Глава 34

– Недруг твой – типичный представитель стайной формации, – мастер Скаур пренебрежительно махнул рукой. – В миру, в нынешнем социуме, такие развиваются прекрасно. Но в Игре ему сложно. Вложенные ограничения мешают. Я пытался ему помочь…

– Вы?! – изумился Санёк.

– А что тебя смущает? Три года назад Владимир Прилипенко был таким же новичком, как и остальные. Да, статус он получил у технов. Играл за мехов. Но не ужился с командой и перебежал сюда.

– Ещё он Контролёром хотел стать, – добавил Санёк.

– О как! Не знал, – мастер оружия почесал татуированный загривок. – Но верю. Как раз в его духе.

И умолк.

Санёк терпеливо ждал. Видел, что Мёртвый Дед разговор не закончил.

– Есть такие писатели-фантасты, братья Стругацкие… – продолжил после паузы мастер оружия. – Вернее, были.

– Я в курсе, – ответил Санёк. – Даже читал кое-что.

– Рад, что ты умеешь читать, – одобрил мастер оружия. – Так вот, была у них, считай, в каждом романе тема: взаимодействие независимого человека и власти. В частности, готовность человека драться за свою свободу.

– Вроде как в армии?

– Сразу видно, что ты не служил! – засмеялся Мёртвый Дед. – В армии учат не свободе, а подчинению. И драться ты будешь не за себя, а за общие ценности. То есть повезёт – за общие, но скорее всего за финансовые интересы кучки жадных политиков. Но суть не в этом, а в том, что с точки зрения власти человек, который не хочет повиноваться, выродок. А чтобы это проявить, надо придумать такое излучение, которое у жаждущих повиноваться вызывает всплеск преданности власти, а у желающих странного нестерпимую боль. Удобная штука. Нажал на кнопку, и все, способные к независимым действиям, валятся в агонии. Хотя есть и более гуманные техники разделения. СМИ, например. Но что у Стругацких фантастика, так это то, что у власти в их продуманном государстве сплошь те самые выродки.

– А почему фантастика? – удивился Санёк. – Не хочешь подчиняться, стань главным. Логично же.

– Это в стае логично, – возразил мастер. – А в государственной структуре не умеющий повиноваться, причём повиноваться беспрекословно и с радостным визгом, будет отсеян ещё на низших уровнях.

– Но можно же только изображать, а на самом деле…

– А на самом деле, – перебил Мёртвый Дед, – ни фига подобного. Нынешний большой чиновник может ничего не понимать в порученном ему деле, но фальшивую преданность распознаёт мастерски. Естественный отбор, парень. Потому в госструктурах за управленческие ошибки и не наказывают. Переместят на другое место, и дело с концом. Личная преданность важнее профессионализма. Точно так же, как личные финансовые интересы для большинства представителей власти важнее финансовых интересов общества.

– Ну так это нормально, – заметил Санёк. – Есть прибыль предприятия, а есть зарплата и премии работника. И с чего бы работнику переживать, если акции упали.

Надо отметить, что это Санёк не сам придумал, так папа говорил.

