Двенадцать наемников возникли из песка, словно ростки бамбука.

Хэсина сжала руку Акиры и только потом осознала, что все еще ее держит. Выпустив его пальцы, она взглянула на своих спутников. Они напряженно смотрели на наемников. Возможно, они не понимали, как работает магия и на что она способна, но ее было невозможно ни с чем спутать. Она казалась аномальной – как и те, кто призвал ее к жизни. Все это – движущиеся пески, поднимающиеся из них наемники – явно было делом рук пророков.

– Покончите с ними побыстрее, – приказал принц, взмахнув рукой.

Послышался шепот клинков. Наемники синхронно вынули их из ножен и пошли в атаку.

– Убивайте, только если это будет необходимо, – шепнула Хэсина своим людям. Потом она достала бомбы и подбросила их высоко в воздух.

Клубы красноватого дыма взмыли вверх и стали медленно опускаться на их головы.

«Пожалуйста, – мысленно взмолилась Хэсина, надеясь, что Санцзинь увидит сигнал. – Поторопись».

– Вам не сбежать! – раздался из красной дымки голос принца. Он подумал, что они хотят отвлечь внимание и отступить. Слева от Хэсины послышался крик, справа – лязг металла. Когда дым рассеялся, она увидела, что ее спутники сражаются, окружив ее плотным кольцом. Но силы были не равны. Некоторым из ее людей приходилось одновременно биться с двумя или даже тремя наемниками. Кольцо распалось.

Группы сражающихся рассыпались по берегу. Хэсина оказалась рядом с разведчицей. Один из наемников бросился на них, и Хэсина ударила его мечом. Он еще даже не успел упасть, как его место заняли двое других. Один атаковал разведчицу. Другой наступал на Хэсину.

Она уклонилась от первого удара и отразила второй. Их взгляды скрестились так же, как и их клинки. Голова наемника была повязана черным шарфом, а лицо скрывала ритуальная маска животного с прорезью для рта. Замахиваясь мечом, он сжал зубы, и Хэсину обдало запахом гниющих семян гинкго.

Рукоять меча выпала из рук Хэсины. Она сумела поймать ее и, не тратя время на то, чтобы испугаться, сделала шаг влево. Наемник занес меч справа. Она попыталась увернуться от лезвия, которое неслось к ней серебряной вспышкой. Она не успеет избежать удара, но, если она уклонится от него, он может лишь слегка задеть ее…

Меч опустился. Ощущения накрыли Хэсину не сразу, а одно за другим: пульсирующее тепло, липкая струйка крови, а потом – боль, охватившая ее ребра и заполнившая пространство между ними.

Она дотронулась до правого бока. Мантия и рюцюнь были порваны и пропитаны кровью. Ее охватила паника. Где ходит Мэй, когда она так нужна?

Но рана могла быть гораздо хуже. К тому же наемник вложил в этот удар всю свою силу. Он рассчитывал, что Хэсина упадет. Он продолжал двигаться по инерции, когда она занесла руку так, как учил ее Санцзинь. В глазах ее противника вспыхнуло понимание, и он попытался вернуть равновесие.

Она нанесла удар раньше, чем он успел это сделать.

Меч Хэсины вошел в его плоть, словно проволока в мягкую глину. Кровь брызнула ей на щеку, но не это привело ее в ужас. Она застыла, когда наемник начал хватать воздух ртом, зажимая руку, из которой текли струи алой крови.

Потом он закричал, и его вопль вывел Хэсину из транса. Это был дикий, животный рев, поэтому, когда он поднял меч и ринулся на нее, она поняла, что лучше отступить. Она опустилась на песок, перекатилась в сторону, поднялась на ноги и уже была готова продолжать сражение, когда кто-то повалил ее обратно.

Хэсина решила, что с нее достаточно. Она резко дернула головой назад. Что-то щелкнуло. Кто-то охнул. Вес сместился, и Хэсина выбралась на свободу. Потом она схватила нападавшего за шею и уже уткнула его лицом в песок, когда, к своему удивлению, заметила, что его волосы перевязаны шнурком.

– Не вставайте! – прохрипел Акира. Над их головами пронесся сюрикэн.

Когда опасность миновала, он помог ей подняться на ноги.

