Глава 12
«23 апреля 1848 года
Моя дражайшая Мэри,
надеюсь, ты получишь это письмо в добром здравии. Такое облегчение – сидеть за письменным столом с пером в руке и знать, что мои каракули предстанут перед твоими любимыми глазами и будут разобраны проницательным умом, которым ты всегда обладала. Здесь мне не с кем поговорить откровенно, и, честно говоря, статус жены оказался более одиноким родом занятий, чем я предполагала. Ты когда-нибудь испытываешь сходные чувства, Мэри? Или это неуважительный вопрос? Надеюсь, ты не обидишься, ведь ты знаешь, как высоко я ценю твоего дорогого Кэллама и что я считаю его названым братом.
Сегодня статья Джеймса Янга Симпсона была опубликована в газете „Таймс“, и хотя мы выписываем только „Скотсмэн“, мистер Уотсон показал это непотребство моему мужу, который с тех пор пребывает в великой ярости. Я велела повару приготовить его любимое блюдо на ужин, пудинг с голубями, но это ни в малейшей степени не утешило его.
Хотелось бы мне никогда не видеть эту газету, но когда я начала читать, то оказалась бессильной прекратить это занятие. Там подробно говорилось о глубоких познаниях доктора Симпсона и о его предполагаемых открытиях в области родовспоможения и анестезии. Но язык был настолько льстивым, что мне стало тошно. Все без памяти влюблены в этого человека, как будто он не может ошибаться, и это суровое испытание для моего мужа. Мой мистер Локхарт на несколько минут опоздал на родовые схватки у одной дамы, и сейчас она кричит, как банши.
У мистера Локхарта до сих пор очень много посетителей, и его приемная, где ожидают пациенты, всегда полна народу, но он все равно недоволен. Его угнетает статус пациентов. Он хочет иметь таких клиентов, как леди Анструзер, но вынужден довольствоваться торговцами сукном и фармацевтами. Кстати, последняя заплатила за лауданум, который мистер Локхарт дал мне попробовать. Он оказывает приятнейшее воздействие, но на следующий день я чувствовала себя пустоголовой и неуклюжей. Я не беспокоюсь об этом, но мистер Локхарт прописал мне особый режим. Он задает мне массу вопросов и записывает ответы в свою книжку. Поэтому мы сблизились, как никогда раньше. Он надеется доказать, что лауданум гораздо лучше хлороформа. По его словам, это безопаснее, чем применение нового вещества, а его эксперименты предназначены для большего блага людей, страдающих после хирургических операций, и женщин, в муках рожающих детей, но мне кажется, что он хочет превзойти и унизить Симпсона. Занять его место и объявить его своим по праву собственности.
Друзья поощряют его и подталкивают к продолжению борьбы. Я спустилась по задней лестнице и миновала гостиную, где они пили виски после ужина, когда услышала гулкий голос мистера Кэмпбелла, который говорил мистеру Локхарту, что пациенты не могут оценить его гениальность и что ему нужно закрыть двери для всех, кроме наиболее достойных. „Ты должен быть тверд, – громко произнес он. – Отвернись от низших ради того, чтобы порог твоего дома могли пересечь только люди высшего сословия“. Мне хотелось распахнуть дверь и сказать этому человеку, что он болтает чепуху. Мистер Локхарт навещал пациентов в эдинбургском доме престарелых, а в тот же день, когда его назначили личным врачом королевы, он помогал принимать роды у жены рыбака на паромной переправе. Кроме того, как мы будем жить, если мистер Локхарт начнет отказывать своим пациентам?
Твоя любящая Джесси.
P. S. Мой последний вопрос не был праздным, и я жажду твоего ответа. Как бы неуместно это ни звучало, но мне нужен твой совет».
* * *
Проходя мимо кабинета Джейми, Стелла послала жизнерадостное приветствие в адрес закрытой двери, понимая, что он вряд ли мог услышать ее. Скорее всего он сидел в наушниках и медитировал, или слушал аудиокнигу, или прослушивал документы через голосового помощника, как он делал во время своих утренних упражнений. Она почувствовала, что улыбается, и поспешила стереть улыбку с лица. Не следовало поддаваться обаянию чокнутого мужчины и ребенка в одном лице. Категорически не следовало.
