На машине добраться до дома, где Аркадий снимал Татьяне квартиру, не составило никакого труда. Высотка стояла возле скверика с видом на море и радовала глаз просторными застекленными лоджиями. Герман вошел в подъезд и столкнулся нос к носу с бдительной старушкой, которая подозрительно глядела на мир в целом и на него в частности сквозь стекла очков в тонкой оправе и сидела так, будто проглотила аршин. Она точь-в-точь соответствовала описанию, которое дала ему Галя. Доктор подумал: если бы в их городе начали снимать фильм, где понадобилась бы консьержка, лучшей кандидатуры не сыскать. Бабулька являлась типичной представительницей своего сообщества: седая, с пучком на затылке и очень благообразная.

— Вы к кому, молодой человек? — строго поинтересовалась она, глядя поверх очков и грозно уставившись на него, будто на провинившегося. Консьержка была как раз из тех леди, в присутствии которых он всегда чувствовал себя законченным идиотом. Одетая с поразительной безвкусицей, характерной для дам, считавших себя из приличного «общества», а на самом деле просто неудачно подражавших богатым соседям, не желающая поддаваться старости, она, спустив очки на кончик длинного носа, пристально смотрела на него голубыми, острыми, как лезвие бритвы, глазами. Если дама в прошлом была учительницей, дети, сраженные таким взглядом, принимались, верно, отчаянно рыдать. Герман замялся:

— Я к Татьяне Лазаревой со второго этажа. Видите ли, как я понимаю, квартира опечатана, но меня послал мой шеф Аркадий Петрович, строго наказав, чтобы я забрал все его письма. Вы наверняка видели моего шефа, он часто бывал здесь.

Ох, как он надеялся, что пожилая леди не заметит лжи! Как надеялся, что она еще не знает о смерти Аркадия! В этот день его надеждам суждено было сбыться.

Старушка кивнула:

— Еще бы! Он ей эту квартирку и присмотрел.

Врач сунул в руку пожилой леди несколько скомканных сторублевок.

— Вашей проницательности позавидовал бы любой человек. Вы, наверное, сразу догадались, что он женат и с женой разводиться не собирается. Скажу вам больше: его супруга главная в бизнесе. Он всячески старался скрыть эту связь, чтобы дело не дошло до развода, ибо при разводе Аркадий остался бы без гроша. Теперь понимаете, почему ему необходимы записки, открытки и всякая ерунда? Он боится, что родственники Тани — кто знает, вдруг она обманывала, что сирота? — нагрянут из деревни, отыщут доказательства их близости и начнут его шантажировать.

Консьержка еще раз пробуравила его взглядом, и он, вероятно, произвел на нее хорошее впечатление.

— Квартира не опечатана, молодой человек, — призналась она. — Полиция вызвала хозяйку, и та сегодня должна прийти, чтобы убраться и приготовить все необходимое для заселения новых жильцов. Свято место пусто не бывает, это вы и сами знаете, особенно у тех, кто сдает свою жилплощадь.

Доктор разыграл отчаяние:

— Что же мне делать? Если шеф лишится бизнеса, я тоже вылечу из фирмы! — Он закрыл лицо руками. — Боже, что теперь делать?

Консьержка оказалась еще и сердобольной. Это при ее-то внешности! Точно бывшая училка!

— Ну, на вашем месте я бы не переживала, — она открыла ящик и достала ключ. — Лола всегда оставляет мне запасной. Идите и поторопитесь. Хозяйка обещала быть к восьми часам.

Герман припал к морщинистой, испещренной коричневыми пятнами руке, пахнувшей хозяйственным мылом:

— Вы наша спасительница!

— Поторопитесь, — уже строже сказала старушка.

Доктор взлетел на второй этаж со скоростью звука, клацнул ключом, и вожделенная дверь открылась. Квартира была просторной и светлой, с высокими потолками, современной мебелью и евроремонтом. Однако Герман не стал любоваться жилищем, снятым шефом Галины для своей любовницы. Он быстро начал открывать створки шкафов и ящички в надежде отыскать хотя бы что-нибудь, но не нашел ровным счетом ничего: ни антиквариата, ни фотографий, которые пролили бы свет на личность ее жениха, ни мобильного — только кучу модной одежды. Разумеется, нужные ему вещи могла забрать полиция, и это тоже предстояло выяснить. Обшарив все, что можно, он закрыл квартиру и спустился на первый этаж.

— Нашли? — участливо спросила старушка.

— Нашел, но совсем немного, — ответил Герман. — Я знаю, что Аркадий Петрович писал ей больше и дарил дорогие вещи. Но все, наверное, забрала полиция.

Консьержка покачала седой головой.