– Оказывается, песок не так плох на вкус. – Он метнулся куда-то за спину Хэсины и поднял свой прут. – Правда, второй раз я бы его пробовать не стал.

Он разговаривал как обычно. Он выглядел как обычно – если не считать ожогов от песка. Неужели в вине все-таки не было яда?

Удивление Хэсины росло, но у нее не было времени на то, чтобы задавать вопросы и извиняться. На них уже неслась новая волна атакующих. Вместе они отбивались и наносили удары. Акира страховал ее, если она раскрывалась. Хэсина прикрывала его спину. Их движения слились в одно, образовав союз дерева и стали, и, когда он распался, это случилось не из-за удара миссионера.

Это случилось потому, что Акира толкнул их собственную разведчицу. Наемник, с которым она сражалась, ускользнул от ее удара и бросился прочь.

– Что ты делаешь? – крикнула она.

– Этот на нашей стороне, – сказал Акира.

Хэсина недоуменно окинула сражавшихся взглядом. «Этот» уже успел найти себе нового противника – одного из стражей Хэсины. Страж занес руку для удара. «Этот» уклонился, и меч впился в ничего не подозревавшего наемника, находившегося за его спиной, в то время как «этот» понесся дальше. Из-под его капюшона выбилась коса, черная, как вороново крыло.

Из-под ее капюшона.

Прежде чем Хэсина успела перевести дыхание, Мэй подлетела к стражу, сражавшемуся с двумя противниками сразу, рассекла обоим наемникам колени, и через секунду уже стояла рядом со своей королевой.

– Ты все-таки пришла, – проговорила Хэсина. Она отошла от потрясения, и ее душа наполнилась счастьем, немного неуместным в текущих обстоятельствах.

Мэй вытерла кровь с ножа.

– Я подумала, что мое присутствие может вас порадовать. У вас есть план?

Да, план у нее был. Но его реализация полностью зависела от Санцзиня.

Конечно, она, как обычно, могла обойтись и без него.

– Нет. Мы просто сражаемся.

Коротко кивнув, Мэй принялась за работу. С ее помощью ход сражения изменился. Вскоре из восьми наемников, еще способных биться, осталось семь. Потом семь превратились в пять, а пять – в четыре.

Три.

Два.

Потом один. Акира и Мэй добили его – прутом между ног и рукоятью ножа по голове.

Хэсина, промокшая от крови и пота, опустила свой меч. Ее соратники последовали примеру королевы и вместе с ней обратили взгляды на принца. Они выглядели не лучшим образом, но то же самое относилось и к поверженным наемникам. Все они были в синяках и в крови.

И никто – ни один из них – не загорелся голубым пламенем.

От выброса адреналина Хэсина с трудом соображала. Медленно, очень медленно она поняла, что трюк с песчаными насыпями устроили не наемники. И не дети – они с трудом справились с тем, чтобы призвать росу. Но тогда кто это совершил?

– Я впечатлен, – проговорил принц, улыбаясь, несмотря на то, что его войско лежало на песке и стонало. – Но не думайте, что победили.

Он сделал знак рукой. Женщина, стоявшая за ним, шагнула вперед и откинула вуаль. Ее лицо оказалось молодым, гладким и – к удивлению Хэсины – овальным. Это значило, что в ее жилах текла яньская кровь. Но как так вышло, что девушка из Яня стала советником принца Кендии?

Песок под ногами Хэсины провалился – словно в ответ на ее немой вопрос.

Она увязла по щиколотку. Воздух прорезал крик, но он вырвался не из ее горла. Хэсина была слишком ошеломлена. Она не сводила глаз с девушки с овальным лицом, которая наблюдала, как она тонет.

По вине этой пророчицы исчезли деревни. Именно она была причиной того, что Янь оказался на пороге войны. В сердце Хэсины начал разгораться гнев, но вскоре он снова уступил место ужасу. Ради своего королевства, ради людей и пророков, которых иначе ожидали невыносимые страдания, она должна была остановить эту девушку. Не только здесь и сейчас.

Навсегда.

Принц наклонился и прошептал что-то на ухо девушке. Вместо ответа та подняла обе ладони. Хэсина и ее соратники провалились глубже. Песок охватил ее бедра, а потом и грудь, сковав ей руки и ноги.

Пытаться переубедить девушку было бессмысленно. Но ничего другого все равно не оставалось.

