Глава 13

Найти директора не составило никакого труда. Ричард Александрович был в своем рабочем кабинете.

— Вы ко мне?

— К вам!

— И по какому вопросу?

Вместо ответа Саша выложил перед мужчиной все полученные от Толика фотографии.

— Очень интересно. И что я должен тут увидеть?

— Не что, а кого.

— И кого я должен увидеть?

— Скорее уж не увидеть.

— Слушайте, молодой человек, — взорвался директор, — перестаньте уже говорить загадками. Увидеть — не увидеть, его — никого. Что вы от меня хотите?

— Хочу, чтобы вы объяснили, почему вас нет ни на одном из этих снимков? И сразу предупреждаю: не лгите, что вы были, но просто не попали в кадр. Вас никто там не видел! Ни на концерте, ни после него. Более того, вас искали, но не нашли.

— Ну да, меня не было.

— И на концерте тоже.

— Да, признаюсь, я отсутствовал.

— И где же вы были?

Конечно, Саша не надеялся, что Ричард прямо в лоб объявит, что был на крыше, и искал наиболее удобную точку, чтобы открыть стрельбу. Саша лишь хотел послушать, что скажет ему подозреваемый. Юноша ожидал, что Ричард начнет сейчас врать и выдумывать небылицы. Но ответ Ричарда все равно поразил его.

— Я был заперт.

— Что?

— Да, да, — подтвердил Ричард, нервно кусая губы. — Не представляю, как такое могло случиться. Но факт. Меня заперли! Заперли, как какого-нибудь непослушного мальчишку! Не пустили на праздник.

И он рассмеялся. Наверное, хотел снизить уровень напряжения, но получилось только хуже.

Саша напрягся еще сильней. Да и смех Ричарда прозвучал слишком неестественно. Взгляд Саши выдал все обуревавшие его чувства.

— Не верите? А вы спросите Нину! Боюсь, она до сих пор обижена на меня. В горячке я наговорил ей лишнего.

— При чем тут Нина?

— Так меня же заперли у нее в библиотеке. А Нина меня выпустила. Верней, не выпустила, а вернулась после окончания концерта и обнаружила меня в библиотеке.

— Значит, выпустила?

— Нет, дверь к этому времени была уже открыта.

Саша возмутился.

— Вы уж определитесь, пожалуйста. Была дверь закрыта или открыта. Заперли вас или не запирали.

— Сначала заперли. Я долго ломился в дверь, потом утих, понял, что все внизу, никто меня не услышит, сел в кресло и стал ждать развития событий. Конечно, я был страшно зол. Рушились все мои планы. И когда появилась Нина, я был в таком бешенстве, что вам и не передать!

— Вы появились во дворе уже после выстрелов.

— Да, вскоре после них.

— А до того вы все время сидели взаперти?

— Именно так. То есть… я думал, что сижу взаперти. Но на деле замок был уже открыт кем-то до Нины. Когда она пришла, дверь была открыта. И она долго не понимала, какого лешего я проторчал все это время в библиотеке вместо того, чтобы обхаживать гостей внизу.

— А как вы вообще оказались в библиотеке?

— Мне нужно было туда зайти по делу. Потребовались ноты для вновь прибывших исполнителей.

— Они раньше не могли взять ноты?

— Эти гусляры приехали к нам из соседней школы. Двое из детей то ли забыли, то ли потеряли свои ноты. Нина как раз их опекала, у нее заранее были приготовлены для них ноты. Она — молодец, знала, что с детьми частенько форс-мажор случается. Надо быть готовой ко всему. И совсем уж неожиданно накануне мне сообщили, что может приехать еще один маленький артист. А я совсем забыл, пришлось Нине спешно искать для него ноты. Она их нашла, но оставила в библиотеке.

— И что, вам самому пришлось идти за нотами?

Что-то Саше слабо в такое верилось. Что за порядки такие, если директору центра самому приходится бегать за нотами для какого-то там исполнителя.

