Сжав книгу в руке, Хэсина нырнула в тайный коридор, который вел из ее рабочего кабинета в комнату Акиры. Тени приняли ее, как будто она была одной из них. Но она не принадлежала их миру – в отличие от Мэй. Военачальница надевала темноту, словно мантию. Но в итоге этого оказалось недостаточно, чтобы спасти ее от заточения.

Хэсина тоже сделала недостаточно.

Но теперь она нашла ответы. У нее появилась надежда.

Хэсина прошла мимо лакированных панелей. Никогда еще ее шаг не был таким уверенным. Она неслась все быстрее и быстрее – даже тени перестали успевать за ней – и добралась до конца коридора, ни разу не остановившись, чтобы перевести дыхание.

– Акира? – Она толкнула панель и, откинув гобелен, вошла в комнату. – Акира, ты…

Она застыла на месте.

Горелка, стоявшая на полу в центре комнаты, испускала клубы дыма, которые собирались под балками потолка в то время, как Акира, не шевелясь, сидел в углу.

Книга выпала из руки Хэсины.

Она подбежала к нему и наклонилась.

Что с ним? Он просто спит? В таком дыму? Благие герои, неужели он умирает? Может ли быть такое, что яд подействовал только сейчас? Вдруг его зелье оказалось просто-напросто водой с углем?

– Акира. – Она схватила его за плечи и изо всех сил встряхнула. – Проснись, Акира.

Его глаза распахнулись.

Одним движением Акира вдавил ее в стену, и у Хэсины перехватило дыхание. В следующее мгновение бывший заключенный прижал к ее горлу прут. У нее перед глазами поплыли светлые и темные пятна, а в ушах зазвенело. Дым лишил ее остальных чувств, приглушив смятение и боль.

Акира нажал на прут еще сильнее. Огонь освещал его лицо красными и янтарно-желтыми вспышками. Его волосы растрепались. Каштановая челка упала на серые глаза, которые смотрели на нее пустым взглядом. Он не узнавал Хэсину.

Это был не Акира, а кто-то совсем другой. Незнакомец. Убийца. В груди Хэсины нарастал крик, но горло отказывалось выпускать его наружу. Нет. Она не могла так поступить. Стоит ей закричать, как тут же прибегут стражи, и она лишится своего представителя.

– Акира… Это… я…

Каким-то образом ей удалось засунуть руку между своим горлом и прутом. Она напряглась, пытаясь освободиться, и вдруг лицо Акиры дернулось. Безжизненная, неподвижная маска треснула, и ее кусочки разлетелись, словно кости для игры в маджонг.

Прут со стуком упал на пол.

Хэсина сползла по стене, хватая воздух ртом. Акира потянулся к ней, как будто хотел постучать ее по спине, но опустил руку, когда она отшатнулась. Он достал из складок своего ханьфу какую- то баночку и высыпал ее содержимое в огонь. Под дождем из белой пудры пламя тут же погасло.

Потом Акира извлек пузырек с ядом из почерневших остатков костра и показал ей то, что когда-то было оранжевой жидкостью, а сейчас превратилось в серый порошок. Он объяснил, как проходит процесс конденсации газа в жидкость и ее дистилляция, после чего стал рассказывать об исследованиях, которые он собирался проводить дальше. Никогда раньше он не произносил таких длинных монологов. Это была мольба о прощении и просьба забыть о том, что произошло.

Когда он начал рассказывать, что у всех веществ есть определенные точки кипения и распада, Хэсина поняла: больше она не вытерпит ни секунды.

– Прекрати, – прохрипела она. Акира замолчал, и она оперлась головой о стену, пытаясь глубокими вдохами вернуть в свои легкие жизнь. – Ты в порядке?

Акира провел рукой по затылку.

– Это я у вас должен спросить.

Хэсина была немного шокирована и слегка помята, но больше ни на что не жаловалась. Это не она выпила целый рог ядовитого вина.

