Глава 37

Две недели без перерыва шел допрос пленных. Наши предположения полностью подтвердились, это были профессиональные наёмники, собранные со всего света. Всего их было нанято неизвестными лицами пять тысяч человек. Начали их доставлять под видом туристов в королевство ещё до убийства монарха, последняя партия пришла за день до закрытия на карантин орбитальной станции. На Лейрин их разместили в нескольких подземных казармах, вооружили и провели многочисленные учения. Кто это сделал, наёмники не знали, но хорошо знали, что им предстоит сделать. В их задачу входили захват королевского дворца и физическая ликвидация всех, кто в нём находится. Наградой за работу были дворцовые трофеи и сокровищница, в которую я так за всё это время и не удосужился наведаться.

В плен нам сдались чуть более двух тысяч наемников, в том числе и их командир с двумя заместителями, многие из них были ранены и покалечены, вот только что-либо толкового они, к сожалению, сообщить не могли. Кто их нанял, кто доставлял в королевство, кто вооружал и кто поставил задачу, они не знали, из-за чего следствие не то чтобы застопорилось, но продвигалось с большим скрипом. Следственные группы из числа местных и моих контрразведчиков из ферсианского подполья, не зная сна и отдыха, носом землю рыли, чтобы выйти на тех, кто устроил эту атаку, но пока результатов не было, слишком уж всё профессионально было проделано, что называется, на самом высшем уровне.

Мои размышления прервал настойчивый вызов коммутатора, пришлось отвлечься. На том конце был Ржавый собственной персоной, пришлось соединить.

– Привет, командир, скажи своим архаровцам, чтобы меня пропустили, есть кое-какая новая информация, о которой я бы хотел переговорить с глазу на глаз.

– А тебя разве не пропускают? – в немалой степени удивился я, рассматривая его физиономию, покрытую густой двухнедельной щетиной с редкой проседью.

– В том-то и дело, что нет, твоя личная охрана требует, чтобы ты лично спустил им приказ. Перестраховываются, и правильно, кстати говоря, делают, после всего произошедшего бдительность превыше всего, и никак иначе.

– Хорошо, я сейчас распоряжусь.

Переключив канал, я отдал приказ начальнику дежурного наряда пропустить Ржавого, продолжая при этом просматривать поступающие отчёты, где-то удалось запустить предприятие, где-то вот-вот запустят производственную линию и так далее. Тяжелейшая ситуация выправлялась, хоть это давалось с огромным трудом, как правило, образно выражаясь, через пинки да затрещины, но по-другому почему-то никак не получалось. Пришлось даже пойти на радикальные меры и взять бюджетообразующие предприятия под внешнее управление, а то частные собственники даже не пошевелились, тем более многие из них вообще куда-то свалили, похоже даже с концами. О национализации пока разговор не шёл, сначала надо было выстроить твёрдую вертикаль власти и вообще легитимизировать саму новую власть, и вот тогда можно будет подумать и насчёт национализации стратегических отраслей экономики, а пока об этом можно только мечтать.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл Ржавый в цивильном дорогом костюме, от которого шёл аромат тонко подобранной мужской туалетной воды, без всякого сомнения, выбирала женщина, и кажется, догадываюсь, кто…

Присев в кресло напротив, Ржавый оглядел меня и, кивнув каким-то своим мыслям, заговорил:

– Мы выяснили, кто этот председатель Комитета спасения родины. Это один из пасторов секты, основанной на Ферси спецслужбами Священного союза, его настоящее имя Саймон Грейс. Проходил полугодичные курсы на Ферси в Институте религиозных свобод, был подданным Империи Орла, но сменил подданство на лейрианское более года назад. С психикой у него не совсем в порядке, до оккупации Ферси несколько раз помещался в психиатрический стационар, где проходил углублённое лечение. В общем, человек со справкой о недееспособности. Съёмки проводились на фоне развалин одного из посёлков на Ферси, в смысле за всем этим фейком со всех сторон торчат ушки спецслужб Священного союза. Постановка довольно качественная, но не без огрехов, благодаря которым наши спецы и смогли вычислить точное место съёмок. Этот сумасшедший пастор сейчас находится на Ферси в столичном округе и частенько захаживает в твоё варьете. Бывает в казино по соседству, играет по-крупному. Я попросил Лося за ним понаблюдать, но пока не трогать, для начала надо выяснить его круг знакомств, а уж тогда подготавливать операцию по его захвату вместе с компанией.