— Не какого-то, а особенного, — поправил его Ричард Александрович. — Мы ведь ждали на праздник сынка губернатора. Вроде бы, по слухам, он тоже хотел выступить. Конечно, мы с радостью приветствовали такую инициативу мальчика.

Что же, ноты для сынка губернатора — это еще на что-то похоже. Это и лично директору подсуетиться не вредно. А то ведь эти исполнители могут и напутать. Принесут ноты, да не те! Вот будет конфуз! Тут уж не до деликатной просьбы об увеличении финансирования. Сынок споет плохо или не споет вовсе, папаша-губернатор будет недоволен, а в результате пострадает самолюбие директора. Да, лучше все сделать самому. Сын губернатора — это вам не гусляры.

— Хорошо. Я понял. Вы зашли в библиотеку за нотами и…

— И меня заперли!

— А где была в это время Нина?

— В библиотеке ее точно не было. Видимо, она уже ушла на концерт. Ей же нужно было опекать гусляров. Их поручили ее заботам.

— Почему Нина не захватила с собой ноты? И как она оставила библиотеку открытой? Это что же? Заходи кто хочешь? Бери что нравится?

— Да будет вам! — отмахнулся Ричард. — Что в нашей библиотеке такого можно взять? Сборники нот и учебники? Так дети мечтают от них избавиться. Брать тайком им и в голову не придет. К тому же нужный сборник может найти одна Нина, другой заблудится среди стеллажей.

— А компьютер? Другая техника? Тот же ксерокс! Его можно украсть!

Ричард Александрович рассмеялся.

— Сразу понятно, что вы еще не видели наш ксерокс! Хотите, я вам его покажу? Это стационарный агрегат. Его и четверым взрослым мужчинам не унести. Подарок копировального центра, владельцем которого являлся отец одного из наших учеников.

— Компьютер остается! Телефон!

— Вся техника находилась в заднем помещении, его Нина, разумеется, закрыла перед уходом. А вообще, наша библиотека является еще и зоной отдыха. Тут стоят столы со стульями, дети могут в спокойной обстановке позаниматься, приготовить домашнее задание. Обычно библиотека всегда стоит нараспашку. Я потому так спокойно и вошел внутрь, что мне в голову не могло прийти, что меня кто-то в ней запрет.

— И кто сыграл с вами такую дерзкую шутку? Это удалось узнать?

— Нет. Я даже особенно и не усердствовал. Поспрашивал, конечно, но правды так и не добился.

— Как же так — вы и не выяснили?

— Да у нас тут такое творилось в тот день! Форменное безумие. Нина могла уйти, не закрыв дверь. Кто-то другой мог увидеть это и пожелать исправить непорядок.

— Не заглянув внутрь и не убедившись, есть там кто-нибудь или нет?

— Говорю же, все были страшно взвинчены. Да к тому же ничего страшного не случилось. Как выяснилось, Нина ноты перед уходом из библиотеки все же взяла!

— Получалось, что вам не было никакой нужды идти за ними самому?

— Тем более что и губернатор нас подвел, — весело подтвердил Ричард Александрович. — Не приехали-с! И его сынок соответственно тоже не прибыли-с! И выступить они у нас не смогли-с!

Несмотря на шутливый тон, который взял в разговоре директор, напряжение не отпускало Сашу. Что-то тут было не так. Но что именно, он никак не мог до конца взять в толк.

— А почему вы не звонили по телефону? — сообразил он. — Почему не звали на помощь?

— По какому телефону? Имеющийся в библиотеке телефон был заперт в заднем помещении. Я не стал ломать туда дверь.

— У вас при себе не было смартфона?

— Не было.

— Почему?

— Ну, не было и все. Забыл его у себя в кабинете. Я пытался звать на помощь, но на этаже никого не было. Центр ведь в тот день не работал. Все крутились внизу в холле и в Главном концертном зале, входы в который тоже находятся в холле. А от библиотеки до холла кричи — не докричишься.

