12
Все свое первое утро в Фиргаарде Роя выискивала в небе белую птицу и звала сестру по имени.
Но Эсси простыл и след. Лишь тишина отвечала на зов Рои.
Ей так не хватало привычной тяжести Эсси на плече.
Она тосковала без ее души, теплой и такой близкой. Без знакомого яркого гула, связывающего их.
Что будет, если она не вернется?
Что, если ее время вышло?
Эти вопросы, словно узловатые корни, разрастающиеся в темноте, хватали ее за горло и держали, не давая вырваться на свободу. Но за ними скрывались другие: что, если Тео прав? Если нож Небесной Ткачихи не просто существует на самом деле, но еще и находится прямо здесь, в Фиргаарде?
С того самого разговора в саду Роя не переставала думать о нем. С каждым днем желание увидеть его росло. Она хотела взять его в руки и наконец убедиться, что легенды не врут.
Слова Тео вытащили наружу то, что Роя так долго в себе скрывала. То страстное желание, которое, как ей казалось, несколько лет назад она похоронила навсегда. Они заставили ее понять, что больше, чем что-либо – чем свободу ее народа от тирании – она жаждет вернуть Эсси. Не в облике птицы. В облике сестры.
Она хотела, чтобы Эсси снова бегала босиком по дорогам Поющего Дома. Хотела драться с ней, а потом просить прощения. Сидеть с ней на кухне, когда вся посуда после ужина перемыта и убрана, и болтать обо всем на свете, до глубокой ночи, как они привыкли. Она хотела с замиранием сердца смотреть, как Эсси прыгает с обрыва в озеро, а потом трясет головой, разбрызгивая капли с волос. Хотела видеть, как она влюбляется, растит детей, стареет… видеть всю ее полную и счастливую жизнь.
Но ничего из этого не случится, если она останется в ловушке птичьего тела. А когда наступит ночь Освобождения, Эсси покинет этот мир навсегда.
Снова и снова Роя задавала себе вопрос: если у нее действительно есть шанс вернуть Эсси ее жизнь, неужели она от него откажется?
Спустя несколько дней Роя сидела в зале Совета – огромной круглой комнате со сводчатым потолком, обитым медью. Этот зал находился в здании в самом сердце города.
Ее резной трон из белого мрамора был чуть меньше такого же трона Дакса, стоящего справа; холод от камня пронизывал ее насквозь. Дакс выглядел полусонным – подбородок зарос щетиной, волосы спутаны, словно он недавно проснулся.
По другую сторону сидела Сафира, новый командующий короля и его ближайшее доверенное лицо. Ее пальцы выбивали мерную дробь по подлокотнику кресла, а голубые глаза снова и снова оглядывали все помещение.
Втроем они сидели на небольшом полукруглом возвышении. Перед ними выстроились одиннадцать кресел членов Королевского Совета, и горячее обсуждение советниками нужд было в самом разгаре.
Сквозь высокие окна, выходящие на запад, в зал проникали прямые солнечные лучи. Свет бил в оштукатуренные стены, отражался от медного потолка и лился вниз, на собравшуюся толпу.
Роя разглядывала разноцветные шелковые туники и замысловато сшитые кафтаны богатых горожан, пришедших посмотреть, как Королевский Совет принимает или отменяет законы в ответ на их жалобы.
«На что они вообще могут жаловаться?» – думала Роя, замечая сверкающие золотые цепи на шеях драксоров и перстни с драгоценными камнями на их пальцах.
Мать Рои продала все свои украшения, чтобы накормить своих людей.
«Сколько из вас продолжали богатеть, пока мой народ страдал?»
Даже сейчас вместо того, чтобы обсуждать, как исправить эту несправедливость, они спорят о законах, контролирующих драконов.
После коронации Дакс запретил охоту на драконов и велел устроить в горах Расселины питомник для обучения и дрессировки зверей.
Члены Совета, как показалось Рое, хотели использовать драконов для обогащения. Если зверей можно будет приручить, говорили они, на торгах их можно будет продавать по самой высокой цене. Дакс не соглашался.
Рое было плевать на драконов. Ее заботили люди. Люди Редколесья. Ограничения, наложенные королем Фиргаарда, все еще действовали, и люди голодали. Она думала и об условиях, в которых оказались недавно освобожденные скраллы. Десятилетиями они служили драксорам, пока Дакс не сверг своего отца, но сейчас их положение не улучшилось.