Гм, растёт Ржавый прямо на глазах, подумалось мне, так, глядишь, и в конкуренты Лосю выбьется, как бы в дальнейшем враждовать между собой не стали на почве конкуренции, так сказать. Придётся их как-то развести, чтобы между собой особо не пересекались, а то ещё не хватало мне в ближнем кругу свар и жёсткой игры на выживание.

– Отлично поработал, хвалю. Вот и занимайся этим пастором дальше, как только на Ферси произойдёт восстание, хватайте его и всех тех, кто с ним связан. Доставьте сюда, будем разбираться с ними в особом порядке, – распорядился я. – Как там твоя подружка Алисия де Оливейра, свои торговые карго с Ферси вывела?

Ухмыльнувшись, Ржавый стал отчитываться:

– Да, корабли покинули систему Ардана. Под завязку загрузились товаром и полным ходом идут сюда, недели через две будут. В трюмах в основном продовольствие и строительная техника, как раз то, что нам сейчас позарез необходимо. Лось поступил мудро, он активно избавляется от наличности Священного союза, вкладываясь в ликвидный товар и золото, а также в антиквариат, ну ещё открыл несколько счетов на подставные лица в некоторых мирах Союза. Уже сейчас практически все схроны под завязку полны, так что после восстания мы без бабла не останемся, будет на что встретить безбедную старость и поддержать наших ветеранов, не полагаясь на маленькие пособия Империи Орла.

– Неплохо, – согласился я, – будет у нас свой золотой запас, на случай, если придётся в срочном порядке уносить ноги.

Поговорив ещё несколько минут о текущих делах, Ржавый ушёл, а я остался один. Посидев в задумчивости какое-то время, я решил вновь взяться за отчёты, но дело, хоть убей, не шло, напрочь настрой исчез. Помучавшись какое-то время, я вызвал начальника дежурного наряда и велел готовить глайдер и сопровождение охраны.

Первым делом наведался в больницы, поговорил с пациентами и, выяснив нужды, пообщался с медиками. Записав целый список необходимого, облетел стройки, побеседовал с работающим людом, выслушал жалобы и разъяснил текущую обстановку и наши перспективы. Посетил несколько заводов и фабрик, ознакомился с выпускаемым товарным ассортиментом и перспективами развития новых производственных линий и количеством будущих рабочих мест. Опять же выслушал многочисленные жалобы и всякие предложения, многие из которых оказались на удивление дельными.

Поздно вечером вернувшись в особняк, я попарился от души и, присев на веранде, глубоко задумался. Всё тянуть на себе чисто физически невозможно, надо было воссоздавать хоть какой-нибудь парламент с народными представителями, кто будет с людьми напрямую работать, иначе с народными проблемами и разбираться будет особо некому, нужна была действенная обратная связь между народом и властью. Попив горячего чайку, я взялся за планшет и набрал номер барона Альбрехта.

– Добрый вечер, сир, – поприветствовал он меня, всем видом выражая готовность выполнить любой приказ.

Поприветствовав его в ответ, я помолчал несколько мгновений и устало заговорил:

– Симеон, я предлагаю вам заняться формированием Учредительного собрания королевства Лейрин. Дело для вас новое и необычное, вы вправе отказаться, я не настаиваю, но хотелось бы, чтобы именно вы за эту сложную задачу взялись.

Барон как-то больно уж загадочно посмотрел на меня и с глубоким уважением ответил:

– Это для меня большая честь, сир, я принимаю ваше предложение и приложу все свои силы и даже сверх того, чтобы выполнить ваше поручение.

– В таком случае с завтрашнего дня сдайте дела своему заместителю и немедленно приступайте к подготовке созыва Учредительного собрания. Будут какие-то трудности или потребности в ресурсах, обращайтесь ко мне сразу напрямую. Все, что в моих силах, я сделаю.

Озадачив барона Альбрехта столь сложной задачей, я с ним попрощался и отключил связь, переключился на новостные голоканалы. Выбрав новости из Священного союза и взглянув на трансляцию в режиме онлайн, я чуть с пуфика не свалился от неожиданности. В столице Союза проходили не просто протестные манифестации, а самые что ни на есть натуральные погромы и грабежи магазинов и супермаркетов, и всё это веселье сопровождалось пожарами, драками, поножовщиной и эпизодическими перестрелками между различными бандами за хабар. Сил правопорядка и армии не наблюдалось вообще, никто не разгонял толпы мародёров и не препятствовал уличным бандам чинить беспредел, что было крайне подозрительным, если не сказать больше.