Саша смотрел на Ричарда Александровича и чувствовал, как сомнение у него в душе все растет и увеличивается в размерах. Как-то неубедительно звучал рассказ директора. Кто-то запер его в библиотеке. Потом оказалось, что вовсе и не запер, что дверь была открыта, а значит, директор в любое время мог оттуда уйти и пойти… Нет, не на концерт он мог отправиться, а на крышу!

Пользуясь тем, что в здании центра было пусто, Ричард Александрович мог переодеться в ранее припрятанный им оранжевый комбинезон техника и побежать на четвертый этаж, а оттуда — прямиком на крышу. И работу камер наблюдения Ричард мог отключить. Уж кому как не директору знать, как это делается. Или нет, зачем ему носиться по зданию в подозрительном виде? Он мог вылезти из окна библиотеки. Рядом с ним как раз и проходит пожарная лестница.

Максим с его боязнью высоты обязательно бы грохнулся, а вот Ричард оказался на лестнице.

Валентина Петровна не видела, с какого именно уровня поднимался человек в комбинезоне. Она видела его уже на уровне третье- го-четвертого этажей, когда до крыши оставалось всего ничего.

Итак, Ричард Александрович на крыше. Берет футляр от контрабаса, достает винтовку, занимает оптимальную для выстрела позицию и ждет, когда после окончания концерта народ повалит на улицу.

Вот тут-то он и приметил свою жертву.

Стукалин вышел из здания центра вместе с другими посетителями. Рядом с ним шел Виктуар. Выстрелов было сделано два. Первый выстрел никого не задел, пуля счастливо ушла в землю. Почему?

Элементарно. В первый раз Ричард просто промазал. Но зато вторым выстрелом Ричард убил Вадика. И прежде чем его успели заметить, Ричард ретировался. Скинул с себя приметный комбинезон, избавился от футляра и вернулся в библиотеку еще до того, как туда пожаловала Нина.

Что-то тут снова царапнуло Сашу. Но он не стал сейчас пытаться разобраться со своими ощущениями. Впереди маячил реальный подозреваемый. Тот, который имел отношение к футляру от контрабаса. Тот, который не имел алиби на время убийства. И тот, который заманил на концерт Вадика Стукалина. Заманил и убил!

Видимо, обуревавшие эмоции отразились во взгляде у Саши, потому что Ричард поежился:

— Вы так на меня странно смотрите. В чем дело, молодой человек?

Саша ничего ему не ответил. С милой, приветливой улыбкой, которую он с огромным трудом, но все-таки изобразил на своем лице, он отступал к дверям. Оказавшись за ними, он тут же отошел подальше, чтобы Ричард не мог его слышать, и позвонил следователю.

Печенкин отреагировал быстро.

— Понял. Принял. Ждите.

Результата разговора Саше долго ждать не пришлось. Уже через четверть часа Ричарда Александровича задержали прибывшие к нему сотрудники полиции.

— Спасибо вам, юноша, за оперативность, — поблагодарил Сашу следователь. — Но ваше рвение было излишне. Мы уже и сами собирались задержать подозреваемого. Это было неизбежно после того, как к нам в руки попали некоторые документы покойного журналиста, нам стало известно о связи господина Ричарда с его бывшей ученицей Полиной, приходящейся самому Стукалину родственницей и к тому же имевшей для него особый статус.

Убитый журналист придавал этой истории взрослого мужчины и совсем юной девочки особое значение.

— Вы бы видели его записи. Мы нашли их в почте Стукалина. Видимо, он кому-то посылал статью на рецензию, и она вернулась с некоторыми исправлениями. Но сами строки полны его гневных и очень ехидных замечаний насчет Ричарда и его малолетних фавориток. А вы знаете, КАК умел писать Стукалин, когда был в ударе.

— Он собирался придать гласности историю Ричарда и Полины?

