16
Роя, усадив на плечо Эсси, стояла в самом сердце вражеской крепости и наблюдала за головокружительным зрелищем, разворачивающимся в парадном зале барона Сильвы.
В честь новой драконьей королевы все гости Ребеки надели маски для празднования Освобождения. По крайней мере, так подумала Роя. Но в отличие от простых деревянных масок, которые носили лестонги, эти были кричащей демонстрацией богатства. Сверкающие золотые маски были украшены драгоценными камнями и перьями, расшиты жемчугом, с яркими атласными лентами и хрустальными подвесками. Каждая по цвету сочеталась с нарядом гостя.
Худой хихикающий молодой человек ходил в маске со слоновьим хоботом. Тучная женщина в огромных рубинах носила маску гиены. А стоящая у стены в одиночестве высокая черноволосая девушка была в маске дракона, увенчанной рогами. Маска лишь наполовину закрывала ее лицо.
Гости смеялись, хвастаясь друг перед другом масками, и бросали надменные взгляды на Рою, Лирабель и Эсси, в изумлении наблюдающих за этой ужасной пародией. Ничего похожего на чествование Рои и традиций Редколесья в этом не было. Скорее это было какое-то глумление.
– Так это должно защитить нас от блуждающих духов? – усмехнулась одна женщина. – Никогда бы не подумала, что они так суеверны.
– Такое отсталое мышление, – кивнул мужчина, стоящий с ней рядом.
Эсси раздраженно взъерошила перья, а Роя и Лирабель обменялись гневными взглядами и сжали в руках маски, которые им выдали – кобру и лису.
Маски для ночи Освобождения были простыми по одной простой причине. Их делали из дерева и красили белой краской, чтобы они были похожи одна на другую. Так можно было запутать и отвадить мертвых – а не привлечь их ослепительной красотой.
Но самое главное – маски надевали только в самую долгую ночь, а до нее было еще пять дней.
– Правильно, – мрачно процедила Лирабель, оглядывая гостей. – Смейтесь.
Но Роя не могла отвлекаться на обиду за снисхождение. Ей нужно сбежать от своих стражей и найти нож.
– Как, должно быть, это для тебя унизительно, – голос Ребеки напугал Рою.
И Эсси тоже – ее коготки впились в плечо сестры, заставив ту вздрогнуть.
Роя уже потеряла способность чувствовать ее настроение, но по изменениям в движениях птицы она безошибочно угадала отношение сестры к появившейся девушке и погладила по перьям, пытаясь успокоить.
– Ребека, – холодно ответила Лирабель. – Прекрасный вечер.
Обычно мягкая и улыбающаяся, сейчас она была хмурой и настороженно озиралась.
Ребека встала рядом с Роей. Ее золотистый кафтан был почти точной копией туники Дакса, а черные волосы убраны в замысловатую высокую прическу. Кинжал в серебряных ножнах, украшенных чеканкой, торчал за поясом.
Наряд Рои был значительно скромнее. Она специально выбрала бледно-розовый кафтан, сшитый по моде, чтобы ничем не отличаться от обычной гостьи.
Она не стала надевать украшения – ничего, что могло привлечь к ней лишнее внимание.
– Ходят слухи, что он уложил в свою постель всех девушек своего двора, – проигнорировав слова Лирабель, сказала Ребека и кивнула в сторону короля.
Слегка хмельной, он вовсю волочился за богатейшими дочерями Фиргаарда. Рядом, хмуро уткнувшись в свою чашу, стоял Джес.
– Кое-кто даже делает ставки на количество его незаконнорожденных детей.
Роя едва удержалась, чтобы не взглянуть на Лирабель, которая, к счастью, не показала вида. Эсси сильнее сжала плечо Рои, а потом перелетела к Лирабель, словно хотела ее подбодрить.
– Люди даже спорят, уложил ли он в постель тебя.
От Лирабель исходила такая волна возмущения, что ее можно было потрогать. Роя не хотела, чтобы подруга ушла, и молча смотрела прямо перед собой.
Почти все в Фиргаарде подозревали, что брак Рои и Дакса не завершен, но доказательств этому не было. Церемонию провели в спешке, сразу после восстания, и прошла она в военном лагере.
– Незавершенный брак ставит в уязвимое положение любого короля. И слабого в особенности.
Роя это знала. Королевская власть Дакса была еще очень хрупкой, и ему нужно было не просто официально завершить свой брак. Ему нужен был наследник.
– К чему ты клонишь? – тихо спросила Роя, почувствовав, как Лирабель незаметно сжала ее руку.
– Он такой же мужчина, как и все, – Ребека придвинулась ближе. – Он не будет ждать вечно.
Краем глаза Роя увидела, что стоявшая у противоположной стены Сафира сделала шаг вперед. Но Ребека вряд ли была настолько безумна, что захотела бы напасть на королеву прямо здесь, в окружении стольких свидетелей.
– Однажды, – пробормотала Ребека, – его терпение лопнет, и он возьмет то, что ему нужно.
