Это был первый раз, когда Мерлин когда-либо встречался с отцом Пейтиром Уилсинном, и когда старший священник был проведён в тронный зал, он искренне желал, чтобы эта встреча могла пройти при других обстоятельствах. Практически любых других обстоятельствах.

Уилсинн был молодым человеком, старше Кайлеба, но, вероятно, не старше Нимуэ Албан в момент её биологической смерти. Он был стройным, с рыжими, кудрявыми волосами, и живым интеллектом, казалось парившим в серых глазах, которые вместе с этими волосами выделяли его как иностранца для любого черисийца.

Он также носил фиолетовое одеяние Ордена Шуляра, а вышитый меч и золотое пламя на рукаве, кроме всего, обозначали его как Церковного Интенданта в Черис.

Он проследовал за камергером к подножию помоста и серьёзно поклонился. Сначала Хааральду, затем епископу Мейкелю, который стоял у плеча короля, и, наконец, Кайлебу.

— Ваше Величество. — Его голос был приятным тенором, с акцентом Храма и элиты города Зион.

— Отче, — ответил Хааральд, его собственный мягкий черисийский акцент звучал сильнее обычного, в отличие от акцента старшего священника.

— Я благодарю вас за то, что вы согласились принять меня в такой короткий срок, — продолжил Уилсинн. — И я благодарю вас за то, что вы присоединились к нам, Ваше Высокопреосвященство, — добавил он с ещё одним небольшим поклоном епископу Мейкелю.

— Не стоит благодарности, отче, — сказал епископ. — И позвольте поблагодарить вас за то, что вы уведомили меня, что намереваетесь устроить этот разговор. Я глубоко ценю эту любезность.

Уилсинн улыбнулся и махнул рукой в крошечном жесте отстранения, словно его уведомление Стейнейра не имело никакого значения. Но это определённо не было такой вещью. Будучи Церковным Интендантом, отец Пейтир имел право идти куда угодно, в любое время по своему выбору, и допрашивать любого, кого он выбрал, никого во всём королевстве предварительно не уведомляя, включая епископа-исполнителя Жеральда.

— Ваше сообщение требовало присутствия кронпринца Кайлеба и лейтенанта Атравеса, — заметил Хааральд после непродолжительной паузы. — Как вы заметили, оба они присутствуют. Можем ли мы теперь узнать причину, по которой вы хотели нас видеть?

— Конечно, Ваше Величество. — Уилсинн склонил голову в том, что на этот раз было не вполне поклоном, но всё равно было жестом уважения.

— Я боюсь, что некоторые отчёты, дошедшие до Храма, касаются вопросов здесь, в Черис, — спокойно сказал он. — Большинство, я подозреваю, являются результатом естественного преувеличения. Некоторые, увы, могут быть злонамеренно умышлены теми, чьи интересы… не идентичны интересам вашего королевства, скажем так. Однако, когда есть так много дыма, Совет Викариев и Управление Инквизиции чувствуют обязательство удостовериться, что под ним нет огня. Отсюда моя просьба об этом разговоре.

Хааральд несколько секунд сидел молча, глядя на молодого старшего священника, его выражение было задумчивым. Мерлин сохранял своё собственное лицо совершенно бесстрастным, когда он стоял за креслом Кайлеба, но его ум был занят обдумыванием объяснения Уилсинна. Тон старшего священника был спокойным и взвешенным, но был оттенок, намёк на что-то, что могло бы быть почти раздражением, и Мерлин вспомнил короткий разговор с епископом Мейкелем о причинах, по которым Уилсинн мог быть назначен в Черис.

— Простите меня, отче, — сказал Хааральд через мгновение, — но я должен предположить, что любые такие отчёты будут связаны с новыми процессами и устройствами, которые были введены здесь, в Черис, в течение последних нескольких месяцев. Мне казалось, что все они были проверены и найдены свободными от скверны.

— Вы совершенно правы, Ваше Величество, — согласился Уилсинн. — Более того, я лично изучил все процессы и устройства, которые были представлены, в точности так, как это было необходимо, в Офис Интенданта для одобрения. И, безусловно, моим решением было, что никто из них даже не приблизился к нарушению Запретов. Это остаётся моим мнением.

