Размышления и предложения: сознавание и время

Дальше: Глава 9. Существует ли континуум, соединяющий сознание, познание и сообщество

Во второй половине первого десятилетия XXI века меня приглашали на многие мероприятия с участием далай-ламы. Мы разговаривали на целый ряд тем, начиная с того, как представлен процесс сострадания в мозге, и заканчивая использованием способности к видению разума (майндсайта) в образовании. Однажды на заседании в Сиэтле далай-лама дал мне и еще трем ученым задание: придумать светский метод сделать мир более сострадательным. Целый год я неустанно думал над этим. Размышлял над статьей о биологии сострадания, которую написал для папы римского; вникал в проблемы разума — процесса, воплощенного в теле и отношениях, — которые мы разбирали в ходе этого путешествия; задумывался над религией и наукой. На следующий год в Ванкувере я предложил далай-ламе свой вариант решения проблемы: по моему мнению, путем к более сострадательному миру, видимо, будет интеграция. Если ее следствием становится здоровье, а у каждого человека есть право на здоровую жизнь, то, стимулируя интеграцию, мы стимулируем и благополучие. Поскольку доброта и сострадание, возможно, и есть видимые проявления интеграции, то есть механизма, лежащего в основе сострадающей жизни, то из семян интеграции вырастет более сочувствующий мир, устойчивый и благополучный.

Несколько лет спустя я снова оказался на мероприятии с далай-ламой, на этот раз в Роттердаме. Мне предстояла роль посредника в дискуссии ведущих представителей голландского бизнеса с детьми всех возрастов, от дошкольников до выпускников. Можно ли стимулировать эмоциональные и социальные навыки в организациях и школах? Выбрав интеграцию в качестве связующей концепции, мы на целый день погрузились в обсуждение. Школьники рассказывали о своих попытках сделать мир более сострадательным, бизнесмены слушали, а затем подключились к разговору.

Во всех поездках я чувствовал, что сила индивидуальных разумов объединяется в попытке рассмотреть общие идеи. Ощутимы были и паттерны, возникающие в широком культурном диалоге, — не только в науке, как, например, на вашингтонском съезде нейробиологов, но и просто среди людей по всему земному шару. Интерес к майндсайту, или видению разума, и новым представлениям об интеграции привел к тому, что меня начали приглашать даже на конференции с участием корпораций и правительственных органов по вопросам изменения климата. На одном из таких мероприятий было около 150 ученых, преимущественно физиков: речь шла о связи науки и духовности.

Меня очень увлекла эта тема. Несколько лет спустя мы с далай-ламой выступали в Германии на конференции, посвященной 550-летию Фрайбургского университета. Рассматривались духовность и образование. У меня не было подготовки в области духовности, поэтому я попросил участников мастер-класса рассказать, что это значит для них. Каждый упоминал о двух особенностях: 1) быть духовным — это быть частью чего-то большего, чем личное «я», и 2) быть духовным — значит ощущать смысл более глубокий, чем мелочи повседневности или даже простое выживание. Исходя из подобного представления о соединении и смысле, мы погрузились в захватывающую дискуссию о том, как вплести это в образование.

Таким образом, в определенном смысле я оказался подготовленным к следующему мероприятию, которое прошло в Италии с участием ученых-физиков (2009). Кроме вопросов науки и духовности, я чувствовал необходимость изучить еще два элемента, возможно, лежащие в их основе: энергию и время. Энергия и время — это фирменное «блюдо» физики, поэтому перспектива жить, обедать, прогуливаться и разговаривать с людьми, посвятившими жизни исследованию физического мира, меня очень привлекала.

К счастью, мы много беседовали. Поделюсь лишь несколькими основными пунктами, затронутыми в разговорах. Должен оговориться: ученые прежде всего люди, и у каждого есть своя точка зрения. К тому же публикации в признанной профессиональной литературе не всегда в полной мере передают неуверенность или страсть автора статьи, который проводил исследование. Как психотерапевту, увлекающемуся проблемами разума, мне было любопытно узнать, как эти люди видят мир, а не просто послушать их публичные заявления, имеющие огромную ценность с точки зрения профессии.

С учетом этих моментов посмотрим на два важных пункта: об энергии и о времени. В ходе размышлений о «когда» разума эта тема становится центральной.

Слово «энергия» мы используем для описания широкого феномена, который проявляется в различных формах. Существует свет в виде фотонов; звуки — волны в воздухе, бегущие с движением молекул; электричество, возникающее при течении электрического заряда. На вопрос, что общего у таких разных явлений и почему их называют энергией, ученый отвечал: «Никто не знает». «Перестаньте, — возражал я. — Вы же физик. Специалист по энергии. Так что это такое?» «Энергия — это потенциал. Потенциал действия».

Как мы наблюдаем этот потенциал? Многие физики, с которыми я общался, говорили, что он проявляется в виде степеней определенности. Это как кривая вероятностей, проходящая между почти нулевой определенностью на одном конце и стопроцентной на другом.

«В таком случае, — не унимался я, — если энергия течет во времени, можно ли утверждать, что речь идет о перемещении точки на кривой вероятностей между близкой к нулю и стопроцентной определенностью?» «Да». «Допустимо ли назвать позицию на кривой ближе к нулевой определенности — когда предсказуемая вероятность некой позиции, скажем, фотона, неизвестна — морем бесконечного потенциала или открытой плоскостью возможностей?» Да, c точки зрения физиков это имело смысл (см. и ).

Таким образом, энергия представляет собой перемещение потенциала между открытостью и определенностью на кривой вероятности энергии.