На кухне стоял потрясающий запах кофе, но Эсме нигде не было видно. Стелла налила себе щедрую порцию и задумалась о завтраке. Джейми еще не подкрепился, так что ее обоняние не оскорблял запах черной фасоли или обезжиренного тунца. А также углеводов. Помощь Эсме явно была отвергнута, так как в хлебнице ничего не осталось, а в форме для духовки лежал только кусочек фруктового пирога. Стелла не захотела доедать его, поэтому взяла яблоко и повернулась, готовая отправиться в свой кабинет и открыть архивную коробку, доставленную курьером из библиотеки. Потом она увидела фигуру в дверном проеме и вздрогнула, пролив горячий кофе из кружки.
– Прошу прощения: не хотел вас пугать.
Стелла сразу же узнала голос, но потребовалось несколько секунд, чтобы воссоединить его с физическим присутствием гостя.
После бесчисленных телефонных разговоров она составила чрезвычайно подробное представление о Натане. В ее воображении он был огромным, как медведь, и постоянно держал сигару в зубах. Он носил широкое пальто, его прилизанные черные волосы седели у висков, а лицо было покрыто искусственным загаром.
Реальный Натан оказался немного выше, чем она сама, худощавым и моложавым, словно подросток. У него были светло-каштановые волосы, искусно завитые в локоны по бокам, и карие оленьи глаза.
– Вы здесь, – сказала Стелла, все еще пытаясь совместить мысленный образ с действительностью. – Когда вы приехали?
– Вчера вечером. Или позавчера. Или завтра. Проклятущий джетлаг. – Он явно оценивал ее, пока говорил, меряя ее взглядом с головы до ног с легкой улыбкой на губах. – Впрочем, любезный прием возмещает любые сложности. Вы всегда выглядите так хорошо по утрам?
– Не желаете ли кофе? – Стелла добавила в свой тон максимум профессиональной отрешенности, но улыбка Натана стала еще шире.
– Ваш акцент восхитителен. Разумеется, не такой очаровательный, как у Джейми, но ведь это он – звезда местного шоу.
– Оставляю вас наедине с его богами, – сказала Стелла. Она надеялась, что Натан освободит ей дорогу, но он не стал этого делать, заставив ее повернуться боком и протиснуться мимо.
* * *
Стелла уединилась в кабинете и погрузилась в свои исследования, пока Джейми устроил Натану экскурсию по территории поместья.
«Моя дражайшая Мэри,
Мне неуютно здесь и хочется вернуться домой. В этом доме обитают злые духи…»
Далее следовали неразборчивые каракули. Следующий фрагмент, который Стелла смогла прочитать, выглядел очень тревожно, и она сочувственно покачала головой. Даже слова казались испуганными и клонились в разные стороны.
«Мэри, я не могу даже сказать, что они принесли в дом. Это нечестивая вещь, и теперь наши души в опасности».
– Вот где вы прячетесь! – Натан распахнул дверь и прислонился к косяку.
– Я не прячусь, а работаю, – сказала Стелла. Ее неприязнь к этому человеку не уменьшилась после личной встречи с ним.
– Вы мне нужны. – Он повернулся и вышел, щелкнув пальцами.
Стелла осталась на месте. Через несколько секунд он вернулся.
– Кажется, вы не понимаете, как это устроено. Это… – он щелкнул пальцами, – это значит, что вы следуете за мной.
– Я работаю не на вас, а на мистера Манро, – ответила Стелла. Годы временной работы в разных офисах со множеством начальников, у которых имелись разные понятия о стиле управления, научили ее проводить четкие границы лояльности. – Я никогда не откликалась на щелчки пальцами и не собираюсь этого делать.
Натан выглядел приятно изумленным:
– Вы восхитительны и знаете об этом, верно?
Стелла открыла рот для ответа, но Натан продолжил:
– Так или иначе, нам нужно поговорить. Если вы руководствуетесь не только лучшими побуждениями, но и личными интересами, – а я знаю, что это так, – то выслушаете меня. Но я предпочитаю разговаривать на ходу; это вдобавок и сердечно-сосудистая тренировка. Как-то не хочется умирать в тридцать пять лет.
Стелла надела куртку и вышла из комнаты, Натан последовал за ней. Она не собиралась идти за ним, но если он готов прогуляться в ее обществе, то можно и выслушать его. Она быстро натянула сапоги, стоявшие за дверью, и направилась к выходу.