– Пожалуйста, не надо!

Пророчица моргнула и посмотрела на нее непонимающим, пустым взглядом. Хэсина умолкла. Для девушки эти слова не имели никакого смысла. Она была родом из Яня, но не знала своей родины и ее языка.

«В этом виноваты твои предки, – шептало Хэсине проснувшееся у нее внутри чудовище. – В этом виновата ты».

– Dakan.

Голос Акиры заглушил слова чудовища. Хэсина обернулась.

– Dakan, – еще раз произнес он.

Хэсина не знала значения этого слова, но поняла смысл по его плотности и весу. Оно, словно зеркало, отразило ее чувства, перевело на чужой язык ее мысли и вернуло ей храбрость. «Не слушай своего принца. Переходи на нашу сторону!»

– Dakansan Vrakan uz. Siubtehn.

Принц положил руку на плечо девушки.

– Tulsan, cricholon uz. Senyn cricholon.

Потом он обратил взгляд на Хэсину и повторил на общем языке:

– Перейди на их сторону, и они воспользуются твоей силой, а потом убьют тебя.

Хэсина провалилась в песок по шею.

– Как их одиннадцать спасителей убили твоих предков, воспользовавшись ими.

Горло Хэсины охватил спазм – мышцы рефлекторно сжались, чтобы спасти ее от удушья. Но у нее еще оставались нос и уши. Двери в амбар, которому вот-вот предстояло наполниться зерном. Ужас с новой силой вспыхнул в ее сердце, и она закричала. Она не хотела умирать. Только не такой смертью. Она бы предпочла что угодно, лишь бы не быть похороненной заживо. Утонуть. Сгореть. Повиснуть в петле.

Она бы предпочла, чтобы ее пронзила стрела.

Как только она подумала об этом, в воздухе пронеслось что-то серебряное. Стрела, которую пустил кто-то за ее спиной.

Она вонзилась в грудь пророчицы.

Пески перестали шевелиться. Девушка опустила взгляд. Ее рот округлился, а руки метнулись к оперению стрелы, как будто она хотела ее вытянуть. Хэсина смотрела на нее остекленевшим взглядом. На долю секунды, прежде чем девушка упала вперед, сложившись пополам, словно бумажная ширма, они с Хэсиной стали очень похожи. Они обе были бессильны и беспомощны. Обе попытались одержать победу, но проиграли.

Но на помощь пророчице не пришел брат.

– Я бы предпочел, чтобы ты не хоронил мою сестру заживо, – прозвенел голос Санцзиня в тот момент, когда над дюнами показались знамена Яня. Всадники спешились и направились к Хэсине, но она не видела ничего, кроме струйки крови, вытекавшей из-под тела девушки и дымившейся, словно зажженный фитиль.

Санцзинь убил пророчицу.

У него не было выбора.

Но у девушки его тоже не было – как и у остальных пророков, помогающих Кендии.

Внезапно Хэсина пожалела, что ее не поглотил песок.

Но спектакль еще не окончился. Когда воины Санцзиня помогли Хэсине выбраться, она попыталась взять себя в руки, и с таким царственным видом, на какой только была способна, приказала им забрать из палатки соль.

Потом она обернулась к принцу. Ее мантия сбилась, и из-под ее складок сыпался песок. Больше ничего не скрывало рюцюнь Лилиан. Взгляд кендийца остановился на безголовом драконе.

– Бочки с водой, которые я обещала, доставят на ваши рынки до наступления полнолуния. – Ее голос срывался, и все ее тело грозило рассыпаться на части. Она снова стала Янь Хэсиной – недостаточно сильной, недостаточно умной, с сердцем, полным тайн, и сознанием, полным противоречий. Но она все равно продолжила: – Примите их, и я сочту это за знак того, что вы помните о нашей беседе.

Наследный принц склонил голову набок. На долю секунды Хэсину охватила уверенность, что он видит ее такой, какая она есть на самом деле. Королевой-самозванкой. Его улыбка – уже далеко не такая бархатная, как раньше, – не успокоила ее.

– Нашу беседу я не забуду.

Если бы только принц со своими улыбками был единственным, что беспокоило Хэсину в оставшиеся часы этого бесконечно долгого дня.

Но стоило им добраться до лагеря, Акиру начало тошнить кровью.