Я уже говорил, что это сложно почувствовать в первый раз и даже во второй, но подумать над нашей идеей довольно полезно. Далее мы углубимся в этот аспект реальности, а пока я опишу базовые факты, которые можно применить не только в рассуждениях о «когда» разума, но и в более широком путешествии в суть того, что такое разум.

Мой любопытный разум стремился уловить, что говорят эти физики. Возник новый вопрос: если «поток энергии» буквально означает движение вдоль кривой вероятности энергии между открытостью и определенностью через спектр вероятностей — как это происходит? В пространстве, во времени, вдоль потенциалов без времени и пространства? Что, в сущности, означает поток энергии?

Почему я был так этим одержим? Определив один из аспектов разума как эмерджентный, самоорганизующийся процесс, возникающий из энергоинформационного потока и регулирующий его, я хотел понять, что на самом деле означает энергетический поток. Как мы видели, информация для некоторых физиков — это паттерн энергии с символическим значением. Даже уравнение Эйнштейна — E = mc² — напоминает, что Вселенная наполнена энергией, и даже масса — это сжатая энергия.

Согласно этой точке зрения, энергия — проявление потенциала, текущего между бесконечным и конечным; движение между неопределенностью и определенностью. Поток означает, что что-то меняется. Энергетический поток означает переход спектра вероятностей из открытого, если не бесконечного, состояния, в область повышенной вероятности или определенности, а затем в фактическую реализацию потенциала. Точка на кривой может начать двигаться, перемещаясь вдоль кривой вероятности энергии. Эта кривая — математическое представление потенциальности-вероятности-определенности в виде графика, визуальное изображение спектра значений вероятности, образующего кривую, на одном экстремуме которой находится открытость, а на другом конечность.

Попытка определить слово «поток» в контексте сдвигов энергии приводит к вопросу времени. В ходе нашего путешествия этим понятием мы описывали чувство чего-то текущего — видимо, даже психического конструкта, а не существующей реальности. Мы действительно чувствуем время как что-то проходящее, но, как говорят некоторые физики, это может в буквальном смысле быть порождением разума или ярлыком, которым мы обозначаем положение в четырех измерениях, так называемом «пространственно-временном континууме» (spacetime). Словом «время» мы называем нашу позицию в этом мире. Ход времени — движение во временном измерении — отмеряем с помощью различных часов. Часы — это предмет с повторяющимся, стабильно происходящим событием, сигналом, паттерном. У нас есть ритм сердца и другие биологические часы нервной и эндокринной систем, которые отсчитывают время, а вне организма мы ощущаем движение солнца, размечающее день; движение луны для месяцев; сезоны. Другими словами, «время», каким мы его психически конструируем и называем, не обязательно такое, как представляет его разум: оно может быть не чем-то текущим и не тем, чего нам не хватает (некоторые доступные примеры см. Barbour, 2000 и 2008, а также Feng & Crooks, 2008; а с исторической перспективой можно познакомиться в Hawking & Ellis, 1973; Dorling, 1970; Prigogine, 1996). Из публикаций, которые я изучил, следует, что некоторые физики, интересующиеся этой областью и желающие ее обсуждать, полагают: время на самом деле не существует, хотя мы и воспринимаем его как отдельную суть.

Далее — немного собственно физики: краткий обзор некоторых сложных, но захватывающих вопросов, основанный на работе Шона Кэрролла, одного из ведущих теоретиков (Carroll, 2010).

Итак, время можно считать концепцией, с помощью которой мы описываем одно из свойств Вселенной: события разворачиваются в пространстве-времени. Другими словами, существуют четыре измерения: высота, ширина, глубина и время. В теории струн измерений реальности намного больше, но мы остановимся на четырех. Некоторые говорят о «блок-вселенной» — этот термин подразумевает, что четыре измерения образуют колоссальный блок реальности. С этой точки зрения время просто показывает, в каком месте блока мы находимся и к какому обращаемся, говоря о прошлом и будущем, — мы не находимся там, но были или в состоянии там оказаться. Таким образом, время — просто одна из четырех координат, используемая для определения местоположения в четырех измерениях блок-вселенной.

Время само не течет — это ярлык, который помогает описывать нашу Вселенную. Мы меняем положение в блоке пространства-времени, и с помощью времени обозначаем это изменение. В то же время имеем часы: внутри организма — в дыхании и циркадных ритмах, и вне его — в часах, а теперь и в смартфонах. Благодаря их повторяющимся сигналам удобно отмерять ход времени — движение в четвертом изменении пространственно-временного континуума. Согласно общей теории относительности Альберта Эйнштейна, пространственно-временной континуум не плоский и не однородный: он способен иметь искривления, и его можно изогнуть так, что постоянные на вид интервалы времени меняются по отношению к скорости и гравитации события. Чем быстрее движение к границе скорости света и чем сильнее гравитационное поле, тем «медленнее» движется время — точнее, временные интервалы становятся шире по сравнению с исходным пунктом более малой скорости или меньшей гравитации. Таким образом, и скорость, и гравитация меняют форму пространственно-временного блока. Ничто не «течет»: это мир, имеющий четыре измерения, растягивается и изгибается. Роль гравитации в этом сложна и загадочна, и теоретики и исследователи активно работают над соединением таких представлений с квантовой физикой.