Он поравнялся с ней на тропинке, ведущей от задней двери между старой кладовой и прачечной. Стелла застегнула куртку от ветра, когда он взял ее под руку, изогнув локоть с изяществом старомодного джентльмена. Но она отстранилась от него и ускорила шаг.
– Я жду, – сказала она, пытаясь скрыть волнение за короткими словами.
– Чего?
– Когда вы объясните ваше поведение и отношение ко мне. Или хотя бы опишете, что вы здесь делаете и чего хотите от меня.
– Мне нужно, чтобы мы находились на одной стороне, – ответил он, как будто это было очевидно. – Возможно, вы заметили, что Джейми одержимый человек, и это состояние ухудшается, когда он пишет книги. Он вам доверяет, и я хочу, чтобы вы помогли мне справиться с ним в это трудное время.
– Что за трудное время? Это всего лишь дедлайн.
– Вы не понимаете.
Стелла ждала объяснения.
Он открыл рот, но затем громко выругался вместо того, чтобы произнести нечто более поучительное. Его нога до середины икры увязла в грязи глубокой рытвины, скрытой под ворохом желтых и оранжевых листьев.
– Боже мой, – сказала Стелла. – Ваши туфли безнадежно испорчены.
– Проклятая страна! Ненавижу Шотландию.
– Разве в Америке нет грязи?
– Только не в Нью-Йорке.
– Бедняга, – сочувственно произнесла Стелла. – А я люблю грязь. И дождь.
Он посмотрел на нее, прищурив глаза.
– Почему вы препятствуете мне? Мы оба хотим одного и того же.
– В самом деле?
– Мы хотим, чтобы Джейми закончил книгу, которая будет иметь потрясающий успех и принесет еще одну тонну денег, чтобы он мог купить вам что-нибудь приятное и от души поблагодарить вас. Или вы надеетесь на большее?
– Я не надеюсь ни на что подобное. Просто выполняю работу, за которую мне платит мистер Манро.
– Знаете, я мог бы сделать так, чтобы вас уволили.
– Сомневаюсь, – ответила Стелла, не имевшая представления, правда ли это. Впрочем, она не видела особой разницы.
– Он прислушивается ко мне. Вы считаете, что он доверяет вам, и в разумных пределах это действительно так, но он практически не знает вас. А мы с ним дружим уже много лет.
– Как мило, – сказала Стелла. – Что же, тогда желаю удачи с заменой.
Самое замечательное в уходе любимого человека, побеге из дома и переходе на работу к незнакомцу, о котором все говорили с неприязнью, заключалось в том, что она больше ни о чем не волновалась. Из-за отсутствия эмоций она чувствовала себя неуязвимой. Пусть будет, что будет.
– Вам известно, что в конце прошлого года он впал в депрессию? Должно быть, вы читали об этом в газетах.
– Нет, – ответила Стелла.
– Да ладно вам, – с досадой произнес Натан, безуспешно пытаясь вытереть туфли пучком травы.
– Я не читаю сплетен. И я даже не слышала о Джейми Манро, пока не получила эту работу.
– Ну, конечно, – Натан усмехнулся. – Вы гораздо выше несчастных придурков с их сплетнями, слухами и телевизионными шоу.
– Не обижайтесь, но это не входит в сферу моих интересов.
– Ладно… – Натан огляделся по сторонам, словно ожидал увидеть слушателей, прятавшихся за деревьями. Он понизил голос: – У него случился нервный срыв. Он не мог выйти из квартиры. Агорафобия, приступы паники. Депрессия. Как ни назови, но у него это было.
Стелла подавила желание сказать «это чушь», но ни на секунду не поверила, что Натан говорит правду. Ум и дисциплина Джейми Манро были крепче, чем у любого другого известного ей человека.
– Я рассказываю об этом только для того, чтобы вы полностью понимали ситуацию. Если он не пришлет мне рукопись на следующей неделе, то он пропустит свой интервал в издательском графике. Тогда лишь бог знает, когда выйдет книга. Моя промоутерская кампания, запланированные телевизионные выступления, рекламные сборы – все пойдет псу под хвост. Если книга не выйдет в срок, то я не знаю… – Он замолчал и прикрыл глаза ладонью, словно не в силах совладать с нахлынувшими чувствами.
