Глава 14. Между маару и муренами
— Простите, что лезу не в свое дело, дорогой будущий родич, — очень равнодушно сказал Эргиан, переставляя камешек, — но знает ли ка-на Джиад, что всего через пару часов вы покинете дворец?
Он уже второй день учил Алестара играть в тосу, по обыкновению ехидно утверждая, что это отличный способ не сойти с ума им обоим. Ему, Эргиану, потому что должным образом занятый ум к безумию не способен. А у его величества… и без того очень необычный способ мышления! Алестар поймал насмешку, как брошенную острогу, но не разозлился, как раньше, а сдержанно напомнил, что прибой возвращается, и принцу еще предстоят тренировки на Арене. Ядовитая кариандская зараза немедленно заулыбалась и сообщила, что уровень мастерства его величества неуклонно растет, и потому фору в камнях Эргиан ему больше давать не станет. Вот так и беседовали. Странным образом это действительно помогало снять чудовищное напряжение, давившее на Алестара. Но не сегодня. Потому что глубинник был безупречно и очень опасно прав.
— Еще нет, — сумрачно добавил Алестар, видя, что и эту партию проиграет. — Эргиан, а вы уже нашли свою таинственную художницу? — перевел он разговор.
— Еще нет, — с улыбкой повторил кариандец. — Но каи-на Джиад принесла мне второй рисунок.
Он достал из шкатулки, стоящей на столике, медный лист, и Алестар вгляделся в переплетение линий, начерченных резцом неизвестной девушки. В том, что это девушка, он не сомневался, кто еще станет подобным образом флиртовать с принцем, не связанным узами брака? Пожалуй, учитывая характер Эргиана, обожающего загадки, незнакомка выбрала отличную тактику, чтобы взять приз в этой гонке. А рисунок был хорош! Ровная долина, на которой в кажущемся беспорядке лежали огромные камни. Над ними плавали рыбы и медузы, из-под пары камней тянули щупальца крупные маару, а дно между камнями покрывали водоросли…
Несколько мгновений Алестар недоумевал, что ему кажется в рисунке таким знакомым и, одновременно, странным, а потом восхищенно ахнул, сообразив. Округлые каменные глыбы были не обычными скалами, а камнями тосу, и вся равнина — невероятных размеров доской для игры. Силуэт салту над одним из валунов ясно показывал величину… Кто мог играть на этой доске? Разве что боги! Но, судя по заросшему дну и обломкам корабля, виднеющимся вдалеке, партия была давно заброшена, и от рисунка веяло печалью.
— Она удивительно талантлива, — сказал Эргиан, бережно принимая лист обратно. — И знает, что я люблю тосу и древние легенды!
— Про вашу страсть к тосу всему дворцу известно, — фыркнул Алестар, гадая, кто эта художница и почему она не скажет Эргиану о своих чувствах прямо.
Хотя почему, это как раз понятно. К моменту их встречи принц будет уже изрядно заинтересован!
Он с тоской оглядел настоящую доску, лежащую между ними, и решительно оттолкнулся хвостом. Хватит уже трусости, а иначе это не назовешь. Если Джиад узнает обо всем от кого-нибудь другого, она ему не простит. И обидится… Меньше всего он хотел оскорбить ее недоверием сейчас, когда разлука так близка.
— Встретимся у загонов для салту, — буркнул он Эргиану, невозмутимо собирающему камушки, и кариандец изящно склонил голову.
Доплыв до покоев Джиад, Алестар спросил у дежурящего в коридоре гвардейца:
— Каи-на Джиад со своим гостем вдвоем?
— Нет, ваше величество, у них ири-на Санлия и каи-на Леавара, — доложил тот. — Приплыли час назад, заказали еды, а тинкалу Санлия принесла с собой.
— Ясно, — усмехнулся Алестар, стуча в дверь, хотя ему было совсем не весело.
Объясняться с Джиад при всех не хотелось, а звать ее для разговора наедине… Конечно, всегда можно попросить остальных прогуляться, Санлия и Леавара поймут, а вот Лилайн — вряд ли. Лилайн Каррас, будущий посол Акаланте на суше! Как же ты мешаешь! Ведь понимаешь все, но именно поэтому не покидаешь Джиад ни на минуту. А времени осталось так мало!
Он поздоровался с веселым обществом, расположившимся на огромной кровати вокруг подноса с тинкалой. Леавара гребнем расчесывала Джиад волосы, уже изрядно отросшие, и, судя по коротким цветным лентам в другой руке, собиралась их заплести. Лилайн что-то рассказывал — его насмешливый мягкий голос Алестар услышал от двери, как и смех Санлии. Надо же! Он уже и не помнил, как суаланка смеется! При нем она и улыбалась-то нечасто. Леавара вторила подруге.
А Джиад, кажется, было все равно, что ее возлюбленному дарят улыбки первые красавицы двора. Она обернулась к двери, встретив взгляд Алестара, и будто просияла изнутри, но тут же потухла, плотно сжала губы, и сердце Алестара болезненно кольнуло. Его здесь не ждали. И следовало, пожалуй, вспомнить о гордости, сообщить, что он отлучится по делам, и уплыть. Что толку бесконечно вымаливать невозможную любовь? Все равно, что ловить отражение луны, которое качается на волнах.
— Доброго утра, ваше величество! — звонко ответила за всех Леавара. — Присоединяйтесь к нам, прошу! Мы решили отметить день рождения каи-на Джиад!
— У нее… день рождения? — глупо переспросил Алестар, чувствуя себя редкостным болваном.
Он же не знал! Но это никак его не оправдывает, потому что можно было спросить! За все это время он ни разу не решился ей что-то подарить, и вот такой случай! А ему уплывать в полдень, и непонятно, как сказать об этом Джи, какой уж тут праздник и подарки…
— Понятия не имею, тир-на, — улыбнулась Джиад, и чернильная Бездна ее глаз потеплела, когда жрица с усмешкой глянула на Леавару. — Я подкидыш и дня своего рождения не знаю. Но мне сказали, он в самом конце осени. Каи-на Леавара придумала отметить его сегодня. Простите, что мы вас не пригласили, это случилось как-то очень быстро.
— Ничего, — старательно улыбнулся Алестар, краем глаза невольно отмечая, сколько пустых кувшинчиков из-под тинкалы стоит на столе.
Да его раз двадцать можно было позвать за это время!
— К тому же не хотелось отрывать вас от дел, — добавила Джиад, и по едва заметному блеску ее глаз и такому же старательно спокойному голосу, как у него самого, Алестар понял — она уже знает.
Неважно, кто сказал. Он опоздал. Ничего нового. И можно уже ни на что не надеяться.
— Но раз уж я приплыл на праздник с пустыми руками, — старательно улыбнулся он, — позвольте увести у вас каи-на Джиад ненадолго. Обещаю, она скоро вернется, вы и тинкалу допить не успеете. А если успеете, пошлите на кухню за новой.
Он посмотрел на Джиад, и она с неуловимо изменившимся лицом поднялась над кроватью и последовала за ним. К счастью, плыть было близко. Сейчас Алестар сам не знал, радоваться ли этому.
Кивнув двум охранникам, вытянувшимся при их появлении, Алестар толкнул массивную дверь, привычно пропуская Джиад вперед. В темной тунике и штанах, но босиком, с распущенными волосами, которые так и не успела заплести, жрица выглядела изысканно стройной, и не скажешь, что опытный умелый воин. Сладкой болью пронзило воспоминание, как она была хороша на Арене в день смерти отца Алиэра, нарядная, накрашенная и в рубиновом браслете на запястье. Его браслете…
— Это склад оружия? — с удивлением спросила Джиад, оказавшись внутри длинной комнаты, уходящей вдаль. — Иреназе или человеческого?
— И того, и другого, — ответил Алестар, подплывая к туарре и заставляя ее светиться сильнее.
Остальные шары немедленно откликнулись, и хранилище озарил яркий голубоватый свет. Ираталь держал оружие в безупречном порядке, как и все, что было связано с воинским делом. В каменных стойках торчали остроги и трезубцы, насаженные на деревянные древки разной длины. Море постепенно съедало дерево, даже несмотря на пропитку смолой, но каждый год из казны выделялись деньги на покупку нового оружия в Маравее, где купцы заказывали его людям с островов. «Хочешь мира — будь всегда готов к войне», — сказал однажды отец, когда Алестар спросил его о причине таких трат.
