Викарий Замсин Трайнейр подхватил ложкой последний кусочек своего десерта из заварного крема и проглотил его со вздохом удовольствия. Глоток воды очистил его нёбо, и он откинулся от стола, потягивая своё вино с чувством глубокого удовлетворения.

Августовский день был тёплым, все сообщения от его управляющих указывали, что его усадьбы, вероятно, соберут обильные урожаи, а годовая десятина почти на месяц опережает график. Настала его очередь устраивать проходящий-раз-в-пятидневку рабочий ужин «Группы Четырёх», и на этот раз он с нетерпением ждал этого, не беспокоясь, что что-нибудь сможет потом повлиять на его пищеварение.

Он приложил много усилий для организации ужина на этой пятидневке, и его шеф-повар дал ему повод для гордости. Все, кроме Клинтана, явно достигли точки пресыщения, и единственным изъяном в его собственном удовольствии было отражение того, что в следующую пятидневку будет очередь Мейгвайра кормить их. А идея Мейгвайра о правильном приготовлении овощей требовала, чтобы они были разварены в неаппетитную мякоть.

— Что ж, — сказал он на правах хозяина, — я полагаю, пришло время заняться делом. — Он сделал ещё глоток вина. — Лично я должен сказать, что я скорее успокоен тоном сообщений Динниса.

— Ты успокоен, правда? — фыркнул Клинтан. Он наклонился вперёд и взяв одну из оставшихся булочек, щедро намазал её маслом и отправил её половину в рот одним укусом.

— Я должен согласиться с Замсином, Жаспер, — мягко сказал Дачарн. — Я знаю, что ты не особенно любишь всю семью Уилсинн, но, согласно сообщениям Динниса, отец Пейтир вернулся и очень тщательно перепроверил свои первоначальные результаты исследований. Он продолжает настаивать на том, что никаких нарушений «Запретов» нет. По мне, так это настоятельно намекает, что отчёты, которые мы получали — а многие из них были от врагов Черис, я думаю это нужно отметить — действительно преувеличены.

— Понимаю. — Ответ Клинтана был невнятным. Он проглотил глоток хлеба, запив его огромным глотком дорогого вина Трайнейра, и покачал головой.

— Возможно, я мог бы согласиться с тобой, Робейр, — сказал он после этого. — Если бы, конечно, наш хороший архиепископ сказал нам правду в своих сообщениях.

— Что? — Трайнейр сел прямо, осознавая, что Дачарн и Мейгвайр сделали то же самое, и требовательно посмотрел на Великого Инквизитора. — Что ты имеешь в виду, Жаспер?

— Я имею в виду, что я никогда не доверял этому маленькому сопляку Уилсинну, насколько я мог плюнуть, — ответил Клинтан. — И у меня были сомнения относительно надёжности Динниса, если уж дело дошло до этого. Таким образом, без ведома нашего любимого архиепископа Черис, его новый секретарь, отец Симин, является агентом Инквизиции. И его отчёт охватывает несколько вещей, на которые Диннис необъяснимо… не обратил внимания.

Улыбка Инквизитора была уродливой, глаза горящими, и Трайнейр почувствовал, как его живот напрягся. Ненависть Клинтана по отношению к Черис была уже достаточно сильной ещё до того, как Пейтир Уилсинн был назначен туда интендантом. С тех пор она стала даже более злобной, но он не упомянул никому из остальной «Группы Четырёх», что намеревался подсадить одного из своих агентов Диннису. С другой стороны, его должность давала ему право размещать агентов и следователей в любом месте, по его выбору, и в любое время, и Трайнейр внезапно обнаружил, что задаётся вопросом, сколько ещё агентов он разбросал вокруг. И за кем же они продолжают следить.

«Всё это было немного не относящимся к делу в данный момент», — подумал он.

— Должны ли мы заключить из того, что ты только что сказал, что твой агент — отец Симин, не так ли? — не соглашается с оценкой Динниса по этой ситуации? — спросил он.

— О да, я думаю вы должны заключить это, — сказал Клинтан саркастически.

Он прикончил вино в своём бокале, взял бутылку и налил ещё один бокал, а затем откинулся на спинку кресла с выражением, в котором смешались триумф, ненависть и подлинная взволнованность.

— Согласно наблюдениям отца Симина и тихому расследованию, «пересмотр» Уилсинном его первоначальных заключений ограничился одной встречей с Хааральдом и Кайлебом. Той встречей, где, как я мог бы добавить, также присутствовал Мейкел Стейнейр… будучи приглашён нашим дорогим отцом Пейтиром.

— Но кроме того, архиепископ Эрайк каким-то образом забыл упомянуть нам, что этот самый Мейкел Стейнейр лично проповедовал крамолу непосредственно из Теллесбергского собора.

— Это довольно серьёзное обвинение, Жаспер, — заметил Дачарн, через секунду или две, во внезапно возникшей вокруг стола тишине.