Стелла была впечатлена его актерским мастерством. Этот человек явно был готов прыгнуть выше головы за свои пятнадцать процентов от прибыли. Но она лишь укрепилась в решимости не поддаваться на его уловки. Она не сомневалась, что Натан был ловким манипулятором. Секунду спустя он посмотрел на нее, и Стелла впилась ногтями в ладонь, чтобы оставаться сильной и не брать протянутую руку. Натан выглядел искренне расстроенным.
– Не знаю, что он будет делать, – сказал он.
Несмотря ни на что, Стелла ощутила проблеск сочувствия.
– Я поговорю с ним. Посмотрю, как обстоят дела, и постараюсь получить дополненный вариант рукописи. Но я не буду подталкивать его; это не моя задача.
Молчание Натана затянулось на несколько минут, и Стелла уже думала, что разговор закончен. Она ускорила шаг, выбрав лесную тропу, огибавшую мыс по широкой окружности. Земля была припорошена палой листвой, но она потемнела и размокла от дождя, а голые ветви деревьев поскрипывали на ветру. В воздухе пахло сырым деревом и солью.
Она слышала, как Натан идет за ней по сужающейся тропинке. Когда она остановилась, чтобы перевести дыхание и пропустить его вперед, если ему захочется, он тоже остановился, пошарил в кармане и достал зажигалку и пачку сигарет.
– Не возражаете?
Стелла покачала головой. На соседнем дереве жалобно кричала какая-то птица, и отблески солнца высвечивали края облаков. Она задышала глубже – не потому, что плохо себя чувствовала, а потому, что могла это сделать, и это было приятно.
– Думаю, это не самое здоровое место для него, – сказал Натан и выпустил облачко дыма.
– Я не согласна, – отозвалась Стелла. – Свежий воздух оказывает волшебное действие.
– Я не имею в виду сельскую местность, – раздраженно возразил Натан. – Хотя…
– Тогда что вы имеете в виду? – Стелла сунула руки в карманы и посмотрела ему в глаза.
– Теперь мы друзья, верно? – поинтересовался Натан, глубоко затянувшись сигаретой. – Что бы вы ни думали, я приехал сюда не для того, чтобы быть занозой в заднице. Думаю, мы оба можем согласиться, что Джейми утратил интерес к «Здоровой жизни навсегда».
– Это ему решать…
Натан не обратил внимания на ее слова.
– И хотя я бы предпочел, чтобы он работал над книгой, по которой у него есть контрактные обязательства, я ведь еще и его друг. Пусть уж лучше он приударит за вами, а то проводит столько времени, зарывшись в заплесневелые старинные бумаги. Копание в прошлом не принесет ему ничего хорошего. Все мы должны двигаться вперед, а не назад, но это особенно справедливо по отношению к Джейми.
– Почему?
Натан посмотрел на Стеллу, словно пытаясь оценить, насколько откровенным он может быть с ней.
– Вам кое-что известно о его детстве?
– Я знаю, что он проводил большую часть времени не дома, а в частной школе.
– И слава богу, – сказал Натан. – Некоторые люди вообще не должны иметь детей.
Стелла сглотнула.
– Я просто не понимаю, что он здесь делает. Если он собирается отойти от дел или устроить отпуск, зачем делать это здесь? Это же классический самосаботаж. Ему нужно вернуться к своему психотерапевту.
– Почему вы так говорите?
Натан докурил сигарету и раздавил окурок каблуком.
– Знаете, мы познакомились в частной школе. Я провел два последних года в Мерчистоне, и Джейми всегда становился необычно тихим перед каждыми каникулами. Большинство мальчишек носит свои метафорические щиты и доспехи в школе, но можно было в буквальном смысле ощутить, как Джейми надевал свои доспехи перед возвращением домой.
– Родители так плохо обращались с ним?
Натан пожал плечами:
– Он никогда не говорил об этом.
– А потом они умерли.
– Вот именно.
* * *
Стелла до конца дня не могла вернуться к полноценной работе. Присутствие Натана нервировало ее, и она могла понять, почему Джейми стремился к уединению. Гораздо легче сосредоточиться, когда ты один и знаешь, что за дверями не скрываются никакие сюрпризы.
Она вышла погулять в саду, надеясь на то, что поразительно свежий воздух успокоит ее, и она сможет довести до конца сегодняшнюю работу над электронными письмами. Эсме находилась на нижней лужайке и бросала мячик собакам с помощью пластикового приспособления, позволявшего делать более далекие броски. Она кивнула Стелле при ее приближении.