Роя хотела, чтобы Дакс выполнил условия мирного договора.
Как только он снимет ограничения, лестонги снова смогут открыто торговать и получать кредиты, пока не пройдет белая напасть и их урожаи не восстановятся. Тогда ее народ перестанет голодать. Мужчинам не придется уходить из дома и искать работу за морем. Семьям не придется расставаться. Они снова смогут жить в достатке.
Роя уже собралась прервать этот бессмысленный спор и вернуть Совет к обсуждению соглашения, когда Дакс едва не подпрыгнул на троне. Он впился взглядом в молодую девушку, поднявшуюся со своего кресла. Высокая, стройная, закутанная в шелковую накидку цвета индиго, она казалась не старше Рои. Ее волосы были убраны под расшитый шарф, а на груди сверкал золотой медальон с эмблемой короля: черный дракон с горящим красным сердцем. Точно такие же медальоны носили все одиннадцать членов Совета.
– Этот вопрос решен, – громко заявила она. – Есть ли у тебя еще предложения для Совета, мой король?
Она явно устала от дискуссии и смотрела прямо на Дакса.
– Даже несколько, – оживленно отозвался Дакс, хотя еще секунду назад едва не засыпал.
Он махнул Лирабель, стоявшей с Джесом у стены. На ней был пурпурный кафтан, расшитый на рукавах светлыми жасминовыми цветами, а черные кудри заколоты гребнем из слоновой кости. В руках она сжимала свиток, на деревянных ручках которого был вырезан символ Поющего Дома.
Это было соглашение, подписанное в Редколесье.
Роя сжала подлокотники трона. В глубине души она сомневалась, что Дакс сможет это сделать – подтвердить законность договора на Совете.
Лирабель передала свиток молодой советнице. Та бросила на короля быстрый подозрительный взгляд, прежде чем развернуть его.
– Что это? – спросила она.
– Мой договор с Пятью Домами Редколесья.
Советница перестала разворачивать свиток. Роя заметила, как ее пальцы сильнее сжали его за ручки.
– В нем прописаны три условия, – начал Дакс, откинувшись на троне; его внезапная оживленность сменилась ленивой расслабленностью. – Первое: ограничения буду сняты, как только завершится этот Совет.
По толпе прокатился удивленный гул. Сафира выпрямилась и обвела зал прищуренным взглядом.
– Второе, – не обращая внимание на поднявшиеся разговоры, продолжал Дакс. – В состав Совета войдут представители со всего королевства, в равных долях. Тогда он сможет принимать решения, которые удовлетворят всех – драксоров, лестонгов и скраллов.
Гул в толпе усилился, послышались отдельные гневные выкрики.
Изменение Совета, на данный момент состоящего исключительно из драксоров, означало только одно – более половины его членов потеряют свои места.
Но сделать это было необходимо, чтобы и скраллы, все еще уязвимые после мятежа, могли получить равноправное положение в Фиргаарде, среди своих бывших хозяев.
У Рои екнуло сердце – на это она даже не надеялась…
– И третье, – Дакс даже не потрудился повысить голос, чтобы перекричать гомон толпы. – Смертный приговор за убийство короля отныне отменяется.
Толпа взорвалась. Сафира вскочила и молча дала знак солдатам, которые тут же выстроились в плотную линию между разгневанными горожанами и королевским советом.
Закон об убийстве короля был самым древним в Фиргаарде. Летели столетия, короли восходили на трон и низвергались, но древний закон был незыблем.
Но у Дакса была причина рискнуть нарушить устоявшийся уклад. Его сестра Аша была осуждена на смерть и сбежала.
– Если вы не замолчите, – крик Сафиры резанул шум, словно остро отточенный нож, – мои солдаты выведут всех вон!
Ее глаза сверкнули, а рука легла на рукоятку метательного кинжала – излюбленного оружия Саф.
Гул моментально сдуло с толпы.
Роя ничего не смогла с собой поделать – искреннее восхищение затопило ее сердце.
Вдруг в тишине раздался чей-то смех. Красивый, заливистый смех – словно нежный звон маленьких колокольчиков пронесся по залу и отразился эхом под куполом.
Все взоры обратились на молодую советницу.
Несмотря на смех ее взгляд был холоден и тверд, как мраморный трон королевы.
– Ты конечно же шутишь, мой король!
Дакс вздохнул.
– Боюсь, это не шутка, советница Сильва.