— Те тоже, кроме одежды, ничего не нашли и тем удовлетворились. Правда, — она немного помолчала, как бы давая понять важность следующих слов, — потом ко мне приходил совсем молодой оперативник, видно, только с университетской скамьи. Этому парнишке что-то не понравилось, и он долго расспрашивал меня о жизни покойной. Ну, я рассказала об Аркадии Петровиче, больше все равно ни о ком не знала.

— Ни о ком не знали? — удивился доктор. — Но ведь у Татьяны был жених, ради которого она собиралась бросить моего шефа, даже объявила ему об этом. Разве этот человек не появлялся в квартире?

Бабулька наморщила лоб:

— Никакого жениха я не видела, — с пафосом сказала она. — Мимо меня и муха не пролетит. Вот вашего толстого шефа видела, и неоднократно, а больше — никого. Не было у Таньки никакого жениха, она все придумала, чтобы отделаться от старого любовника. Мне такие случаи известны. Одна моя подруга… — Она уже хотела удариться в воспоминания, дорогие сердцу, однако Герман деликатно прервал ее:

— Я нисколько не сомневаюсь в вашей бдительности, однако Таня сама говорила…

— Говорила — приговаривала, — буркнула старушка. — Никого здесь не было — и точка.

— Странно, — Герман пожал плечами. — Возможно, вы и правы. Ладно, пойду доложу шефу об обстановке.

Он вышел на улицу, достал из кармана клетчатой рубашки белый платок и вытер им вспотевшее лицо. В этой истории с магическим перстнем было много непонятного, и самое печальное, что пока они мало в чем продвинулись. Боростовский достал мобильный, несколько минут просматривал контакты, наконец нашел нужный и нажал вызов. Доктор, как и обещал, решил позвонить бывшему пациенту, которого когда-то прооперировал. Слава богу, лечение было начато вовремя, болезнь удалось погасить в начальной стадии, пациент, работник мэрии города Игорь Владимирович Курбатов, уже не приходил на осмотры регулярно, но врача не забывал. Он был благодарен Герману за то, что тот вовремя разглядел опухоль, в то время как другие врачи советовали ему сесть на диету и лечить нервы. Вот почему Игорь Владимирович сразу откликнулся на звонок и радостно заорал в трубку:

— Герман Борисович! Какая приятная неожиданность! Не поверите, недавно с супругой вспоминали о вас. Сам собирался звонить. Как поживаете?

— Нормально, — ответил Боростовский. — Лучше скажите, как вы себя чувствуете?

— Превосходно! — заверил его Курбатов. — Вы мой спаситель.

— И все же приходите ко мне, скажем, через неделю, — сказал Герман. — Я сделаю вам УЗИ так, для очистки своей совести. Да и анализы хорошо бы сдать.

— Ладно, приду, — сразу согласился Игорь Владимирович. — А что, если нам распить бутылочку в вашем кабинете? Возможно, в последний раз…

Герман почувствовал, как его охватила дрожь:

— Почему в последний раз? Что вы имеете в виду?

Курбатов довольно расхохотался:

— Ладно, так и быть, выдам тайну, хотя были у меня мыслишки огорошить вас, когда все будет готово, — начал он. — Городское начальство, куда входит и ваш покорный слуга, решило отдать новую, недавно построенную больницу под онкоцентр, ведь в нашем городке есть только онкологическое отделение при больнице, а это неправильно.

Боростовский прерывисто задышал. Наконец-то его мольбы были услышаны! Новый онкоцентр — это и новое современное оборудование, и чистые палаты, и комфорт для тяжелобольных.

— Очень хорошо, — от волнения он еле выдавил слова. — Это прекрасно.

— Погодите, еще не все, — вставил Курбатов. — Начальником центра мы полагаем назначить вас.

— Меня? — Кроме дрожи, Герман почувствовал, как его лицо заливает холодный пот. — Но почему меня?

— Да потому что лучше вас в нашем городе никого нет, — пояснил Игорь Владимирович, и голос его погрустнел. — Видите, хотел сделать вам сюрприз в своем кабинете, вызвав вас туда, чтобы сообщить, что вы уже назначены, да не получилось… Как говорится, язык мой — враг мой…

— Спасибо за доверие, — пробормотал Герман, орудуя носовым платком. — Но…

— Никаких «но», мой дорогой, — проорал Курбатов. — Так тому и быть. Впрочем, об этом у нас будет еще время побалакать. Вы наверняка звоните мне по делу. Такой деликатный человек, как вы, постесняется лишний раз побеспокоить кого бы то ни было. Слушаю вас.

— Да, Игорь Владимирович, к сожалению, по делу, — признался онколог. — Я слышал, у вас в полиции есть знакомые. Мне необходимо побеседовать со следователем, который ведет дело Аркадия Петровича Шлитмана и Татьяны Лазаревой, его подчиненной.

