столько вопросов и пока ни одного ответа…

Я еще несколько раз пытался дозвониться до Алены, но тщетно. Со злости пнул пустую урну. Раздался противный звяк, затем откуда-то издалека донесся лай уличных псов. Потом все, как по волшебству, стихло. Только машины продолжали шуршать на проспекте.

Ненавижу, когда случаются такие вещи, которым я не могу найти объяснения. Все это походит на какой-то развод… Очень несмешной развод.

Я набрал номер Ярика.

– Да, привет, – отозвался друг. – Ты уже вернулся?

– Ты где?

– В «Черемухе». Вообще не планировал, но отец просил подъехать, кое-что уладить с бухгалтерией…

– Уладил? – усмехнулся я.

– Ага. Потом решил ненадолго остаться! – Ярик замолчал. Фоном играла музыка, как обычно, слышался смех. – А ты че не в духе?

– Да есть тут причина…

– Подвалишь?

– Ну!

– Жду, мой котик! – рассмеялся Ярик. – Поплачься мне в жилетку…

Я вышел на проспект и без труда поймал машину. По пути отправил Алене пару сообщений, но они, кажется, так и не дошли. Во мне смешались сразу несколько чувств: и тревога, и раздражение… и страх. А если с ней что-то случилось?

В «Черемухе» Ярослав сидел за нашим дальним столиком в окружении нескольких знакомых парней и девчонок. У него был какой-то отрешенный вид, казалось, он не замечал ничего вокруг. И впервые за долгое время он не принимал участия в общем веселье. За эти два дня всех подменили, что ли?

Яр сидел в белой выглаженной рубашке и задумчиво пялился в столешницу, в то время как остальные рядом с ним что-то бурно обсуждали. Будто завтра никому не нужно было в университет на пары…

– Ты чего такой парадный? – улыбнулся я, кивнув на белую рубашку Ярика. – Для бухгалтерш принарядился?

– А? – не сразу отозвался Ярослав.

Я сел напротив и, наклонившись к нему, спросил:

– Дружище, с тобой все в порядке?

– Ну… да. А с тобой?

Я неопределенно пожал плечами.

– Нет. Со мной не все в порядке. Со мной происходит какая-то хрень…

– О чем ты?

– Алена пропала!

Ярослав, поморщившись от слишком звонкого смеха рядом, быстро спросил:

– В смысле – пропала?

Я рассказал другу все, что произошло со мной сорок минут назад. Как я решился открыть Алене правду, но в ее квартире меня встретила какая-то незнакомая блондинка с маленькой собачкой под мышкой.

– И эта девушка утверждает, что слышит о Грохольской впервые в жизни… – заключил я. – Что это, Яр? Розыгрыш такой?

– Как, ты сказал, зовут ее собаку?

– Финик! – обескураженно ответил я. – Блин, ты что, издеваешься? Какое это имеет значение?

– Я собираю все, что может пригодиться для следствия, – со смехом ответил Ярослав.

– Знаешь, по-моему, ты просто идиот! – доверительно сообщил я. – Серьезно, где мне ее теперь искать? Не удивлюсь, если она учится на такого же филолога, как я на программиста…

Хотя нет, вопросы про творчество Стендаля из воздуха не возьмутся. Вряд ли в этом глобальном розыгрыше замешан весь университет…

– А… телефон?

– Трубку не берет. – Я снова уткнулся в экран, набирая сообщение для Алены. Поднял глаза и тут же встретился со взглядом Елизарова. Он кивнул мне на выход.

– Ты что-то знаешь?

– Здесь слишком шумно. Пойдем на улицу.

Мы выбрались из-за стола и вышли. На улице я уселся на крыльцо и вытянул ноги. Я ничего не понимал. Еще голова с дороги гудела. Ярик молчал, с задумчивым видом пялясь на горящий фонарь. Серьезно, чего он вырядился – напялил эту белую рубашку, брюки со стрелками?

– Значит, она с тобой так и не поговорила… – вдруг сказал он.

– Ты это о чем? – насторожился я. Отлично, кажется, я последним узнаю все новости.

– Значит, все-таки испугалась… – Это было сказано не мне, а куда-то в пустоту.