Джиад плыла между стойками, с интересом рассматривая их. Взглядом спросив разрешения, достала одну острогу, прикинула ее на вес, взмахнула… Но что-то жрице не понравилось, и она вернула древко с костяным навершием на место, взяла другое. А потом глянула на ряд длинных полок у стены.
Мечи, ножи, остатки луков… Соленая вода убивала их беспощадно, и на памяти Алестара оружейную уже приходилось очищать, выбрасывая то, что пришло в негодность. Но море постоянно приносило новую дань с погибших кораблей.
— Это все не стоит твоего внимания, — негромко подсказал он жрице. — А вот здесь кое-что получше. Я не знаю, почему эту сталь не берет ржавчина, но корабль утонул много лет назад, еще во времена моего прадеда, а она как новая. Если тебе не понравится, я подарю тебе что-нибудь другое. Что угодно, только захоти! Но ты все-таки посмотри. Они красивые.
Джиад подплыла к указанной полке, склонилась над ней, и Алестар услышал сдавленное восхищенное аханье. Несколько минут она, как завороженная, разглядывала оружие, а незаметно подплывший Алестар любовался ее чеканным золотым профилем, обрамленным мягкой волной черных волос.
— Это же… каршамская сталь! — проговорила она изумленно. — Я никогда не видела разом столько оружия каршамской выделки! Неудивительно, что море ее не берет! Секрет каршамских оружейников давно утерян, и на земле за мечи и кинжалы, что еще остались, платят огромные деньги! Это… слишком дорогой подарок, ваше величество.
— Джи… — улыбнулся ей Алестар. — Любой из этих мечей должен гордиться, если ты его возьмешь.
Джиад бережно сняла с полки меч с длинным, слегка изогнутым лезвием. Повела им перед собой и грустно вздохнула:
— Под водой таким не пофехтуешь.
— Мы предпочитаем остроги и лоуры, — кивнул Алестар. — И все-таки возьми хоть что-нибудь прямо сейчас. А когда будешь уплывать, можешь забрать отсюда хоть все. Если они и правда дорогие, на земле ты найдешь им применение.
— Вы не понимаете, ваше величество, — отозвалась жрица, положив меч обратно и взяв парные кинжалы с узким длинным лезвием и серебряной рукоятью, украшенной рубинами. — Они не просто дорогие. Вы хотели торговать с государствами суши? Любой из этих мечей — достойный подарок земному королю. А за такую пару кинжалов можно купить огромные стада скота и забить его на мясо для ваших подданных. Только не продавайте их все сразу, иначе они упадут в цене. Здесь ведь… не одна дюжина?
— Там дальше еще лежат, — отозвался Алестар. — Но я понял. Видишь, как удачно, что я их тебе показал? Мы слишком долго не общались с людьми и не знаем цену многим земным вещам.
— Лилайн будет хорошим послом, ваше величество, — проговорила Джиад, быстро глянув на него и снова отведя взгляд. — И я вам очень благодарна. За нас обоих. Если я возьму вот эти… можно?
— Хоть все, я же говорю, — усмехнулся Алестар. — Я бы предложил тебе выбрать и для него, но… лучше пусть он сам. Я передам страже, что вы можете в любое время приплыть в оружейную и взять все, что пожелаете. Надеюсь, он не откажется?
— Надеюсь, что нет, — слабо улыбнулась жрица. — Был у него когда-то каршамский кинжал… впрочем, неважно. Вы очень щедры, тир-на.
— Джи, ты так сильно на меня злишься? — тихо спросил Алестар, пытаясь поймать ее взгляд, но жрица упорно отводила его. — Ты ведь уже знаешь, правда? Прости, я должен был сам тебе сказать намного раньше.
— Знаю о чем? — с холодной бесстрастностью уточнила Джиад. — Что сегодня днем вы уплываете встречать вашу избранную? Разумеется, весь дворец об этом гудит. Вы совершенно правы, тир-на, лучше исключить всякие подлые случайности и перехватить караван пораньше. И я прекрасно понимаю, что мое присутствие здесь отныне… неуместно.
— Джи!
Алестар рванулся к ней, уронил руки на плечи, обтянутые темным шелком, заглянул в глаза и торопливо заговорил:
— Я не хочу на ней жениться! Ты же знаешь! И тем более это не значит, что ты должна уплыть! Для меня ты всегда будешь гораздо важнее!
— Напрасно, ваше величество, — как-то очень бледно и вымученно улыбнулась Джиад.
Она осторожно опустила вниз кинжалы, которые так и держала, и оказалась в плену рук Алестара, не делая даже попытки вырваться. Опомнившись, он сам превратил сильную хватку в нежное бережное прикосновение, мучительно сознавая, что не посмеет сейчас просить еще об одном поцелуе, чтобы Джиад не решила… Ничего не решила, в общем.
— Вам следует подумать о том, как не оскорбить будущую супругу, мать ваших детей и соправительницу, — бесстрастно продолжила Джиад. — И лучше бы мне даже нечаянно не встать между вами.
— Нет никаких «нас», — вздохнул Алестар. — Я всеми силами постараюсь избежать этого брака. Джи, я ничего тебе не сказал, потому что… просто не знал — как.
— Словами, — с едва уловимой злостью процедила жрица, наконец-то посмотрев на него. — Обычно я их неплохо понимаю. И предпочла бы действительно узнать о вашем отъезде от вас, а не от… прислуги. Знаете, ваше величество, такие вещи не скрывают ни от друзей, ни от советников, раз уж вам угодно так меня звать. Вы же за два дня не нашли времени… хотя бы слугу ко мне сами прислать.
Она вздохнула, высвобождаясь из подобия объятий, и теперь уже Алестар бессильно опустил руки.
— Не обижайся, — глухо попросил он. — Я хотел бы провести с тобой всю жизнь, но у меня даже нескольких дней нету. Мне… больно тебя видеть, Джиад. А не видеть — еще больнее. И я… Прости. Пожалуйста.
— Пустое, — так же тихо отозвалась Джиад, старательно глядя в сторону. — Я желаю вам удачи. Всей душой желаю. И счастья. И давайте не будем рвать друг другу душу. Вам, наверное, пора, а меня… тоже ждут. Благодарю за подарок, тир-на.
Она торопливо поплыла к выходу, и Алестару показалось, что он только что упустил что-то очень важное. Что-то в том, что она сказала, будто обмолвка, вылетевшая случайно, о которой Джиад сама теперь жалеет.
— Я вернусь! — окликнул он ее. — И мы договорим! И… с днем рождения тебя!
Жрица не ответила, выскользнув за дверь.
* * *
Они покинули Акаланте в полдень, как и рассчитывали. До границы с Суаланой было часов пять езды, если не гнать салту слишком сильно, а никакой необходимости Алестар в этом не видел. В своих владениях Лорасс не позволит ни одной чешуйке упасть с принцесс, а вот когда караван пересечет границу, возможны любые неожиданности, как это случилось с Маритэль.
Давать этим неожиданностям второй шанс Алестар не собирался. И три дюжины гвардейцев, вооруженных острогами, должны были это обеспечить. Вел отряд Ираталь, отлично знавший в этих местах каждый камень после войны с Суаланой. Акаланте никогда не держало большую армию, в случае нападения король просто призывал большинство взрослых мужчин, владеющих оружием, и отказать повелителю никто не мог. Но после заключения мира их снова распускали по домам, и сейчас в Акаланте охраняли дворец и поддерживали порядок на улицах всего полторы сотни гвардейцев, дежурящих посменно. Три дюжины обученных воинов на салту, которые в случае необходимости будут драться наравне с хозяевами, это серьезная сила.
Ираталю помогала неразлучная парочка, Семариль и Камриталь, чрезвычайно гордые оказанным доверием, а вот Эргиан оставил своего начальника охраны дома, как и всех сопровождающих, приплывших с ним из Карианда. На удивление Алестара он лишь неопределенно пожал плечами и безмятежно заявил, что полностью полагается на выучку доблестных воинов Акаланте. Ираталь негромко усомнился, стоило ли вообще брать с собой кариандского посла, встречая избранную из Суаланы, но это Алестар обдумал давным-давно. Эргиан знает Маритэль в лицо! У Суаланы не получится оставить глубинную принцессу себе, объяснив это ошибкой.