Игорь Владимирович вздохнул:

— Слыхал я про смерть Аркадия, — проговорил он уже без радостных ноток в голосе. — Пересекались мы с ним иногда, неплохой был мужик, хотя не без закидонов. Доложили мне и о смерти его любовницы. Но это несчастные случаи. Почему вдруг они тебя заинтересовали?

Отвечать правду или солгать — Герман раздумывал лишь секунду. Курбатов сам понесся ему навстречу:

— Впрочем, это не мое дело. Через пять-десять минут следователь позвонит тебе и скажет, где вы встретитесь. Устраивает?

— Вы просто волшебник! — восхитился Боростовский. Он понемногу начинал приходить в себя. Противный липкий пот уже не заливал лицо, колени не дрожали.

— Да какой я волшебник! — усмехнулся чиновник. — Впрочем, кресло, в котором я восседаю, действительно волшебное. Но настоящий кудесник — это вы, и не спорьте. Ждите звонка. А я не буду вам мешать и наведаюсь, как вы сказали, через недельку с бутылочкой армянского пятизвездочного. До встречи.

Они тепло распрощались, как старые знакомые, и Герман присел на скамейку неподалеку от дома Татьяны. Палящее злое солнце никого не щадило и сразу, казалось, вонзило острые лучи в его и без того горевший мозг, и мужчина встал и подошел к парапету, откуда открывался вид на море. Купаться здесь было запрещено, городские власти планировали сделать набережную, но пока только снесли пляжные постройки, разворошив серую гальку на берегу. Воздух был тих, никем не потревоженные чайки бродили по камням в поисках пропитания. Толстые, ленивые, они уже, наверное, разучились ловить рыбу и поджидали сердобольных жителей района с буханками хлеба. Недвижная вода в бухте, словно пепельное зеркало, отражала светло-голубые, будто прозрачные небеса. Одна из чаек села на парапет и посмотрела на доктора черным глазом, словно спрашивая, почему он не принес еду. Боростовский в шутку хотел извиниться перед птицей, но в кармане затренькал мобильный, и доктор поспешил ответить. Глухой простуженный голос недовольно буркнул:

— Добрый день. Следователь Качурин. Вы хотели со мной поговорить?

— Да, меня интересует смерть Аркадия и Татьяны Лазаревой, — Боростовский сразу перешел к делу.

— Можно просто пообщаться, — следователь сделал акцент на последнем слове, и Герман понял, что он никогда не согласился бы с ним встретиться, если бы не звонок Курбатова. — Давайте встретимся в чайной «Павлин» на улице Гагарина, знаете?

Доктору была знакома эта чайная. В ней к чаю подавали очень вкусные пирожные, и бывшая жена часто водила его туда. Бывшая… Да, это было очень давно.

— Буду через пятнадцать минут, — пообещал Боростовский.

— Жду, — буркнул Качурин и отключился. Герман торопливо пошел к машине, однако не успел засунуть телефон в карман, как снова раздался звонок.

— Привет, — в трубке раздался встревоженный голос Ромы Макарова. — Только что у меня был ушлый оперативник, совсем молодой, кажется, по фамилии Рыбак. Да, точно, Рыбак. У него большой рот, как у судака, поэтому я и запомнил его фамилию. Так вот, парнишка интересовался нашими убиенными, особенно Татьяной. Старший следователь Качурин, с которым он работает, списал все на несчастные случаи. Вероятно, это Рыбаку не понравилось — что-то унюхал. Он просил взять все необходимые пробы, и я сказал, что они будут готовы завтра. Видишь ли, задерживать дольше не получится. Он может проконсультироваться у любого криминалиста, сколько времени на это требуется, и у меня будут неприятности. О ювелире тоже пришлось сказать правду.

— Но как он связал воедино эти два дела? — удивился Герман. — Где вода, а где именье? Насколько мне известно, Таня не имела ничего общего с Иосифом Абрамовичем.

— Как раз имела, — радостно сообщил Роман. — На одной из квитанций он нашел ее адрес. Наша погибшая недавно сдала ему цепочку с кулоном и, вероятно, частенько его посещала. Рыбак побывал у нее на работе, расспросил коллег, и какая-то ретивая девица сообщила, что любовник-шеф регулярно дарил Татьяне антикварные вещички. В квартире не было найдено ни одной. Исходя из этого, парень, естественно, сделал вывод, что девушка могла быть убита и ограблена.

— Молодец! — Герман бросил взгляд на часы. До встречи оставалось десять минут.

— Спасибо, Рома, я встречусь с этим Рыбаком и поговорю с ним, — пообещал он. — Сейчас, кстати, еду к Качурину.

— Удачи, — пожелал Макаров.