Сентябрь, 891-й год Божий  

Князь Гектор Корисандийский с тщательно скрываемым беспокойством наблюдал за тем, как Борис Бармин, архиепископ Корисандийский, прошёл широким шагом мимо стражников тронной комнаты и тяжело зашагал вдоль ковровой дорожки к его трону. Охранники наблюдали, как он проходил с подчёркнуто невыразительными лицами, хотя напряжённость их спин показывала, как мало они заботились о своих инструкциях, после чего закрыли двери тронного зала позади него… с другой стороны.

Бушующие остатки поздней зимней грозы рассеялись раньше днём, и солнечный свет бросал на пол сквозь витражные стёкла скачущих зайчиков. Драгоценные камни на архиепископской официальной шапочке священника сверкали всякий раз, когда он проходил через один из этих пучков света, а его выражение было торжественным.

Бармин подошёл к подножию помоста и мрачно склонил голову. Затем он выпрямился, и Гектор склонил свою голову в знак уважения.

— Должен признаться, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он, — что я был немного взволнован и больше, чем немного, испытывал тревогу, когда получил ваше сообщение.

— Я извиняюсь за это, Ваше Высочество, — сказал Бармин. — Только самые неотложные обстоятельства заставили бы меня запросить аудиенцию в такие краткие сроки.

— Я понимаю это. Это объясняет моё опасение, — ответил Гектор, показав зубы в слегка напряжённой улыбке, потому что «запросить» был бледным подобием нужного глагола. Сообщение архиепископа было не слишком тонко завуалированным императивным требованием о немедленной — и полностью неофициальной — встрече.

Если бы это был кто-то другой, Гектор мог бы сказать ему, притом не слишком вежливо, что он мог бы сделать со своей «просьбой». Однако, поскольку он был тем, кем был, у князя не было иного выбора, кроме как подчиниться. Это объясняло недовольство его гвардейцев.

И его собственное.

— Мир знает, что вы — ваш собственный первый советник, Ваше Высочество. — Бармин сам немного улыбнулся в ответ. — Если бы вы не были им, я бы, несомненно, заставил того, кто служил бы вам в этом качестве… тревожиться вместо вас.

— Отличная мысль, Ваше Высокопреосвященство. Наверное, я должен подумать об изменении моих порядков.

Бармин почтительно усмехнулся, а Гектор сделал глубокий вдох.

— Тем не менее, Ваше Высокопреосвященство, вы просили аудиенции, и вот вы здесь. Итак, как же Лига Корисанда может помочь Матери-Церкви?

— На самом деле, Ваше Высочество, — медленно сказал Бармин, — этим утром я здесь не совсем от имени Матери-Церкви. — Глаза Гектора расширились от удивления, и архиепископ слегка пожал плечами. — Я здесь от имени канцлера Трайнейра, но не в его ипостаси Викария Замсина.

Расширенные глаза Гектора сузились от внезапной догадки, когда он понял грани сказанного Бармином. Будучи Канцлером, Трайнейр мог официально выступать от Совета Викариев или от Рыцарей Храмовых Земель; как Викарий Замсин, он мог говорить только от лица Церкви. Это неожиданно открывало иное лицо у «просьбы» Бармина о полностью неофициальной аудиенции.

— Понимаю, — сказал он после короткой паузы. — В таком случае, как Лига Корисанда может услужить Канцлеру?

— На самом деле, Ваше Высочество, я здесь чтобы обсудить, как Канцлер может помочь вам.

— В самом деле? — Гектор смог сохранить свой голос и выражение лица под полным контролем, хоть это было и трудно.

— Ваше Высочество, — сказал Бармин, — мне было поручено говорить совершенно откровенно, без обычных дипломатических околичностей. С вашего разрешения это именно то, что я намереваюсь сделать.

Он приподнял брови, и Гектор кивнул.

— Спасибо, Ваше Высочество. — Бармин снова наклонил голову, затем откашлялся.

— Ваше Высочество, весь мир знает, что вы и князь Нарман уже несколько лет находитесь во всё возрастающих разногласиях с Хааральдом Черисийским. Мать-Церковь, конечно же, всегда должно печалить, когда те, кого она помазала, как светских правителей, смотрят друг на друга с неприязнью. Тем не менее, канцлер Трайнейр признаёт, как человек обременённый своими собственными тяжкими светскими обязанностями в Храмовых Землях, что даже разумные люди иногда могут обнаружить себя на противоположных сторонах непримиримых противоречий. Когда происходит такое, это может привести к открытой войне. В других случаях это может привести к постоянной, гнойной ране, которая отравляет всё вокруг неё.

Архиепископ безраздельно завладел вниманием Гектора. Князь заставил себя спокойно сидеть на своём троне, слушая очень внимательно, но если Бармин держал курс туда, куда, судя по всему, направлялся…

— Хотя и Корисанд, и Черис находятся далеко от Храмовых Земель, тот факт, что между вашими землями — и, конечно же, Изумрудом — ваши корабли перевозят так много мировых грузов, означает, что любая ссора между вами затрагивает всех, кто зависит от этого судоходства. Рыцари Храмовых Земель ничем не отличаются от любых других правителей в этом отношении, и они с возрастающей тревогой наблюдали, как вражда между вами и Хааральдом усугубилась.

— Однако до недавнего времени они поддерживали политику нейтралитета в этом конкретном споре. Это казалось им самой разумной линией поведения. Но в последние месяцы Рыцари Храмовых Земель осознали, что, по их мнению, представляет собой опасный сдвиг в политике со стороны Черис. Поскольку церковные суды вынесли решение против протеже Хааральда, Брейгата, в вопросе о преемственности Хант, он, похоже, решил разрешить ссору между вами — и, без сомнения, «отомстить за себя» за ту роль, которую, как он кажется чувствует, вы играли в споре о правопреемстве — силой оружия.