Одна из областей, которыми эта наука пока всерьез не занималась, — отношения между прошлым, настоящим и будущим. С точки зрения фундаментальных законов, которые управляют поведением малых частиц, равно как и с точки зрения квантовой физики, между прошлым и будущим нет разницы. Даже то, что в квантовой физике наблюдение вроде бы направленно «схлопывает волновую функцию вероятности», при ближайшем рассмотрении оказалось наложением классических ньютоновских понятий на функцию квантового состояния. Получилось, что сама квантовая теория не имеет направленного времени. Элементарные частицы и энергия Вселенной создают так называемые «микросостояния». Физика микросостояний симметрична, то есть обратима и не имеет собственной направленности. Именно это подразумевается в утверждениях, что уравнения фундаментальной физики, предсказывающие поведение микросостояний, симметричны и могут действовать любом направлении.

Однако мир больших скоплений микросостояний, сконфигурированных в макросостояния — например, организм человека как собрание многих молекул, образующих всевозможные конструкции, — имеет направленность в раскрытии. Он необратим и несимметричен. У макросостояний есть направленность, соединяющая прошлое, настоящее и будущее, а также причины и следствия. Чтобы проиллюстрировать это, рассмотрим, например, смешение черничного сока с клубничным. В результате образуется пурпурная смесь, которая не разделится обратно на фиолетовый и красный слои. Направление раскрытия макросостояний называют «стрелой времени» (временной осью). Она относится к асимметрии происходящего, необратимости изменений, направленности времени. Нельзя вернуться и изменить прошлое, но можно предвидеть будущее и повлиять на него. Как раз это и подразумевается в утверждении, что прошлое зафиксировано, а будущее открыто. Такая видимая необратимость времени связана с тем, что мы живем в мире макросостояний.

Стрела, или ось, времени проявляется даже в психической жизни — в так называемом эпистемологическом раскрытии: мы можем знать прошлое и не знать будущее, даже если способны предугадывать и планировать то, что произойдет. Я знаю, кто-то не согласится с этим, исходя из собственного опыта. Но это не просто наш ограниченный взгляд — такова точка зрения современной физики макросостояний.

Но почему макросостояния имеют ось времени, если фундаментальные законы физики, эмпирически установленные закономерности поведения энергии и базовых частиц Вселенной, управляющие микросостояниями, не имеют направленности изменений? Начнем с того, что направленность развертывания макросостояний во Вселенной, или стрела времени, в действительности не свойство самого времени. Это может звучать странно, но направленность времени — то, что мы различаем прошлое и будущее, — это свойство «Вселенной макросостояний», а не времени как измерения пространственно-временного континуума. Понять направленность временной оси нетрудно с помощью второго начала термодинамики, гласящего, что изолированная, или закрытая, система (например, Вселенная) стремится к увеличению энтропии.

Энтропию часто описывают как меру неупорядоченности, случайности, но это не всегда уместно. Более полно ее можно определить, как число конфигураций микросостояний, которые на конкретном уровне макросостояния выглядят одинаково. Микросостояние состоит из мельчайших компонентов системы, представляющей собой макросостояние: атом, молекулу, более крупную конфигурацию микросостояний. В зависимости от уровня анализа микросостоянием может быть энергия, элементы атома, отдельные атомы или взаимосвязанные, которые мы называем молекулами. Для лучшего понимания снова обратимся к смешению соков, о котором мы говорили «в предыдущей точке блока пространствавремени». Представьте, что черничный и клубничный соки находятся в разных графинах. Вставим в отдельную стеклянную емкость перегородку, чтобы разделить жидкие среды. Нальем каждого доверху: справа красный, слева фиолетовый. Теперь уберем перегородку. Как вы думаете, что произойдет? Правильно: в нашей Вселенной действует второе начало термодинамики, поэтому молекулы, находившиеся в определенном состоянии энтропии, начнут двигаться, чтобы увеличить энтропию. Каким образом? Путем диффузии. Почему? Потому что конфигурация смешанного сока имеет намного больше возможностей: существует гораздо больше вариантов превратиться в смесь, чем не смешиваться. Есть ли вероятность, что жидкости останутся там, где были изначально налиты, или даже поменяются местами? Безусловно, но она очень, очень, очень мала. Число вариантов микросостояний, образующих макросостояние пурпурной смеси, несравнимо выше, поэтому процесс смешения наиболее вероятен. Со временем — с разворачивающимися изменениями во Вселенной — вы увидите дальнейшее повышение энтропии: макросостояние будет меняться в результате движения микросостояний — отдельных молекул сока. С точки зрения цветов пурпурная смесь более вероятна, чем отдельные красное и фиолетовое скопления макросостояний.

Чувство прошлого, настоящего и будущего имеет фундаментальное значение в психической жизни, поэтому прошу меня простить (особенно если вы не слишком любите физику) и уделить еще несколько мгновений, чтобы разобраться в сути второго начала термодинамики и его важности для понимания разума.

В физике принята так называемая гипотеза прошлого: представление, которое гласит, что все, произошедшее во Вселенной раньше, имело более низкое состояние энтропии, чем сейчас. Это совпадает со вторым началом, согласно которому то, что происходит дальше, имеет большую энтропию. Не все конкретные макросостояния обязательно повышают ее — как живые существа мы, например, в силах понизить личную энтропию, наведя порядок на столе и даже, может быть, очистив разум. Однако второе начало термодинамики действительно утверждает, что общая сумма изменений во Вселенной со временем множится. Поэтому даже после уборки на столе и понижения энтропии персональной энтропия всего мира вырастет, так как во время работы выделилось тепло. «Подумаешь, — скажете вы. — Какое это имеет значение?» Однако если вас интересует, почему разум беспокоится по поводу прошлого и тревожится о будущем, следует помнить, что направленность времени оказывает большое влияние на психический опыт. Как это объясняет разницу между прошлым-настоящим-будущим и что говорит о стреле времени? Если повышение энтропии создает эту стрелу, или ось, времени, эту устремленность от прошлого к будущему, нетрудно заметить, что направленность времени напрямую связана с вероятностью, поскольку энтропия — это наивысшая вероятность конфигурации многих микросостояний, образующих конкретное макросостояние.