— А еще я всегда мечтал увидеть эти места, — добавил Эргиан. — И желательно не в момент извержения вулкана, а в более… спокойное время. Жаль, что Три брата столь неласково отнеслись к планам расселить здесь ваших новых подданных, тир-на.
Долина, над которой они плыли, действительно выглядела жалко. Опаленная кипящей лавой и рвущимися наружу горячими источниками, отравленная дыханием глубинных богов, она еще не начала залечивать раны, и под плывущими салту простиралось черно-серое бугристое поле.
— Мать Море исцелит свои владения, — твердо сказал Алестар. — Я уже видел такое раньше. Несколько лет, и жизнь будет здесь бурлить сильнее, чем раньше.
За беседой они доплыли до каменной гряды, по которой пролегала граница. Поводом для войны с Суаланой была как раз она. Соседи собирались сдвинуть рубеж в сторону Акаланте, прихватив и вулканы, и плодородные долины, но отец Алестара отбросил их, а границу сдвинул так, что Три брата оказались в пределах Акаланте всеми своими склонами.
На гряде их и застала вечерняя тьма. Год катился к зиме, и солнце садилось все раньше. Джиад говорила, что в горах, где она пыталась укрыться от Торвальда, уже давно холода и лежит снег. Но над морем он не выпадал почти никогда, а что такое лед, Алестар знал только из книг Исковиаля да однажды видел его, когда отец заморозил на лету огромную волну. Теплые течения и донные источники грели воду Акаланте, и часть этого жара доставалась прибрежному Аусдрангу.
— Заночуем здесь, ваше величество, — сказал Ираталь, оглядывая ровный участок дна с мелким песком. — Сегодня они уже не приплывут.
Алестар молча кивнул и принялся ждать, пока гвардейцы устроят лагерь. Салту следовало привязать к вбитым между камней костылям, а дно расчистить, чтобы не проснуться в объятиях маару или с дюжиной крабов на хвосте. Ночевать предстояло в полной темноте, на свет прихваченной с собой туарры приплыло бы неисчислимое множество морских обитателей, и не все они были безобидными. Так что туарра — это на самый крайний случай.
Пожевав взятого в дорогу мяса маару, он устроился спать, не желая ни с кем разговаривать. Душу будто крабы щипали, странная тревога не отпускала, и Алестар всерьез опасался, что ночью на них нападут. Но обошлось. Утренние лучи светила достигли дна, расцветив его привычными мягкими красками, и почти сразу дозорные, выставленные Ираталем, закричали с гряды, что видят караван. Похоже, суаланцы ночевали где-то невдалеке и пустились в путь еще до рассвета.
Алестар ждал их, стараясь унять дрожь. Скоро он увидит ту, с которой придется провести всю жизнь, если боги не позволят иного. Какой она окажется, принцесса Дэлора, тихоня и любительница чтения? Можно ли будет с нею договориться, или запечатление снова окажется сладкой, но мерзкой отравой, связавшей двух ненавидящих друг друга существ?
Караван стремительно приближался, вот он перевалил через гряду, и тут же дозорные закричали снова, теперь тревожно, а потом один из них кинулся вниз, к отряду.
— Чужаки! — крикнул он, еще не успев доплыть. — Не меньше пяти-шести дюжин! Все на салту и с оружием!
— Ну, вот и неожиданности, — процедил Алестар, с бессильной злостью понимая, что сам пока ничего не может сделать. — Ираталь, командуйте.
Бывший военачальник отдал честь, мгновенно подобравшись, и зычно распорядился:
— Всем на салту! Первая дюжина — круг над королем! Вторая дюжина — держать плавник со стороны каравана! Третья — плавник со стороны гряды! Остроги наизготовку! Это наши воды, а вы — гвардия Акаланте и славного короля Алестара! Кто опустит хвост, лично чешую обдеру и на солнце вывешу!
— Очень впечатляюще, — сообщил удивительно спокойный Эргиан, возникая рядом с Алестаром. — Всегда верил, что в бою от вашего доблестного каи-на гораздо больше проку, чем в интригах.
— Как вы думаете, кто это? — обернулся к нему Алестар.
— Я не думаю, — тихо ответил кариандец и уронил еще тише, еле слышно: — Я, к сожалению, знаю.
Алестар не успел спросить хитроумную глубинную заразу еще раз. Из-за гряды уже ровным строем плыли незнакомые всадники в доспехах и с трезубцами, обогнув застывших на своем месте дозорных Акаланте. И так же размеренно, будто в торжественном танце, где у каждой фигуры свое время и место, с другой стороны подплывал караван суаланцев. Крупные звери с черноволосыми седоками окружили пару салту поменьше. На них Алестар разглядел двух девушек, одна из которых издалека сияла золотом волос, ярко выделяясь среди остальных.
— Это Маритэль, — бесстрастно уронил Эргиан.
— А где ее свита? — растерянно спросил Алестар и услышал, как Эргиан сдавленно помянул отродье глубинных.
— Уже в Карианде, я полагаю, — справившись с собой, с тем же жутковатым спокойствием ответил глубинник. — Хотя очень хотел бы ошибаться.
— Да хватит воду мутить! — не выдержал Алестар, глядя, как оба отряда выстраиваются полукругом, словно обхватывая акалантцев. — Эргиан! Кто это?
От суаланцев, оказавшихся слева, отделился салту с рослым седовласым седоком, богато одетым и сверкающим золотым убором своего зверя. Серый под Алестаром немедленно заволновался и напряг спину — соперник под седлом суаланца ему не нравился. За седовласым последовали салту принцесс, не подплывая слишком близко, но все-таки оказавшись между своим отрядом и воинами Акаланте.
Справа тоже перед строем выплыл один из чужаков. С той же скоростью, что и суаланец, подплыл ближе, и Алестар хорошо разглядел светло-русые, почти белесые длинные волосы, заплетенные в сложную косу, бледное лицо со знакомо тонкими чертами и почти бесцветные глаза. Родич Эргиана, а никем иным он быть просто не мог, носил богато украшенный доспех из чеканных медных пластин, соединенных кожаными ремнями. Такие же доспехи, только попроще, были на его свите.
И поймав слово «свита», само выплывшее из глубин сознания, Алестар обо всем догадался несколькими мгновениями раньше, чем Эргиан, словно нехотя разжимая губы, холодно представил их друг другу:
— Его величество Алестар, король Акаланте и повелитель этих вод. Его величество Эмарайн, король Карианда.
А подплывший суаланец почтительно, но с достоинством склонил седую голову и сообщил:
— Рад приветствовать великих повелителей моря. Я каи-на Сораль, советник его величества Лорасса и сопровождающий его дочери, принцессы Дэлоры, и нашей гостьи Маритэль, принцессы Карианда.
— Гостьи? Теперь это так называется? — уточнил Алестар и скорее почувствовал, чем услышал предупреждающее шипение Эргиана. — Впрочем, об этом потом. Я рад приветствовать вас в своих водах, дорогой собрат, — обратился он к Эмарайну, слегка подчеркнув голосом слово «своих». — Но если бы вы соблаговолили предупредить о прибытии, я приготовил бы вам более достойный прием.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, дорогой собрат, — отозвался Эмарайн голосом, удивительно похожим на голос Эргиана, Алестар чуть не вздрогнул от неожиданности. — И прошу извинить меня за неучтивость. В следующий раз я непременно попрошу о чести быть вашим гостем, но сегодня мое дело спешное и не терпит отлагательств. Я бы хотел забрать и сопроводить в Карианд принцессу Дэлору, обещанную мне ее отцом, собратом нашим Лорассом. А со стороны Суаланы очень любезно привезти вам мою дорогую сестрицу Маритэль, как я вижу.
По его губам скользнула тонкая улыбка, тоже точь-в-точь повторяющая обычные улыбки Эргиана, застывшего рядом с Алестаром. Суаланец выпрямился в седле так, словно проглотил лоур, и сдавленно ответил, глядя в пространство между Алестаром и Эмарайном:
— Прошу прощения, тир-на. Мне ничего неизвестно об этих договоренностях. И обеих принцесс я сопровождаю в Акаланте. По данному мне приказу тир-на Дэлора должна стать супругой его величества Алестара.
«Врет, — с безупречной ледяной точностью понял Алестар. — Все ему известно. И это означает, что… Кровь Глубинных!»