– Твою мать, Елизаров, я так и знал, что ты с самого начала во всем этом замешан…

– Тихо-тихо! – примирительно поднял руки Ярик. Несколько секунд он будто что-то обдумывал. Затем вздохнул: – Ладно, раз дело приняло такой оборот… Я тебе сейчас все расскажу! Знаю я, где искать твою Грохольскую…

– И где же? – поинтересовался я, глядя на друга снизу вверх.

– Хотя и не Грохольская она вовсе.

– Чего-чего? – уставился я на Ярика. – Как это? А кто она?

– Ох, блин, – поморщился Елизаров, – долгая история… Хорошо, но ты здорово удивишься…

– Она шпионка? – усмехнулся я.

– Ага, агент 007 Горошкина!

– Ты объяснишь мне или нет, в чем дело? – начал злиться я.

Ярослав снова тяжело вздохнув, сел рядом со мной на ступени. Даже своих нарядных брюк не пожалел.

– Короче, Света тут мне такую историю любопытную поведала… Как оказалось, Ксюша Царева и ее подруга втянули мою сестрицу в некий эксперимент. Якобы обычная девчонка, которая до этого не могла похвастаться победами на личном фронте, переодевшись в этакую гламурную леди, сможет за короткий срок влюбить в себя первого же парня…

Я молча слушал Ярика. Он это серьезно?

– Как ты уже догадался, обычная девчонка – твоя Алена. А первый попавшийся парень – ты.

– Правда? – спросил я. – Ты меня, конечно, разводишь?

– Нет же! Прикольно, да, получилось? Как все совпало… – улыбнулся Ярослав.

– Ага… – отрешенно откликнулся я.

– Света переодела Алену в дорогие шмотки Ксюшиной сестры, накрасила… Квартира, кстати, в которой вы тусили, тоже принадлежит Насте Царевой. Ксюха дала какие-то там наставления Алене… Смысл был в том, чтобы парень клюнул в первые полторы минуты и попросил номер телефона. Ты чего молчишь? – забеспокоился Ярик. – Я хоть понятно объясняю?

– Понятно, – произнес я, вспомнив нашу первую встречу и странное поведение Алены. «Вообще-то у меня есть телефон». Эту фразу в ее исполнении я запомню на всю жизнь…

– Она не Грохольская? – спросил я.

– Не-а, она – Горошкина! – широко улыбнулся Елизаров.

– Ну, хотя бы с филфака?

– Ага! Ксюшкина одногруппница. Кстати, по-любому, это все Царева придумала… Доктор Курпатов в юбке…

Мы с Яриком молча пялились на темный асфальт. Пару раз с нахмуренным видом переглянулись и вновь уставились в одну точку. Первым не выдержал Ярик. Друг беззвучно затрясся от смеха.

– Прости… – прохрипел он в рукав белой рубашки. – Прости, но тебя так развели… как ребенка… Грохольская! Блин, не могу!

Я сперва молча улыбался, но затем тоже рассмеялся в голос. С каждой минутой мы ржали все громче. Люди, выходившие из «Черемухи», странно косились на нас.

– Ты… хотел… развести… – задыхался от смеха Ярик, – а… развели… тебя… Ты такой лошара, Белов!

Я вспомнил все Аленины фразочки и вопросы, казавшиеся странными на тот момент, нашу веселую поездку в лифте, ее нелюбовь к каблукам, потерявшийся в чужой квартире штопор, «Густава Петросяна»… И зашелся новым приступом хохота.

– Скажи мне, они сумасшедшие? – сквозь смех проговорил я.

– Такие же, как и мы! – продолжал веселиться Ярик. – Надо же, это ведь я тебе выбрал такую девчонку.

– Да уж, точно!

Успокоившись немного, я спросил:

– Слушай, а куда Аленка в итоге смылась-то?

– Испугалась? – предположил Ярослав.

– А чего пугаться? Забавно ведь получилось…

– Света говорила, эксперимент завершен. Настя вернулась из какой-то заграничной поездки домой, и к тому же, по Светкиным словам, там вдруг какая-то накладочка вышла с «объектом». С тобой то есть.

Я нахмурился:

– Погоди, какая накладка? Света не знает, что объект – это я?

– Свете я пока ничего не говорил, – покачал головой Ярослав. – Она расстроится, что растрепала мне все. Ну, в общем, кажется, эти экспериментаторши поняли, что ты не так прост…

– Блин! – выдохнул я. – Думается, Алена в нашу последнюю встречу все-таки просекла, кто я. Мы еще с Томой встретились…

– У-у-у, ну, понятно!