– Если яд все еще беспокоит тебя, я прикажу позвать придворную врачевательницу.

– Дело не в яде. – Он собрал волосы в хвост и завязал их на затылке. – Все в порядке. Для меня это нормально.

Хэсина не видела ничего нормального в том, чтобы спокойно спать, когда в комнате едва ли не бушует пожар. Остановив взгляд на Акире, она отметила, что выглядел он тоже не очень хорошо. Кожа его век сморщилась и просвечивала. Лицо приобрело землистый оттенок. Воротник сбился набок. Хэсина снова заметила татуировку в виде листка, которая обхватывала его плечо, словно коготь демона.

В ее голове родилась история о мальчике, который когда-то совершал ужасные поступки. Это был рассказ об именах, которые он сбрасывал с себя, словно увядшие листья, и о призраках прошлого, которые приходили к нему, когда он засыпал – если он засыпал.

«Верно ли я догадалась?» – хотела спросить Хэсина. Но она не имела права вытягивать из него тайны, и вместо этого она взяла его лицо в руки.

– Акира, я здесь. – Она посмотрела ему в глаза. Ей хотелось, чтобы он понял, что его прошлое ее не волнует. – Я вижу тебя. Ты можешь быть заключенным, можешь быть грабителем, но я все равно буду видеть тебя таким, как сейчас. Моим представителем. Моим другом.

Его ресницы дрогнули, и он моргнул. Потом медленно положил руки на запястья Хэсины и осторожно снял ее ладони со своего лица, но не выпустил их. Пульс в ее венах сбился с ритма. Не думая о том, что делает, она несмело потянула его к себе.

Он не сопротивлялся.

Его макушка коснулась ее головы. Их дыхание смешивалось в крохотном пространстве между ними, не совпадая: ее вдох – его выдох, его выдох – ее вдох. Они ощущали друг друга без прикосновений, украдкой забирали друг у друга то, что с радостью отдали бы по доброй воле. Он крепче сжал ее запястья. Их разделяли лишь тонкая кожа и теплый воздух. Ничто не могло помешать Хэсине дать ему что-то большее.

– Не надо.

Она почувствовала на губах тепло его дыхания. Но оно тут же исчезло, потухло, словно пламя свечи – Акира отстранился от нее.

– Знаете, почему я помогаю вам?

– Чтобы посмотреть любопытное представление.

Но Хэсина знала, что это неправда, еще до того, как он покачал головой. Это была всего лишь одна из фраз, с помощью которых он уклонялся от ответов.

– Вы производили впечатление человека, который точно знает, чего хочет. – Акира отпустил запястья Хэсины, и ее руки упали ей на колени, словно ласточки, подстреленные охотником. – А я никогда в жизни не был ни в чем уверен. Помогая вам, я надеялся найти себя.

Он взял прут и опустил на него глаза. За время путешествия на дереве появилось несколько царапин, но взгляд Акиры не задержался на них и внезапно метнулся к ее горлу.

– Но у тебя не получилось, – проговорила Хэсина. Она не была в этом виновата, но ее охватило такое чувство, будто она его подвела.

– Не получилось. – Его губы изогнулись в печальной улыбке. – Помочь себе могу только я сам.

– Неправда.

Улыбка исчезла. Акира пожал плечами.

– Вы говорите, что видите меня, но это не так. Поверьте, если бы вы знали, что это за зрелище, вы бы не захотели смотреть.

Его слова словно сорвали ее с якоря и унесли в открытое море. Она барахталась в воде, не в силах подобрать ответ. Ее взгляд метался от одного предмета к другому, избегая Акиры, пока не остановился на книге, которая лежала на полу, словно спасательный круг.

– Я могу прочитать эту книгу. – Будь здесь Лилиан, она бы издала разочарованный стон. Какая бестактность. К счастью, Лилиан с ними не было и она не могла увидеть, как Хэсина покраснела, вспомнив, что не рассказывала Акире о существовании этой книги. – Она лежала в ларце моей матери.