Если бы Мерлин был существом из плоти и крови, он бы глубоко вдохнул от облегчения. Но Уилсинн не закончил и слегка поднял руку к королю в полупримирительном жесте.

— К сожалению, Ваше Величество, я был прямо проинструктирован архиепископом Эрайком перепроверить мой первоначальный результат. Его семафорное сообщение было, конечно, довольно кратким и не включало причин, из-за которых он почувствовал, что такое повторная проверка желательна. Я могу только высказать догадку, что это результат тех преувеличенных отчётов, о которых я уже упоминал.

— Я понимаю. И, конечно, я осознаю вашу ответственность подчиняться указаниям архиепископа. Тем не менее, — Хааральд позволил толике озабоченности просочиться в свой голос, — поскольку мы были уверены, что все эти вещи соответствовали требованиям, мы уже начали внедрять многие из них. Если мы снова начнём процесс проверки, это вызовет большие трудности — и немаленькие финансовые потери — для многих наших подданных, которые действовали добросовестно.

— Поверьте мне, Ваше Величество, мне об этом хорошо известно, — сказал Уилсинн. — С тех пор, как я получил послание архиепископа, я много думал об этом вопросе. Я полностью уверен в своём мнении касающегося моего первоначального постановления обо всём, что было представлено в мой офис. Хотя я, безусловно, обязан ревностно повиноваться архиепископу, я действительно не вижу смысла повторять процесс проверки и тестирования, так как я уверен, что мои выводы будут такими же в конце этих трудозатратных работ. В настоящее время, однако, я склонен сомневаться в том, что любой протест архиепископу с моей стороны… будет служить интересам вашего королевства.

Глаза Мерлина сузились, и он почувствовал, как напрягаются плечи Кайлеба. Молодой отец Пейтир был широко известен как презрительно не обращающий внимание на политические реалии внутренних фракций Церкви Господа Ожидающего и на то, как светские правители пытались использовать их в своих интересах. Что делало его последнее изречение ещё более интересным, чем оно могло бы быть в противном случае.

— Хотя я и могу чувствовать, что сомнения архиепископа, предполагая, что это на самом деле его сомнения, а не Совета Викариев, неуместны, — продолжил Уилсинн, — я связан как моими официальными обетами, так и моим долгом, как одного из священников Божьих, выполнять его указания наилучшим способом из мне доступных. После долгих размышлений я пришёл к выводу, что истинный характер выражаемых опасений имеет меньше общего с реальными процессами и устройствами, которые я уже одобрил именем Матери-Церкви, чем с будущим, к которому они могут привести.

«Что», — подумал Мерлин более чем с опаской, — «показывает даже большее «политическое» понимание с его стороны. И подводит прямо к делу одним простым предложением».

— Святое Писание предупреждает нас, что изменения порождают перемены, и что соблазны Шань-вэй находят свой путь в наши сердца шаг за шагом, — серьёзно сказал Уилсинн. — С учётом этого, я понимаю законные тревоги архиепископа. И, если быть абсолютно честным, я нахожу, что разделяю их в какой-то небольшой степени. Ваш народ здесь, в Черис — это… буйная компания, Ваше Величество. Я люблю их и восхищаюсь ими, но может случиться так, что те, кто находятся внутри Матери-Церкви, которые чувствуют некоторое опасение относительно их вкуса к постоянному улучшению того, что они делают, имеют какое-то оправдание для своего беспокойства.

— Из-за этого, и в качестве средства решения того, что, по моему мнению, было намерением архиепископа, после долгих молитв и размышлений, я принял решение о том, как я должен действовать. Я предлагаю поразить прямо в сердце проблемы архиепископа.

— И каким образом, отче? — слегка настороженно спросил Хааральд.

— Вот таким, Ваше Величество, — ответил Уилсинн и потянулся за своим нагрудным скипетром Лангхорна. Он был больше, чем большинство подобных ему и изящно украшен драгоценностями. Точно такой скипетр, можно было бы ожидать от кого-то с богатством и известностью семьи Уилсинн. Но никто в тронном зале не ожидал, что произошло, когда Уилсинн взял его обеими руками и раскрутил.