Вы можете спросить, как это связано с живыми существами и особенно с человеком. Ответ — никто по-настоящему не знает, почему пространство-время имеет направление, кроме следствий второго начала термодинамики и его попутчицы, гипотезы прошлого, согласно которым энтропия повышается по мере «движения сквозь время». Подумайте вот о чем: у пространства нет оси, или «стрелы». Мы можем двигаться в любую его сторону, и нет набора правил, определяющих, куда мы направимся. Однако во временном измерении, на уровне макросостояний, стрела времени есть — это направленность движения в блок-вселенной пространства-времени.

Эмпирическим результатом, связанным с этой точкой зрения, оказывается принятая в физике и астрономии космологическая теория Большого взрыва — представление, что когда-то очень давно энтропия находилась на минимально низком уровне. Ученые вычислили, что это было 13,7 миллиарда лет назад, в начальной точке времени, когда наша Вселенная была очень плотной, занимала всего несколько сантиметров, и ее низкая энтропия предлагала крайне мало вариантов возникновения этого сверхплотного состояния. После взрыва Вселенная начала расширяться и наполнилась всевозможными звездами и галактиками, а также свойством, называемым гравитацией.

В итоге будет достигнута некая конечная точка. Некоторые полагают, что установится так называемое температурное равновесие — как в смеси соков, достигшей максимальной энтропии благодаря сведению фиолетового и красного цветов к пурпурному. Смешанный мир без отдельных черт. Но даже эти конечные равновесные состояния на самом деле очень просты. Откуда же берется сложность биологических существ на Земле или широкое и сложное разнообразие ста миллиардов галактик, каждая из которых имеет приблизительно сто миллиардов звезд и сопутствующих им планет? Оказывается, что состояния высокой сложности возникают при переходе от крайне низкой энтропии к высокой.

Другими словами, как предполагает Кэрролл, именно движение закрытой Вселенной к максимизации энтропии — как минимум в промежуточном состоянии, в котором мы находимся на 13,7-миллиардном году, — позволяет нам существовать как живым формам. Жизни не так просто дать определение, но одна вещь, которую мы, как открытые системы, делаем, — это борьба с тепловым равновесием. При этом общим результатом жизни на Земле — получения энергии от Солнца в виде фотонов, развития растений и животных и выделения энергии обратно в атмосферу в виде инфракрасного теплового излучения — становится повышение энтропии Вселенной в целом. И хотя отдельные организмы, как мы с вами, борются с тепловым равновесием, в целом мы вносим вклад в увеличение энтропии Вселенной.

Такой ответ может не до конца удовлетворить наше любопытство, но наука о времени говорит, что его направленности из прошлого в будущее присуща свойственная макросостояниям асимметричность, или стрела времени, выводимая из второго начала термодинамики и гипотезы прошлого. Для живых существ, в том числе для нас, стрела времени реальна, поскольку мы живем в закрытой Вселенной на уровне макросостояний, где действует второе начало. Однако интересно вот что: ось, или стрела, времени не вытекает из квантовой теории, так как второе начало термодинамики — элемент классического ньютоновского подхода, который управляет макросостояниями.

Исходя из такого несоответствия между квантовыми микросостояниями, не имеющими оси времени, и классическими макросостояниями, в которых эта ось есть, зададим следующий интереснейший вопрос: может ли разум воспринимать и возникновение микросостояний, и макросостояние с его привязанным к оси движением потока вероятностей? Давайте расположим этот вопрос сзади, по бокам, спереди и на оси времени нашего пространственно-временного разума, чтобы разобрать глубже в следующих главах.

Время — просто термин, обозначающий направление развертывания макросостояний из прошлого в будущее. Время — это место внутри блок-вселенной, которую мы назвали пространственно-временным континуумом. С помощью часов можно измерить интервалы времени точно так же, как линейкой — отрезки пространства. События и изменения происходят в определенном направлении, на оси времени. Теперь у нас есть как минимум начальное понимание того, что на самом деле означает термин «время» и почему у раскрытия макросостояний в нашей жизни есть направленность.

Итак, раскрытие происходит и внутри того, что мы называем пространством, и в том, что мы называем временем — в пространстве-времени. Однако меняющие конфигурацию микросостояния, из которых сформированы макросостояния, сами созданы из энергии, а также из частиц, также сделанных из энергии. И хотя нетрудно представить изменение положения этих частиц, форм компактной энергии, в пространстве-времени, они могут меняться и другими способами. Но как меняться без пространства? Разве это реально? Чтобы понять, рассмотрим движение вдоль кривой вероятности энергии. Переход в другую позицию на этой кривой волен произойти и без пространственного изменения. Этот сдвиг состояния вероятности может быть смыслом потока разума. Мы не знаем всех следствий и значений изменений макросостояний. Некоторые, видимо, связаны с осью, некоторые имеют иные свойства, которые мы вскоре изучим. Когда речь заходит о разуме, движение вдоль кривой распределения вероятностей энергии способно оказаться сутью следствий энергетического потока. Осознание таких изменений, возможно, окажется одним из источников психически сконструированного опыта времени. Например, когда мы видим что-то новое или узнаём больше подробностей, то ощущаем как бы замедление хода времени. Представьте, что вы оказались в некоем городе. Послеобеденная прогулка по незнакомым улицам может показаться целой неделей, хотя тот же временной интервал в привычной обстановке пролетит довольно быстро. Некоторые сравнивают это с плотностью усваиваемых единиц информации, которая формирует наше ощущение течения времени. Однако кроме такого базового ощущения воспринимаемый разумом опыт изменений, разворачивающихся вдоль оси, или стрелы, времени, включает и другие элементы природы времени, которые имеют отношение к нашему путешествию в мир разума.