— Как неосторожно со стороны моего дорогого собрата Лорасса, — словно с сочувствием покачал головой Эмарайн. — Обещать руку и сердце одной принцессы сразу двум соседям. Возможно, он просто что-то перепутал? Тир-на! — обратил он взгляд светлых, немигающих, как у глубоководной рыбины, глаз к Алестару. — Положение пренеприятное. Но согласитесь, если бы у меня не было оснований претендовать на принцессу, как бы я узнал, где и когда появиться?
— Мне бы тоже хотелось это узнать, — послушно откликнулся Алестар, понимая, чего от него ждут.
Считают глупцом? Это хорошо. Это хоть какая-то фора на первом круге!
В суаланском караване охранников больше, чем у него. Четыре дюжины примерно. У Карианда — шесть дюжин. Но чью сторону примет Суалана?
Он чувствовал рядом Ираталя, начальник охраны напрягся, словно матерый салту, в табун которого заплыли наглые молодые чужаки. От Эргиана веяло холодным спокойствием пополам с тоской — тоже ледяной. Эмарайна прочитать было невозможно — на его груди поверх доспеха висело Сердце моря, самое настоящее, судя по источаемой им силе. Суаланец? Растерянность, тщательно скрываемый страх, непонимание… Кажется, он и вправду подобного не ожидал. И две тонкие струйки целой смеси чувств от замерших неподалеку девушек.
Алестар посмотрел в их сторону, жадно ловя первое впечатление. Маритель, стройная, но приятно округлая в груди и бедрах, угадываемых под нарядной голубой туникой, смотрела на него огромными золотисто-карими глазами, сияющими, как два драгоценных камня. И разве что не подпрыгивала на салту, обращая круглое милое личико то к Алестару, то к Эргиану.
Суаланка рядом с ней казалась моложе, едва вышедшей из возраста детской чешуи. Ей было лет шестнадцать-семнадцать, как помнил Алестар, но казалась она почти ребенком. Тоненькая и плоскогрудая, с проступающими в вырезе красной туники худыми ключицами и остроносым смуглым личиком, она была не то чтобы некрасива… Но рядом с Маритэль совершенно терялась. Толстая черная коса и умные острые глаза, тоже черные, как у Джиад, скрашивали ее внешность, но Алестар про себя вздохнул: ей бы еще хоть два-три годика подрасти. На песок, несмотря на брачный возраст, укладывать стыдно.
— Вообще-то, — сказал он, изо всех сил изображая дурака, — руку принцессы Дэлоры обещали мне.
«А Эргиан сказал бы, что мне можно не особо напрягаться, изображая глупца, — отстраненно мелькнуло в сознании. — И улыбнулся бы. Как же они похожи. Эмарайн, значит. Король и убийца, велевший брату вернуться домой на верную смерть. Ну-ну…»
— Полагаю, тир-на, — почти ласково сказал ему король Карианда, позволив себе только тень снисходительной улыбки, — нам лучше вернуться к прежним договоренностям. Вы ведь просили в супруги мою прекрасную сестру. И вряд ли захотите обидеть меня разрывом договора теперь, когда все встало на свои места. Мне — Дэлору, а Маритэль — вам, — терпеливо объяснил он Алестару, как ребенку или слабоумному. — Что касается дорогого нашего собрата Лорасса, с ним я все улажу.
Все глаза были устремлены на него, Алестар глубоко вдохнул воздуха… и замер, как перед решающим рывком.
Это было роскошное предложение. Изумительное! Он избавляется от суаланки, причем даже с Лорассом объясняться не придется! Маритэль отправится в Акаланте, а там видно будет. Разом разрубается сложный узел! Так почему чутье кричит не соглашаться?! Потому что он верит Эмарайну не больше, чем Лорассу? Оказавшись между маару и муреной, не жди пощады от обоих!
— Решайте же, тир-на, — мягко и участливо поторопил его Эмарайн под непроницаемым взглядом суаланского каи-на, отчаянным — Маритэль и остро боязливым — Дэлоры. — Королевское слово — честь Моря. Скажите его, и мы все останемся друзьями и братьями.
Не было ни одной причины отказаться! Даже если бы он захотел, а Алестар хотел этого всем сердцем и каждой чешуйкой, сам не понимая почему. Это же так правильно! Он давал слово жениться на Маритэль! И не хотел жениться на Дэлоре!
— Я… — начал он, еще не зная, как закончит фразу, потому что сердце и разум отчаянно тянули в разные стороны.
— Тир-на Алестар отказывается, — прозвучал холодный, как Бездна, голос, и все глаза устремились на Эргиана. — Мы требуем исполнения договора с Суаланой и руки принцессы Дэлоры. Тир-на Маритэль тоже отправляется в Акаланте соответственно договору, о котором я писал, ваше величество.
— Мы? — ласково протянул Эмарайн. — Дорогой брат, вы, случайно, не забыли, чьим подданным являетесь?
— Нет, дорогой брат и повелитель, — церемонно поклонился ему Эргиан и обратился к Алестару: — Тир-на, однажды вы дали слово исполнить любое мое желание.
— Да, — настороженно уронил Алестар. — И что?
— Я прошу руки вашей подданной и, соответственно, подданства Акаланте. Руки и запечатления, когда вернемся, а подданства — прямо сейчас.
— Чьей руки?! Эргиан, вы… вы…
Алестар онемел, искренне не зная, что сказать, а кариандец неуловимо поморщился на столь явный промах.
— Той девушки, — любезно уточнил он. — С рисунками. Кем бы она ни была. Вы дали слово, тир-на.
— Я не буду принуждать неизвестно кого к браку с вами, — огрызнулся Алестар, подозревая, что Эргиан сошел с ума. И никакие занятия тосу ему не помогли. — Делайте предложение, как положено, и если она согласится…
— Мой дорогой брат не сделает вашей подданной никакого предложения, — мягким, как шелковая ткань, голосом сказал Эмарайн, глядя на бледного Эргиана почти с сочувствием. — Я отзываю его домой. К вашему двору вскоре прибудет другой посол, тир-на. А сейчас давайте вернемся к более важным вопросам.
Эргиан, отчаянно глядя на Алестара, беззвучно шевельнул губами и медленно, как во сне, потянулся рукой к горлу. Эмарайн, бросив на него раздосадованный взгляд, нахмурился… И тут у Алестара наконец просветлело в голове! Сердце-фальшивка молчало, но он вложил всю волю, всю злость на происходящее в один удар — и невидимый алый клинок, рожденный перстнем Аусдрангов, разрубил такие же невидимые нити, тянущиеся от Эргиана к его брату-королю.
В глазах младшего глубинника мелькнуло облегчение, и он хрипло выпалил прорезавшимся голосом:
— У меня приказ вас убить. Не от отца. От… него, — мотнул он головой в сторону брата.
— Что?! — выдохнул Алестар, не зная, чему удивляться больше, такой новости или выбору, сделанному кариандцем.
— Эргиан… — покачал головой Эмарайн. — Ты так и не усвоил урока. Мой бедный братец… А знаете, тир-на, — доверительно обратился он к Алестару, — я бы на вашем месте не слишком доверял словам этого лукавца. Он ведь отлично знал, кто похитил Маритэль. И, главное, почему. Правда, Эргиан? Ты ведь умница, ты не мог пропустить следы. — Желтые камни, — снова сообщил он Алестару. — Братец вам о них не сказал? Отличная штука это зелье! Один сосуд, разбитый в середине каравана, и все просто уснули. Мой дорогой собрат Лорасс вовремя собрал тела и… дальше вы все знаете. Маритэль в Суалане, ее свиту, кстати, любезно вернули мне, зачем Лорассу лишние рты? А Эргиан все знал.
«И не только про Маритэль, — понял Алестар. — Появления Эмарайна он тоже ждал. Потому и не взял с собой никого из кариандских воинов! Случись драка, они подчинялись бы не ему, а своему законному королю! Но… он меня предупредил. Уже не первый раз он меня спас, теперь точно выбрав, чью сторону принять».
— Я только подозревал! — огрызнулся бледный до полупрозрачности младший глубинник, бросив на Алестара отчаянный взгляд. — И до последнего не мог поверить, что ты пошел на такое! Королевское слово, Эмарайн! Ты обещал отдать ему Маритэль!
