27

ЙЕЙТС АККУРАТНО НАЛИЛ СКОТЧ В ДВА ХРУСТАЛЬНЫХ бокала так, будто это было самым важным делом во всей Вселенной. Интересно, подумал Дэкерт, он берет выпивку у того же контрабандиста, что Лэйн и Кворлз, или положение позволяет ему открыто нарушать запрет Управления на алкоголь на Луне. «Черт, что такое выпивка, если предполагалось, что здесь не должно было быть оружия?»

– Мы работаем над версией, что Форрстер доставил бомбу Тэтчу, когда прилетал на «Ясность» в ноябре, – сказал Йейтс, встав у столика для напитков. – В Военной разведке считают маловероятным вариант, что Тэтч держал у себя склянку с полимерным нитрогеном все три года. Скорее всего Форрстер доставил бомбу тогда, когда им дали зеленый свет на эту операцию. А Тэтч, по всей видимости, привинтил бомбу к транспортеру, перед тем как они отправились в кратер Посейдон.

Он повернулся и посмотрел на Дэкерта:

– Кстати, он исчез. Я имею в виду Форрстера. Исчез, как облачко пыли на границе света и темноты. Вероятно, залег на дно где-нибудь в Африке или на юге Тихоокеанского региона.

– Если его не найдут они, то найду я.

Пожилой мужчина вздохнул. Он был одет по полной форме, в выглаженный белый мундир с золотой эмблемой Управления космической добычи на груди, и без привычного для всех утяжеляющего костюма. Ходили слухи, что Йейтс отказался носить утяжеляющий костюм, имитирующий земное тяготение, сказав, что собирается умереть на Луне и ему незачем добавочная костная масса на случай возвращения на Землю. Он выглядел уставшим, хотя явно старался не показать этого.

– Дэкерт, ты когда-нибудь читал фон Клаузевица? – спросил Йейтс, накапав в виски немного воды. – «Война есть продолжение политики, только другими средствами».

– Помню эту цитату.

– Ну, в таком случае ты изрядно помешал этим «другим средствам». И много людей на Земле разозлились.

– Я всего лишь землекоп, Йейтс. Что именно ты хочешь сказать?

Йейтс размешал виски с водой серебряной барной ложечкой, чтобы выпивка стала холодной. Повернулся, протягивая один из бокалов Дэкерту.

– Я пытаюсь сказать… я несколько удивлен, что еще никто не заявился на Луну, чтобы убрать тебя в черный мешок.

– Они уже пытались, помнишь? Но я еще здесь. Скажи следующему, чтобы он получше ко мне присмотрелся.

Йейтс покачал головой. Обогнул большой круглый стол – судя по всему, сделанный из натурального дерева и обсидиана и стоящий целое состояние с учетом доставки с Земли. Сел в черное кожаное кресло с высокой спинкой.

– Какая суета, – сказал он. – Я этого не понимаю. Были времена, когда бизнес на Луне был исключительно бизнесом. А теперь все хотят совать нос в чужие дела. Это… так непрофессионально.

– Я не в настроении обсуждать с тобой теорию бизнеса или политики, Йейтс. И я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать оправдания. Я пришел, чтобы выставить свои условия и выяснить, когда мне оплатят счет.

Йейтс откинулся на спинку кресла и отпил небольшой глоток скотча. Его седые брови нависали над бокалом, будто крылья кондора. Он оглядел лицо Дэкерта.

– Счет, – прошептал он. – Хорошо, коммандер. Каковы ваши условия?

Дэкерт встал и подошел к панорамному окну во всю наружную стену цилиндрического кабинета Йейтса в углу станции, из которого открывался отличный вид на залитые солнечным светом равнины лунного Северного полюса. Увидел внизу астронавта, прыжками движущегося по поверхности к башне хранилища на краю территории станции. Дэкерт посмотрел на небольшие клубы пыли, вздымающиеся у него из-под ног.

– Очень простые. Двусторонний запрет на оружие в космосе. И работа на Юпитере для моей команды.

Йейтс кашлянул в кулак.

– Что ж, не мелочишься. Дэкерт, ты действительно думаешь, что сможешь их шантажировать? В определенный момент в округе Колумбия придут к власти другие люди, и им будет плевать, если ты раскроешь грязные тайны их предшественников.

Дэкерт отвернулся от окна.

– Я уверен, Йейтс, что так и будет. Но пока что думаю, им не плевать, а остальное не имеет значения. Дай знать тем, кто остался на своих постах: если кто-то из моей команды в ближайшие несколько лет слишком кстати для них умрет, мой скромный документальный фильм про Тэтча, делающего всякие гадости, разойдется по всей Сети, вкупе с изрядным количеством другой информации.

– Но запрет на оружие в космосе? – сказал Йейтс, усмехнувшись. Поставил бокал на каменный подстаканник и потер морщинистый лоб указательным пальцем. – Все равно что потребовать мира во всем мире.