К счастью, Акира с легкостью переключился на новую тему.

– Как она называется?

– Книга постулатов Одиннадцати. – Она открыла первую страницу. – Оригинал.

Акира наклонился к ней, и Хэсине показалось, что в ее кожу – от макушки до пальцев ног – вонзаются сотни тонких иголочек. Но вскоре ощущения ослабли. Ее разум успокоился и затих. Она сосредоточилась на забытых словах забытого мира и прочитала вслух:

Что есть правда? XXХ ее ищут. XXХ ее воспевают. Хорошие короли отдают золото, чтобы ее услышать. Но в тяжелые времена правда – это первое, чему мы изменяем.

Акира перевернул страницу.

– Что это за язык?

– Традиционный яньский.

– Можете прочитать остальное?

Со временем?

– Возможно.

– Зачем она вашей матери?

Этот вопрос застал ее врасплох.

– Не знаю, – наконец проговорила она.

– А что вам вообще о ней известно?

Гораздо меньше, чем должно было. Хэсина подняла руку к голове и дотронулась до того места, в которое вонзилась шпилька, когда вдова короля укладывала ей волосы. От ранки не осталось и следа. «Жаль», – с горькой усмешкой подумала Хэсина. Боль всегда напоминала ей о матери.

– Она была дочерью барона из северных провинций, – начала Хэсина. – Отец встретил ее, когда путешествовал по королевству в честь своего восемнадцатого дня рождения. Через год они поженились, а еще через год родилась я.

Ее сознание заполонили непрошеные воспоминания. Флакончики с благовониями и пробки из красного коралла, ароматические мешочки, набитые женьшенем и ангеликой, подолы рюцюней с вышитыми осенними листьями. Ей было легче думать о матери, сосредотачиваясь на деталях.

– Отец говорил, что ее отличают невероятный ум и храбрость. Но я знала ее… с другой стороны. Мать была неуравновешенна и непредсказуема. Она всегда относилась ко мне холодно. – Голос Хэсины звучал все тише. – Она казалась… напуганной. – Хэсина не могла признаться себе в этом, когда была ребенком. Мать слишком пугала ее саму.

– Что вы имеете в виду? – спросил Акира.

Она внимательно изучала царапину на полу.

– Ее мучили кошмары. – В том, как Хэсина узнала об этом, чувствовалась горькая ирония. Когда она была ребенком, мать наказывала ее, а потом забывала о ней. Наступал вечер, и королева отпускала всех служанок, а ее дочь еще долгое время стояла на коленях в ее покоях.

– А еще она иногда разговаривала с кем-то. – У этих слов был едкий привкус. Такие тайны не предназначались для того, чтобы ими делиться. – Даже когда находилась в комнате одна. А еще у нее был…

Хэсина запнулась. У нее вспотели ладони.

– А еще у нее есть шрам. На шее. И я… – Хэсина никому об этом не рассказывала. Даже Цайяню. Даже Лилиан. – Я видела, как из него текла кровь.

– Из старого шрама?

Она заставила себя кивнуть. Рана матери давным-давно зажила. Рубец, оставшийся на ее месте, не должен был расходиться. От одного воспоминания об этом Хэсину замутило.

– А ваш отец? – спросил Акира. Его лицо, как всегда, не выражало никаких эмоций, но Хэсине показалось, что на его лбу залегла складка. – Он как-то пытался помочь вашей матери?

– Он делал все, что мог. Приглашал во дворец лучших врачей из Кендии, Ци и Нинга. Даже отправлял исследователей на поиски мифических Баолиньских островов, где, по легендам, можно найти растение, которое излечит от любой болезни. – Это решение короля не вызвало народного одобрения, так как былые императоры предпринимали точно такие же действия в поисках ингредиентов для эликсира бессмертия.

– А потом он отправил ее в Оуянские горы, – проговорил Акира, и в его голосе тоже звучало неодобрение.