— Так я и отдаю, — улыбнулся Эмарайн, и воины за его спиной зашевелились, неуловимо переходя от спокойствия к напряженной безмолвной угрозе. — И очень настоятельно советую взять. А с тобой, братец, мы потом поговорим.
— Это вряд ли, — спокойно сказал Алестар, старательно не пуская на волю бушующую в нем ярость. — Тир-на Эргиан попросил моего подданства. Он его получит.
— Не успеет, — с улыбкой возразил Эмарайн. — В таком случае мое право и долг — покарать предателя прямо здесь.
И он медленно, напоказ потянулся к Сердцу.
— Вы в моих водах… — прошипел Алестар, глядя в бесцветные рыбьи глаза. И как ему могло казаться, что они похожи на глаза Эргиана? Ничего общего! Ну, почти… Молчание о пропавшем караване он хитроумному глубиннику еще припомнит. Потом. Как своему советнику и подданному. — Вы все в моих водах, тир-на. Забыли, чья кровь течет во мне?! Посмейте призвать свою силу — и я призову свою! Матерью Море клянусь, никто из вас не успеет уплыть, если Три брата снова пробудятся по моему приказу!
Он не глянул в сторону мрачных силуэтов вулканов, возвышающихся за его спиной совсем близко, но в этом и не было нужды. Туда посмотрели все остальные. И на лице суаланца — о, вот кто знал характер Трех братьев! — проступил ужас.
— Умоляю, тир-на… — почти прошептал он неизвестно кому, а может, сразу обоим.
Эмарайн нахмурился снова, и его рука медленно опустилась.
— Значит, Лорасс пообещал свою дочь нам обоим? — размеренно сказал Алестар. — Но вы приказали своему брату убить меня до запечатления с принцессой, верно? Род Акаланте прервется, бедная невеста рыдает, и тут появляется спаситель из Карианда! Так чего же вы испортили такой прекрасный план, тир-на? Зачем решили перехватить невесту первым?
— Не поверил старой мурене Лорассу, — с безмятежной улыбкой признался Эмарайн. — с него бы сталось все переиграть, захапав Акаланте себе одному. И кстати, вы сами виноваты, Алестар, нельзя быть таким живучим. У вас там такое творилось, а вы… Да-да, конечно, я приглядывал за дорогим братцем и за вами заодно. Он, кстати, описывал вас гораздо глупее, зря я в это поверил и тянул так долго. Салту успел отрастить зубки.
— Зачем, Эмарайн? — спросил Алестар, подозревая, в общем-то, ответ. — Что я вам сделал?
— Вы? — удивился кариандец. — Ровным счетом ничего! Мне нужно Акаланте для моих подданных, только и всего. Согласитесь, гораздо удобнее самому надеть корону, чем зависеть от ваших милостей. И, боюсь, отступать уже не имеет смысла. Отсюда уплывет лишь один из нас. Ему и корона, и принцесса, и договор с Суаланой. И много-много подданных.
Он почти виновато улыбнулся, и Алестар улыбнулся в ответ, все-таки спуская ярость с привязи, как рвущегося на свободу необученного салту Эмарайн плыл к цели прямо, словно уже видел ее перед собой. И явно не собирался оставлять в живых никого из акалантцев. Интересно, на кого он потом свалил бы их смерть? На суаланцев, наверное. Или на сирен. Или… да неважно! Эргиан и Маритэль, похоже, тоже обречены.
— Три Брата, не забыли? — напомнил он. — Спустите на меня своих маару — и я спущу на вас ярость вулканов. Они просыпались недавно, хватит одного толчка. А еще я позабочусь, чтобы хоть кто-то из моего отряда добрался до Акаланте и все рассказал. Город не примет вас, Эмарайн. Нет веры королю, нарушившему слово. Но… насчет «одного» — это мне нравится. Над королями нет закона, кроме богов. Перед их ликом я обвиняю вас и требую суда Матери Море.
— Поединок? — с той же опасной мягкостью уточнил Эмарайн. — Здесь и сейчас? Хм…
— Тир-на, я готов стать вашим бойцом, — быстро проговорил Эргиан, не сводя взгляда с брата. — Обычай допускает замену! А суд богов отменяет законы силы и крови о защите короля!
— Любой из нас готов! — возмутился кто-то позади, кажется, Камриталь, и гвардейца поддержали его нестройным гулом.
— Нет уж, — хмуро сказал Алестар. — Это мой поединок. За мою корону и мои воды. Эмарайн, так вы согласны?
— Вполне, — изящно кивнул кариандец. — Свидетелей достаточно. Взять королевство на острие лоура — это даже забавно. Только оружие?
— Только оружие, — кивнул Алестар.
Сняв цепочку с Сердцем моря, он нашел взглядом большой камень неподалеку и, подплыв, положил фальшивку на него. Следом то же самое проделал Эмарайн.
— Доспехи, тир-на! — громко сказал Ираталь, и воины Акаланте одобрительно зашептались. — Это суд богов. Иначе, клянусь, каждый из нас будет свидетелем, что поединок нечестный.
Кариандец поморщился и остро глянул на Ираталя, будто запоминая его, но доспехи снял, оставшись в нарядной синей тунике, шитой золотом. Одним отточенным движением, выдающим хорошего бойца, выскользнул из седла и ненадолго замешкался, повернувшись ко всем спиной и отстегивая лоур. «Странно, что не острогу, — мелькнула мысль у Алестара. — Но это хорошо…» Эргиан, едва разжимая губы, шепнул:
— Он всегда травит оружие. Может, все-таки я?
Алестар молча чуть мотнул головой. Слез с Серого, прихватив собственный лоур, и жестом велел отвести салту подальше.
Яд, значит. Вот почему Эмарайн так спокоен! В глазах суаланского каи-на, молча наблюдающего за ними, снисходительное презрение, понятно, в чью сторону. Акалантцы с Ираталем во главе едва дышат, а в карих глазах Маритэль — страх…
Если яд, нельзя пропустить ни одного удара. Даже царапины. Мелькнула мысль, что можно потребовать осмотра оружия и заставить Эмарайна уколоть себя острием. Но кариандец, конечно, не согласится. А ведь с вулканами Алестар нагло врал — он не сможет их разбудить одним лишь перстнем. Да и не стал бы. Слишком опасно, просто гибельно. Значит, здесь начнется резня… «Мать Море! — взмолился Алестар. — Ты же видишь правду! Ты знаешь, я только хочу сохранить свое и защитить тех, кто мне дорог! Помоги!»
Но море молчало. Не отзывалась вода, не касалась Алестара таинственная сила, хранящая каждого истинного короля. И он понял, что рассчитывать придется лишь на себя.
— К бою, дорогой собрат, — улыбнулся Эмарайн тонкими губами, и Алестар вдруг понял, на что тот рассчитывает.
Любая странность в смерти проигравшего будет расценена как воля богов! Это же их суд! И что здесь можно сделать?!
— К бою, — отозвался Алестар, поднимая лоур.
Он никогда не был особенно хорошим фехтовальщиком, хотя учился, разумеется, как и положено принцу, будущему королю, владеть оружием. Но про себя всегда знал, что настоящие поединки ему не грозят. Никто не поднимет руку на наследника, кровь Акаланте. Короли иреназе сражаются войсками и силой своих Сердец моря.
Но он был гонщиком на Арене, лучшим из лучших. А это значит, что лоур каждый раз оказывался в гонке продолжением его руки. И, отражая первый удар, легкий, словно скользящий, Алестар не глядел ни на свой лоур, ни на смертельно опасное острие лоура Эмарайна. Гонщик смотрит вперед. Зверем Алестара стал его гнев. Ареной — маленькая площадка между скалами. И взгляд Эмарайна наконец-то дрогнул, когда Алестар обрушился на него, работая лоуром не как оружием, а как правилом для салту. Быстро, точно, резко. Отражать атаки кариандца в этом стиле было невероятно сложно, Алестар этого и не делал. Он уворачивался сам, пользуясь всеми возможностями тренированного тела, гибкого, сильного, способного держать равновесие на крутых поворотах и в любом положении.
О да, Эмарайн был отличным бойцом! Он нападал яростно, как атакующая мурена, изо всех сил пытаясь задеть Алестара, хотя бы уколоть или поцарапать. Но он никогда не загонял стадо диких салту, на бешеной скорости пролетая между скалами, рассчитывая расстояние между собой и смертью до толщины ладони. Он был фехтовальщиком, а не охотником и гонщиком. И фехтовальщик пока проигрывал силе, скорости и злости.