Переключившись на голоканалы Империи Орла и пересмотрев кучу всяких ток-шоу, довольно быстро сообразил, что и в империи далеко не всё так гладко, определённо все эти передачи раскачивали внутриполитическую обстановку, и это было не просто так. Определённо за этим что-то такое стояло. Такие пропагандистские раскачки общества всегда делают с какой-то определённой целью. То ли для скрытой мобилизации, то ли для войны, или… Или для массовых беспорядков, под прикрытием которых проводятся мутные дела или передел собственности в среде элиты, или крайне необходимые реформы, которые невозможно провести в обычной мирной обстановке из-за активного противодействия крайне влиятельных сил.

Выключив планшет, я поднялся с пуфика и в задумчивости, заложив руки за спину, прошёлся по веранде и, остановившись возле небольшого водопада, глядя на журчащую водичку, стал осмысливать всё то, что увидел в сети. Элиты были расколоты как в Священном союзе, так и в Империи Орла, хотя, хотя, хотя… Тут вполне может иметь место и сговор между частью элит Союза и империи, и всё происходящее не более чем постановка для плебса и среднего властного звена, вот только с какой целью – совершенно непонятно. Без инсайдерской информации и не узнаешь, так ли это на самом деле.

От тяжёлых размышлений у меня аж в висках заломило. Вновь пройдясь по веранде, я остановился и, облокотившись на перила, продолжил свои размышления, но неожиданно за моей спиной настойчиво запиликал планшет, сообщавший о поступлении экстренных новостей. Неспешно оттолкнувшись от перил, я подошёл к столу и, взяв его в руки, не поверил своим глазам. На Ферси началось восстание, хотя по сообщениям Лося оно должно было произойти через пять дней. Подробностей произошедшего практически не было. Разве что постоянно крутили парочку коротких видео, где было видно, как ферсианское подполье из засад расстреливает военную колонну и сбивает несколько штурмовых глайдеров, сопровождавших её.

Бросившись в рабочий кабинет к коммутатору, я быстро набрал номер своего заместителя. Минут пять он не отзывался, но потом пошло соединение, и на экране появилось серьёзное лицо Лося.

– Привет, командир, ты уже знаешь, что мы подняли восстание?

– Да вот только что в экстренных новостях увидел. Почему раньше срока начали атаку? – с любопытством поинтересовался я, внимательно вглядываясь в спокойное лицо Лося.

Глубоко вздохнув, он покачал головой.

– Неожиданно приказ пришёл на немедленное выступление, вот и пришлось в срочном порядке вносить коррективы в план восстания. На данную минуту две орбитальные крепости, космопорт и центральные военные склады, а также станция объективного космического контроля в наших руках. Авиабаза противника уничтожена, в ближайший час захватим оккупационную администрацию. Орбитальную причальную станцию пока не трогаем, давая возможность многим эвакуироваться, как того требует Генеральный штаб. В общем, максимум через сутки возьмём всю планету под полный контроль и займёмся зачисткой территории от коллаборационистов, предателей, а также остатков войсковых подразделений Ордена крестоносцев. ВКС империи, по моей информации, войдёт в систему Ардана примерно через час после того, как её покинет последний борт с эвакуантами, и на этом нашу миссию можно смело считать завершённой.

– Ну что ж, – с облегчением выдохнул я, – желаю вам удачи. Как только сдадите дела, я за вами лично прилечу и заберу на Лейрин, вы мне здесь позарез нужны. У меня тут жуткий кадровый голод, хотя местные и неплохие парни, но я им пока особо не доверяю, сам понимаешь, доверие ещё заслужить надо. Работы поле непаханое, должностных вакансий немерено, как и карьерных перспектив. Хотя, конечно, тут далеко не всё так просто, как на Ферси, главным образом из-за местной родовой аристократии, но она пока сидит тихо и не отсвечивает, а как там дальше будет, неизвестно ещё. Если начнёт выпендриваться, придётся прищучить и указать её реальное место, вплоть до национализации движимого имущества и других ценных активов.