Сильва. Где-то Роя уже слышала это имя…
Советница мило улыбнулась. Слишком мило.
– Мы обсуждали это ранее, мой король Твой мятеж и последующий приход к власти уже привели к серьезным раздорам между жителями этого города. То, что ты предлагаешь – отмену ограничений, – ослабит нашу и без того пострадавшую экономику. Такие изменения нужно вводить постепенно и аккуратно. И при этом советоваться со знающими людьми.
Подперев кулаком щеку, Дакс молча слушал советницу.
– Что касается твоего второго предложения, – продолжала она, – то раз члены Совета выбираются народом, а не назначаются королем, не тебе решать, кто будет сидеть в этом зале. Это право твоих людей.
В толпе закивали и одобрительно забормотали. Роя ждала, что Дакс перебьет ее и отметет все ее доводы. Но он молчал.
– А что до закона против убийства короля, – тут ее улыбка стала притворно-жалостливой, – мы все прекрасно знаем, почему ты хочешь его отменить. И мы тебе сочувствуем.
Советница умолкла, глядя на короля, и Роя предположила, что она думает об Аше, сбежавшей из города накануне своей казни.
Все считали, ей помог Дакс.
Но они ошибались.
– Ты не вправе исправлять древний закон только ради собственных интересов.
Советница Сильва понизила голос и шагнула к возвышению.
– Неразумно начинать таким образом свое правление, ведь твоя власть все еще очень хрупкая.
Их взгляды скрестились в немой борьбе, невидимой больше никому в этом зале.
Роя не сводила глаз с Дакса, желая только одного – чтобы тот наконец начал отстаивать свои права. Он король. А эти условия были прописаны в соглашении. У него нет выбора. Он обязан их утвердить.
Вместо этого он поддался давлению Совета.
Отвернувшись от советницы, он произнес:
– Тогда я предлагаю посоветоваться с этими знающими людьми и решить, как лучше снять ограничения.
На лице советницы Сильвы медленно расплылась победная улыбка.
Роя обернулась на Дакса. Он смотрел, как советница возвращается на свое место.
– Что ты делаешь? – прошипела Роя. – Прикажи, чтобы они приняли условия и отменили ограничения.
Она не собиралась все так оставлять. Но король даже не взглянул на нее.
– Она права. Необдуманные действия могут привести к хаосу.
Он произнес это так спокойно, словно знал, что все случится именно так.
– И я не могу навязывать свою волю моему народу.
– Можешь и должен! – Руки Рои тряслись от злости. – Ты король, Дакс!
Он встретил ее гневный взгляд.
– Но не тиран.
– Есть кое-что и похуже.
– Неужели? – он повернулся к ней. – То есть, ты предпочла бы тирана?
– Марионетке, танцующей под дудку Совета? Да.
Советница Сильва уселась в свое кресло, а сидящий рядом сутулый седовласый старик, к которому Дакс обращался ранее, называя его советник Барек, обменялся взглядами с другими членами Совета. Толпа задвигалась, и Роя поняла, что заседание близится к концу.
– Ты сказал, что не хочешь навязывать свою волю своему народу, – негромко сказала она. – Но десятилетиями воля драксоров довлела над моими людьми. И если ты думаешь, что это решение всего народа, – она указала на разодетых советников и еще роскошнее одетых горожан за ними, – ты просто глупец.
Дакс нагнулся к ней так близко, что она почувствовала его тепло.
– Если я глупец, – глядя ей в глаза, сказал он, – кто тогда та, что вышла за меня замуж?
Роя не заметила, что их перепалка привлекла внимание Совета, но Дакс сразу понял это. Он откинулся на спинку трона и послал Рое одну из своих беспечных улыбок. Словно она была не королева, а глупенькая молоденькая девчонка, с которой можно пофлиртовать и посмеяться.
Рое захотелось влепить ему пощечину.
Она отвернулась, еле сдерживая ярость и сгорая от стыда. Если это правда – если Дакс предвидел, каким будет реакция Совета, – значит, он сознательно обманул Великие Дома. Подписав соглашение, он просто дал им всем ложные обещания.
Неужели она на самом деле бросила все ради этого мужчины?
Внутри у Рои клокотала ненависть. Она смертельно устала от бессилия своего народа. От того, что матери вынуждены отдавать своих детей в услужение, потому что не могли их прокормить, и всю оставшуюся жизнь жить с грузом этого стыда. От того, что в поисках работы отцы уходили из дома и не видели, как растут их дети. От того, что из-за голода ее люди становились все слабее и болезненнее, а значит, бесполезнее.