— Без всякого сомнения! Найденные нами в его компьютере записи — это был макет будущей статьи. Едва я прочел их, как сразу понял, что очень и очень за многие высказывания журналиста на тему отношений взрослых мужчин с несовершеннолетними девочками его запросто могли лишить жизни те, против кого была направлена его сатира. Конечно, мы тут же стали разбираться в этой истории. И выяснилось, что покойный Вадик Стукалин довел до сведения Ричарда свое отношение. Он активно возражал против связи Полины с мужчиной, который годился ей в отцы. Настолько активно, что грозил обо всем сообщить отцу Полины, который только и мечтал, чтобы разобраться с истинным растлителем его дочери. Можно было не сомневаться, папаша устроил бы Ричарду веселенькую жизнь. Кроме того, покойный Стукалин добрался и до заведения мадам Станиславы, которое, прикрываясь статусом обители меломанов, на самом деле является не чем иным, как публичным вертепом. Нет, не буду говорить, что он утверждал, будто бы несовершеннолетних там насилуют или применяют к ним какие-то насильственные меры воздействия. Но в статье Стукалина все, что там происходит, звучало так… так гадко, вам не передать. Заведению пришел бы конец!

— Ну и что? А при чем тут Ричард?

— Как же? Заведение мадам Станиславы лишь формально принадлежит ей. Все доходы получает владелец. А владельцем у нас как раз и является господин Ричард.

— То есть Стукалин собирался разрушить всю жизнь Ричарда Александровича?

— Без всякого сомнения! Он бы его не пощадил! Стукалин принял очень близко к сердцу эту историю. Даже удивительно, почему он так вспылил.

Но на этот вопрос Саша знал правильный ответ.

Внешность Полины была тому причиной. Девушка была до того похожа на покойную Марфу — любовь Стукалина, что он воспринял как личное оскорбление все, что Ричард сделал с Полиной.

— А где Ричард научился стрелять?

— Оружие он приобрел на сайте в Интернете. Не буду говорить его название. Но там и впрямь можно при определенной удаче приобрести оружие и не попасться. Конечно, этот и ему подобные сайты мы отслеживаем, добиваемся их закрытия, а нет, так в большинстве случаев ловим и продавцов, и покупателей. Но Ричарду повезло.

— А Стукалину нет.

— Винтовку с оптическим прицелом, из которой были сделаны выстрелы, мы нашли дома у господина Ричарда. Он был настолько уверен в своей безнаказанности, что даже не пожелал ее хорошенько припрятать. Верх нахальства!

— Был еще выстрел в пожилую учительницу. Агнию Захаровну, так ее звали.

— Этот выстрел также произведен из винтовки господина Ричарда.

— А ее он за что убил?

— Пока что мы этого не знаем. Задержанный находится в шоковом состоянии, все отрицает и требует адвоката. Но я думаю, через день-другой он придет в себя и поймет, что для него же лучше признаться во всем и ждать смягчения своей участи от суда.

— Агния Захаровна была любопытна сверх меры. Старушка любила совать нос в чужие дела. И была жадна до денег. Наверное, она видела, как Ричард лазал на крышу или как он оттуда спускался. Вздумала его шантажировать и поплатилась за свою самонадеянность.

Итак, мотив преступления был найден. Орудие преступления тоже нашлось. И даже сам преступник был задержан и препровожден под стражу. Но почему-то на сердце у Саши было все равно неспокойно. И причиной тому было затянувшееся отсутствие Полины.

Минута бежала за минутой, часы складывались в сутки, а Полина по-прежнему не давала о себе знать. Это уже не просто настораживало, это пугало. Семья Полины написала очередное заявление в полицию, но никаких подвижек в поисках девушки не появилось.

Впрочем, сотрудники осмотрели машину Максима Сергеевича, и в машине нашлись длинные темные волосы, которые были похожи на волосы Полины. Сам Максим Сергеевич не мог объяснить, откуда в машине могли взяться эти женские волосы. Ни у одной из его знакомых таких волос не было. Однако других следов пребывания Полины в машине не нашлось.

— Все ручки и пластиковые части обшивки были тщательно протерты. На них вообще отпечатков не имеется.