– С удовольствием, – согласился Лось, – а то у меня что-то нет совершенно никакого желания вновь рядовым или, там, сержантом возвращаться в строй какого-нибудь имперского легиона, на свободе и вольных хлебах как-то оно поинтереснее будет.

– Ладно, Лось, не буду тебя отвлекать, работай, но по мере возможности держи меня в курсе происходящего, – распорядился я и, попрощавшись со своим заместителем, отключил связь, присел на диванчик и глубоко задумался. Генеральный штаб Империи Орла спешил, видимо это было напрямую связано с внутриполитической обстановкой, иначе такую спешку объяснить практически невозможно.

Послышался какой-то шорох в высоких декоративных кустах, затем чей-то протяжный стон, и всё затихло. Немедленно среагировав, я ушёл под прикрытие мраморной колонны вызвал начальника дежурной смены охраны и требовательно поинтересовался:

– Что в парке происходит?

– Какой-то парень перелез через забор и хотел попасть в особняк, но мы его задержали и сейчас будем допрашивать, – нехотя отозвался он, совсем не горя желанием беспокоить меня, на его взгляд, какой-то мелочью.

– Где задержанный сейчас находится?

– Мы его под конвоем сопроводили в здание охраны.

– Хорошо, я сейчас подойду, – проговорил я, желая лично посмотреть на того, кто решился проникнуть в хорошо охраняемый особняк. Не то чтобы мне сильно хотелось это сделать, просто работать уже не хотелось, а спать было ещё рано, вот я и решил немного отвлечься и посмотреть на возможного злоумышленника.

Спустившись по ступенькам с веранды, я по дорожке прошёлся до небольшого здания, где квартировала моя личная охрана, и, открыв дверь, вошёл внутрь и увидел молодого парня лет пятнадцати от роду со скованными за спиной руками. Он не брыкался и не сопротивлялся, но смотрел на моих телохранителей с дерзким вызовом во взгляде. Он был далеко не трус.

– Как тебя зовут, парнишка? – с любопытством разглядывая его, поинтересовался я, приблизившись к нему чуть ближе.

– Эдвард Свардс, – с некоторым вызовом ответил он, продолжая спокойно стоять и не делать резких движений, способных спровоцировать мою личную охрану на применение физической силы или спецсредств.

– Так и зачем ты сюда проник, Эдвард Свардс?

– Я хочу лично передать послание от нашей школы господину Махно.

– Так передавай его, я внимательно слушаю, – с немалым удивлением взирая на него, отозвался я, не совсем понимая, что школьникам от меня могло вообще потребоваться.

– Нет, я должен лично ему передать это послание, – категорично заявил он, приняв горделивую осанку.

– Я и есть тот самый господин Махно, так что говори смело, а я тебя внимательно выслушаю.

С недоверием оглядев меня, парнишка вздохнул и заговорил:

– Через месяц начинается учебный год, а у нас школа полуразрушенная, нет тетрадей, учебников и учебных пособий. Да что там, у нас практически ничего нет. И как теперь учиться, мы не знаем, вот и просим вас оказать нам хоть какую-нибудь помощь.

Вот же блин, а ведь это у меня совсем вылетело из головы. Учёба ведь это очень важно, а я, осёл педальный, об этом даже и не вспомнил, замотался совсем. Все осваивать самому приходиться буквально с колёс, а министры и их заместители даже и полусловом не обмолвились о необходимости налаживания образовательного процесса. Надо будет завтра им навставлять пистонов по полной программе, да и не было у нас министра образования и культуры, а это огромное упущение с моей стороны.

Подумав некоторое время, я внимательно вгляделся в дерзкие глаза юнца и решительно распорядился:

– Собираемся и летим в твою школу, и на месте посмотрим, чем я смогу вам помочь.

Парню сняли браслеты, и я вместе с ним в сопровождении двух десятков личной охраны погрузился на армейский глайдер и вылетел на указанное место. Был поздний вечер, и кого-либо я там застать не надеялся, но мне захотелось лично посмотреть на то, что осталось от школы, и хоть как-то разобраться, как и чем я могу помочь. Дело-то и вправду очень важное, без всякой иронии, государственного значения, требующее постоянной заботы и чуткого внимания.