Роя больше не могла это выносить.
Повернувшись к советнице Сильве, она громко сказала:
– Как ты думаешь, что произойдет, когда мой отец узнает, что наше соглашение нарушено?
Ее голос пронесся по залу и замер эхом под куполом.
– Что случится, когда Великие Дома поймут, что их предали?
Пронзительные карие глаза советницы остановились на Рое – впервые с того момента, как она появилась в зале.
– Предали? Это слегка… преувеличено, тебе не кажется?
Снова мягкая улыбка тронула ее губы – но не глаза.
– Именно так все и происходит в Фиргаарде. Мы принимаем решения с осторожностью, продумывая каждую мелочь. Если ты собираешься быть нашей королевой, тебе придется привыкнуть к нашим обычаям.
И она повернулась к Совету, тем самым показывая Рое, что разговор окончен.
– Ваши обычаи несправедливы.
Голос Рои прозвенел над толпой. Зал замер; вязкая тишина разлилась в воздухе.
Дакс дотянулся до ее запястья, но она вырвала руку.
Советница Сильва повернулась к ней.
– Из-за дракосоров мой народ терпит лишения и медленно умирает от голода, – с вызовом продолжала Роя. – Поэтому прошу великодушно меня простить, если я не слишком доверяю вашим обычаям.
Советница взглянула на Дакса.
– А разве в обычаях лестонгов обвинять других в своих собственных проблемах?
Толпа одобрительно заворчала.
Роя задохнулась от возмущения. Так вот как о ней и ее народе здесь думают?
– Доверие должно быть взаимным, моя королева, – сказала советница. – Если лестонка шантажом заставляет нашего короля жениться на ней, наивно думать, что она делает это ради чьих-то чужих интересов.
Она кивнула Совету.
– На сегодня наше собрание закончено.
– Вообще-то, – отозвался Дакс, – есть еще один вопрос.
Советники, уже поднявшиеся со своих мест, остановились.
Роя не смела надеяться, что он передумал. Что он намерен наконец-то хоть что-то сделать.
– В этом году, в знак нашей доброй воли к народу Редколесья, Фиргаард будет праздновать Освобождение.
В зале повисла неловкая тишина.
Даже Роя почувствовала замешательство.
Освобождение отмечали только лестонги. Зачем его праздновать Фиргаарду?
– Королевству нужно объединиться, – продолжал Дакс, улыбаясь, как всегда. – А что может объединить нас лучше, чем совместное празднование?
«Празднование чего? – с горечью подумала Роя. – Твоей беспомощности?»
Дакс не был заинтересован ни в проявлении доброй воли к лестонгам, ни в объединении королевства. Он только что это доказал, согласившись с требованиями Совета, вместо того чтобы выполнить свои обещания.
Так зачем теперь праздновать Освобождение?
Несколько советников о чем-то тихо переговаривались в стороне от других. Роя напрягла слух.
– Он любит потакать своим слабостям и любит развлечения, – сказал один из них.
– А что может быть лучше праздника?
Роя нахмурилась, оглянувшись на короля.
Возможно, все так и есть. Возможно, Дакс хочет показать лестонгам свое великодушие и при этом получить повод выпить хорошего вина, соблазнить пару красоток и отвлечься от забот, которые действительно имеют значение.
Роя не хотела в это верить, как не хотела верить и в то, что он сдастся под нажимом Совета.
Но именно это и произошло.
– Драксоры не празднуют Освобождение, – холодно сказала советница Сильва.
– Теперь празднуют, – Дакс посмотрел на Джеса, стоящего у стены рядом с Лирабель, и тот кивнул. – Только что я об этом объявил. Во все Великие Дома будут отправлены приглашения. Северные и южные ворота останутся открытыми следующие семь дней для свободного входа и выхода из города.
Советница Сильва прищурилась на короля, как дракон на свою добычу. Прошуршав своими шелками, она стремительно подошла к возвышению.
В ней удивительным образом соединились элегантность и злоба, грация и гнев.
– Одно дело взять в жены врага и сделать ее королевой, – воздух между советницей и королем дрожал от напряжения, – и совсем другое – подвергнуть город опасности, лишь бы ее ублажить.
«Ублажить меня? – подумала Роя. – Она явно ошибается».