– Он надолго остановился здесь?
– Не знаю, – ответила Эсме, и Стелле понравилось, что она не стала делать вид, будто не знает, о ком идет речь. Это придало ей уверенности, и она поспешила продолжить:
– Он хочет, чтобы я надавила на Джейми ради окончания книги.
Эсме посмотрела на нее:
– Вы должны делать то, что считаете наилучшим для него.
– Думаю, Натан должен уехать.
– Это решает Джейми, – сказала Эсме.
– Не понимаю, почему он мирится с таким положением вещей? Разве мы не можем как-то помочь ему?
– Натан – его старый друг, – ответила Эсме, не глядя на нее.
– Джейми говорил то же самое, но это уже не дружба, а бизнес.
– Сначала они были друзьями, – сказала Эсме. – И вы не можете в это вмешиваться.
Выражение лица Эсме было суровым, и она бросила мячик собакам с гораздо большей силой, чем это было необходимо.
– Все ясно, – сказала Стелла. – Это не мое дело.
– Просто делайте вашу работу, – посоветовала Эсме.
* * *
Стелла старалась последовать совету. Она отодвинула в сторону предупреждения Натана и устроилась в кресле, собираясь прочитать очередное письмо Джесси Локхарт. Она держала поблизости ручку с блокнотом, чтобы делать записи, но обнаруживала, что проваливается в мир Эдинбурга XIX века, как в сказочный сон. Это напоминало ей книги, прочитанные в детстве и в долгие часы ожидания в больничных приемных.
«11 июня 1848 года
Моя дражайшая Мэри,
сегодня у меня очень мало времени для написания письма, и мне придется прислать эту неубедительную отговорку. Она действительно жалкая, особенно после твоего великолепного описания ужина в день рождения отца, но я могу лишь обещать, что в следующий раз постараюсь лучше. Весь дом стоит вверх ногами, так как мистер Локхарт велел домохозяйке уволить нашу единственную оставшуюся прачку и судомойку. Он сказал, что горничная (очень милая и работящая девушка) должна стараться еще больше и взвалить на себя эти обязанности, поэтому повариха (вовсе не такая милая) пребывает в ужасном настроении.
Между тем мой мистер Локхарт остается совершенно равнодушным к домашней неразберихе, поскольку он открыл для себя новое увлечение. Хуже того, его верные пациенты сидят в приемной с искаженными от боли и страха лицами и ждут, ждут и ждут куда дольше обычного.
Последняя грандиозная идея мистера Локхарта состоит в издании памфлетов. Не знаю, насколько они популярны в нашем милом Хаддингтоне, но здесь это одно из последних веяний моды. Теперь мистер Локхарт как будто всегда погружен в сочинение очередного памфлета. По его словам, Дж. Я. Симпсон делает то же самое, и он, по своему обыкновению, старается подражать этому человеку. Он принес мне лист своих вчерашних измышлений. Памфлет называется „О правах женщин“, и я не могу удержаться от ощущения, что мой муж не удовлетворен и стремится поучать меня. Текст начинается словами „Право быть утешительницей, когда другие терпят неудачу“ и заканчивается словами „Право служить утехой для мужчины на земле и вымостить его путь на Небеса“.
Я стараюсь быть утешением для него, Мэри. Я действительно стараюсь.
Твоя любящая Джесси».
Дневной свет погас, и маленькое окно стало черным зеркалом, отражавшим интерьер комнаты и скрывавшим внешний мир. Лампа, которую она включила час назад, казалась оазисом света посреди сумрака. Стелла потянулась, ощущая, как протестуют шейные позвонки, но ее мысли по-прежнему оставались с Джесси Локхарт. Желание Джесси быть хорошей женой и помогать мужу перенеслось со страницы прямо в сердце Стеллы. Казалось, будто Джесси написала эти слова в сообщении по электронной почте только сегодня утром, а не бессчетные десятилетия назад.
Они заставили Стеллу столкнуться с новым осознанием. Ей всегда нравилось быть полезной, но что-то в характере Джейми Манро усиливало это стремление. По выражению Джесси, ей хотелось «быть утешением». Но это причиняло беспокойство. Стелла полагала, что рассталась со своей прежней жизнью, но, возможно, она пыталась воссоздать ее здесь, с Джейми в роли Бена?