Гектору удалось не моргнуть. Несмотря на собственные опасения по поводу сообщений от Мейсена и Макферцана, он довольно сильно сомневался, как он сказал графу Корису, что Хааральд вообще был намерен атаковать Изумруд или Корисанд в ближайшее время. Во всяком случае, страх перед возможной реакцией Церкви должен был бы держать его под контролем.

— В большинстве случаев, я полагаю, — продолжил Бармин, — любая ссора, даже война, грохочущая так далеко от Храмовых Земель, возможно, не будет иметь большого значения для Рыцарей Храмовых Земель. Однако, учитывая очевидное чувство обиды Хааральда в отношении решения, вынесенного Матерью-Церковью против него, и тот факт, что он явно задумывает завоевательную войну против своих соседей, и тот факт, что, если ему удастся победить вас и Нармана, он приобретёт почти диктаторский контроль над большей частью мировой морской торговли, они просто не могут с полным спокойствием смотреть на его явные намерения. На самом деле, они считают, что амбиции Хааральда представляют собой явную угрозу для того мирного состояния отношений, которые Мать-Церковь обязана поддерживать между всеми землями.

— Сама Мать-Церковь, разумеется, не может участвовать в чисто светском конфликте, до тех пор, пока не будет доказано, что одна сторона нарушает закон или замысел Божий. Никто не может предположить, что обстоятельства являются таковыми в настоящее время. Но в их качествах как правителей, Рыцари Храмовых Земель отступили бы от выполнения своих обязанностей перед своими землями и подданными, если бы они позволили такой агрессии процветать.

— Поэтому канцлер Трайнейр поручил мне информировать вас о том, что Рыцари Храмовых Земель решили, что пришло время ограничить черисийскую агрессию. Они готовы помочь вам и князю Нарману в отношении чрезмерных амбиций Хааральда.

Бармин сделал паузу, и теперь уже была очередь Гектора откашляться.

— Очевидно, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он, — я должен приветствовать это свидетельство поддержки Канцлера. Я приветствую это, уверяю вас. Однако, несмотря на то что это приятно, я боюсь, что Рыцари Храмовых Земель находятся далеко. И даже если бы это было не так, они обладают лишь небольшими военно-морскими силами.

— Само по себе, это, конечно, правда, Ваше Высочество, — согласился Бармин. — Тем не менее, вы не единственный князь, кому Канцлер сообщил о своих опасениях насчёт Черис. Для него стало очевидно, что главное намерение Черис — обеспечить контроль над всей мировой морской торговлей для своей эгоистичной прибыли. Соответственно, интересы других земель, за пределами Корисанда и Изумруда, точно так же, хоть и не сразу же, ставятся под угрозу. По мнению Канцлера, было бы справедливо для этих других стран нести свою долю бремени в разрушении этих намерений.

— Понимаю.

Гектор едва мог поверить в то, что слышал, и он напомнил себе действовать осторожно. Это совершенно непредвиденное предложение вышло далеко за пределы всего, на что он когда-либо осмеливался позволить себе надеяться, и соблазн воспользоваться им тотчас же был ошеломляющим. Но он понятия не имел, что побудило Трайнейра послать к нему Бармина, а также не понимал, в чём могут заключаться собственные конечные цели канцлера. С другой стороны…

— Могу ли я узнать, какие «другие земли» имеет в виду Канцлер, Ваше Высокопреосвященство?

— Конечно, Ваше Высочество. Я проинструктирован сказать вам, что Канцлер контактировал с королём Ранилдом Доларским. Он также предложил королю Горже Тароскому, так скажем, положительно рассмотреть любые инициативы, которые может предоставить ваш посол. И как я понимаю, архиепископу Жерому было поручено доставить послание королеве Шарлиен, также призвав её поддержать ваши усилия в этом вопросе.

Несмотря на всё, что он мог сделать, челюсть Гектора слегка отвисла. Вероятно, единственным человеком во всём мире, который ненавидел его больше, чем Хааральд Черисийский, была Шарлиен Чизхольмская, но даже она не смогла бы отвергнуть «предложение» Трайнейра поддержать его. Это только сделало предложение Канцлера ещё более захватывающим. Альянс практически всех возможных морских сил против Черис? С поддержкой Храмовых Земель и их огромного богатства? И, какой бы ни была фантазия, которой решил придерживаться Трайнейр, с неявной поддержкой самой Церкви?

— Ваше Высокопреосвященство, я… я ошеломлён, — сказал он с абсолютной честностью. — Я понятия не имел, что Канцлер был настолько хорошо осведомлён о делах, настолько далёких от Храмовых Земель. И я не понимал, насколько ясно он понимает намерения Черис. Безусловно, если он настроен так серьёзно, я буду бесконечно благодарен за любую помощь, которую он или Рыцари Храмовых Земель могли бы предоставить.

— Тогда должен ли я сообщить Канцлеру, что вы принимаете его предложение?

— Конечно должны, Ваше Высокопреосвященство!

— Я уверен, он будет очень рад услышать это, Ваше Высочество. — Бармин широко улыбнулся. — И он проинструктировал меня сказать вам, если вы примете его предложение о помощи, что курьеры Храма будут в вашем распоряжении для координации с вашими новыми союзниками.

— Пожалуйста, скажите ему, что я глубоко, глубоко благодарен за всё, что он так щедро предложил, — сказал Гектор искренне.

— Я сделаю это, — сказал Бармин. — А теперь, Ваше Высочество, я уверен, что вам нужно о многом позаботиться, и я, с вашего разрешения, оставлю вас.