Подлетев на место, первый глайдер просканировал окружающее пространство и, не обнаружив возможной засады, приземлился и высадил десант. Когда бойцы заняли позиции, мой глайдер приземлился, и я вместе с парнем покинул борт и осмотрел то, что осталось от средней образовательной школы. А осталась от неё примерно половина, да и та сильно пострадала. Окон нет, крыша во многих местах пробита, кругом щебень и куски арматуры с бетоном. Учиться в таких условиях, конечно, нельзя, но кто хочет, тот и в таких условиях будет грызть гранит науки, но всё же куда лучше, если для этого есть надлежащие условия. Походив по развалинам и позаглядывав в кое-какие учебные классы, я неожиданно для себя натолкнулся на нескольких человек, которые своими силами хоть как-то пытались привести в порядок несколько кабинетов. Они настолько были заняты, что даже не обратили на нас ровным счётом никакого внимания, пришлось подойти.

– Добрый вечер, дамы и господа, позвольте полюбопытствовать, что вы здесь делаете в столь позднее время?

Люди оторвались от работы и с немалым удивлением посмотрели на меня, и одна женщина средних лет, с миловидным лицом, сделав пару шагов мне навстречу, поглядывая краем глаза на вооружённую охрану, с вызовом произнесла:

– А что, разве это запрещено? Насколько я знаю, комендантский час был отменён пять дней назад, так что мы в своём праве.

Примиряюще подняв руки, я сделал ей шаг навстречу и спокойно ответил:

– Да, вы правы, комендантский час моим указом был отменён, но всё-таки я хотел бы знать, чем вы сейчас здесь занимаетесь?

Мгновенно сообразив, кто перед ней стоит, женщина уже без всякого вызова ответила:

– Мы преподавательский состав среднеобразовательной школы, своими силами пытаемся привести в порядок хотя бы несколько учебных классов, чтобы их подготовить к началу учебного года. Дело трудное, но мы уж как-нибудь управимся.

– Достойное занятие, – согласился я и, помолчав несколько мгновений, поинтересовался: – Простите, сударыня, как ваше имя и занимаемая должность?

– Я директор Екатерина Аврон, возглавляю вверенную мне школу уже двенадцать лет, – представилась она и с выжиданием посмотрела на меня, как бы давая намёк, что и мне не мешало бы представиться даме.

– Позвольте представиться: Нестор Иванович Махно, глава временной администрации переходного периода королевства Лейрин.

– Очень приятно, сир, – произнесла она, делая достаточно неуклюжий реверанс.

Чуть склонив голову в ответ, я помолчал несколько мгновений, всматриваясь в усталые глаза женщины, и задал вопрос:

– Насколько я понимаю, вам помощи нет, как и нет её и для других школ, я прав?

– Да, вы совершенно правы, сир. Помощи никакой нет, но мы всё понимаем, сейчас все силы брошены на устранение последствий боёв в Центральном округе, так что мы не ропщем, единственная просьба – посодействовать в закупке учебных программ, школьных учебников и учебных пособий, – выдохнула она и, обернувшись к своим подчинённым, с благожелательностью кивнула, поощряя их к вступлению в дискуссию.

– Хорошо, – после минутной паузы отозвался я, – обещаю, сделаю все, что только в моих силах, чтобы обеспечить все школы необходимым инвентарём, обеспечивающим непрерывный процесс обучения к началу учебного сезона. Кое-какую строительную технику и рабочие бригады я выделю на восстановление школ, но крайне необходимо детей и подростков привлечь к этому делу, нечего им по улицам без дела шататься и сбиваться в уличные банды. Работать, разумеется, должны согласно возрастному нормативу, под бдительным надзором педагогов и вожатых, а также медработников. Надо приучать детей и подростков к дисциплине и трудовой культуре с этикой, иначе мы упустим подрастающее поколение и сами не возрадуемся от того, что из них выйдет в конечном итоге.

– Простите, а вы, случаем, не педагогическое образование имеете? – с искренним интересом спросила Екатерина Аврон, с профессиональным интересом всматриваясь в меня.

– Нет, не учился я на педагога, но кое-какое представление об этой очень важной и уважаемой профессии имею, – отрицательно покачав головой, ответил я и задумался на некоторое время. Нужен был тот человек, что возьмёт на себя столь тяжкий труд поднимать из руин школы и образование. Это должен быть настоящий талантливый фанатик своего дела, обычный чиновник здесь определённо не годится. Образование слишком важное, социально значимое дело, чтобы отдавать его на откуп обычным чинушам.

