Мы соединяемся друг с другом в настоящее мгновение. Чтобы показать, как безопасная привязанность между ребенком и опекуном ведет к благополучию, стоит сосредоточиться на природе интеграции, на ее ежемоментном раскрытии. Безопасная привязанность основана на сонастройке с внутренним миром малыша, а когда это нереально, разрыв нужно исправить и вновь установить связь. Сонастройку можно определить как сосредоточение внимания на внутреннем мире. Межличностная сонастройка — это концентрация доброжелательного внимания на внутреннем субъективном опыте другого человека. Внутренняя сонастройка — это фокусировка внимания на собственном внутреннем субъективном опыте, переживании личной самости. Все это происходит в настоящем, а в сердце безопасной привязанности лежит родительское соприсутствие. Мы способны входить в состояние отчужденности и пренебрежения как с другими, так и с собой. Исправление этих неизбежных разрывов нормально. Идеала в воспитании и в наших связях с другими достичь нельзя — как и во всех остальных областях жизни. А ожидание невозможного наполняет жизнь раздорами.

Другими словами, оказывается, что в наших отношениях с другими и, наверное, с внутренним «я» мы во многом рассогласованы. Но если требуется соединение, например, при сильных эмоциях, нужно, чтобы кто-то нас увидел. Если в это мгновение никто не присутствует с нами, разрыв ощущается болезненно. Именно его исправление, возвращение сонастроенности разумов — ключ к безопасности. Даже восстановление синхронности в союзе с собственным внутренним разумошафтом после отсоединения может привести к глубокому чувству связности и целостности. Присутствие позволяет исправить разрыв, становится воротами, благодаря которым интеграция раскрывается естественным образом.

Межличностная сонастройка позволяет двум дифференцированным личностям соединиться в отдельно взятый момент как «мы». Дифференциация сохраняется, однако связь преобразует изолированные «я» в «меня» и «нас» одновременно. Субъективное ощущение такого соединения давно выразила моя пациентка: «Такое ощущение, что тебя чувствуют». Когда мы ощущаем, что другой человек нас чувствует, понимаем, что он видит и уважает нашу внутреннюю жизнь. Когда мы присутствуем; сонастраиваемся, сосредоточивая внимание на внутреннем мире другого человека; резонируем и меняемся благодаря этому взаимодействию, у нас возникает доверие. Это, как вы, может быть, помните из прошлых моментов «сейчас», теперь застывших, и называется присутствием, сонастроенностью, резонансом и доверием, открывающими нашу «роль» в безопасной привязанности. Это межличностная интеграция, сердце интегрированных отношений. Каждого человека уважают за его уникальность, а затем происходит соединение путем сопереживающей коммуникации.

Где здесь сходство с внимательным осознаванием? Считать ли интеграцию элементом сути осознанной внимательности? Проводя практику осознанной внимательности, я чувствовал, как отдельные потоки сознавания дифференцировались, а затем соединялись в возникшем просторе осознанности. Мы разобрали два таких потока: ощущения и наблюдения. Это лишь один способ представить себе интеграцию нашей внутренней жизни.

По моему опыту, к потокам энергии и информации, притекающим в сознавание, относится и сенсорный поток, благодаря которому мы получаем ощущения: зрительные образы, звуки, запахи, вкусы и прикосновения. Это распространяется на чувства внутри организма, даже на восприятие мыслей, эмоций и воспоминаний, а также переживание соединенности с другими. Это прямые ощущения, проводник разума, максимально непосредственно передающий опыт «снизу вверх».