Теперь я поделюсь с вами ценными размышлениями ученых о природе времени и разума, чтобы вы почувствовали, какие вопросы поднимаются в профессиональной литературе.

Философ Крэйг Каллендер:

Пока специалисты по квантовой гравитации регулярно выдвигают спекулятивные теории, в которых время вообще не существует, гораздо важнее как следует понять его значение в физике — хотя бы для того, чтобы увидеть, что теряется из-за его несуществования… Временное направление — это направление многообразия событий, в котором наши лучшие теории могут рассказать самые сильные, самые содержательные «истории». Иначе говоря, время — это направление, в котором наши теории приобретают как можно больше детерминизма. Время — это не просто «великий усилитель» (Misner, C., Thorne, K. and Wheeler, J.A. (1973) Gravitation. New York: W.H. Freeman), но и великий информатор (2008: 1).

Итак, согласно этому подходу, время формирует наш опыт, но на самом деле оно не течет. Это основанный на вероятности процесс, который мы используем, чтобы получать сведения в жизни.

Физики Родольфо Гамбини и Хорхе Пуллин идут дальше:

В квантовой гравитации нет понятия абсолютного времени. Как и все остальные количественные параметры этой теории, понятие времени надо вводить «относительно», рассматривая поведение некоторых физических количественных параметров с точки зрения других параметров, выбранных в качестве «часов». В этом и других аспектах квантовой механики стандартный взгляд на время сталкивается и с эмпирическими, и с математическими проблемами (2008: 1).

Философ Джордж Эллис подводит немного ближе к тому, к чему мы, может быть, привыкли:

Самое важное свойство времени — то, что оно раскрывается. Настоящее отличается и от прошлого, и от будущего, а они, в свою очередь, совершенно не похожи друг на друга, поскольку прошлое зафиксировано, а будущее можно изменить. Настоящее — это мгновение перехода между двумя упомянутыми состояниями. Время настоящее уже в следующем мгновении окажется в прошлом. Этот процесс воплощения реальности катится непрерывно: хотя мы в силах повлиять на то, что происходит во времени, нельзя повлиять на то, как идет вперед само время. Цитируя Омара Хайяма (E. Fitzgerald, 1989, The Rubaiyat of Omar Khayyam, New York: Penguin): «Вот палец пишет, двигаясь вперед. Ни благочестьем, ни умом не повернуть его, чтоб полстроки исправить, и слезы не помогут смыть слова» (2008: 1).

Один из аспектов ощущения времени — это его движение вперед и необратимость. Но даже такая «асимметрия времени» не всегда присутствует на микроскопическом, квантовом уровне. Как объясняет профессор машиностроения Сет Ллойд: «Время и реальность — это большие, сложные для понимания концепции. Наша работа показывает, что в физической природе времени есть контринтуитивные тонкости. Это пример того, как маленькие квантовые информационные процессы можно использовать для изучения серьезных вопросов природы» (Ллойд, интервью Кэринн Пайкеме в Six Degrees to the Emergence of Reality, , 1 января 2015 года). На микроскопическом уровне оно кажется симметричным — это «симметрия обратимого времени», — но на макроскопическом оно имеет единственное направление, то есть асимметрично, и движется только к тому, что мы называем будущим.

Коллега Ллойда, физик Джейкоб Бьямонте, обращается к новой теории сложных квантовых сетей, рассматривая следующую аналогию: квантовый аспект реальности похож на деревья, а классический (ньютоновский) — на лес. Таким образом, более высокий уровень сложности — классический уровень — в действительности оказывается эмерджентным феноменом компонентов нижнего уровня, то есть деревьев, или квантов. «Один из старейших, и, возможно, самый важный пример эмерджентного возникновения — это вопрос о том, почему мир вокруг нас очень часто хорошо описывает классическая физика, хотя фактически он квантовый».

Философ Джагдиш Хаттьянгади в книге под названием The Emergence of Minds in Space and Time («Эмерджентное возникновение разумов в пространстве и времени») рассматривает вопросы, связанные с нашим путешествием. Вот фрагменты о некоторых из них:

Современное недетерминистское описание физического мира — та часть, которую часто называют классической интерпретацией квантовых феноменов, — указывало бы на то, что эмерджентность не только имеет к ней отношение, но и становится лучшим доступным нам описанием… Это будет показано как уместное и даже критически важное для развития полноценной теории разумов, возникающих в пространстве и времени (2005: 79).

Дальше Хаттьянгади утверждает:

В каждой системе, где расположение физических условий в заданном состоянии не полностью предопределено законами и предыдущими состояниями системы, возможна эмерджентность. Любая теория эмерджентности должна учитывать случайное событие или события, которые ведут к формированию конкретной конфигурации низкоуровневых элементов. Стабильность такой конфигурации очень отличается от того, что ожидается от элементов низкого уровня. Любая стабильная структура начинает проявлять свойства, которых нет у субстрата. Нужно только отметить, что каждая эмерджентная сущность в этом смысле стабильное целое, исток которого нуждается в особом объяснении. Когда она возникла, можно считать, что ее стабильное существование бесконечно поддерживается (2005: 83–84).