– А знаете, сударыня, я предлагаю вам занять пост министра образования с полным правом голоса в кабинете министров. Больших окладов не обещаю, зато работы будет очень много, да вы и сами это прекрасно понимаете. Ну, так как, принимаете моё предложение?

– Ой, а разве так бывает?! – в полной растерянности воскликнула она и, озираясь по сторонам, взглянула на своих коллег, пребывающих чуть ли не в шоковом состоянии от озвученного мною предложения.

– Ведь кто-то же должен делать эту работу, так почему бы не вам заняться этим нелёгким делом, тем более у вас есть достаточный опыт руководства школой и соответствующая компетенция, – пожав плечами, проронил я и, помолчав несколько мгновений, заговорил вновь: – Ну же, сударыня, решайтесь, это ваш шанс войти в историю королевства.

– Вы серьёзно это говорите? – с недоверием в голосе спросила директриса, продолжая в полной растерянности посматривать на коллег.

– Какие тут могут быть шутки. Я говорю совершенно серьёзно, нельзя допустить срыва начала учебного года.

Помолчав несколько мгновений, Екатерина Аврон, продолжая пребывать в ошеломлённом состоянии, произнесла:

– Хорошо, сир, я принимаю ваше предложение.

Дружелюбно улыбнувшись, я поздравил её с новым высоким назначением и пожал руку.

– Завтра в десять часов жду вас в приёмной, я подпишу приказ о вашем назначении, и мы поговорим уже более обстоятельно и предметно на тему, как нам восстановить надлежащее функционирование школ и других королевских учебных заведений. Да, и вот ещё что… – Отдав команду привести юнца и дождавшись, когда того приведут, я обратился к теперь уже министру: – Благодарить меня за назначение не стоит, так как в нынешнее время это каторга, на которой вам придется, словно рабыне, пахать с утра до поздней ночи. Поблагодарите вашего ученика Эдварда Свардса, именно из-за него я обратил внимание на данную проблему. Будьте добры, сопроводите его домой к родителям, и на этом позвольте откланяться.

Попрощавшись с коллективом учителей, я, пребывая в задумчивом состоянии, вернулся в глайдер и полетел в особняк. Пока летел, всё время думал, меланхолично поглядывая в иллюминатор. Я действительно упустил из виду образование и образовательные учреждения, что не делало мне чести. Да, это была моя личная ошибка, и я её всецело признавал. Посещение школьных развалин здорово прочистило мне мозги. В ближайшее время надо будет посетить как можно большее число школ и уяснить для себя обстановку, но не только.

Жизненно необходимо было обратить самое пристальное внимание на королевские университеты и пообщаться со студентами. Без негласного надзора и скрытого управления, с этой свободолюбивой публикой в ближайшем будущем могут быть очень серьёзные проблемы, мало ли что многим из них в головы придёт или кто-то в их головы вложит. Университеты – это кузница высокоинтеллектуальных кадров, а это значит, талантливых, способных и трудолюбивых студентов в обязательном порядке надо привлекать в формирующийся государственный аппарат и продвигать их по карьерной лестнице. Ведь не просто так студентов собирали в строительные отряды и посылали на строящиеся стратегически важные объекты. Во-первых, они зарабатывали деньги, во-вторых, у них было мало времени на всякие глупости и дурь, ну и, в-третьих, совместный труд сплачивает коллектив, а также налаживает горизонтальные связи в студенческой среде. Это своего рода скрытые механизмы для управления студентами из числа бедных семей и представителей среднего класса, им и стипендии небольшие платят, как раз для того, чтобы побудить их активно подрабатывать, лишая тем самым свободного времени, направляя их неуёмную энергию в конструктивное русло. Совсем иное дело студенты из старых и состоятельных кругов, к ним эти методы воздействия не так уж и применимы. Там действуют давно сформировавшиеся ограничения в семьях, такие как забота о чести семьи, своего круга и деловой репутации. Самая дурная категория студентов – отпрыски нуворишей, на них не действуют обычные методы и не действуют внутрисемейные ограничения, так как в этих семьях нет чётко сформированных традиций, оттого они и исполняют всякие непотребства, вызывая в обществе раздражение и озлобленность. И со всеми этими делами мне предстояло разбираться, что, по правде говоря, было крайне непростой задачей.

Уже глубокой ночью покинув комфортабельный салон хорошо бронированного глайдера, я вошёл в особняк и, почистив зубы, прошёл в спальную комнату и, скинув одежду, устало завалился на мягкую кровать.