– Всего лишь побочное действие, – прохрипел он и вытянул вперед измазанную кровью руку, как будто хотел сдержать их тревогу. Хэсина закричала, чтобы привели стража, который был учеником врачевателя. Люди Санцзиня тоже вызвались помочь, но Акира отмахнулся от них всех.

– Просто дайте… воды.

Если вода могла его исцелить, Хэсина принесла бы ему целый океан. Но рядом не было ни океана, ни реки, ни ручейка. У них даже не осталось непочатого бурдюка, и им пришлось сливать остатки из трех, чтобы наполнить хотя бы один. Когда она подбежала к Акире, он успел развести костер и сжигал в нем ветки. Спокойно, как будто его руки не ходили ходуном, он насыпал получившийся уголь в бурдюк. Хэсина с замиранием сердца следила, как он пьет, а потом, едва дыша, ждала, когда лекарство подействует. В это время Акира взглянул на залитый кровью подол своего ханьфу, нахмурился и вылил на ткань остатки спасительного зелья.

Хэсина моргнула, чувствуя, как замедляется пульс. В следующую секунду она все-таки потеряла самообладание.

– Зачем ты сделал это? – крикнула она Акире, отжимавшему подол ханьфу. Он не ответил, и она вырвала ткань из его рук. – Ты же мог умереть!

У нее горело горло, хотя это не ее окунули лицом в песок.

Акира моргнул. Хотя бы раз в жизни ей удалось выбить его из равновесия. У него округлились глаза, и его зрачки стали похожи на чернильные пятна. В этот момент он казался… очень юным.

Через мгновение на его лице снова появилась маска невозмутимости.

– Это вряд ли.

Она покачала головой.

– Кто ты?

Акира поднялся, и подол его ханьфу выскользнул из руки Хэсины.

– Человек, с которым королевам не стоит общаться слишком тесно.

Он направился к лошадям. Если бы не боль в боку, Хэсина всплеснула бы руками. Принцы. Братья. Бывшие заключенные. Все вокруг как будто стремились свести ее с ума.

Они пустились в путь. Хэсина то и дело кидала сердитые взгляды в спину Акиры, и это не укрылось от внимания Санцзиня.

– Как я вижу, в твоей свите пополнение. – Брат нагнал ее и поехал рядом. – У этого, по крайней мере, есть характер.

Хэсина бы расстроилась из-за этого очевидного выпада в сторону Цайяня, если бы у нее еще оставались на это силы.

– Его имя Акира, – холодно произнесла она и замолчала. – Санцзинь возвращался в столицу, чтобы вместе с Хэсиной объявить о прекращении военных конфликтов между Янем и Кендией. Ей никак не удалось бы скрыть от него то, что она передала дело о смерти их отца в суд. – И он мой представитель.

Стиснув в руке поводья, она коротко пересказала ему события двух последних месяцев. Когда ее история подошла к концу, она приготовилась выслушивать упреки, но ее брат молчал. Это было на него не похоже.

– Люди думают, что нашего отца убили кендийцы, – наконец проговорил он.

– И пророки, – тихим голосом добавила Хэсина. – Это все из-за исчезающих деревень. Ну, и… из-за твоего разведчика.

– Моего разведчика?

– Да. Он прискакал на мою коронацию и сказал, что пророки на стороне кендийцев.

И он говорил правду. Пророки действительно оказались на стороне кендийцев – но не по своей воле, а потому что были их рабами.

– Где он сейчас?

Хэсина не ответила.

Санцзинь пришпорил коня и преградил ей дорогу. Только сейчас она заметила сколы и трещины на его доспехах.

– Где он, Шина?

Она покраснела и опустила глаза.

– Он умер, Цзинь. Мне так жаль. Мы не смогли его спасти.

– Все мои разведчики живы, и я знаю о местонахождении каждого. – Хэсина вскинула глаза на брата, но он не дал ей ни секунды, чтобы она могла обдумать его слова. – Благие кости Шестого! Ты не задумывалась, как человек в таком состоянии мог добраться до столицы?

– Я… – Хэсина об этом не задумывалась. То, что произошло, слишком шокировало ее. Вызвало слишком много эмоций.

– Его должны были остановить стражи, – безжалостно продолжил Санцзинь. – То, что они этого не сделали, должно было стать для тебя первым тревожным сигналом. Ты должна была тут же объявить расследование закрытым.