Есть также поток наблюдающий. Это более отдаленное чувство осознавания, которое, как мы обсуждали, способно порождать состояние, позволяющее несколько отойти от ощущения или импульса, однако присутствующее в качестве свидетеля. Мы, скорее всего, пока не строим концепции, но уже и не совсем в потоке ощущений, в проведении. Такое наблюдение оставляет внутри разума пространство, позволяющее не считать текущий опыт всей полнотой нашей сути. Мы можем наблюдать и быть свидетелями, а затем выразить переживания словами, картинами или музыкой, комментировать жизнь на основе потока наблюдения. Помните сокращение OWN («обладать») — наблюдать, быть свидетелем, рассказывать? Мы переходим от проводящей функции сенсорного потока к мосту наблюдения — не только проведения, но и не только конструкции. Если продолжить идти по этому мосту, мы перейдем к свидетельству, которое расположено еще ближе к конструкции, поскольку погружено в чувства человека — свидетеля. Пройдя еще дальше по мосту, дойдем до изложения — танцев, песен, стихов, историй, лекций. Всё это символические конструкции: они не плохие, просто отличаются от проводящей функции ощущений и даже от первого шага по мосту наблюдения.

По моему опыту — во всяком случае, так побуждает написать моя сомневающаяся «обладающая» схема, — существует, видимо, еще два потока или больше. Один из них — концептуализация: иметь идеи и концепции о том, что по-настоящему не ощущается и не наблюдается. Мы выходим за пределы свидетельства, даже за границы словесных описаний, которые конструируют символическое, и прямо рассказываем аспекты нарратива наших историй. Этот описательный аспект нарратива — способ «показать, не рассказывая» в рамках непосредственной, вызывающей эмоции истории. В потоке концептуализации мы полностью заняты конструкцией. Можно иметь концепцию собаки, которая будет ментальной моделью или схемой, формирующей для вас образ конкретной собаки. В ходе обучения создаются понятия (концепты), ожидания и суждения о мире, поэтому именно здесь проявляется глубокий конструкторский, действующий «сверху вниз» элемент. Выраженная словами, концептуализация больше похожа на объяснение, чем на описание: это толкование, а не рассказ о вымышленной драматической сцене. Этот концептуальный поток важен в функционировании разума, поскольку придает направление нашим реакциям. Нам не нужно видеть каждую собаку как новый организм: мы знаем, что это животное — собака; знаем, опасна она или нет. Опять же, каждый дифференцированный поток важен, уникален, нуждается в заботе, культивации и связи.

Еще один поток наряду с ощущением, наблюдением и концептуализацией тоже вполне очевиден. Видимо, имеется некая более глубокая форма знания, чувство связной большой картины, целостности, истины. Есть какое-то мудрое чувствование, которое не тождественно «знанию» в смысле простого осознания — например, понимания, что вы в конкретный момент читаете эти слова. Это знание мудрости, истины, а не ощущение, наблюдение или концептуализация внутри простого понимающего осознания.

Ощущение, наблюдение, концептуализацию и знание я называю «носком» внимательного осознавания. (Прошу прощения за очередное сокращение, если вы их не любите: это особенность работы конкретно моего разума.) По моему опыту тренировки осознанной внимательности каждый поток был дифференцирован, а затем соединялся. Для меня сонастройка — форма внутренней интеграции: дифференциации как минимум этих четырех потоков сознавания, а затем соединения их.

Сейчас я вспоминаю, что ощущения от этих потоков довольно четко отличались. Может быть, это были потоки внимания, разные способы передачи энергоинформационного потока в мое единое сознавание. Видимо, мой конструирующий разум взял эти отдельные ощущения проведения опыта и присвоил им ярлыки «потоков сознавания», соединил в аббревиатуру, и теперь я передаю ее вам. Какие бы лингвистические символы вы ни выбирали — отдельные потоки внимания в одном осознании или разные потоки сознавания, — вывод таков: дифференцированные потоки связываются воедино.