– А если работа работника как раз и заключается в биржевой спекуляции, тогда как? – спросил Мёртвый Дед. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ладно. Не о том речь. А о том, что там, в миру, система власти организована так, чтобы отсеивать потенциальных лидеров. В интересах лидеров действующих. Которым свойственно время от времени умирать. И это естественная ротация лидеров приводит к тому, что наверху оказываются не первые, а вторые. Те, кто лидировать не умеет. Есть, конечно, вероятность, что какой-нибудь суперталантливый лицемер просочится наверх. Но она минимальная. К сожалению, такая структура, предназначенная для того, чтобы не пропускать наверх лидеров, то есть тех, кто способен самостоятельно принимать правильные решения, чрезвычайно опасна для социума, который её породил. Потому что делает его неконкурентоспособным в борьбе за выживание. Той самой, что не изменилась со времён первобытных охотников. Вот там вожак всегда был правильным. Решительным, умным, когда надо – осторожным, когда надо – храбрым. Умеющим быстро принимать правильные решения, потому что за медленные и неправильные его быстренько слопает какой-нибудь пещерный медведь. И не сомневайся, именно таким и был тот лидер, ведь черепа медведей гораздо чаще встречаются в пещерах людей, а не наоборот. И ротация там была другая. Если первобытный охотник хотел свободы, но при этом не был самым здоровенным и хитрым, то до поры до времени просто бегал один. На свой страх и риск. Пока не окрепнет или пока старый вожак не отправится в края вечной охоты. А попробуй побегать свободно нынче в миру. Регистрация, налоги, армия. Тебя, свободного, немедленно объявляют антисоциальным элементом и – в кутузку. И какой бы ты ни был здоровенный, управу на тебя найдут. Массой задавят. И наверх уж точно не пустят. Шанс на карьеру возникает только в том случае, если у тебя в хромосоме присутствует ген подчинения. А если ты когда-нибудь дослужишься до самого верха, то и там будешь вторым. И сколько бы нижестоящие тебя ни восхвалили, и как бы ни любил тебя электорат, ты будешь чувствовать себя неуютно. И постоянно ждать, что придёт тот самый, первый, и выкинет тебя из тронного зала. А поскольку власть – это вкусно, то твоей главной задачей станет не правление, а удержание этой самой власти. Вот почему из полковника не может получиться царь. Генерал – да, запросто. Тиран с манией преследования – легко. А вот царь – нет. Ген подчинения не даст.

– Это в миру, а в Игре? – спросил Санёк. – Оп!

Брошенную Мёртвым Дедом стрелку он успел зажать в руке.

– Недурно, – похвалил мастер оружия. – В Игре, парень, ген подчинения убивает носителя.

– Ну не всегда, наверное, – осторожно возразил Санёк. – Вот у технов лидерам повинуются беспрекословно.

– У технов этот ген убивает наверняка. А вот у нас такой индивид может и протянуть какое-то время. И даже подняться. Уровня до третьего – точно. Но не выше.

– И что делать? – спросил Санёк.

– Тебе – ничего. У тебя его нет. А другим, например, твоему Прилипенко, – только меняться. Но он не сможет. Слишком запущенный случай. И рано или поздно такие, как ты, до него доберутся. Так что не дрейфь. Законы эволюции на твоей стороне.

– Да я не дрейфлю, тьфу, не дрейфю… В общем, сам-то я его не боюсь. Но у меня есть друзья. И родители в миру. Как бы их не коснулось.

– Всё может быть, – философски заметил Мёртвый Дед. – И совет у меня для тебя только один.

– И…

– Бери побыстрее третий уровень. И садись на моё место. Тогда ни здесь, ни в миру никакие прилипенки тебе не страшны.

– А на ваше место садиться… обязательно? – решил на всякий случай уточнить Санёк.

– Нет, не обязательно. Это я к тому, что тогда оно освободится.

– Почему? – забеспокоился Санёк.

Не хотелось бы, чтоб с мастером Скауром произошло что-то плохое.

– Узнаешь в своё время. Иди отдыхай. У тебя завтра рейд.

Надо же. Все всё знают.

Но мастер, как всегда, прав. Завтра рейд. Но впереди ещё вечер и целая ночь. И Алёна.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Ладони Алёны на его щеках, глаза влажные, тревожные.

Санёк накрыл её руки своими, поцеловал ладошку:

– Нет, милая. Не хочу.

– Но почему? Мы же с тобой сколько играли вместе…

– Потому что это Техномир, Алёнушка, – прервал её Санёк. – Ты не хочешь туда. Ты боишься. И правильно. Нет, молчи! Ты хочешь пойти, но не со мной. Из-за меня. И это так круто, какая ты храбрая! Я ведь знаю, как тебе страшно!

– Ну зачем, зачем ты туда идёшь? Этот Поршень… Он такая тварь! Такая…

– Тварь, да, – Санёк наклонился и упёрся лбом в её лоб. – Я знаю, Алёнушка. Но за мной долг. И ещё: мне нужен третий уровень. Я его получу, и больше ни одна сволочь ни здесь, ни в миру не посмеет нас тронуть.

«А ещё я стану на один уровень ближе к тому, чтобы вытащить Серёгу».

Но этого он вслух не сказал.

– Да с чего ты взял, что добудешь там третий?! – Алёна едва не сорвалась в крик.