Санцзиню было легко это говорить. Он провел большую часть жизни на поле боя, где правят мечи, а не законы и ритуалы.

– И оставить вопрос о смерти отца без ответа?

Что бы она тогда смогла сказать своему народу? «Я беру свои слова назад! Забудьте все, что я говорила о преждевременной гибели короля!»

– Кто подтолкнул тебя к этому решению? – спросил Санцзинь. – Твой слуга?

Она могла бы сказать, что Цайянь знал, что уклоняться от неизбежного – невыигрышная тактика. Но Санцзиню было этого не понять, поэтому Хэсина не стала вдаваться в объяснения.

Не услышав ответа, ее брат выругался.

– Ты не слушаешь меня, но слушаешь его. Я предупреждал тебя с самого начала, но ты…

– Да, я совершила ошибку! – огрызнулась она. – Как будто ты сам безгрешен! Уже забыл о том, что произошло на пруду?

И, не взглянув на Санцзиня, она пришпорила коня и поскакала вперед.

Весь вечер они держались порознь. Хэсина попыталась сосредоточиться на делах. Куда перенаправить воинов, которые вернутся с приграничных территорий? Как изменить закон о налогах на соль, чтобы он отразил нормализацию торговли? Но это было все равно что накладывать на рану тонкую повязку. Ее мысли, словно кровь, просачивались сквозь административные вопросы и возвращались к Санцзиню. Она не знала, что мучило ее сильнее: то, что они пробуждали друг в друге все самое плохое, или то, что это происходило не всегда.

Когда они остановились на ночлег и разбили лагерь в бамбуковой роще на месте слияния двух рек, Хэсина отбросила гордость и пошла к палатке Санцзиня. Ей оставалось сделать всего два шага, когда она услышала голос брата:

– Я могу все объяснить.

– Да, – ответил ему кто-то. Судя по голосу, это была Мэй. – Не сомневаюсь, что можешь. Но это не меняет того, что ты совершил. Ты выпустил эту стрелу.

– А что мне было делать? Дать моим людям схватить ее? Привезти ее во дворец, где ее тут же предали бы смерти от тысячи порезов?

– Тогда еще никто не видел, горит ли ее кровь.

– Это было уже неважно. Она подписала себе смертный приговор, когда заставила пески шевелиться. Ты не сражалась на фронте, Мэй. Не видела того, что видели мои люди. Теперь они могут с расстояния в один ли понять, замешан ли в происходящем пророк.

Наступила тишина.

Ее нарушила Мэй.

– Кажется, теперь я вижу, почему ты приказал мне остаться в столице. Ты сказал, что делаешь это ради сестры, и я поверила тебе. Но еще ты хотел скрыть от меня эту сторону своей личности.

– Что? Нет! – ответил Санцзинь серьезным, честным голосом. Пожалуй, его голос звучал даже слишком честно, как в тот раз, когда он утверждал, что не подкладывал под подушку Цайяню дохлых головастиков. – Мэй…

Внезапно брезентовые створки, закрывающие вход в палатку, раздвинулись, и Мэй выскользнула наружу, словно привидение.

Хэсина моргнула и попыталась собраться с мыслями. Она была здесь не для того, чтобы подслушивать. Она решительно зашла в палатку и едва не столкнулась с Санцзинем, который, кажется, собирался последовать за Мэй, но при виде Хэсины замер, а потом намеренно развернулся и шагнул в другую сторону.

Она положила руку брату на плечо, и в ее ране – которая благодаря рюцюню Лилиан оказалась на удивление неглубокой – запульсировала боль.

– Цзинь…

Чем сильнее он пытался скрыть свои чувства, тем больше ощетинивался. Хэсина едва ли не ощущала на его коже острые иглы замешательства и вины. Она опустила руку.

– Ты переживаешь из-за пророчицы, да?

– Даже если и так, что с того?

– Я…

Что она хотела сказать?

Правду. Скажи ему правду.

Но какую правду?

В конце концов она произнесла то, в чем в последнее время ей было труднее всего признаться.

– На твоем месте я сделала бы то же самое.

Она бы убила пророчицу, чтобы спасти его.

– Я знаю, – проговорил Санцзинь, и Хэсина расслабилась. Но тут он повернулся к ней, и она увидела, что в его черных глазах горит огонь. – Ты такая же, как и все остальные.