Но долго так продолжаться не могло. Ничьи силы не бесконечны. И достаточно одного промаха! Лоур Эмарайна мелькал все ближе, кариандец приспособился к стилю Алестара и спрятался в оборону, выматывая его и изредка пытаясь ужалить острием. В бесцветных глазах, которые Алестар уже ненавидел, все чаще мелькало торжество. Удар! И острие почти задело локоть Алестара. Эмарайн улыбнулся, но не торжествующе, а даже с каким-то пониманием. Он не злился! Он убивал, как убивают диких салту ради мяса и шкуры. И Алестар начинал чувствовать себя загнанным зверем.
«Я не могу проиграть, — подумал он с тоскливой безнадежностью. — Просто не имею права. Он возьмет Акаланте и отдаст его своим подданным. Я принял бы их как друзей и родичей, но они захватят нас как добычу. И Джиад… Я хочу еще увидеть ее! Мне нельзя умирать! Пусть победа и будет постыдно горькой…»
Кариандец снова мягко скользнул к нему в красивой атаке. Совершенной. И почти преуспел. Его лоур должен был наискосок задеть предплечье Алестара. Может быть, рассечь кожу. Или уколоть. Алестар почти увидел внутренним взором, как острие вспарывает плоть, выпуская кровь. Совсем небольшая рана по меркам обычных поединков. Достаточная сейчас.
И в последний миг он потянулся к лоуру Эмарайна силой Сердца через осколок в перстне. Это ведь кариандец перед поединком снял настоящую реликвию, Алестар положил на скалу фальшивку. А перстень… перстень так и остался у него на пальце.
«Я оскорбил суд богов», — отстраненно, словно не о себе подумал Алестар, отводя острие чужого лоура в сторону.
А потом одним четким ударом вогнал в тело противника свой лоур.
Успел увидеть удивление в медленно гаснущих светлых глазах, почувствовать, как дрожат руки от тяжести длинного стального прута, которым он так размахивал. И понял, что все кончилось. Он выиграл свой первый и единственный поединок. Проиграл честь. И спас Акаланте.
Над Эмарайном расплывалось мутно-багровое облачко — кровь сочилась из глубокой раны в груди. Лоур вошел точно в сердце. Настоящее, а не Сердце моря, что жадно поблескивало на большом камне рядом. Алестара слегка замутило, он вдруг понял, что кариандское Сердце Моря сейчас впитывает кровь своего короля, уже мертвую, но еще несущую в себе силу. Фальшивая реликвия рядом блестела ровно и спокойно, разительно отличаясь от настоящего Сердца.
И так же спокойно и бесстрастно текли мысли самого Алестара, словно оглушенного происходящим. Он ждал гнева, ярости, торжества — ну хоть чего-нибудь! Первый враг, убитый лично им! И… ничего. Как после тяжелой гонки, измотавшей и тело, и разум, вот уже в руках победная тяжесть приза, а радоваться ей не хочется.
Еще раз глянув на тело, он поднял голову и обвел взглядом безмолвных зрителей. Осколок в перстне услужливо донес до него отсвет их чувств. Кариандцы сбились в небольшую плотную стаю, оттуда веяло ужасом, злостью, разочарованием, едва уловимой надеждой… А не все, оказывается, любили Эмарайна… Седовласый суаланский советник, рядом с которым замерли Дэлора и Маритэль, взирал на происходящее невозмутимо и бесстрастно, и даже его чувства были словно защищены панцирем, как у краба. Очень полезное умение, хорошо бы так же научиться.
Он собирал крупицы понимания происходящего, как камушки для игры в тосу, потому что поединок на самом деле не закончился смертью Эмарайна. Всего лишь очередной этап Гонки, а впереди их еще много.
Эргиан держался немного поодаль от акалантцев, и его чувства были слишком тонки и неуловимы на фоне ликования подданных Алестара. Ираталь сверкал глазами, не считая нужным скрывать улыбку, гвардейцы глядели восторженно. Ну как же, их король победил!
А Алестар наконец понял, что испытывает, паря в этом смешении радости, ненависти, надежд и опасений. Холодную спокойную брезгливость к самому себе. Никогда он не сможет гордиться этой победой, взятой подлостью. Но сделанного не изменишь, а если бы можно было, он поступил бы точно так же. Там, вдали, Акаланте, которое не заслужило такого короля как Эмарайн. Кариандца следовало остановить. Уничтожить, как ядовитую гадину, пытающуюся заползти в жилище. А что теперь так мерзко и противно… Ну, никто и не обещал ему радости от победы.
— Тир-на Эргиан! — позвал Алестар, не тратя силы на этикет, и указал подплывшему кариандцу на два рубина, ожидающие хозяев. — Я так понимаю, вам решать, что с этим делать. Кто наследует королю? Вы?
— Упаси меня Трое и Бездна, — серьезно откликнулся глубинник без своего обычного ехидства. — Никогда не стремился надеть корону. К тому же я теперь в Карианде государственный преступник. Смерть Эмарайна никоим образом не отменяет всего, что он обвинил меня в предательстве и был по сути прав.
Эргиан выразительно глянул в сторону безмолвствующих кариандцев и закончил:
— Полагаю, тир-на, я достаточно ясно обозначил свой выбор. Если, конечно, ваши собственные планы в отношении меня не изменились. Я прошу вашего подданства через брак.
Перед ответом Алестар промедлил несколько мгновений. Еще недавно он без раздумий сказал бы Эргиану, что с радостью исполнит его просьбу. Такого умного, осторожного и рассудительного советника — поискать! К тому же кариандец ему нравился легким характером, остроумием, готовностью дать совет или деликатно промолчать, когда нужно. Лучшего друга Алестар бы себе не пожелал. Но теперь он обязан был думать как король. И дело совсем не в мнимом предательстве глубинника. Тот и вправду сделал выбор, спасая Алестара и отрезая себе путь на родину. Просто Алестар как никогда ясно понимал теперь, что еще один представитель королевской крови рядом с троном всегда будет угрозой. Или, напротив, надежной и верной поддержкой. И никто в целом мире, даже сам Эргиан, не сможет сказать, чем обернется это решение.
А еще Алестар понимал, что Эргиан ни за что не попросит еще раз, если ему сейчас отказать. Неважно, чем для глубинника обернется эта гордость, он просто улыбнется, как обычно, краешками губ, и покинет Акаланте.
— Эргиан, а вы сами-то не передумали? — сказал он достаточно тихо, чтобы их никто больше не услышал. — Я могу изобрести другой способ не выдать вас в Карианд. Жениться неизвестно на ком, только потому, что она хорошо рисует?
— Нет, — спокойно сказал глубинник. — Потому что она умна, деликатна, умеет видеть забавное и красивое, не издеваясь над этим, и знает обо мне больше, чем многие пары после десяти лет супружества. Вполне подходящее начало, я считаю. Что до внешности… Если она некрасива, я постараюсь увидеть в ней то же, что и она во мне. А если уж не получится… Тогда посмотрим.
Алестар кивнул, и на миг его пронзила острая зависть к Эргиану и этой неизвестной девушке, у которых все начнется, как и положено. Интерес, взгляды, улыбки… Разговоры и прикосновения, то и другое сначала осторожное, потом все более откровенное. И потом, наверное, они будут счастливы. «Как же я устал убеждать себя, что для меня это невозможно, — подумал он. — Если бы Джиад была иреназе… Если бы можно было повернуть время вспять и изменить один-единственный день! Да что там день — час! Что ж, тогда она просто уплыла бы наверх с тем самым перстнем. И продолжала любить своего принца-подлеца, который все равно предал бы ее так или иначе. И умерла душой, потому что такие, как Джиад, не умеют служить предателям…»
Кариандец между тем подплыл к камню и взял Сердце моря, оставленное Эмарайном. Поднес его к губам, и осколок в причудливой золотой оправе засветился в его руках ярким пульсирующим светом. Взглядом найдя среди отряда Эмарайна рослого иреназе в богатых доспехах, Эргиан обратился к нему с ровной спокойной властностью:
— Каи-на Олеар, будьте свидетелем, что я принял Сердце моря после смерти брата моего Эмарайна. Возьмите его тело и отправляйтесь обратно в Карианд. Расскажите, что здесь произошло, и подтвердите, что великодушный король Акаланте не отказывается от своего намерения помочь и готов принять беженцев от гнева Бездны. Я останусь хранителем Сердца, пока моя семья не изберет нового короля Карианда. Пусть он приплывет в Акаланте, и я верну ему реликвию с должным почтением.