Рассматривая соотношение квантовой механики и вклад Нильса Бора в вопросы, касающиеся разума, философ заявляет: «Квантовая механика упоминается не из-за своей авторитетности. Это не аргумент, вытекающий из авторитета Бора. Ее следует привлечь, поскольку она описывает самый нижний уровень, которым занимается физика» (2005: 86).

Затем автор смотрит с точки зрения редукционизма:

Итак, важно отметить, что именно на уровне микрофизики, ниже атомарного, яснее всего проявляется сомнение в отношении редукционизма. Анализ проводит эту антиредуктивную черту вверх до самых высоких уровней всякий раз, когда сущности эмерджентны, причем нередуцируемо. Этот анализ показывает, что, хотя целое всегда состоит из своих частей, типы вещей, лежащие в основе этих частей, не всегда поддаются полному описанию во всех причинных отношениях без указания их взаимодействий с типами вещей, представляющих собой целое, как те целые, которые из них состоят (2005: 87).

Наше путешествие в разум глубоко погружается в представление, что целое больше суммы его частей и оказывается эмерджентно самоорганизующимся явлением, основанным на интеграции.

Хаттьянгади обсуждает и следствия взглядов Нильса Бора:

Его посыл заключается в том, что не следует принимать доктрину редукции. Дело в том, что даже физика не сводится к механике. Самые основополагающие законы природы нельзя понять, не изучив их взаимодействия с более высоким уровнем сущностей. Нет причины ожидать, что жизнь и разум сводятся к механике или даже к промежуточному уровню… Причинная сила эмерджентного целого в сущностях на уровне, составляющем его части (нисходящая причинность), — это свойство, которое можно проиллюстрировать на каждом уровне эмерджентности (2005: 91).

В наши дни ученые довольно интенсивно дискутируют о физике, природе времени и их отношении к нашему опыту разума. Но мы так точно и не знаем, в чем суть понятия «время». Эта неопределенность приглашает нас сохранять открытость для опыта, когда он происходит в том, что можно назвать временем — лингвистическом обозначении неизбежных изменений, когда жизнь разворачивается в событиях по мере того, как опыт эмерджентно возникает из мгновения в мгновение. Эмерджентность из уровней сложных систем кажется хорошим местом, чтобы сделать передышку в изучении времени и разума. И она происходит в настоящем мгновении. Именно сохранение открытости по отношению к жизненным событиям по мере их развертывания и есть суть открытого разума. Я никогда об этом не забуду и, наверное, никогда в полной мере не пойму.

Однажды у меня было выступление в Сиэтле, и чтобы встретиться с друзьями, я далеко ушел от отеля, где проходило мероприятие. Во время ужина мы с товарищем встали из-за стола и пошли искать туалет. К сожалению, в ресторане была какая-то авария, поэтому нам пришлось направиться в отель на другой стороне улицы. Мы пересекли под дождем двор и вошли в вестибюль. И тут ко мне приблизился мужчина в плаще: «Дэн?!» — воскликнул он. Я вздрогнул, посмотрел сквозь падающие с его капюшона капли дождя и сказал: «Да, меня зовут Дэн». Человек снял капюшон, и я узнал физика, с которым познакомился в Италии на встрече по вопросам науки и духовности. Мы поприветствовали друг друга, обнялись, и я спросил, что привело его из Массачусетса в Сиэтл. «Я приехал послушать твое выступление». «Но ведь у меня лекция на другом конце города!» Оказалось, он поселился именно в этой гостинице.

Этот физик, Артур Зайонц — президент Института разума и жизни, основанного при участии нейробиолога Франсиско Варелы и возглавляемого далай-ламой. Цель организации — развитие науки о медитации и других способах обучения разума состраданию и благополучию. Артур присоединился к нам за ужином, а потом мы поделились десертом. Пока мы ели, я поинтересовался, что же современные физики думают о времени.

Время, сказал он нам, не такое, как мы его представляем. Возможно, оно скорее похоже на распределение вероятностей, а не что-то текущее. И поэтому то, что мы называем моментом «сейчас», имеет большую вероятность быть предсказанным, чем то, что мы считаем будущим. Некоторым образом это созвучно с рассуждениями Каллендера о времени как информаторе, феномене, который помогает нам рассказывать самую лучшую историю — ту, которая с наибольшей вероятностью окажется правдивой. Чем дальше от настоящего мгновения, тем меньше определенность.

Этот взгляд на центральную роль вероятности периодически появляется в научных дискуссиях и литературе о природе времени. Как мы говорили, консенсус с некоторыми разногласиями таков: моменты «сейчас», происходившие в том, что мы считаем «прошлым», в действительности настоящие мгновения — моменты «сейчас», но фиксированные и не поддающиеся изменению. Я понимаю, это звучит странно, и некоторые физики с этим не согласятся. Но вся суть вопроса в ощущении, будто что-то течет, независимо от изменений — то, что мы называем «временем». Некоторые ученые не видят никаких доказательств, будто что-то на самом деле течет. В зависимости от уровня реальности — макро- и микросостояния — направленность времени становится более или менее очевидной с изменениями. Но время может вообще быть не «сутью», а системой координат, созданной человеком в разуме и социальной коммуникации, чтобы отмечать изменения. В реальности вполне допустимо отсутствие этого течения, даже если события разворачиваются в том, что мы называем временем. В этом очень конкретном смысле уместно повторить утверждение: «Время, как мы его знаем, на самом деле не существует».