– Ярик, а что ж ты мне сразу все не рассказал? – удивился я.

– Если честно, думал вы сами друг другу честно сознаетесь. Оба ведь обманывали. Я даже с Аленой в твоем дворе пересекся, и мы вроде договорились, что вы поговорите начистоту. А видишь, как вышло. Горошкина твоя сбежала…

– Но почему?

– Бабье! – вынес вердикт Ярослав. – Сами придумали, сами обиделись… Вечно все драматизируют.

Друг покосился в мою сторону, а затем похлопал меня по плечу: – Да не переживай ты так, братан! Теперь мы знаем выход на Алену Горошкину, никуда она от тебя не денется…

– Ты такой позитивчик, – усмехнулся я. – Дай обниму.

Ярослав резко от меня отпрянул и произнес:

– Нет-нет, не надо меня трогать!

Затем друг поднялся со ступеней и потянулся.

– Кстати, – задумчиво проговорил я. – Добби, ты свободен! Спор-то я не выиграл…

Ярослав заинтересованно посмотрел на меня:

– Ты о чем?

– Ну, Алена ведь стала со мной общаться только потому, что у них был свой эксперимент…

Ярик покачал головой.

– Я бы так не сказал, брат. Когда я с ней разговаривал, мне показалось, что она искренне к тебе относится. Да и в «Черемухе» я за вами наблюдал. Вы так миленько держались за ручки!

Ярослав как-то печально рассмеялся. Из-за проигранного спора, что ли, расстроился?

– Димыч, ты правда ей понравился. Без денег, с дурацкой прической, в каких-то нелепых шмотках… Знаешь, это круто, когда все по-настоящему. Я, если честно, даже забыл, каково это…

Внезапно Ярик быстрым шагом пошел прочь от «Черемухи». Я вскочил с крыльца и поспешил за другом.

– Куда это ты? – догнал я его.

– Черти, вы что со мной творите все? – хриплым голосом проговорил он.

– Кто что творит? Прости, я после всего слабо соображаю…

– Ты со мной?

– Ну, с тобой. А куда мы? – Я шел в ногу с Елизаровым.

– Здесь недалеко… В центре.

Я предпочел больше не задавать вопросов. Никогда не видел друга таким серьезным и… очень-очень странным.

Мы свернули в большую арку. Наши черные тени скользили по обшарпанным молочным стенам.

Внезапно Ярик на ходу стал негромко проговаривать строчки из старой песни Дельфина:

– Ты с ума сошел? – покосился я на него. – Точно сегодня не пил?

– Погоди, я настраиваюсь! – серьезно отозвался Ярик, продолжая бубнить под нос.

Мы миновали еще пару мрачных темных арок. В какой-то момент от нечего делать я присоединился к Ярославу:

И чуть громче и бодрее, хором, ломаными голосами:

– Па-па-па-па… Па-па-па…

В какой-то момент Ярик даже подпрыгнул, пытаясь достать до верхушки одинокого мигающего фонаря.

А затем встал как вкопанный у одного из домов.

– Она живет на втором этаже. Окно ее спальни выходит во двор…

– Ты про кого? – не понял я и тут же попытался вспомнить имя его последней подружки.

Окно второго этажа было довольно-таки высоко. Рядом находилась железная пожарная лестница. Ярик подпрыгнул и ухватился за нее руками.

– Какого… ты делаешь? – спросил я, глядя, как он пытается подтянуться и закинуть ногу.

– Выполняю свои обязательства! – пропыхтел Елизаров. – Хочу пригласить Ксюшу Цареву на свидание.

Ого!

– Тебе помочь?

– Нет-нет, руки все помнят! – Ярик наконец забрался на лестницу. – Я с девятого класса так к Ксюшке лазил!

– Я думал, ты был влюблен в ее старшую сестру, – озадаченно проговорил я.

– Это я тебе так сказал, для конспирации! – Елизаров нерешительно поглядывал на меня сверху. – Но ведь теперь ты знаешь, каким я раньше был… На самом деле так и взбирался, цепляясь железными брекетами за лестницу.

Он нервно засмеялся. Было видно, что ему не по себе.

– Ты уверен, что тебе это надо? – все-таки спросил я.