— В первую очередь, Стейнейр никогда не должен был быть утверждён епископом Теллесберга, — почти рявкнул Клинтан. — Эта позиция слишком важна для того, чтобы её оставили в руках черисийца. Но, — он помахал одной рукой, оскаливая зубы в карикатурной улыбке, хотя его глаза были опасными, — с тех пор много воды утекло, я полагаю. За исключением того, что Стейнейр читал проповеди о подверженности ошибкам решений Инквизиции.

— Прости меня, Жаспер, — сказал Трайнейр, — но я нахожу, что мне немного трудно в это поверить. Конечно, епископ Жеральд должен был бы сообщить о таких проповедях! И каково бы ни было твоё мнение о молодом Уилсинне, я не могу поверить, что он допустил, чтобы такой вызов власти Матери-Церкви прошёл неотмеченным.

— О, ты не можешь, не так ли? — смех Клинтана был таким же опасным, как и его глаза. — Ну, так отец Симин смог абсолютно точно подтвердить, что Адимсин послал за Стейнейром после одной из его еретических проповедей и устроил ему королевский разнос. Таким образом, епископ-исполнитель Динниса знал об этой проблеме. И у Динниса была своя небольшая дискуссия с Стейнейром, где присутствовал лишь один отец Симин. Ни Диннис, ни Стейнейр не обсуждали это прямо и не признали, что это произошло, но было очевидно, что Диннис предупредил его, чтобы он закрыл рот… и что Стейнейр не был тем, кого вы могли бы назвать кающимся. Но Диннис, конечно, ничего не сообщил мне о своей необходимости «советовать» Стейнейру. И я думаю, вы согласитесь, что это важно, что ни он, ни Уилсинн не сообщили нам об этом даже сейчас.

Трайнейр нахмурился. Даже допуская ненависть Клинтона ко всем черисийским вещам, в его словах был смысл.

— Есть ещё один возможный аспект для всего этого, — сказал Мейгвайр после некоторой паузы, и все глаза повернулись к нему.

— Какого рода «аспект», Аллайн? — спросил Дачарн.

— Я получил пачку отчётов о Черисийском Флоте. — Капитан-генерал Храма пожал плечами. — Большинство из них происходят из Изумруда и Корисанда, поэтому я был склонен отнестись к ним немного скептически. Но в свете того, что Жаспер только что сказал, и особенно в свете вероятности того, что Уилсинн был менее скрупулёзным при выполнении своих обязанностей, чем мы думали, возможно, я не должен был так быстро этого делать.

— Какого рода отчёты? — Трайнейру удалось сдержать в своём тоне нетерпеливые нотки, но это было непросто.

— По-видимому, черисийцы предприняли некоторые серьёзные изменения в своём флоте, — ответил Мейгвайр. — Детали отрывочны, но все согласны с тем, что помимо этих новых схем такелажа, и этого нового «ко́ттон-джина», и всех других… нововведений, которые они внедрили, они, очевидно, сделали что-то ещё, чего мы не знаем, что затронуло их военно-морской флот. Это единственное объяснение тому, почему они стали такими скрытными, или, если на то пошло, почему они внезапно должны строить галеоны вместо галер.

Последовало ещё несколько мгновений напряжённой тишины, а затем Клинтан рыгнул. Звук был ошеломляющим, и Трайнейр удивлённо дёрнулся.

— Итак, — сказал Великий Инквизитор, не утруждая себя извинениями, — что у нас здесь есть? У нас есть епископ, который проповедует крамолу. У нас есть этот огромный шквал изменений и новых техник. У нас есть королевство, находящееся в процессе какого-то тайного военного строительства. У нас есть король, чья семья имеет традицию неповиновения Матери-Церкви, и чья собственная политика едва ли подходит к её справедливым требованиям. У нас есть епископ, который проповедует ересь и крамолу со своего собственного престола. У нас есть архиепископ, который скрывает информацию от нас — возможно только для того, чтобы прикрыть свою собственную задницу, хотя я не был бы готов поставить на эту свою душу. И у нас есть так называемый интендант, который не сообщил нам ничего об этом. Как это звучит для остальных из вас?

— Не очень хорошо, — проворчал Мейгвайр. Дачарн и Трайнейр ничего не сказали, но ядовитое резюмирование Клинтана также потрясло их.

— Я всё ещё не уверен, что ситуация такая уж и плохая, — сказал Дачарн через несколько секунд. — Тем не менее, я, конечно, готов признать, что я уже не так уверен в этом, как был несколько минут назад. Предполагая, что все ваши предположения верны, Жаспер, что мы предпримем по этому поводу?

— Если Стейнейр действительно проповедует крамолу, и, если ни Адимсин, ни Диннис не сообщили нам об этом, я не вижу другого выхода, кроме как вызвать его — и их — чтобы предстать перед надлежащим трибуналом, — сказал Трайнейр.