Едва советница Сильва оказалась у самого возвышения, Сафира шагнула прямо к ней, загородив собой короля. «Еще шаг, – говорил ее взгляд, – и ты пожалеешь».
– Могу тебя уверить, – сказала Сафира вслух, – безопасность этого города – исключительно моя забота.
Советница вскинула бровь.
– Если бы это было так, Сафира, тебе следовало бы отказаться от должности сразу, как только тебе ее предложили.
Странно, что эта девушка так вызывающе ведет себя с королем и его кузиной. Она легко спорила с ними и настраивала других против, совершенно не боясь последствий.
Кто она такая?
– Держать ворота открытыми семь дней? Позволить нашим врагам свободно проходить в город? Прости меня, если я не разделяю веры в способности командующего, которая с момента своего назначения потеряла половину всей армии из-за дезертирства солдат.
– Советница, мне все равно, в кого ты веришь или не веришь, – сказал Дакс, вставая с трона и спускаясь с возвышения. – Приглашения разосланы и приказы отданы.
Он едва не задел плечом советницу, и на мгновение Роя заметила, как в их глазах полыхнул яд.
– Ворота останутся открытыми. Фиргаард будет праздновать Освобождение. Я рассчитываю на твою лояльность, Бека.
Дакс прошел мимо нее, сделал знак своим охранникам и двинулся к дверям.
Роя смотрела ему вслед и чувствовала, как на сердце тяжелым камнем легла горечь поражения.
Несмотря на все ее усилия – мятеж, замужество, договор – лестонги все еще зависели от милости Фиргаарда. Скраллов до сих пор считали второсортными людьми. А драксоры, как прежде, процветали.
Дакс не оставил никаких сомнений в том, что ему плевать.
На все это.
Для короля это было недопустимо, если не сказать – опасно.
Роя поняла – ничего не изменится. Ничего и не сможет измениться, пока королем будет Дакс.
Все зависело только от нее.
Но что она мола сделать? Она всего лишь чужеземная королева без союзников. У нее не было влияния ни на мужа, ни на его Совет. Здесь ей не доверяли, и здесь она была совсем одна.
Ей нужна помощь.
Роя вспомнила о последнем разговоре с Тео.
«Только представь, сколько добра ты сможешь принести своему народу, – всплыли в ее памяти его слова. – Без него».
Если ворота в город буду открыты, если лестонги смогут приехать в Фиргаард на празднование Освобождения… сможет ли Тео стянуть своих людей сюда, в столицу?
Сделать это будет проще простого.
Сам того не зная, Дакс только что дал ей возможность положить начало настоящим переменам.
В голове у Рои начал выстраиваться план действий – дерзкий и опасный. Но если ничего не делать, остается лишь сидеть возле Дакса и молча наблюдать, как его королевский совет своими решениями доводит ее народ до голодной смерти. Сегодня Дакс доказал, что из него не получится король, который так нужен королевству.
Что пока он у власти, народ Рои будет по-прежнему страдать.
Несколько советников подошли к королю на его пути к дверям и задержали его и Рою.
Она смотрела на плотно закрытые арочные двери.
Ей нужно послать письмо Тео и рассказать о своем плане. Но советники мешали выйти.
– Моя королева.
Роя выпрямилась, услышав этот медовый голос.
– Рада наконец-то увидеть тебя вживую.
Роя повернулась и увидела стоявшую рядом высокую девушку.
– Советница Сильва, – холодно поприветствовала она ее.
– Просто Ребека, прошу тебя. Сильва – имя моего отца.
Вблизи она была еще прекраснее: высокие, четко очерченные скулы, большие карие глаза в обрамлении пушистых ресниц – словно искусно вытканный яркими нитками богатый гобелен.
– А где твоя ручная птичка?
Слово «ручная» заставило Рою закоченеть.
– Эсси не любит места, где она не может видеть небо.
И это была правда. Роя взглянула под купол потолка и вновь почувствовала боль от отсутствия сестры на плече.
– Понятно, – Ребека одарила ее своей лучезарной улыбкой и сменила тему. – Завтра вечером у нас званый ужин. Я бы хотела, чтобы вы с Даксом пришли.
Тревожный звоночек прозвенел в голове Рои. Ребека произнесла имя Дакса, а не его титул. И не поклонилась Рое, как того велел обычай. Более того, еще минуту назад она ясно дала понять, что не считает нужным кланяться простой лестонке – даже если она королева.
Так зачем она приглашает Рою на ужин?