– Чувствую, – Санёк снова взял её лицо в ладони. – Знаю, что у меня будет возможность.

И он действительно это знал. Потому что Фарид хотел того же. Из-за чего бы ещё ему так рваться туда, к Донцу Дьявола. Какое, однако, говорящее название у этого места. А если Фарид непонятно как, но рассчитывает взять там третий, то и Санёк тоже. Может рассчитывать.

– Он захочет тебя убить, это ты тоже знаешь? – прошептала Алёна, прикрыв глаза.

– Конечно, знаю. Как только я стану ему не нужен, он непременно попробует.

– Ты так спокойно об этом говоришь? – Глаза её распахнулись во всю ширь, руки упёрлись Саньку в грудь. – Он ведь тоже второй и играет, я не знаю сколько. Ты дурак, что его не боишься! Самонадеянный дурак, вот ты кто!

– Нет, ну как тебе удаётся быть такой красивой? – любуясь, проговорил Санёк.

– Не смей менять тему! – возмутилась Алёна. – Если хочешь знать…

– Я знаю, – преодолев не слишком рьяное сопротивление, Санёк снова её обнял, шепнул на ушко:

– Я его не боюсь, Алёнушка, я опасаюсь. И ты кое-что забыла…

– Ничего я не забыла. Техномир…

– Я – химера, – снова не дал ей договорить Санёк. – Больше того, я – очень умная химера. Потому что меня с самого начала защищает договор. Ни он, ни его дружки не могут причинить мне вреда в игровой зоне «Техномир». Конечно, он попытается. Может, кирпич на меня с неба упадёт или ещё что-то… Но напрямую он ничего мне сделать не сможет. Договор свят.

– Дурак ты… – пробормотала Алёна, утыкаясь носом в его подбородок. – Скажи: я тебя люблю.

– Что? – изумился Санёк.

– Скажи: я тебя люблю. Я, такая, жду, жду, а он… чурбан бесчувственный…

– Я тебя люблю. – Санёк убрал языком слезинку с её щеки. – Ты довольна?

– Я буду довольна, если ты пошлёшь Фарида подальше! Вместе с Коркой этим отмороженным, с его флятской девкой!

– Верь мне, – проникновенно проговорил Санёк. – Верь мне, Алёнушка! Мне надо с ними идти. Надо. Вот гляди, – он сунул ей правую руку. – На него гляди!

Алёна послушно перевела взгляд на игровую метку и увидела, как маленький чёрный сфинкс выгнул спинку, повернул к ней крохотное человеческое личико, маленькую копию Санька, и подмигнул.

– Когда я вернусь, мы с тобой неделю из постели вылезать не будем, – пообещал Санёк. – Даже еду на дом заказывать станем. Ты и я. Больше никого. Слово!

– Ты только вернись, – голос Алёны вдруг ослабел, губы задрожали. – Не бросай меня, Санечка… Я без тебя не смогу!

– Вот глупости! – Санёк даже рассердился. – Я что, в первый раз в Игру иду? Или, может, меня раньше в игровых зонах пирожными кормили? Что ты такое говоришь?

– У меня, если хочешь знать, тоже предчувствие! – голос Алёны снова набрал силу. – Я тоже игрок, если хочешь знать! И я не хочу тебя отпускать! Не хочу, понял? Это как в космос улететь. Как в фильме «Время первых».

– Но они же вернулись.

– Но могли…

– Они могли. И сделали. – Санёк провёл рукой по её спине, прижал покрепче. – И я смогу. Сделаю. А ты думай обо мне, ладно? Один знающий человек сказал, что я должен тебя беречь. А ты – меня. Думай обо мне, верь, и не заметишь, как я уже буду дома.

– Не буду я о тебе думать, – проворчала Алёна. – Уйдёшь, сразу себе другого мужика заведу. Вон, из мертвяков кого-нибудь. Знаешь, сколько на меня слюни пускают…

– Если это тебя утешит… – Санёк ухмыльнулся.

– Гад ты, Александр Первенцев, – улыбаясь мокрыми глазами, прошептала Алёна. – Иди уже, пока я сама кого-нибудь не убила. Тебя или Поршня этого гадского…