Дэкерт пожал плечами и вернулся к креслу.

– Все равно что связь на одну ночь в Вегасе. Возможно, это не будет иметь никакого значения уже через месяц, но сейчас это самое то. Я просто хочу приобрести немного времени, чтобы моим людям вскорости не пришлось снова уматывать от ракетного обстрела. А вот когда нас не станет, можете начинать войну хоть по всей системе, придурки.

Йейтс задумался. Дэкерт уже знал из разных источников, в каком неприятном положении оказалось правительство. Пэрриш и остальные журналисты на Земле ломились в высокие двери в Вашингтоне и Пекине, поскольку на Землю просочились слухи об уничтожении нескольких американских и китайских добывающих станций. Главные базы остались в целости, но «Море Ясности-1» и «Новый Пекин-2» были стерты с лица Луны наряду с несколькими станциями поменьше – и у американцев, и у китайцев. Его друг Лин Цзы погиб, а вместе с ним еще двенадцать китайских горняков и солдат. Цзы оставался на посту до последнего, пока американская ракета не пронзила станцию, убив и его. Дэкерт знал, что китайское правительство ни за что не разрешит эвакуировать станцию, но в глубине души даже немного завидовал Лину, его последнему отважному поступку. Кто из них лучше в конечном счете? Цзы в последний раз доказал, что он, и с большим запасом.

У американцев погибли девять человек, в том числе Хейл, Тэтч и экипаж десантников на шаттле. Уничтожено на миллиарды долларов инфраструктуры; туризм, межпланетные перелеты и энергетические франшизы на Земле оказались под угрозой. Добыча гелия-3 у американцев и китайцев остановилась не на один месяц.

А потом все прекратилось, будто затвор фотоаппарата закрылся.

Радиоактивная пыль последствий начала просачиваться за высокие двери. Бывшего начальника Управления анализа окружающей среды, который на тот момент руководил ВМС и баллотировался в президенты, тихо освободили от должности. По слухам, он сам подал в отставку по состоянию здоровья и отказался продолжать предвыборную гонку. Некоторые головы покатились в буквальном смысле – по большей части среди двухзвездных генералов и высокопоставленных бюрократов.

Но почему же китайцы согласились пойти на мировую? Почему они были согласны молчать насчет однодневной войны, которую со всей очевидностью начала другая сторона? Вот этого Дэкерт выяснить не мог. И сейчас, судя по его лицу, Йейтс намеревался рассказать как раз об этом.

– Ты в курсе, что Тэтч был прав насчет китайцев? – наконец сказал Йейтс. – Они серьезно занижали данные по своей добыче гелия-3, предоставляемые в МКА, а еще вели сепаратные переговоры в Нидерландах и Перу, чтобы лишить нас очень крупных контрактов. Кроме того, они украли у нас документацию на МГД-двигатель «Магеллана», и это стало величайшим успехом разведки в двадцать первом столетии. Ходят слухи, что они запустят «Ян Ливэй» к Урану еще до следующего лета, и он окажется там раньше, чем мы окажемся на Юпитере. Они стали новым крутым парнем квартала. Они нам ногу на горло поставили, и, похоже, им плевать, что мы это поняли.

Дэкерт покачал головой:

– И из-за этого надо было начать чертову войну?

– Думаешь, я сторонник такого безумия? Дэкерт, я просто показал тебе всю картину целиком, поскольку ты плохо умеешь приглядываться к тому, что не лежит на поверхности.

– Тогда хватит уже, – ответил Дэкерт. – Этот чокнутый ублюдок, который раньше возглавлял УАОС, адмирал Паркс, создал тайную группу, которая заслала Тэтча на Луну три года назад, просто на всякий случай: а вдруг понадобится развязать войну с китайцами… Путем убийства своих? Ты понимаешь, насколько безумно это звучит?

Йейтс кивнул:

– Конечно же, безумно. Однако я сомневаюсь, что все было заранее запланировано в точности так, как ты говоришь. Ты, случайно, не забыл, какие безумные вещи творились на Земле последние десять лет? Неужели ты думаешь, что весь тот страх, все то чувство незащищенности, которые возникли во времена Максимума, просто так исчезли? Как, ты думаешь, должны были среагировать наши лидеры, понимая, что нам грозит роль второстепенного государства?

Дэкерт покачал головой:

– И что у них из этого вышло? Что они получили с того, что пустили по ветру свои собственные деньги здесь, на Луне?

– Не знаю. Возможно, передышку. Окно возможностей: построить базу на «Европе» и начать операции по добыче в Поясе Астероидов, чтобы те стали приносить прибыль. Вероятно, более всего они хотели показать Китаю, что просто так не сдадутся.

– А если бы все это переросло в войну на Земле?