Коронованное навершие скипетра отвалилось, раскрывая тот факт, что конец жезла содержал покрытую золотом полость внутри наконечника.

Уилсинн отпустил навершие, позволив ему повиснуть на золотой цепочке вокруг его шеи, и прикоснулся к выступающему концу жезла кончиком своего правого указательного пальца. И когда он коснулся его, он начал светиться.

Хааральд, епископ Мейкел, Кайлеб и королевские телохранители все вытаращили глаза, парализованные этим непрерывно крепнувшим голубым сиянием. То же самое сделал Мерлин, но по совершенно другим причинам.

— Это, — мягко сказал Уилсинн, — сокровище Матери-Церкви, которое было доверено моей семье века назад. Согласно преданиям, которые были переданы вместе с ним, оно было передано нам самим архангелом Шуляром.

Он коснулся своего сердца, а затем губ, и все остальные в тронном зале, включая Мерлина, сделали то же самое.

— Природа Камня Шуляра, — продолжил Уилсинн, — заключается в том, что, если какая-либо ложь будет произнесена кем-то, касающегося его, Камень изменит цвет на кровавый. С вашего позволения, Ваше Величество, я предлагаю задать каждому из вас по очереди несколько простых вопросов. Камень подтвердит мне правдивость ваших ответов и это, в сочетании с исследованиями, которые я уже провёл, позволит мне добросовестно ответить на вызывающие беспокойство вопросы архиепископа.

Он встретил взгляд Хааральда прямо, всем своим выражением и манерами излучая искренность, и положил свою руку на сияющий голубой кристалл.

— Никто за исключением немногочисленных членов моей семьи не знает, кому Камень был дарован в этом поколении, — сказал он. — На самом деле, большинство в Церкви полагает, что он был навсегда потерян во времена смерти Святого Эврихарда. Я не без труда раскрываю вам это в настоящее время, но у меня есть… собственные опасения в отношении характера обвинений, которые выдвигаются против Черис изнутри Храма.

Для Мерлина было очевидно, что молодому старшему священнику было почти физически больно признать это, но кристалл устойчиво горел синим, а Уилсинн непреклонно продолжил.

— Я верю, что Бог послал мне Камень именно для этого самого момента, Ваше Величество. Я верю, что Он намеревается ответить мне на мои собственные сомнения, чтобы я мог знать, как лучше всего отвечать на такие у других.

Он перестал говорить, и Мерлин задержал своё дыхание, когда Хааральд VII Черисийский глубоко заглянул в глаза молодого старшего священника.

В отличие от Хааральда, Мерлин точно знал, что было скрыто в реликварии Уилсиннов, но он совсем не ожидал когда-либо это увидеть.

Это был верификатор — окончательное развитие старого, неуклюжего докосмического детектора лжи. В отличие от предыдущих попыток создать надёжные средства определения правдивости, верификатор использовал мозговые волны индивидуума, подвергающегося опросу. Согласно закону Земной Федерации, верификаторы не могли использоваться без явного приказа суда, и даже тогда существовали строгие гарантии и ограничения на вопросы, которые могли быть заданы, для предотвращения попыток сбора компромата или охоты на ведьм.

Даже верификатор не был идеальным блюстителем правды. За почти столетие использования не сообщалось ни об одном экземпляре верификатора, который бы неточно сообщал о известной лжи, как о правде, но он мог только рассказать следователю, действительно ли тот, кого он опрашивал, говорил правду как он её знал. Он не раскрывал магическим способом истины, которую никто не знал… и при некоторых психических расстройствах мог возвращать противоречивые показания.

Тот, что был в руке Уилсинна, вполне мог действительно принадлежать Шуляру. Во любом случае, он должен был принадлежать кому-то из состава руководящей команды Лангхорна, и он явно был предназначен функционировать неопределённо долго. Сам кристалл был, в основном, твёрдым куском молекулярных схем, по которому можно было долбануть кувалдой, не причинив чрезмерного ущерба, но должно было быть какое-то средство для энергопитания жезла. Мерлин был не вполне уверен, но, похоже, тот же самый «ангел», что передал «реликвию» семье Уилсинна, проинструктировал их о ритуале, требуемом для того, чтобы поддерживать её заряженной, возможно, через простой преобразователь солнечной энергии, встроенный в неё.