Один из способов ослабить контакт с настоящим моментом — беспокоиться по поводу будущего или озаботиться прошлым. Можно представить, что конструктивный разум строит представления, которые уводят нас от проводящего потока мгновения «сейчас». Опасения по поводу будущего или озабоченные раздумья над прошлым отвлекают от настоящего. Да, мы боимся и беспокоимся в настоящем времени, — но при этом теряемся в сконструированных образах, пред-ставлениях (ре-презентациях) о фиксированных или открытых моментах «сейчас», которые затем остаются в нашем разуме как то, о чем следует беспокоиться, что пытаться контролировать, стремясь к другому результату. Во многом это те самые отторжение и привязанность, которые, как подчеркивает буддийская практика, становятся причиной страдания (Jack Kornfield, 2008). С нашей же точки зрения это результат психического конструирования.

Первый шаг к восстановлению присутствия в настоящем — проведение. Однако в настоящем можно открываться одновременно и для проведения, и для конструкции: ключ к этому — культивировать осознанное различение природы всего возникающего из мига в миг. С чем я сейчас имею дело? Все, что возникает, происходит в настоящем, потому что кроме этого мгновения ничего не существует. Чувство «времени» — это осознавание, что все меняется. Что здесь ощущение, а что наблюдение? Что здесь концепция, а что знание? Все происходит сейчас, однако умение различать слои потока сознавания позволяет не увязнуть в беспокойствах и страхах, уводящих от настоящего. Присутствие — это то, что позволяет интеграции возникать естественным образом. Но как?

Чтобы рассмотреть внутреннюю интеграцию, обратимся к понятию интеграции сознания. В Десятилетие мозга я разработал практику колеса сознавания, нацеленную на дифференциацию элементов сознания, чтобы затем связать их воедино вниманием. Если, как показывает обзор различных форм психотерапии и образования, для изменений необходимо сознание, то что произойдет, когда удастся интегрировать это самое сознание?

Если сознание в базовых концептуализациях можно рассматривать как первичное чувство знания и известного, реально ли отделить эти знание и известное? Получится ли интегрировать сознание благодаря систематическому сосредоточению внимания на разделении знания от известного и различных известных друг от друга?

Для моих пациентов стекло по центру стола в кабинете олицетворяет знание, а внешняя рама — известные факты. Направлению, «спице» внимания соответствует ножка стола. Вместо «стола сознавания» я назвал это колесом сознавания (см. ).

Эта рефлексивно-созерцательная практика приводит к дифференциации знания — оси метафорического колеса — от обода известного. «Знание» может отличаться от потока знания, одного из четырех потоков «носка», который мы обсуждали, поскольку речь идет скорее о двух различимых аспектах самого сознания — знания и известного.

Обод состоит из четырех сегментов, представляющих известное: 1) внешние ощущения (слух, зрение, обоняние, вкус и прикосновение); 2) внутренние ощущения (интероцепция сигналов организма, исходящих от мышц, костей и внутренних органов), называемые шестым чувством; 3) психическая активность (эмоции, мысли, воспоминания, убеждения, отношения, желания, устремления, намерения), которые можно именовать седьмым чувством; и даже 4) восьмое чувство — наши взаимосвязи с другими людьми и с большим миром; отношенческое чувство.

Практика колеса сознавания способна стимулировать интеграцию, дифференцируя, или различая, познающую грань сознавания (знание) от известного, а также различные известные явления друг от друга путем систематического движения воображаемой спицы внимания вдоль обода. Такое описание может показаться абстрактным. Если вы еще не пробовали, погрузитесь в практику колеса и посмотрите, как у вас получится.

Позитивная реакция на мою практику психотерапии у пациентов, а затем у моих учеников в этой области и участников мастер-класса по всему миру указывает на высокую эффективность интеграции сознания для преобразования хаоса и скованности в гармонию и благополучие.

Во многом практика колеса показывает, что интеграция сознания может быть важным способом, позволяющим привнести в нашу жизнь исцеление и здоровье. В следующей главе мы разберем одно из возможных объяснений пользы интеграции и осветим вероятные механизмы самого сознания.