— А также и этого молодого самонадеянного мальчишку Уилсинна, — прорычал Мейгвайр, но Клинтан покачал головой.

— Я не уверен, что это самая мудрая линия поведения, — сказал он, и все трое его коллег посмотрели на него с недоверием.

— О, я не говорю, что со временем они все не должны предстать перед Инквизицией. Или что они не должны понести полное наказание за свои действия. Но что произойдёт если мы пригласим Стейнейра в Храм, и он отвергнет повестки?

— Он не может отвергнуть повестки, — запротестовал Дачарн. — Всё дело проходит под эгидой церковного правосудия.

— А если Хааральд, который уже бросил вызов очевидным требованиям Церкви, настаивая на том, чтобы этот человек стал епископом Теллесбергским, вмешается и воспрепятствует церковным судам в Черис передать Стейнейра в Храм?

— Конечно, он не готов зайти так далеко, — возразил Трайнейр, но он услышал некоторую нехватку уверенности в своём голосе.

— Он готовится к чему-то, — заметил Клинтан. — И не забывайте, как много духовенства в Черис являются урождёнными черисийцами. Я утверждал в течение многих лет, что мы должны были назначены больше нечерисийцев в этот рассадник заразы, но хотел ли кто-нибудь слушать? Нет. И что мы теперь имеем? Едва ли десятая часть — вряд ли много больше — их духовенства происходит извне королевства Хааральда. И если он предпочтёт бросить вызов Матери-Церкви, по меньшей мере значительное меньшинство этих черисийцев, скорее всего, поддержат его. И что мы тогда будем делать?

Прохладная, ещё более глубокая тишина опустилась на столовую.

«Это было потрясающе», — подумал Трайнейр, — «как стремительно его собственное настроение перешло от приятного удовлетворения к чему-то совсем-совсем другому». — Но если бы Клинтан был прав, если бы его наихудшие предположения оказались точными, они бы посмотрели на кошмар, с которым Церковь никогда не сталкивалась раньше: вооружённое сопротивление целого королевства воле Божьей. И если бы это сопротивление преуспело, или даже если бы просто потребовалось некоторое время, чтобы подавить его — что вряд ли было невероятным, учитывая чисто физическую удалённость Черис от Храма и Храмовых Земель — его пример вполне мог бы распространиться.

Канцлер содрогнулся от мысли о том, что может случиться, если бы Сиддармарк, например, должен был стать жертвой того же безумия. И если бы Черис было позволено продолжать её военную экспансию — экспансию, которая, казалось бы, могла бы нарушить «Запреты» в конце концов — она вполне могла бы захватить Изумруд, Корисанд и даже Чизхольм силой оружия, прежде чем Церковь могла бы мобилизовать против неё достаточную силу. И если бы это произошло…

— Итак, как мы можем избежать всего этого, Жаспер? — спросил он наконец, и Клинтан пожал плечами.

— Я думаю, что ответ на этот вопрос на самом деле довольно прост.

Удивление его коллег было очевидным, и он усмехнулся, c резким, почти алчным звуком.

— Конечно, это так. Замсин, ты сам начал складывать фрагменты по местам для поддержки Гектора, если бы это было необходимо. Ну, я утверждаю, что это оказалось необходимым. Я думаю, что наш самый простой, безопасный и лучший курс — продолжать и поддерживать Гектора и Нармана, но как Рыцари Храмовых Земель, а не как Совет Викариев. Бармин прямо в эту минуту находится в Менчире на собственном пастырском визите, так что скажем ему… поговорить откровенно с Гектором. Затем привлечём Долар и Таро — и Чизхольм, если на то пошло — но Мать-Церковь останется вне этого. Храмовые Земли могут поддерживать наших друзей — простого списания Ранилду процентов по всем кредитным платежам, которые он по-прежнему должен Казначейству, должно быть более чем достаточно, чтобы купить его поддержку — но Церковь и Инквизиция не будут иметь к этому никакого отношения. До тех пор, пока, конечно же, Хааральд не будет побеждён.

— А потом? — спросил Трайнейр, пытаясь игнорировать тошноту, шевельнувшуюся в глубине живота.

— Я думаю, что мы можем рассчитывать на Гектора и Нармана в том, чтобы причинить достаточный ущерб Черис. Если это необходимо, мы можем… немного замотивировать их. Но к тому времени, когда Теллесберг и большинство других крупных городов и посёлков будут сожжены, а их драгоценный торговый флот будет разрушен, то, что осталось от Черис, будет нищим, отчаянно нуждающимся в помощи. И в этот момент любящие руки Матери-Церкви протянутся к её страдающим детям. Казначейство отсыплет золота на восстановление их разрушенных домов и, во время этого процесса, Управление Инквизиции будет в идеальном положении, чтобы вычистить ненадёжные элементы духовенства.

Он улыбнулся с холодным, злобным удовлетворением.

— Короче говоря, я верю, что мы в состоянии решить черисийскую проблему для будущих поколений, друзья мои.