Роя судорожно пыталась придумать убедительную причину для отказа, когда услышала, как Дакс зовет ее по имени. Он стремительно шел к ней, и она невольно отметила, как эффектно струится по широким плечам его темно-синяя шелковая туника, подчеркивая высокую фигуру. Но во взгляде сквозило беспокойство и… страх?
Страх чего?
– Бека, – резко кивнул он, подходя к Рое. – Загнала мою жену в тупик, как я вижу.
Бека. Девушку передернуло от своего уменьшительного имени. Или от слов «моя жена».
Роя переводила взгляд с Ребеки на Дакса и обратно. Очевидно, здесь была некая история.
Но какого рода?
– Ты не навещал отца уже несколько месяцев, – Ребека повернулась к Даксу. – Он начинает обижаться.
Рука Дакса скользнула к запястью Рои.
От его прикосновения ее словно ударило током, и она увернулась.
– Я был немного… занят.
Рука Дакса неловко повисла в воздухе и упала.
– Как отец? – скучающим тоном спросил он.
Он смотрел на Ребеку, не скрывая, что ответ ему неинтересен.
– По-старому, – ответила она. – Все еще собирает свою коллекцию безделушек.
Дакс снова дотянулся до руки Рои и легонько хлопнул по ее ладони. Дважды.
Роя опустила глаза на его пальцы.
Что он делает?
– Ты же знаешь папу. Проводит все свое время в поисках якобы ценных вещиц, но кроме него никто в них никакой ценности не видит.
Ребека впилась взглядом в пальцы Дакса на запястье Рои.
– Кстати, корабль пришел всего пару дней назад. Если ты заглянешь к нам, уверена, он будет счастлив показать тебе свои приобретения.
Роя уже собралась снова отдернуть руку, как внезапно ее осенило.
Корабль.
Она вспомнила письмо Аши – оно все еще лежало под кроватью.
Вот откуда она знает имя советницы. Роя живо представила аккуратные строчки на пергаменте:
«Три дня назад к крепости барона Сильвы должен был подойти корабль из Дармоора».
Это послание Роя так и не отдала Даксу.
– Тебе придется передать борону Сильва наши извинения, – Дакс сжал Рою за запястье и снова постучал пальцем по косточке. – Скажи ему, что я приеду, как только смогу.
– Может быть, завтра вечером? – продолжала давить Ребека. – Мы устраиваем ужин в крепости. Отец особенно просил, чтобы ты – вы вдвоем – присутствовали. Он очень хочет познакомиться с новой… королевой.
В голове у Рои зазвенело – она вспомнила разговор с Тео в его шатре в пустыне. Он сказал, что нож Небесной Ткачихи на пути из Дармоора. Что его купил для своей коллекции барон из Фиргаарда.
И в письме Аши упоминается корабль из того же города – Дармоора. Может ли это быть один и тот же корабль? Какие шансы, что нож находится у отца Ребеки?
– Боюсь, завтра не получится. Мы только что вернулись из Редколесья, – он отступил, увлекая Рою за собой. – После такого утомительного пути моя жена…
– Для меня честь быть приглашенной в ваш дом, – быстро произнесла Роя.
Дакс резко взглянул на нее.
Улыбка тронула губы Ребеки.
– Прекрасно. Прикажу поварам приготовить что-нибудь особенное.
Если нож Небесной Ткачихи в крепости барона, Роя должна это выяснить. Она хотела увидеть его своими собственными глазами.
– Да, Роя… возьми с собой свою домашнюю любимицу, – глаза Ребеки странно сверкнули. – Отец любит птиц.
Ранее
В тот день, когда Эсси перевернула лодку Тео, Роя долго не могла уснуть. Снова и снова в памяти всплывали слова Тео; она ворочалась и вздыхала.
– Роя… перестань возиться, – проворчала полусонная Эсси со своей половины кровати.
Несмотря на то, что в спальне девочек стояли две кровати, они всегда спали в одной.
Роя замерла. Она лежала, глядя в темноту, и ждала, пока сестра заснет.
Несколько раз она закрывала глаза и заставляла себя расслабиться, но сон не шел. Мысли снова возвращались к лодкам. И Даксу. Он так и не стал возражать Тео.
«Все знают, что ты к ней неравнодушен», – сказал Тео.
Не так давно почти то же самое сказала и Эсси.
«Ты единственная, кто ему нравится».
Роя не удержалась и повернулась на бок.