Восприятие прошлого, настоящего и будущего формирует жизнь человека. Например, психология развития открыла, что то, как родитель осмысливает собственные детские переживания, можно считать лучшим предиктором типа привязанности к нему ребенка (Siegel, 2012a). И дети, и взрослые, которые сосредоточиваются на будущем с помощью так называемой проспективной памяти, добиваются лучших результатов, чем те, кто не предвидит того, что произойдет дальше, и не готовится к этому (Schacter, Addis & Buckner, 2007; Spreng, Mar, & Kim, 2009; Miles, Nind & McCrae, 2010). Дэвид Скотт показал в области антропологии: способ передачи коллективной истории в культуре — в виде романа или трагедии — напрямую влияет на будущее (Scott, 2004, 2014).

Все это говорит о том, что, хотя никакого «времени, которое течет», видимо, не существует, наши размышления над ним и осмысление прошлых моментов «сейчас», а также предвидение и планирование будущих моментов «сейчас» играют важную роль в достижении благополучия. Во многом это можно рассматривать как форму временной интеграции: мы соединяем дифференцированные «сейчас» в том, что называем «временем», и это в действительности означает изменение разворачивающихся мгновений жизни.

Этот взгляд имеет важнейшие следствия. Все, что у нас есть, — настоящий момент. И тем не менее значительная часть психической жизни поглощена сконструированным концептом, основанным на восприятии изменений и осознании этого; на понимании ограниченного и ограничивающего «времени». Мы беспокоимся по поводу прошлого, опасаемся будущего и ощущаем, что это самое время проносится мимо, убегает от нас, заканчивается, и его нельзя удержать.

Но при этом происходят изменения: течет не время, а жизнь. Если поток изменений останавливается, фиксируется, то достигает высокой степени вероятности. Это можно обобщенно назвать прошлым событием. Оно довольно определенно. Оно неизменно. Напротив, ситуации, которые происходят в настоящем «сейчас», эмерджентны, поскольку возникают с некой долей неопределенности. Здесь уместно говорить об умеренной степени вероятности. А предполагаемые события, которые мы называем будущими, открыты и имеют самую высокую степень неопределенности. Мы не знаем точно, что произойдет в этом будущем «сейчас».

Эта дискуссия о времени и природе энергии имеет огромное значение для вопросов, которые мы задавали о разуме, и для предположения, что разум — это эмерджентное свойство энергоинформационного потока. Если верно, что субъективный опыт как аспект разума, ощущаемая текстура жизни, возникает из энергоинформационного потока, как первичный элемент — нечто, не сводимое к чему-то другому, — то что здесь означает «время»? Если время — это развертывание потенциала в действительность через целый спектр степеней вероятности, значит, разум возникает в процессе течения энергии по кривой спектра значений вероятности от определенности к неопределенности, от потенциала к действительности.

Мы приближаемся к несколько другому пониманию спектра вероятностей. Во-первых, мы уже рассмотрели природу времени и увидели спектр фиксированного, эмерджентного и открытого. Он соответствует тому, что мы субъективно чувствуем как изменение, часто называем временем и присваиваем ему ярлыки: прошлое, настоящее и будущее. Во-вторых, теперь мы глубже заглядываем в эмерджентность настоящего момента, то есть это не совсем относится к переходам между фиксированным, эмерджентным и открытым. Сосредоточимся же именно на эмерджентности настоящего мгновения, на «здесь и сейчас». Держитесь крепче.

В любом отдельно взятом моменте настоящего энергия находится на конкретной точке кривой вероятностей. Неважно какой, поскольку, как часть настоящего, она возникает постоянно. В некоторые моменты это может быть высочайшая точка, пик определенности. Пример — мысль. Представьте стопроцентную вероятность: вы знаете, что думаете о мосте «Золотые ворота». В другой момент определенность оказывается немного ниже, но имеет близкое к пиковому значение — скажем, 80%. Теперь мысль (образ, воспоминание или эмоция) уже не одна. Вы думаете обо всех мостах, которые знаете или видели в жизни. Затем кривая вероятностей энергии опускается до 50%, и вы оказываетесь в широком пространстве мыслей, представляя все архитектурные сооружения, которые когда-либо видели. Когда кривая уходит еще ниже, скажем, до 20%, вы просто думаете (представляете, вспоминаете, чувствуете) все, что ассоциативно или нет приходит в голову. Как мы подробно разберем в следующей главе, можно испытывать даже почти нулевое значение вероятности на кривой энергии (для удобства это обозначим как 0%, сделав оговорку, что в реальности абсолютный ноль, скорее всего, недостижим). И это легко оказывается источником самого сознания.

Взгляд на разум как на обработчик информации и даже на сознание и его субъективный опыт, указывает на то, что все эти аспекты можно понимать как эмерджентные свойства движения энергетического потока вдоль кривой распределения вероятностей. Несколько лет назад, когда эти идеи — концептуальные рамки, соотносящие квантовый взгляд на энергию и природу разума, — я изложил большой группе физиков, включая Артура Зайонца, они нашли большую поддержку и вызвали сильное возбуждение.

Другую грань разума — самоорганизующееся эмерджентное свойство сложной системы воплощенного в теле и погруженного в отношения потока энергии и информации — также можно осветить иначе благодаря дискуссии об энергии и времени. Самоорганизация, как мы видим, позволяет возникнуть максимальной сложности, объединяя дифференцированные области. Мы назвали эту связь интеграцией, признав, что математики и физики не выбрали бы этот термин, поскольку для них он означает просто сложение. Но под интеграцией часто подразумевается, что целое больше суммы его частей, потому мы и выбрали это слово. Интеграция — естественный результат самоорганизации.