Ничего из этого не имело значения в этот конкретный момент. Важно было то, что местный представитель Инквизиции в Черис её имел.

— Я польщён вашей готовностью раскрыть существование этой реликвии, отче. А так же вашей верой в наше благоразумие и вашей решимостью справедливо судить эти вопросы, — сказал наконец Хааральд. — Что касается меня, я не боюсь простого вопроса. — Он даже не смотрел на других.

— Мы ответим на то, что вы спросите, — сказал он.

Мерлин очень неподвижно стоял за креслом Кайлеба, когда Уилсинн подошёл к королю. Старший священник протянул верификатор, и Хааральд взял его крепко, не колеблясь, несмотря на его неземное сияние. Он посмотрел на голубой свет, который превратил его пальцы почти в прозрачные, и невозмутимо встретил взгляд Уилсинна.

— Я постараюсь задавать свои вопросы настолько коротко, насколько я смогу, Ваше Величество, — пообещал старший священник.

— Спрашивайте, отче, — уверенно ответил Хааральд.

— Очень хорошо, Ваше Величество. — Уилсинн кашлянул. — Ваше Величество, насколько вам известно, нарушает ли что-либо из новых процессов, устройств или концепций, которые были или будут введены здесь, в Черис, «Запреты Чжо-чжэн»?

— Они этого не делают, — сказал Хааральд в формальных, выверенных тонах, и верификатор светился устойчивым голубым светом.

— Знаете ли вы о каком-нибудь человеке здесь, в Черис, который будет противостоять Божьей воле на Сэйфхолде? — спросил Уилсинн, и Мерлин задержал свой вдох.

— Я не знаю никого здесь, в Черис, кто будет действовать против воли Божьей, — сказал Хааральд. — Я не сомневаюсь, что есть такие, потому что всегда есть те, кто предпочитает зло добру, но, если они существуют, я не знаю, кто они могут быть или где.

Как и в предыдущем случае, верификатор продолжал светиться.

— Принимаете ли вы, как человек и монарх, замысел Божий о спасении Сэйфхолда? — спросил Уилсинн, и на этот раз лицо Хааральда ожесточилось, словно от вспышки гнева. Но он ответил тем же выверенным тоном.

— Я принимаю замысел Божий для этого мира, для своего королевства и для себя, — сказал он, и верификатор вспыхнул чистым голубым цветом.

— Желали ли вы зла кому-нибудь, кто не желал зла вам? — тихо спросил Уилсинн, и Хааральд слегка склонил голову.

— Простите меня, отче, — сказал он в синем свечении верификатора, — но этот вопрос кажется мне немного не относящимся к делу.

Уилсинн начал открывать рот, но король покачал головой, прежде чем он смог это сделать.

— Тем не менее, — продолжил Хааральд, — я отвечу на него. Вы оказали своё доверие мне, и поэтому окажу своё вам. Отвечая на ваш вопрос, я не желал зла никому, кто не хотел зла мне или подданным, за чью жизнь и безопасность я несу ответственность.

Верификатор продолжал светиться, и Уилсинн глубоко поклонился королю и отступил назад.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — сказал он, и посмотрел на Кайлеба.

— Ваше Высочество? — сказал он, и Кайлеб протянул руку так же бесстрашно, как и его отец.

— Вы слышали ответы короля на мои вопросы, Ваше Высочество, — сказал Уилсинн. — Могу я спросить, согласны ли вы с его ответами?

— Согласен.

— Вы разделяете убеждения вашего отца по этим вопросам?

— Разделяю.

— Спасибо, Ваше Высочество, — сказал Уилсинн, в то время как верификатор продолжал ярко светиться. Затем он посмотрел на Мерлина.