Ей в голову тут же прилетела подушка Эсси.
– В следующий раз я просто столкну тебя на пол.
Улыбнувшись, Роя запустила своей подушкой в сестру и, не дожидаясь, когда та ответит тем же, выскочила из-под одеяла и подняла руки.
– Мир?
Эсси уселась на кровати.
– Ты куда собралась?
– Прогуляюсь.
Может быть, прогулка ее успокоит.
Эсси швырнула подушку ей вслед, и Роя едва успела выскочить в коридор. В комнате было темно – сестра промазала, подушка ударилась о стену и шлепнулась на пол.
Роя усмехнулась.
В доме стояла тишина – все давно разошлись спать. Но проходя мимо кабинета отца, она заметила полоску света под дверью.
Странно. Отец ушел отдыхать самым первым.
Роя толкнула дверь и вошла. Кто-то сидел за столом отца. Точнее, спал.
Дакс тихо посапывал, уронив голову на локоть. Рядом догорала свеча в бронзовом подсвечнике.
Роя подошла к столу и потрясла его за плечо.
– Дакс.
Он вздрогнул и поднял голову, резко отдернув руку и едва не смахнув свечу. Роя подхватила подсвечник; растопленный воск капнул на пол.
Дакс поморгал и прищурился, а когда узнал ее, невольно выпрямился на стуле.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
Дакс взглянул на перо, а потом на чернильницу. По столу были разбросаны пергаментные листки, и он попытался судорожно их собрать. Роя дотронулась до его плеча. Дакс замер, и тогда она поставила свечу на стол и взяла один листок.
Это было письмо.
Ее письмо.
Всю зиму она писала ему письма – это было частью ее занятий. «Для тебя это будет хорошей практикой, – говорили ее учителя, – ведь когда-нибудь ты станешь хозяйкой Поющего Дома».
Она разглядывала собственный аккуратный почерк. Дакс выбирал разные слова из ее письма и переписывал их снова и снова. Так ему велели учителя прошлым летом.
Роя глянула на него поверх листка.
– Я думала, они до тебя не доходят.
Дакс опустил голову.
– Почему ты ни на одно не ответил? – строго спросила она.
– А как ты думаешь? – полушепотом отозвался он, нервно дергая коленом.
– Если бы я знала, – отрезала Роя, – я бы не спрашивала.
– Потому что я не смог их прочитать!
Ее рот приоткрылся от удивления. Но именно по этой причине он и провел прошлое лето в Поющем Доме. С ним занимались учителя Рои – потому что его собственные учителя так и не смогли ничему его научить.
Роя была уверена, что с тех пор он хоть что-то запомнил.
– Ты не прочел ни одно мое письмо?
Его молчание было ответом.
Почему-то ее это разозлило.
– Ты же сын короля, Дакс. Ты мог приказать, чтобы кто-нибудь тебе прочел!
Щеки Дакса вспыхнули.
– И ты мог бы продиктовать ответ, – продолжала она. – Многие так делают, это нормально.
Дакс взглянул на нее, и в его взгляде мелькнула боль, словно он пытался ей что-то объяснить, а она отказывалась понимать.
Роя взяла листок, сплошь исписанный кривыми буквами. Одно-единственное слово. Ее имя.
Сердце Рои учащенно забилось.
– А вдруг Тео прав? – тихо произнес Дакс, не сводя взгляда с чернильницы и пера. – Может быть, со мной действительно что-то не так, и я никогда не научусь читать и писать?
Воспоминания о Тео и его утренних словах всколыхнуло в ней новую волну злости.
– Слушай.
Она уселась перед ним на стол.
– Во-первых, Тео грубиян и задира.
Дакс уставился на ее голые лодыжки, болтающиеся прямо перед ним.
– А во-вторых, с тобой все в порядке.
Он поднял голову.
– Тогда почему я не могу запомнить, как делать то, что всем остальным так легко дается?
Роя замолчала, не находя ответа на этот вопрос.
Дакс отвернулся и двинул стулом, вставая.
– Уже поздно. Нам лучше разойтись. Если твой отец…
Роя схватила его за руку, и Дакс моментально застыл.
– У меня есть идея, – сказала она и спрыгнула со стола.
Она быстро раздула тлеющие в камине угли и подбросила несколько поленьев. Когда огонь разгорелся, она уселась перед ним на ковер и велела Даксу принести ее письма. Он собрал их со стола и осторожно присел рядом.