Она отделалась от этой неприятной мысли и отправилась в кабинет Джейми за новыми письмами от Джесси Локхарт. Джейми не оказалось на месте, и Стелла была рада, что ей не приходится видеть его в такой момент. Она проверила аккуратные списки, прикрепленные к верху каждой коробки, в поисках частной переписки или упоминания фамилии «Локхарт».
По офису были разбросаны кипы документов и книг, и Стелла вдруг увидела комнату глазами Натана, как внешнее проявление дезорганизованного ума. Джейми был тайфуном в человеческом облике, и Стелла механически начала разбирать какую-то часть этой мешанины.
– Здесь не нужно ничего трогать, – предупредил Джейми, когда застал ее в процессе перекладывания книжной стопки со стула на стол.
Его резкий тон ожесточил Стеллу. Предыдущие соображения не помогли, и она почувствовала, как краска приливает к ее щекам. Это было раздражение, смущение или что-то иное.
– Вы храните материалы для чтения на стуле? А где вы сидите?
– Я стараюсь не сидеть на месте. Это убивает нас.
Звонок стационарного телефона уберег Стеллу от ответа. Джейми никогда не отвечал на такие звонки, поэтому она удивилась, когда он протянул руку и снял трубку. Она направилась к двери своего кабинета, но потом услышала свое имя.
– Стелла? Она дала вам этот номер?
Стелла повернулась и увидела, что Джейми уперся в нее тяжелым взглядом, продолжая говорить по телефону. Она покачала головой, показывая, что никому не давала его номер. Она действительно не делала этого. Кэтлин просила дать ей номер для экстренных случаев, но Стелла только отмахнулась и сказала, что это может подождать.
– Подождите, я посмотрю, освободилась ли она. – Он накрыл трубку ладонью и сказал: – Это Бен Доусон.
Стелла покачала головой, охваченная внезапной паникой. Только не здесь и не сейчас!
– Да, Бен, – Джейми заговорил в трубку, не сводя глаз со Стеллы, – она только что ушла. Я могу что-то передать?
Когда он закончил разговор, Стелла хотела поблагодарить его, но не успела. Джейми находился в состоянии сдерживаемой ярости.
– Какую часть слова «осмотрительность» вы не понимаете? Мое личное пространство – самая важная вещь для меня. Если я не могу доверить вам свой домашний номер…
– Клянусь, я этого не делала, – сказала Стелла.
Джейми помедлил, явно что-то разглядев в выражении ее лица.
– Тогда как, черт побери…
– Я не давала ни одному человеку ваш номер или какую-либо иную информацию о вас. – После небольшой паузы она продолжила: – Если не считать оговоренной и разрешенной информации для ответов на электронные письма и общения с вашим агентом.
Ей внезапно захотелось плакать, и она широко распахнула глаза, чтобы избавиться от этого ощущения. Казалось возмутительным, что обычная физическая реакция может быть свидетельством слабости или непрофессионализма, хотя она не имеет абсолютно никакого отношения к вашей остроте ума и способности выполнять порученную работу.
– Тогда кто такой Бен Доусон? – Джейми скрестил руки на груди.
– Друг, – ответила Стелла.
– И вы сказали ему, что работаете на меня?
Стелла покачала головой. Она не сообщала Бену имя Джейми и ничего не рассказывала ему о своей нынешней работе. Она уже собиралась сказать об этом, когда до нее дошло, что она звонила Бену со стационарного телефона в Манро-Хаус.
– Обычно мы обмениваемся текстовыми сообщениями. Он мог позвонить Кэтлин, у него есть ее номер.
– Думаете, она ему сказала?
– Нет. – Стелла глубоко вздохнула: – Мобильная связь здесь очень нестабильна, поэтому один раз я воспользовалась стационарной линией. Я забыла набрать 141 и поставить номер на удержание.
– Вот красота, – проворчал он. – Просто обделаться можно.
– Извините, – сказала Стелла.
Джейми не ответил, так как уже отвлекся на экран своего компьютера. Стелла вышла из комнаты; адреналин все еще бушевал в ее крови. Иногда Джейми действительно бывал невероятно грубым. Слишком много времени наедине с собой, слишком много денег. По крайней мере, это отвечало на один вопрос: она определенно не пыталась заменить Бена на Джейми Манро. Этот тип был совершенно невыносимым.