— В дополнение к своей озабоченности по поводу утверждений о нарушениях «Запретов», архиепископ сообщил мне, что были сообщения о враждебном влиянии на королевских советников. Он не назвал никаких конкретных имён, но я предположил бы, что любые подобные слухи, вероятно, будут сосредоточены на вас, лейтенант Атравес. Вы, в конце концов, чужеземец, и ходят постоянные слухи о том, что вы так же сейджин. Архиепископ специально не поручал мне расследовать эти слухи, но это было бы очень полезно для меня — и облегчением для моего собственного разума — если бы вы разрешили мне это сделать.

Мерлин глядел на него несколько секунд, чувствуя напряжение, которое внезапно поднялось выше в Кайлебе. Затем он кривовато усмехнулся и поклонился старшему священнику.

— Я никогда не ожидал ничего подобного этому, отче, — сказал он с полной искренностью. — Но, если я могу быть полезным, вы, конечно, имеете моё разрешение.

Он протянул свою руку и положил её на верификатор. Когда он это сделал, в углу его зрения загорелась маленькая зелёная иконка, и он втянул в себя глубокий вдох в подтверждение того, что верификатор был полностью функциональным. Его схемы и программное обеспечение обнаружили, что он был ПИКА, работающий в автономном режиме. У него не было возможности понять, что он работает под управлением взломанного программного обеспечения, или он не мог сообщить об этом факту Уилсинну. Но он был разработан для взаимодействия с молицирконовым мозгом ПИКА, также как с человеческим, и он автоматически переключился в нужный режим.

Что означало, что прибор узнает, если он соврёт старшему священнику.

— Вы сейджин, лейтенант? — спросил Уилсинн.

— У меня есть некоторые, но отнюдь не все, способности сейджинов, который как полагают, они имеют, — спокойно ответил Мерлин, выбирая свои слова с крайней осторожностью. — Я приобрёл их после многих лет в Горах Света, но ни один из моих учителей или наставников никогда не называл меня сейджином.

Уилсинн посмотрел на устойчивое синее свечение верификатора, а затем поднял взгляд на лицо Мерлина.

— Почему вы пришли в Черис?

— По многим причинам, — сказал Мерлин. — В частности, я пришёл в это королевство, чтобы предложить свои услуги и меч в его распоряжение, потому что я восхищаюсь и уважаю короля Хааральда, и потому, что я считаю, что Черис предлагает людям лучший шанс жить так, какой мог бы в действительности предложить им Господь.

— Могу ли я предположить из вашего последнего ответа, что вы верите в замысел Божий для Сэйфхолда?

— Отче, — сказал Мерлин очень уверенно, — я верю в Бога, я верю, что у Бога есть замысел для всех людей, где бы они ни были, и я считаю, что каждый мужчина и женщина обязаны стоять и бороться за свет против тьмы.

Верификатор даже не замерцал, и напряжённое выражение Уилсинна неожиданно расслабилось и превратилось в лёгкую, кривую улыбку.

— Я собирался задать вам ещё несколько вопросов, лейтенант, — сказал он, — но вы, похоже, верите в исчерпывающие ответы.

— Я старался, отче, — пробормотал Мерлин, и он и старший священник поклонились друг другу, после чего Уилсинн отступил от помоста, осторожно дезактивировал верификатор и вернул его в его потайное убежище.

— Благодарю вас, Ваше Величество, Ваше Высочество. И вас, лейтенант Атравес. Я считаю, что теперь знаю, что мне нужно знать, чтобы ответить на беспокоящие архиепископа вопросы.

— Не стоит благодарности, — ответил Хааральд, и Мерлин подумал, не скрывает ли голос короля такое же облегчение, какое чувствовал он.

— А сейчас, Ваше Величество, Ваше Высокопреосвященство, я знаю, что у вас есть много обязанностей, требующих внимания. С вашего разрешения, я оставлю вас с ними.

— Конечно, отче, — сказал Хааральд, и епископ Мейкел поднял одну руку в благословении.

— Вы хорошо поработали сегодня, отче, — сказал епископ. — Хорошо бы все священники Матери-Церкви были такими же верными, ревностными и внимательными в выполнении своих обязанностей. Да пребудут с вами благословения Бога и Архангелов.

— Спасибо, Ваше Высокопреосвященство, — спокойно ответил Уилсинн. Затем он снова поклонился, и вышел.