Роя развернула первое письмо и начала читать.
Она прочитала ему каждое письмо, что написала в ту зиму. Скучные письма о том, как они работали в полях. Откровенные – о том, как они дерутся с Эсси. Серьезные – о страхе, который сковывает ее при мысли, что однажды ей придется унаследовать Поющий Дом. И даже одно письмо, в котором она признается, что скучает по нему – или точнее, по игре в «Богов и чудовищ» с ним.
Во время чтения она вела по словам пальцам, чтобы Дакс смог различить их написание и звучание. Она читала, пока ее голос не охрип, а глаза не начали слипаться. Она читала, пока не начала клевать носом.
Так они и уснули – на ковре рядом с камином в кабинете ее отца. А когда Роя проснулась, солнце еще только готовилось выплыть из-за горизонта, и мир за окном переливался голубым и золотистым в ожидании рассвета. Она повернулась и взглянула на Дакса, спящего рядом. Его грудь мерно вздымалась, и Роя вдруг подумала, что ему уже тринадцать, и он не только стал выше, чем был в прошлое лето, но и раздался в плечах. Он подложил под голову согнутую руку, и она заметила, как окрепли и налились силой его мускулы.
Какое-то необъяснимое теплое чувство внезапно пронзило Рою, пока она рассматривала его, скользя взглядом по шее, линии подбородка, по мягким очертаниям губ.
Она вдруг почувствовала вину.
Ведь Дакс нравился Эсси, а не ей.
Ей следует прямо сейчас подняться и тихо ускользнуть. Это будет самый правильный поступок.
Но Роя не совершала правильных поступков.
Вместо этого она приподнялась на локте и продолжила разглядывать лицо Дакса в неярком свете раннего утра.
Снова и снова ее взгляд возвращался к его губам.
Каково это будет – поцеловать королевского сына?
Роя чуть наклонилась вперед.
Словно почувствовав это, Дакс пошевелился.
Роя быстро отпрянула и легла рядом, притворившись спящей. Сердце учащенно забилось. Она услышала, как Дакс повернулся, и приоткрыла глаза. Он сидел спиной и смотрел в сторону, потирая шею. За окном занимался рассвет, и слышно было, как где-то вдалеке в саду ведут утреннюю перекличку горластые петухи.
– Нам нужно уходить отсюда, – повернувшись к ней, сказал Дакс. – Пока твой отец не нашел нас и не выгнал меня взашей из дома.
Он невольно вздрогнул при этой мысли, но тут же улыбнулся.
Роя догадалась, что он имел в виду, и зарделась. Он прав. Они уже не дети. Нельзя, чтобы их увидели здесь. На рассвете.
Вдвоем.
Роя поднялась первой.
Они тихо пробрались к двери, и Роя выглянула в коридор. Он был пуст.
Дакс повернул было к главному залу, но Роя схватила его за руку и покачала головой. Там могли быть слуги – в это время они уже наверняка разжигают потухший огонь в каминах, чтобы прогреть дом. Она потянула его в другую сторону, в темный коридор, ведущий в гостевое крыло в обход.
Они подошли к двери спальни Дакса, и тогда он отпустил ее руку.
Но прежде чем он скрылся в комнате, Роя мягко тронула его за плечо. Перед глазами у нее стояло собственное имя, написанное нетвердой рукой.
– Дакс…
Он взглянул на нее сверху вниз.
Щеки Рои горели. Что она делает?
Должно быть, Дакс все понял. Он слегка склонил к ней голову, глядя прямо в глаза.
Не раздумывая, Роя поднялась на цыпочки и поцеловала его.
Это и поцелуем-то назвать было сложно – неумелый и короткий, он был лишь мимолетным прикосновением к его мягким губам, но в тот самый момент Роя показалось, что внутри нее вспыхнул знакомый гул.
Но… нет.
Это было что-то другое.
Дакс отступил на полшага назад и улыбнулся. Никогда раньше она не видела на его лице такую смущенную улыбку.
В коридоре послышался какой-то шум, и они отскочили друг от друга.
Но никто не появился и не увидел их. Роя легко толкнула Дакса к двери в его комнату, повернулась и пошла по коридору обратно.
Перед поворотом она оглянулась. Он стоял у двери, смотрел ей вслед и все еще улыбался.
Роя отвернулась, и ее губы тоже тронула невольная улыбка.
В течение долгого времени это был последний раз, когда они оба улыбались.