Ярик перестал подниматься и проговорил:

– Понимаешь, я только об этом и думал… К тому же назад пути уже нет.

– Это еще почему?

Он не ответил и молча стал подниматься дальше. Добравшись до окна, в котором не было света, Ярик вытянул руку и осторожно побарабанил двумя пальцами по стеклу. Я стоял, задрав голову. Спустя некоторое время окно открылось, и из него выглянула растерянная Ксюша Царева. Ее я видел лишь однажды, в баре… По тому, как Ярик на нее реагировал, несложно было догадаться, что между этими двумя раньше было что-то серьезное.

– Елизаров? – ахнула Ксюша. – Что ты тут делаешь?

Девушка глянула вниз и, конечно, увидела меня.

– Это ты, чудик?

– Чудик? – переспросил я. – Да, наверное. Это я!

– А я – Ксюша!

– Очень приятно…

– Но что случилось? – запаниковала она.

– Да ничего не случилось, – смутился Ярослав. – Царева, ты можешь помолчать хоть минутку!

Ксюша хотела возмутиться, но тут Елизаров, держась одной рукой за железную перекладину, другой начал расстегивать белую рубашку.

– Чудо заморское, ты что делаешь? – вновь ахнула Царева. – Это что еще за стриптиз?

– Ш-ш! – шикнул на нее Ярослав. – В общем, сейчас тут заклеено, но там… там, в общем…

– Там, в общем, твой портрет! – договорил я снизу то, что не решился сообщить мой друг. – Елизаров, ты совсем псих? Еще меня сумасшедшим называл…

– Мой портрет? Что это означает? Вы оба психи! – Царева паниковала. Она снова выглянула на улицу и посмотрела на меня таким сердитым взглядом, будто это лично я сделал Елизарову татуировку. – Яр, да прекрати ты раздеваться! Залезай сюда! Все нормально расскажешь…

Девушка оглянулась в комнату, а затем протянула руки к Ярику и помогла ему забраться на подоконник. Судя по тому, как ловко они все это проделали, Ярик действительно не один раз пробирался в окно к Царевой. Вычищенные черные туфли мелькнули над моей головой.

– Пара-тройка недель на заживление, – услышал я сверху негромкий сбивчивый голос Ярика. – Но получилось очень похоже…

– Но зачем?..

– Понимаешь…

Ярик замолчал. Теперь в ночной тишине слышался только отдаленный лай собак. Елизаров с Царевой уже вдвоем выглянули из окна и уставились на меня.

– Ухожу-ухожу, – усмехнулся я. – Но ты, Яр, вообще, конечно, ненормальный!

Я развернулся и медленно побрел со двора.

– Димон? – раздалось за спиной. – Я обернулся. Ярик стоял в оконном проеме рядом с Ксюшей. – Я выполнил наш уговор. Может, ты хотя бы простишь мне мороженое?

– С чего бы это? – рассмеялся я. И уже в который раз напомнил, подняв указательный палец в воздух: – Елизаров! Кленовое! С грецким орехом!

– Иди уже! – поморщившись, махнул он рукой.

Из темной арки я вышел уже один. Шагал по улице, время от времени разглядывая свое отражение в витринах закрытых в этот час магазинов. Кто ж знал, что Ярик способен на такие отчаянные поступки? Видимо, в свое время «опыт общения с одной чокнутой» был не таким уж негативным, как до этого рассказывал друг. И как бы он ни старался прятать свои чувства… От судьбы ж не уйдешь.

Я пнул ногой небольшой камешек и ускорил шаг. Какая теплая безветренная ночь. Нужно поймать машину, доехать до дома и лечь спать. Завтра с утра сложный зачет. А потом я отыщу Алену. И все ей объясню. И мы начнем с чистого листа. Так много всего хочется о ней узнать. Какая она… настоящая? И наконец, не боясь ничего, рассказать о своей жизни. Все-таки никогда не поздно стать собой и счастливым.

Раньше мне казалось, что подобные эмоции могут доставить только байк и пустая ровная трасса. Но от близкого присутствия Алены дух захватывает не меньше, чем от высокой скорости. И сердце бьется чаще. Будто катаешься на самой безумной в мире карусели. Мне хотелось испытывать все эти эмоции снова. И снова. И снова. Всю оставшуюся жизнь.