— Значит, было что протирать!

Максим Сергеевич объяснил, что настолько плохо себя чувствовал в последние дни, что машиной даже не пользовался. Получалось, что укравший у него ключи человек также мог являться похитителем Полины. А бывали дома у Максима Сергеевича лишь его коллеги, сотрудники центра. И Ричард Александрович в том числе.

— Он и похитил! Угнал машину, похитил девчонку и увез куда-то!

Но Ричард Александрович и в похищении Полины сознаваться не желал. Он вообще не желал ни в чем сознаваться. С ним творилось что-то странное. Все улики он отвергал. И держался с удивительной наглостью.

— Ружье не мое! Первый раз его вижу! Отпечатки мои на нем есть? Ах нет! Вот и молчите! Как оно появилось у меня дома? Откуда я знаю! Вы — следователь, вы и думайте, как оно могло там появиться. А я вам повторяю, что последний раз стрелял еще в армии. И было это… Ладно, чего уж там, вы все равно из бумаг узнаете, больше сорока лет назад!

— Но вы посещали школу ДОСААФ.

— Вы и это раскопали? Ну да, ходил стрелять в тир. Так это же когда было! Я еще мальчишкой был. И, кстати говоря, особых успехов не добился.

— А как объяснить, что на футляре контрабаса найдены частички вашей кожи?

— Вы идиоты или как? Я же осматривал его!

— И потом после первого убийства мы нашли упомянутый футляр у вас в кабинете.

— Не имею понятия, кто его туда принес.

— У вас есть привычка оставлять кабинет открытым?

— Случается.

— Но также частички вашей кожи найдены на изнанке комбинезона, который был на убийце.

Следователь даже продемонстрировал комбинезон задержанному, надеясь, что это произведет на него впечатление и заставит быть податливей.

Но Ричард хоть комбинезон и осмотрел, а каяться по-прежнему не желал:

— И чего? Комбинезон мой. Он у меня на даче не первый год валяется. Я в нем машину мою. Еще бы на нем не было моих частичек! Да он весь целиком должен быть пропитан моим потом!

— Зачем же вы взяли такой приметный комбинезон, отправляясь на дело?

— Не брал я его! Понятия не имею, откуда он там взялся! Наверное, его подбросил убийца.

— Что-то много чего убийца вам подбросил. И винтовку с оптическим прицелом. Недешевая, между прочим, вещь. И комбинезон ваш же собственный прихватил. И футляр для контрабаса, вами со склада списанный, к вам в кабинет приволок. Что еще? Может быть, скажете, что и статью за вашего давнего приятеля Вадика Стукалина тоже кто-то другой напечатал?

— Что еще за статья?

— Статья, в которой Вадик разоблачает вас как старого развратника. А театральную студию мадам Станиславы как вертеп с малолетними артистами.

— Ничего про статью не знал. И не стал бы Вадик про меня писать. Мы с ним всегда в хороших отношениях были.

— Были. Наверное. Но только до тех пор, пока вы не вздумали закрутить с Полиной — сестрой его погибшей Марфы. И самой Марфой.

— И что? С Марфой у нас давно все кончено. А Полина… Да, у нас с Полиной любовь. Она меня любит. И я ее тоже. Ничего предосудительного в наших чувствах нет.

— Это как посмотреть. А если вспомнить, что чувство ваше зарождалось, когда Полине еще не было восемнадцати, то ситуация вырисовывается нехорошая.

Но Ричард Александрович не желал ничего слушать и громко требовал правосудия, которое должно установить его невиновность.

Печенкин просто не знал, что ему делать.

— Задержанный твердо стоит на том, что его подставили. Ружье в руки не брал. Стрелять не стрелял. И Полину, конечно, тоже не похищал.

— Лжет?

— Конечно, лжет! Ключики-то от машины Максима Сергеевича мы нашли в мусорной корзине нашего героя-любовника в его рабочем кабинете.

— И как они там оказались?