Он накинул длинную золотую цепочку на шею, и Сердце вспыхнуло на простой серой тунике еще ярче, озарив лицо Эргиана, сделав его строгим и изысканно четким.
— Слушаюсь, тир-на, — поклонился Олеар и, чуть помедлив, спросил: — Вы уверены, что не вернетесь? Многие поддержали бы вас.
— Потому и не вернусь, — равнодушно ответил Эргиан. — Не хочу, чтобы меня вынесла к трону волна братоубийственной резни. Те, кто останется в Карианде, имеют право на короля, который будет принадлежать только им, а мне хватит дела и здесь, когда прибудут переселенцы.
Олеар поклонился еще раз, гораздо ниже, и взглянул на принца, как показалось Алестару, с искренним сожалением. А потом махнул рукой, бросив пару слов, и двое воинов-глубинников, выплыв вперед, подняли тело Эмарайна с песка.
Как его заворачивают в туники и укладывают на салту, Алестар смотреть уже не стал. Он тоже забрал Сердце моря и подплыл к настороженно глядящим суаланцам. Память услужливо подсказала имя советника.
— Каи-на Сораль, — сказал Алестар, кожей чувствуя, с каким вниманием все вокруг ловят каждое его слово. — Вы видели все случившееся и понимаете, что я сейчас думаю о собрате моем Лорассе.
Суаланец молча кивнул.
— Я допускаю, что похищение принцессы Маритэль было задумано тир-на Эмарайном, — не повышая голоса, продолжил Алестар. — И могу понять, что собрат мой Лорасс просто воспользовался случаем, который сам погнал к нему добычу в сети. Но он пообещал руку принцессы Дэлоры сразу нам двоим.
— Нет, ваше величество, — бесстрастно ответил советник. — Если вы помните, вам была обещана рука любой из наших принцесс. Вы сами выбрали Дэлору, и это трагическая случайность, что ваш выбор совпал с намерением тир-на Эмарайна. Напротив, Суалана предпочла вас в качестве жениха, раз уж мы отправили ее высочество к вам, исполнив при этом все ваши требования.
— Ах вот как! — зло восхитился Алестар. — Ну вы и… мурены… Что ж, пусть будет так. Ваша миссия исполнена, принцесса Дэлора доплыла до своего избранного. Дальше они с тир-на Маритэль в вашем сопровождении не нуждаются.
— Это против всех правил и приличий, тир-на, — начал советник и осекся, встретившись взглядом с Алестаром.
— Не говорите мне о правилах и приличиях, — прошипел Алестар, в упор глядя на него и выпуская в голос лишь часть ледяной ярости, которая кипела внутри.
Щитом он, в отличие от суаланца, прикрываться не стал, намеренно позволив советнику увидеть свой гнев.
— Несколько дней назад амо-на Тиаран признался в заговоре против меня. Ему вы тоже пообещали руку принцессы. Интересно, это была уже другая принцесса или у тир-на Дэлоры рук больше, чем щупалец у маару?
— Должно быть, амо-на сошел с ума, — ответил суаланец холодно, однако его взгляд дрогнул.
— Безусловно, — усмехнулся Алестар чужими от ярости губами. — Безусловно, он обезумел, если собирался украсть Сердце Моря у законного короля. Но собрат мой Лорасс вполне в своем уме. Королей не судит никто, кроме богов. Но Суалана забыла, кто расколол на части первое Сердце и из чьей крови оно было рождено. Передайте Лорассу, что ему стоит хорошо подумать, чем искупить свою вину и заслужить мою дружбу. А если он не боится гнева Матери Море, то пусть представит, что случится, если теперь Акаланте хлынет в его воды, подкрепленное помощью Карианда!
— Это… угроза? — выдавил суаланец.
— Это предупреждение! — рыкнул Алестар. — Обе принцессы уплывут со мной, если Суалана все еще заинтересована в союзе с Акаланте. Теперь — на моих условиях. Если же вы не верите моему слову, то о каком союзе может идти речь, брачном или любом другом?
Алестар знал внутренним чутьем, что позади него акалантские гвардейцы ощетинились лоурами и острогами, готовясь к бою, но и суаланцы хмурились, поглаживая рукоять своего оружия. И в момент, когда вода должна была вскипеть от напряжения, вдруг раздался спокойный голос Эргиана:
— На вашем месте, каи-на, я бы смирился с неизбежным. Вы не похожи на глупца и самоубийцу, а вашим воинам не выстоять, их втрое меньше.
— С чего это? — скупо усмехнулся советник. — Нас больше.
— Да неужели? — восхитился Эргиан и небрежно кивнул в сторону ожидающих чего-то глубинников. — Вы вот их видите? А видите здесь другого представителя королевского дома Карианда, кроме меня? Или вы серьезно решили, что я не вмешаюсь? И что ваша кучка мурен устоит против двух Повелителей Моря?!
Он тронул Сердце, и оно радостно вспыхнуло, а суаланец мгновенно побледнел и уставился на него с возмущением.
— Вы не просто отказали нам в помощи, каи-на, — вкрадчиво, но удивительно четко сказал Эргиан, и вода разнесла его слова далеко. — Вы предложили нам стать вашими слугами и рабами. Эмарайна здесь нет, но остались его воины. И поверьте, они очень вас не любят. Не говоря уж о том, что никто из них не ослушается моего слова. Вы все еще не хотите уступить королю Алестару?
Несколько мгновений тишины показались тяжелыми и вязкими, как напоенный водой песок, способный затянуть неосторожного иреназе, оказавшегося в ловушке между скалами. Потом суаланец медленно склонил голову, отрывисто бросил приказ, и суаланцы отступили, оставив двух свободных салту, на которых до этого ехали принцессы.
Обе девушки, до этого молча слушавшие спор, смотрели на Алестара во все глаза. Маритэль, словно выточенная из разных сортов янтаря, золотоволосая, кареглазая и с нежным розовым румянцем цвета рассветного неба, сияла едва сдерживаемой радостью и переводила взгляд с него на Эргиана и обратно. Дэлора, смуглая, черноволосая и черноглазая, рядом с ней казалась воплощением ночи, и взгляд ее был холоден, а губы плотно сжаты. Впрочем, сопротивляться девушка вроде бы не собиралась.
— Не думайте обо мне плохо, ваше высочество, — сказал ей Алестар. — В моем дворце с вами будут обращаться как должно.
— Вы приглашали меня в Акаланте невестой, а привезете заложницей? — ледяным тоном поинтересовалась суаланка, и Алестар оценил характер этой девочки.
— Хотите откровенности? — усмехнулся он. — Извольте. Я намеревался жениться на принцессе Маритэль, ее посватал для меня покойный отец. А ваш отец вместе с Эмарайном устроил ее похищение. И пока я и ее брат не знали, жива ли она, мне прислали письмо, в котором пригрозили ее жизнью и новой войной с Суаланой. Но и этого вашему отцу показалось мало. Он пытался устроить заговор и посадить на трон Акаланте своего ставленника. И тут же сговорился с Эмарайном, обещав ему помощь. Столько сетей было им заброшено, что хотя бы в одну я непременно должен был попасться. А теперь скажите мне, тир-на Дэлора… Я слышал, что вы умны и образованны, так рассудите сами, хотите ли вы за меня замуж? Брак, что начался со взаимной ненависти, лживых интриг и крови — каким он будет? Не знаю, говорили ли вам, но я уже прошел через запечатление и его разрыв. И поверьте, оно не делает горькое сладким, а острое — мягким. Вы действительно хотите этого? Стать женой короля, который всю жизнь будет помнить, что его принудили на вас жениться? Вечным живым свидетельством моего унижения и злости на вашу семью?
— Я… понимаю, — тихо отозвалась Дэлора. — Значит, вы хотите жениться на Маритэль? Или сделать ее наложницей? Если второе, то это… подло. Она достойна большего! Я понимаю, почему вам не нужна я, но с ней вы уже заключили договор!