Вероятность меняется, когда потенциал переходит к действительности, а неопределенность открытой возможности преобразуется в определенность потенциала, проявляющего себя как действительность. Так многие описывают свой субъективный опыт. Мы предполагаем, что, хотя этот опыт способен в конце концов оказаться внутренним процессом (то есть мы чувствуем его своим воплощенным разумом, внутри разумошафта), видимо, у нас есть также отношенческий и воплощенный аспекты самоорганизации. Или чувствуем что-то и в субъективном восприятии происходящего между нами. И субъективность, и самоорганизация могут быть аспектами воплощенного в теле и отношениях энергоинформационного потока — ощущениями и регуляторными активностями (в виде сдвигов от потенциала к действительности и обратно).

Именно это и означает «поток энергии». Этот сдвиг может быть силой, с помощью которой самоорганизация непрерывно стремится к интеграции, чтобы стать максимально сложной и создать гармонию. Когда этому потоку что-то мешает, или вероятности не сплетают дифференцированные элементы в связное целое, или мы не интегрированы, мы движемся к хаосу и скованности.

Хаос и скованность стоит рассматривать как конкретные паттерны движения кривой вероятности энергии. Скованность удобно выразить набором фиксированных определенностей или повышенных вероятностей, постоянно и почти без изменений повторяющихся каждый момент. Можно долго находиться в подавленном настроении повышенной вероятности и пережевывать мысли о собственной никчемности или мнимой вине — это становится непрекращающейся действительностью нашей психической жизни. Хаос напоминает состояние крайне разнообразных и одновременно возникающих вероятностей. В отличие от этого, интегративная гармония иллюстрируется многочисленными плавными переходами вдоль кривой динамической вероятности, свободным перемещением из открытой плоскости к плато вероятностей и к пикам актуализированной определенности.

Как это изобразить?

Плоскость возможностей

Я нарисовал эту схему для учеников, когда на поезде возвращался с конференции по вопросам науки и духовности. Теперь это представление о потоке как о сдвигах вероятностей можно применить для рассмотрения глубокой природы разума — и в субъективном опыте, и в самоорганизации.

Со времени Десятилетия мозга я использую колесо сознавания — рефлексивно-созерцательное упражнение. Сначала в работе с пациентами, затем поделился с коллегами, и в конце концов — с участниками мастер-класса. Описанный выше взгляд на энергию и время помогает глубже посмотреть на природу разума и освещает то, что занятия колесом сознавания открывают в природе сознания и разуме в целом.

Мы подробнее займемся колесом сознавания и вопросами потока разума в следующей главе. В этой же при изучении «когда» разума нам пришлось сделать шаг в сторону от того, что на поверхности кажется реальным, например, субъективного чувства времени, и глубже погрузиться в поток изменений и природу разума.

Чувствуете ли вы, как ежемоментно изменяются вероятности чувств, мыслей или воспоминаний? Этот субъективный опыт отражает сдвиги текущей внутри энергии — в вашем теле, голове или межличностных отношениях, и даже в отношениях с окружающей средой. Здесь и сейчас мы рассматриваем, как ощущаются ваши разумошафт и разумосфера, а также каково было бы попробовать концептуальный конструктивный поток, сдвиги функций вероятности и движения вдоль универсальной кривой распределения вероятностей энергии.

Почему это важно и как концептуально осмысливать такие сдвиги? Идея в следующем: если выработать способность отличать проведение от конструктора в разворачивающемся из мгновения в мгновение опыте, это и будет шагом к интеграции. Почему? Да потому что вы будете дифференцировать базовый опыт разума.

Представьте, что далее вы слегка расширили рамки и включили «носок» (SOCK) — ощущение, наблюдение, концептуализацию и знание. Мы помним, что ощущение — сердце проведения, наблюдение — мост между проведением и конструкцией, а концептуализация — это конструкция. Знание правды, чувство целостности и «утвердительности» вещей может быть неким сплетением проведения и конструкции. Это интеграция ясного видения. Интеграция благополучия.

Пытаясь концептуально осмыслить, что же такое разум, мы делаем шаг к ослаблению некоторых фильтров «снизу вверх», которые неосознанно закрывают нам доступ к полноте текущей жизни. Например, представление, что времени может не хватать, что оно закончится, заставляет тревожиться и чувствовать экзистенциальную опустошенность. Мой друг Джон О’Донохью говорил, что время ощущается «мелким песком в руке». Его не стало в 2008 году, и сейчас мне очень хотелось бы побеседовать с ним о том, что время не может ускользать. Принятие идеи, будто осознавание изменений служит источником субъективного ощущения «времени как чего-то, что течет и истекает», освободит нас от этого экзистенциального страха.

Предлагаю поразмышлять, что время — на самом деле изменения, которые разум воспринимает как сдвиги вероятности. Разум сам возникает как сдвиг вероятностей, а не как некий «существительный» объект, движущийся с течением времени. Благодаря этому можно находиться в текущем моменте, быть открытыми для всего, возникающего во всех потоках сознавания.

Я приглашаю воспринять эти концепции и подумать над ними, понаблюдать за переживаниями, рассматривая их в своей жизни; ощутить настоящее мгновение, исходя из этой концептуальной системы координат, и открыть поток познавания, чтобы полностью впитать свои ощущения, наблюдения и концептуализации. Благодаря этому сплетенному «носку» (SOCK) вы полнее откроете свою жизнь для мощи и возможностей присутствия.

Присутствие — портал в интеграцию.

Назад: Сонастройка, интеграция и время

Дальше: Глава 9. Существует ли континуум, соединяющий сознание, познание и сообщество