Роя вспомнила тот день в конюшне в доме Амины. Она проиграла ему поцелуй.
«Я приду забрать то, что мне положено, тогда, когда мне будет удобно».
– А если у него не получится, – Ребека склонилась к плечу Рои, – он избавится от тебя.
Роя взглянула в темные глаза девушки. Они изучали друг друга, и Роя вдруг подумала, слышала ли Ребека про то, что случилось с Сирином?
– По мне, ей совершенно незачем беспокоиться на этот счет, – сказала Лирабель, глядя, как король улыбается молоденькой девушке в ярко-желтом кафтане.
Густые кудри обрамляли ее миловидное лицо и падали на плечи. Дакс не мог оторвать от нее взгляд, словно она была солнцем, а он изголодался по его теплу.
– Король сам держится отстраненно, – продолжала Лирабель, – Согласна, Роя?
Роя удивилась, не услышав в интонации Лирабель ни тени сожаления или обиды.
Неужели ее не расстраивает то, что Дакс напрочь забыл и ее, и будущего ребенка?
Ребека сделала вид, что не ничего не слышала. Она смотрела на короля взглядом хищницы. Так лев смотрит на ничего не подозревающую газель.
Неожиданно за их спинами раздался свист выхваченного из ножен меча.
Все три девушки резко обернулись, приготовившись, если нужно, отразить угрозу. На плече Лирабель захлопала крыльями Эсси.
Драксор с лицом, обезображенным кривым шрамом, рассекающим левую щеку от уголка рта до скулы, остановился в нескольких шагах от Рои, а к его горлу прижались три сверкающих клинка.
Два из них принадлежали Сафире, третий – Селесте.
– Отойди от королевы, – хладнокровно произнесла Сафира.
– Здесь вам не поле битвы, – прошипела Ребека. – Опустите оружие. Гарнет – мой слуга.
Сафира пропустила приказ мимо ушей, не сводя взгляда с Гарнета.
– Если он твой слуга, то должен знать, что не имеет права приближаться к королеве с оружием. Ты им этого не объяснила?
Гарнет натянуто улыбнулся, но взгляд его остался настороженным.
Подняв руки, он отступил назад.
– Я не собираюсь терпеть это варварство в своем доме! – прорычала Ребека, набросившись на кузину короля. – С каких это пор ты занимаешься охраной, Сафира? И кто выполняет обязанности командующего, пока ты тревожишь моих гостей?
Сафира невозмутимо смотрела на взбешенную Ребеку, а остальные стражи встали рядом с Роей, готовые, если понадобится, защитить ее.
– Ты никогда не умела играть в эти игры, не так ли? – вкрадчиво промурлыкала Ребека. – Бедняжка Сафира. А все из-за скралльской крови твоей матери. Из-за нее ты никогда не станешь одной из нас.
Роя порывисто дернулась, желая защитить Сафиру.
Но Сафира вполне могла за себя постоять.
– Какой прок от умения играть в игры, если мне они совершенно не интересны?
Когда Роя увидела, что все взоры обращены на разгорающуюся перепалку между хозяйкой дома и командующей, она поняла, что это ее шанс.
Она надела маску. В заурядном кафтане и без сокола на плече королева медленно отступила в толпу и незамеченной выскользнула из зала.
Неосвобожденная
Прошло несколько дней после Освобождения, и убитая горем девочка стала замечать птицу.
Это был сокол – светло-серые перья, глаза цвета горечавки. Каждое утро он прилетал на подоконник и ждал, пока девочка проснется.
Ему нравилось за ней наблюдать; он даже перелетал от окна к окну, когда она переходила из одной комнаты в другую. Он садился на карниз крыши, когда она работала в поле или училась владеть оружием на занятиях в саду.
А когда родители уезжали в гости в другой Великий Дом и брали ее с собой, сокол парил в небе, сопровождая их в пути.
Наверное, девочка была бы встревожена, если бы присутствие птицы не приносило ей удивительное умиротворение.
Но, возможно, истиной причиной ее тревоги было нечто иное.
Тот гул, что связывал ее с сестрой, казался ярче и теплее, когда сокол был поблизости.
«Нет, – думала девочка. – Этого не может быть».
Однажды ночью, когда все улеглись в постели, девочка открыла окно и поманила птицу. Сокол стремительно влетел в комнату и спикировал на столик возле кровати, приземлившись на стоявший на нем фонарь. Когти вцепились в железную ручку, тело птицы неуклюже качнулось, словно она еще не привыкла к собственному весу и форме.
Девочка забралась в постель и принялась разглядывать птицу – красивый изгиб ее шеи, блестящие перьев, остро отточенные когти.
Их взгляды встретились, и до боли знакомый голос хлынул в сознание девочки.
«Привет, сестренка».
У нее закружилась голова.
– Разве ты не перешла в другой мир?
«А как я могла оставить тебя одну?»
Девочка подумала, что, должно быть, сходит с ума.
Но это было не сумасшествие. Это была правда – душа сестры вернулась к ней в теле птицы.