– Все остальные?

– Зачем ты пришла?

Хэсина не помнила. Она знала, что у нее была какая-то цель. Она подготовила аргументы, доводы и предложения, но все они разлетелись, натолкнувшись на привычную стену непонимания.

– Я… Я просто хотела поблагодарить тебя. За то, что ты пришел. За то, что помог. – В ее голосе зазвучала нежность. – Я рада, что мы можем работать вместе.

– Всегда пожалуйста. Зови меня, когда тебе в следующий раз понадобится убить парочку беспомощных рабов, а я брошу все и прибегу, как сделал это сегодня.

Его слова будто окатили Хэсину холодной водой. Когда он решительно прошел мимо нее, она не схватила его за руку и не приказала ему остаться. Ее губы распахнулись вместе с брезентовыми створками палатки. Санцзинь ушел, и ей показалось, что из ее легких выкачали весь воздух.

Хэсина слишком устала, чтобы злиться. Она напомнила себе, что подобное происходило с ними всегда. Они разбивали себя на осколки, а потом вонзали их в щели, которые находили в броне друг у друга.

Она чувствовала, что не готова вернуться в мир, который ожидал ее снаружи, поэтому ненадолго задержалась в палатке. Когда она наконец вышла, полная луна светила высоко в небе – точно так же, как и накануне. Но все остальное изменилось. В этот вечер никто не рассказывал легенд. Солдаты Санцзиня, присоединившиеся к стражам Хэсины, шепотом говорили о пророках, которые могли до смерти состарить маленького ребенка или в мгновение ока превратить живую корову в парное мясо.

– А как же женщины? – неуверенно спросила разведчица Хэсины, чье лицо освещали отблески костра. – Что происходит с ними, когда у них начинаются лунные дни?

– Они сгорают, – произнес солдат с гладко выбритым лицом. В следующую секунду он испустил вопль, потому что сидевшая рядом соратница зажала его шею под мышкой и стукнула его по лбу.

– Цзюнь, ты идиот, – вздохнула она, а потом перевела взгляд на разведчицу. – Не слушай его. Пророчицы пользуются лоскутами ткани так же, как и мы с тобой. Только они засовывают их внутрь, чтобы кровь не вытекала и не испарялась. Но на этом наши сходства заканчиваются. Хочешь знать, что матери делают со своими новорожденными детьми?

– Что?

Девушка оставила гладко выбритого солдата в покое и склонилась ближе к огню.

– Они выкалывают им глаза, – прошептала она с жестокой улыбкой на губах. – Тем же кровавым ножом, которым перерезают пуповину. От этого дар становится сильнее…

У Хэсины скрутило живот, и она быстрым шагом направилась к берегу реки. Гул осеннего ветра заглушил слова солдат, но руки Хэсины тут же покрылись мурашками. Она начала растирать их, чувствуя, как отступает тошнота, и в этот момент тени рядом с ней покрылись знакомой рябью.

Она тяжело вздохнула.

– Не злись на него.

– Почему? Вы же злитесь.

«Нет, – должна была ответить Хэсина. – Конечно, не злюсь». Было много других людей, которые в гораздо большей степени заслуживали гнев королевы, например всякие импульсивные наследные принцы и двуличные Министры ритуалов.

– Гнев – это разновидность доверия, – произнесла Мэй, не дождавшись ответа Хэсины. – Это надежда на то, что люди, которыми мы восхищаемся, способны измениться к лучшему.

Но на что ей было злиться? Поступок Санцзиня больше никого не огорчил. Все праздновали смерть пророчицы.

– Что-то не так? – спросила Мэй.

– Нет, ничего. – Но когда ветер донес до них отзвуки смеха и струйку дыма от костра, Хэсина поежилась.

Мэй внимательно следила за ней.

– Вы верите в их рассказы?

– Не знаю.

Как она могла чему-то верить, когда ей ничего не было известно наверняка?

– А ты? – спросила Хэсина.

– Я верю в то, что пророки – тоже люди. Есть хорошие, есть плохие, а есть те, что где-то посередине.

Теперь, когда это стало очевидным, Хэсина удивилась, почему не заметила этого раньше.

– Ты сочувствуешь пророкам.

– Не одна я.