Внутренняя сонастройка — одно из определений интеграции сознания, которая, возможно, оказывается сердцем целого ряда древних практик, культивирующих внимательное осознавание и интегрирующих энергию и информацию. Межличностная сонастроенность, присущая безопасной привязанности, позволяет укрепить ощущение, что тебя чувствуют (оно возникает не всегда, но вполне доступно) — ощущение дифференциации и связи с заботящимся человеком.

Благодаря этому новому взгляду на разум, как воплощенный в теле и погруженный в отношения самоорганизующийся процесс, можно выдвинуть рабочую гипотезу, объясняющую вероятное пересечение между исследованием безопасной привязанности и результатами тренировки внимательного осознавания — Кабат-Зинн поддержал это в одной из лекций, сообщив: «Mindfulness is relationality». Этот взгляд согласуется с нашим представлением об энергоинформационном потоке, который течет внутри и между. У нас есть отношения и с внутренним потоком — нашим разумошафтом, — и с промежуточным, разумосферой. Присутствовать с добротой и состраданием — значит проявлять осознанную внимательность.

Обзор литературы и захватывающих новых результатов целого ряда исследований принес важнейшие открытия, после которых интерны, работающие над вторым изданием The Developing Mind, в восторге прыгали по комнате. Мой сомневающийся разум просто не мог поверить, что наши утверждения имеют такую научную поддержку. Вот некоторые простые взгляды, — они уже кратко обсуждались, — которые мы не только не смогли опровергнуть, но и подтвердили эмпирическими результатами. Межличностная интеграция стимулирует внутреннюю нейрональную интеграцию.

Это означает, что когда мы играем «роль» для другого человека — уважаем его отличия и культивируем сопереживающие, сострадательные связи, мы стимулируем активность и рост волокон в головном мозге, соединяющих отделенные друг от друга области.

Вот другой пример простой истины, для которой мы нашли только подтверждение: нейрональная интеграция становится основой здоровой саморегуляции.

Ища нейробиологические механизмы, лежащие в основе саморегуляции, которые иногда называют исполнительной функцией, мы обнаружили, что регуляция внимания, аффекта или эмоций, мыслей, самоосознавания, социальных связей, контроля импульсов и поведения зависит от волокон в головном мозге, соединяющих отдаленные области. Связи между областями можно увидеть с помощью новых технологий, например, диффузионно-тензорной томографии, которая в состоянии отобразить коннектом — взаимосвязанную анатомию и функцию головного мозга. Эту взаимосвязанность дифференцированных областей называют просто внутренней, или нейрональной, интеграцией.

После первого десятилетия XXI века исследования продолжились, и мы вновь и вновь обнаруживали, что медитация внимательного осознавания ведет к изменениям в мозге, которые в целом можно рассматривать, как усиление нейрональной интеграции. В качестве примера растущих интегративных областей приведем гиппокамп, мозолистое тело и островок мозга. Удивительно, что это те самые области, на которые негативно влияют психотравмы развития, возникающие из-за насилия и пренебрежения. Исследования рассмотренного выше пассивного режима работы мозга (набора взаимосвязанных областей, опосредующих осознавание себя и других, которые мы назвали схемой OATS) показывают, что эта нейрональная цепочка, конструирующая обработку «сверху вниз», играет важнейшую роль в благополучии и неблагополучии (Zhang & Raichle, 2010). Медитация внимательного осознавания усиливает интеграцию сети пассивного режима (Creswell, et al., Doll, et al., 2015).

В какое удивительное время мы отправились в путешествие! Вдохновленные наукой идеи находят все больше подтверждений. Открытие настоящему мгновению катализирует внутреннюю и межличностную интеграцию. Нас с интернами поразила простота этих утверждений, и все они, видимо, сводились к следующему: сосредоточение внимания путем присутствия в осознавании и сонастройки с собой и другими стимулирует нейрональную интеграцию — основу здоровой саморегуляции.