— По его версии, подбросили.

— А по вашей?

Саша думал, что следователь сейчас скажет, что Ричард Александрович выкручивается. Но следователь неожиданно задумался.

— Шут его знает, — произнес он затем. — Очень уж много улик, которые прямо на Ричарда указывают. И ружье он зачем-то у себя в квартире держал. И комбинезон этот приметный с собой потащил. И ключи от машины в мусор прямо у себя в кабинете выбросил, можно подумать, до ближайшей урны не мог дойти. А ведь он далеко не дурак. Мог бы сообразить, что так рисковать — это просто глупо. Что ружье — это главная улика, его надо подальше припрятать. Что на дело надо отправиться в чем-то менее приметном. Не говоря уж о том, что не надо тащить приметный футляр контрабаса к себе в кабинет. Это же любому ясно.

На душе у Саши стало совсем тоскливо.

— Значит, не того взяли?

— Какие-то грешки за господином Ричардом определенно имеются. И с малолетками он шашни водил. И мадам Станислава — это подозрительная персона. Но обвиняем мы его в убийствах, которых он, похоже, не совершал.

— А похищение Полины как же? Или в нем он тоже не виноват?

— Мы отследили машину, на которой уехала Полина, по камерам слежения. Она выехала из города на Приморское шоссе. Камера на восемнадцатом километре ее зафиксировала. А вот на двадцать пятом уже нет.

— Значит, она свернула где-то в промежутке.

— Правильно кумекаешь. Отрезок семь километров. Там полно мотелей, придорожных гостиниц и тому подобного. Но похищенную и удерживаемую против воли девушку вряд ли повезли в гостиницу. На всякий случай мы прочесали их все. А потом выяснили, что хотя у самого господина Ричарда загородного дома в тех местах нет, зато он имеется у его близкого приятеля — Виктуара Деко. И как раз на том самом промежутке трассы, который нас интересует.

— Вы обыскали его дом?

— Тут же!

— И что?

— Следы пребывания Полины есть. Одежда, часы, сумка. Все разбросано по разным частям дома. Создается впечатление, что девушка провела там немало времени. А вот ее самой найти не удалось.

Сердце у Саши сжалось. Куда же дели мерзавцы девушку?

— И что Виктуар?

— Держится в точности как и Ричард. Меня оговорили, а сам я чист и невинен, аки младенец!

— Как же! Младенец! Это они украли Полину! Ричард и Виктуар!

— Понимаешь, мы опросили множество их друзей и знакомых. Все они в один голос утверждают, что Полина и сама была влюблена в Ричарда. И что сам Ричард совсем не ревновал, когда Полина оказывала знаки внимания его друзьям. Он даже сам ее к тому поощрял. И в гостях у Виктуара наша прыткая Полина тоже бывала. Вместе с Ричардом и одна.

— Какая гадость!

— Гадость, согласен. Но Ричарду убивать Полину, или похищать ее, или причинять девушке какой-то иной вред было совсем не нужно. И Виктуару тоже. Они оба пользовались благосклонностью Полины и были очень этим довольны.

— Откуда вы знаете? Может, они только притворялись, что у них все так шоколадно? Может, Ричард дико ревновал! Или этот Виктуар! Или они оба! И, вообще, мы же не знаем всех их дел. Может, Полина вышла из повиновения.

— К сожалению, никто из их общих знакомых не заметил даже намека на какое-то охлаждение в их отношениях.

— Хотите сказать, что нас снова направляют по ложному следу?

— Очень похоже на то.

Невзирая на слова следователя, Саша был уверен, что похититель Полины имеет непосредственное отношение к центру. И если так, то почему бы им не оказаться Ричарду? Мало ли что он там отказывается признаваться в содеянном.

Ничего, посидит недельку в камере, небось по-иному запоет. Вот только выдержит ли Полина эту неделю? Ведь совсем не факт, что похитители позаботились оставить ей полный продуктовый паек на все то время, пока будут торчать в следственном изоляторе.