Мэй не произнесла имени Хэсины. Но это было и не обязательно. Ее слова достигли цели прежде, чем она взглянула на руку Хэсины, которую та порезала перед разгневанной толпой.

Девушку накрыла волна облегчения, хоть это и противоречило здравому смыслу. Она больше не была одинока. Наконец хоть кто-то познакомился с принцессой, которая совершила измену и по глупости позволила ей себя изменить.

Конечно, она не могла рассказать об этом Мэй. Она дала Цайяню обещание, и, чтобы сдержать его, ей нужно было отступить на шаг назад.

– Не будь так в этом уверена, – сказала она.

Хэсина вернулась в свою палатку. Оставшись наедине с собой, она закатала рукав рюцюня. Порез изначально был неглубоким и чистым, поэтому мог затянуться, не оставив шрама. Но у королев нет времени дважды в день наносить на рану лечебный бальзам, поэтому сейчас в тусклом свете фонаря на ее запястье поблескивал бугристый рубец новой кожи.

Хэсина провела по нему пальцем, вспоминая ту ночь. Кровь. Крики. Огонь. Пепел.

Она опустила рукав.

Судя по тому, что произошло этим утром, наследный принц хотел ее убить. Мог ли он сделать то же и с ее отцом, если тот обладал запретными знаниями? Что, если в смерти короля действительно были виновны кендийцы? Тем летним днем во дворец не входили чужаки, но это ни о чем не говорило. Вести тайную переписку с Кендией мог не только Ся Чжун.

Но думать об этом, находясь в пути, не было смысла. Лишь добравшись до столицы, она могла проверить свою догадку.

Дорога до Черного озера не заняла у них много времени, потому что они скакали во весь опор. Однако обратный путь они преодолевали еще быстрее, доводя коней и собственные тела до изнеможения. Вскоре они оставили позади последнюю равнину. Потом преодолели гряду холмов. Когда на горизонте показались зубцы столичной крепостной стены, сомнения стали одолевать Хэсину с новой силой. Никто не знал, как Одиннадцати героям удалось преодолеть эти массивные укрепления из земли и камня. Ученые строили гипотезы, предполагая все возможные варианты от подземных тоннелей до перелета по воздуху. Но что, если принц Кендии был прав и Одиннадцать героев действительно воспользовались магией пророков? Хэсина сомневалась. Теперь она вообще мало в чем была уверена. «Знание есть правда», – говорил ее отец, но все знания, которые она обретала, лишь приоткрыли ей мир, полный лжи.

Весть об их возвращении успела разнестись по городу, и толпы людей собрались на мощеной улице, которая вела к Восточным воротам, чтобы поприветствовать героев. Они воспевали имя своей королевы, которая сдержала слово, устранив угрозу войны и обеспечив свой народ солью. Но еще это было имя девушки, которая нарушила обещание защищать всех, независимо от их крови.

Хэсина снова ощутила во рту вкус пепла. Они въехали в восточный тоннель, и горечь сменилась кислотой. Сожаление уступило место тревоге. Хэсина не знала, что именно ее беспокоило. Но в этом и была вся суть этого чувства.

Людям не дано знать, что именно их тревожит, пока это с ними не произойдет.

Как только Хэсина и ее спутники выехали из тоннеля, их окружила городская стража.

– Схватить подозреваемую! – закричал председатель Совета расследований, стоящий позади стражей. – Защищать королеву любой ценой!

Конь Хэсины встал на дыбы. На секунду ей показалось, что она сейчас выскользнет из седла. В следующий миг она натянула поводья и с трудом вернула себе контроль.

– Что все это значит?

Председатель поклонился.

– Совет расследований допустил прискорбную ошибку. Мы собирались заключить подозреваемую под стражу, но не смогли ее найти. Мы искали ее по всему городу, думая, что она где-то прячется. Нам не было известно…

Двое стражей прошли мимо Хэсины, волоча между собой какую-то девушку. Потом они толкнули ее, заставив опуститься на колени, и приподняли ей голову, дернув за волосы.

Точнее, за косу.

Хэсина увидела темно-карие глаза Мэй, и в ее сердце распустился красный цветок ужаса, который тут же превратился в гнев. Председатель посмотрел на военачальницу и презрительно фыркнул.

– …что эта чертовка последовала за вами.