Щеки Дэлоры потемнели, глаза сердито заблестели, и она вдруг показалась Алестару хорошенькой, а осознав сказанное суаланкой, он поразился. Дэлора просит за Маритэль? Отказывается от брака в ее пользу?
— Ваше высочество! — обеспокоенно вмешался суаланский советник. — Ваше великодушие неуместно. Договор…
— Помолчите, — любезно посоветовал Эргиан, снова тронув Сердце, и советник смолк, будто захлебнувшись словами и в бессильной злости пытаясь шевелить губами, с которых не слетало ни звука.
— Вы… хотите, чтобы я женился на Маритэль? — осторожно спросил Алестар, совсем иначе глядя на хрупкую черноволосую девушку. — Почему?
— Потому что она… хорошая, — отозвалась Дэлора, косясь на советника. — Когда она попала к нам, ей было очень страшно и одиноко. И… мы подружились. Я понимаю, что вы теперь на мне не женитесь, никому не нужна мурена в постели. Но я обещала Маритэль, что она будет мне как сестра, если я стану королевой Акаланте, а она — простой наложницей. Так пусть она станет королевой вместо меня! А я… — Она пожала плечами, очень стараясь выглядеть гордо и независимо. — Полагаю, вы с моим отцом о чем-нибудь договоритесь. — И добавила с горечью: — Все равно я не смогу сама решать собственную судьбу.
— А вы бы хотели? — спросил Алестар, ловя ее взгляд своим. — Если бы вы могли выбирать сами, Дэлора? Я понимаю, что вы меня совсем не знаете, но вы и Эмарайна не знали. Для вашего отца вы всегда будете разменной монетой, даже если вернетесь домой. Но чего хотите вы?
— Я… — Она завороженно взглянула Алестару в глаза. — Я отвечу. Только скажите сначала вы, это правда, что вы были влюблены в двуногую? И она до сих пор живет у вас? Тиаран писал… Ой, да перестаньте вы! — отмахнулась она от онемевшего каи-на, всеми силами пытающегося привлечь ее внимание. — Он сам сказал, что уже знает о Тиаране! И я не собираюсь покрывать предателя! — И снова повернулась к Алестару. — Тиаран писал, что вы обезумели от любви к ней, что сделали ее каи-на и своей избранной, и что даже после разрыва не отпустили ее от себя. Это… правда?
— Не знаю насчет безумия, — снова усмехнулся Алестар. — Но да, это правда. Я люблю ее. Но мы не сможем быть вместе, потому что она не хочет оставаться в море. Я ответил на ваш вопрос.
— А я… Я вообще не хочу замуж, — сказала она просто, и лишь голос на миг дрогнул. — То есть я понимаю, что должна… И вышла бы! Когда-нибудь потом… Но только за того, кто не будет запрещать мне читать. Отец сказал, что и в Акаланте, и в Карианде прекрасная библиотека! Так что какая мне разница, кто из королей победит и возьмет меня в жены. А я не хочу… так. Только меня же никто не спросит! Но пусть хотя бы книг не лишают, — закончила она и отвела взгляд.
— Дэлора… Тир-на Дэлора! — поправился Алестар. — Я даю вам свое королевское слово, что в Акаланте вас не принудят выходить замуж. Ни за меня, ни за кого другого. Если вы согласитесь поехать со мной, моя библиотека к вашим услугам! А с вашим отцом я… договорюсь.
— Если позволите, ваше величество, — подозрительно сладким тоном добавил Эргиан, выразительно глядя на суаланского каи-на, — договариваться с ним буду я. Как ваш подданный и советник я намерен пересмотреть все эти дивные соглашения, которые вы должны были подписать.
— Отличная мысль, — кивнул Алестар. — Эргиан, отпустите вы его уже! Пусть уби… уплывают домой.
Кариандец взмахнул рукой, и советник откашлялся, выплевывая воду и с ненавистью глядя на них обоих, а потом перевел взгляд на Дэлору.
— Ваш отец обо всем узнает, тир-на, — бессильно пригрозил он, закусил губу и кинулся к своему отряду.
Через несколько минут суаланцы уплыли, скрывшись за грядой. Ираталь бдительно проследил за этим, и только тогда кариандские воины, поклонившись Эргиану, тоже уплыли, унося с собой тело столь недолго правившего короля Эмарайна.
— Эргиан, вы же говорили, что почти не умеете управлять Сердцем, — устало сказал Алестар. — А это…
— Я и не умею, — беззаботно улыбнулся кариандец. — Маленькие трюки не в счет. Если ты — младший принц, просто необходимо иметь кое-что подобное в запасе.
Пока Ираталь и гвардейцы проверяли упряжь салту принцесс, Дэлора отплыла немного в сторону, а Маритэль, наконец поверив, что плен закончился, кинулась в объятия прижавшего ее к себе Эргиана.
— Все хорошо, моя золотая рыбка, — ласково сказал глубинник, погладив ее по пышным волосам, и поднял взгляд на Алестара: — Вы не рады победе, тир-на?
— Я не умею радоваться фальшивым победам, — бросил Алестар. — Вы же все поняли!
И указал взглядом на перстень.
— Главное, что это понял только я, — серьезно ответил Эргиан поверх макушки сестры. — Мне жаль ваше самолюбие, тир-на, но вашу жизнь и Акаланте я жалею больше. Не говоря уже о моей сестре, кариандских беженцах и этой забавной маленькой мурене Дэлоре. Сегодня вы спасли это все. И я благодарю богов, что у вас хватило…
— Подлости? — едва слышно подсказал Алестар.
— Ума, — поправил его глубинник. — И храбрости не испортить все дурным благородством. С подлецами честно не играют. Эмарайн вас не пощадил бы. И значение имеет на самом деле только одно: вы — живы, а он — нет.
— Возвращаемся, — глубоко вздохнув, сказал Алестар. — Вы правы, Эргиан, но я подумаю об этом по дороге. И лучше нам поторопиться, у меня что-то на сердце неспокойно.
— Чутью следует верить, — согласился глубинник. — Не знаю, как Дэлора, а Маритэль — отличная наездница, она нас не задержит.
— Возьму суаланку на Серого, — хмуро сказал Алестар. — Он второго седока и не заметит… Да что же это…
«Скорее! Скорее! — кричало и молило чувство опасности. — Ты нужен там, в Акаланте! Беда! Настоящая беда!»
Они мчались так быстро, что по мощным телам салту перекатывались волны, и приходилось ложиться на седло. Принцесса Дэлора вцепилась в пояс Алестара и приникла к нему, не жалуясь и не выказывая ни страха, ни недовольства. Хотя три часа непрерывной гонки нелегко было выдержать даже опытным ездокам. Дважды они останавливались, чтобы дать зверям передышку, и Алестар чувствовал вину перед девушками, но Маритэль ясно улыбалась ему, а Дэлора искоса смотрела, словно что-то решая про себя. Но поговорить с принцессами времени не было совсем. Оно уже не уходило песком сквозь пальцы, как обронила Джиад, а мчалось наперегонки с Алестаром ревущей Великой Волной.
Вот показались туманные очертания Акаланте. Вот уже замелькали на дне под салту окраинные кварталы. Тревога не отпускала. И в городе, как видел Алестар, творилось что-то неладное!
На рынке было пусто: торговцы исчезли, на прилавках остались лежать товары. По пути к дворцу им не встретился ни один иреназе! Даже салту пропали… И рыбы. Они то метались, сбиваясь в неправильные косяки, то кидались врассыпную от невидимой опасности. А вокруг дворца, когда Алестар его увидел, вода была исчерчена серебристыми телами салту со странными силуэтами всадников. И жуткий гул, от которого разом заболело все тело, наполнял пространство. Этот гул Алестар слышал всего раз в жизни, но забыть уже не смог бы никогда.
— Ужас Моря! — закричал он, останавливая Серого и взмахом лоура приказывая это остальным. — В городе сирены! Ираталь, Эргиан, сюда! Нужно решить, что делать!
Сердце оледенил не рассуждающий страх, который Алестар с трудом попытался отогнать. Во дворце, который атакуют хищные твари, полно беспомощных иреназе, не способных сражаться. Кроме гвардейцев, там старики, дети, просто те, кто остроги в руках не держал. Против Ужаса Моря им точно не выстоять. И там… Джиад!