– Он сделал это для ее же блага. – Хэсина была готова защищать отца. Она слышала его голос так же четко, как если бы он был жив. Как если бы она сидела на его плечах, словно на троне, положив ладошки ему на голову. Как если бы они ощущали на своих лицах туман, наблюдая за тем, как карета уносит королеву прочь.

«Горный воздух пойдет ей на пользу, Пташка. Чистая вода в источниках поможет ей исцелиться».

Тогда она поверила ему. Каждый следующий год она пыталась не дать этой вере умереть.

Дыхание Хэсины стало прерывистым, как будто она пыталась потушить тлеющие угли боли, рассеянные среди воспоминаний, лишив их воздуха. Но она должна была встретиться с ними лицом к лицу. Акира мог подтолкнуть ее к этому, помочь сделать шаг вперед, несмотря на то, что это причиняло ей страдания. Хэсина ждала, чтобы он сделал это.

Но он просто приподнял руку, в которой держал пузырек с тем, что когда-то было газом.

– Состав этого яда оказался сложнее, чем я ожидал. Мне осталось определить всего несколько компонентов, но мне понадобится новый образец. Тело короля должно было испускать этот газ…

Тело короля?

– …еще некоторое время. Мы можем собрать остатки газа с гроба. Его не нужно будет вскрывать, достаточно просто его выкопать. – Серые глаза Акиры обратились к ее лицу. «Можно ли это сделать?» – спрашивали они.

Гроб. Выкопать.

– Это… – Ее сознание потемнело, словно отгораживаясь от того, что просил сделать Акира.

Раскопать могилу отца. Раскопать могилу отца.

Нет. Нельзя. Это совершенно невозможно. Неважно, что подумает народ. Неважно, что подумают придворные. Как она сама сможет такое вынести?

Ответ был прост: ей придется справиться с этим. Ради Мэй, ради других невинных людей, которых еще могло затронуть это слушание, она должна была выяснить правду и положить ему конец, чего бы это ни стоило. Если необходимо, она раскопает могилу отца.

Способна ли она это вынести? Нет. Но можно ли это сделать?

Да.

Это слово застыло на ее губах. В следующее мгновение она прошептала его. Потом поднялась на ноги и пошатнулась, осознав, на что она согласилась. Акира метнулся к ней, чтобы ее поддержать, но она оттолкнула его руку. Потом подняла с пола книгу.

– Я дочитаю ее до конца.

Она шагнула в тайный коридор. Панель, оставшаяся за ее спиной, встала на свое место.

Хэсина стояла в темноте, не двигаясь и едва дыша. Еще несколько минут назад она бежала по этому проходу, сжимая в руке книгу, словно ключ.

Ей не стоило пускать в свое сердце надежду.

Возможно, эта книга вовсе не была ключом. Возможно, Хэсина теряла время напрасно.

На ее глаза навернулись слезы. Книги и флакончики с благовониями, кубки и костюмы, медальоны и свадебные замки. Она не могла вспомнить, почему все эти вещи казались ей ценными. Это были всего лишь осколки. На самом деле она хотела только одного: чтобы ее отец снова стал целым. Чтобы он ожил и оказался рядом с ней. Чтобы он взял ее за руку и назвал глупенькой Пташкой из-за того, что она всерьез собралась раскопать его могилу.

Хэсина сдержала слезы, чувствуя, как они обжигают ее изнутри. Потом она вернулась в свои покои и заставила себя прочитать дюжину страниц настоящих, оригинальных «Постулатов». Высказывания Первого из Одиннадцати особенно тесно перекликались с ее собственными мыслями. Ложась спать, она с тяжелым сердцем размышляла о том, насколько точно его слова описывали ее жизнь.

«В тяжелые времена правда – это первое, чему мы изменяем».

Ради правды она лгала, шантажировала и навлекала беды на невинных людей. В скором будущем ради правды она раскопает могилу отца. Но была ли она готова узнать эту правду? Когда-то Хэсина знала ответ на этот вопрос.

Но теперь все изменилось.