– О, уверен, они просчитали вероятность этого до процента. Осмелюсь предположить, что они сочли это допустимым риском.

Дэкерт почувствовал, как его лицо загорелось. Отпил виски и постарался говорить тише:

– Ну а я не считаю его допустимым. И не собираюсь сидеть и ждать, пока Паркс, Форрстер и кто-нибудь еще, кто втайне сделал все это, тихо уйдут на пенсию и будут сидеть в своих особняках у Чесапикского залива или на конспиративных квартирах на Соломоновых островах. Я сказал тебе, что хочу получить расчет. Эти ублюдки убили Коула. И едва не убили всю мою команду, черт их дери.

Йейтс усмехнулся и поднял руку, видя, что Дэкерт уже готов взорваться.

– Спокойно. Я смеялся не по поводу Коула или всего остального, что здесь произошло. Я тоже потерял людей и не скоро с этим смирюсь. Я смеялся над твоей наивностью. Если Тэтч в чем и был прав, так в этом.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду вот что. Неужели ты думаешь, что трехзвездный адмирал был последним, поставившим подпись на плане начать конфликт с Китаем на Луне?

– Просвети меня, Йейтс. Я все еще не понял тебя.

– Чудесно.

Йейтс посмотрел на Дэкерта, проводя пальцем по краю бокала.

– Ты знал, что адмирал Паркс и президент – однокашники по академии?

– Еще раз?

– Однокашники, Дэкерт. Выпускники Академии ВМФ. На одном курсе учились. А первогодками, как я понял, вообще были соседями по комнате.

Дэкерт откинулся на спинку кресла, осознавая услышанное.

– Что… Ты хочешь сказать, что это сделал президент Соединенных Штатов?

– Ну, я сомневаюсь, что он был в курсе всех подробностей, и уверен, что ты не найдешь приказа, подписанного его рукой (счастливое неведение, так это называется), но да. Вполне можно допустить, что войну на Луне не начали бы без его согласия.

Йейтс наклонился вперед.

– Другими словами, Дэкерт, это не заговор менеджеров среднего звена. И именно поэтому я пытаюсь отговорить тебя воевать с ветряными мельницами.

– Ты, наверное, шутишь.

– Ты удивлен? – спросил Йейтс. Снова поглядел на Дэкерта и отпил виски из бокала. – Дэкерт, мы говорим не о каком-нибудь там ничтожном нефтяном месторождении в Северной Атлантике. Речь идет о долговременных правах на источник энергии, который сможет питать Землю тысячу лет, а может, и больше. Мы говорим о ключе от ворот Юпитера и Урана и Пояса Койпера. Как знать, быть может, тот, кто будет обладать этим сокровищем, через полсотни лет первым достигнет Эпсилон Эридана, а еще через сто лет станет колонизировать другие звездные системы.

Он встал и потянулся, заложив руки за спину, а потом прошелся вдоль стола.

– Сколько царств сгинуло в веках, пытаясь завоевать Шелковый путь или маршруты доставки пряностей из Азии? Шелк и соль? Это сущие безделицы, Дэкерт, по сравнению с гелием-3, детские игрушки принцев-переростков.

– Йейтс, это было тысячи лет назад, – сказал Дэкерт. Потрясающе, но практически те же самые доводы он слышал от Лин Цзы, и они всегда его раздражали. – Я надеялся, что за это время человечество прошло некоторый эволюционный путь.

– Да ну? Тогда ты точно дурак, черт побери. Позволь, Дэкерт, нарисовать тебе реальную картину происходящего. Мы все еще звери и всегда ими останемся. Вся эта чушь, за которую мы боремся, – власть, деньги, территории, гелий-3 – по сути, то же самое, что тело добычи на просторах Африки. Несколько более утонченная версия жизни и смерти в животном мире.

Дэкерт допил виски и поставил бокал на стол Йейтса, не обращая внимания на стоящий рядом столик для напитков. Ему хотелось сказать, что заселение космоса может все изменить, что люди могут установить новый порядок вещей, покинув Землю. Что они не обязаны тащить на небеса все свое дерьмо. Но он лишь пожал плечами.

– Можешь драться за огрызки с другими гиенами, Йейтс. Хватит с меня этих козлов, я выхожу из игры.

– М-м-м, – протянул Йейтс. Вернулся к столу и сел. – Это возвращает нас к текущим делам. Ты понимаешь, что шпионы найдут твой тайный файл в сети, этот замаскированный в ее лабиринтах аккаунт, которым ты бахвалишься. Найдут и уничтожат, и текущая потребность выполнять твои требования уйдет в прошлое.

Дэкерт рассмеялся:

– Те же самые парни, которые позволили китайцам спереть чертежи нашего движка для полетов в дальний космос?

Он встретился взглядом с Йейтсом и пристально посмотрел на него:

– Мой парень поумнее их ребят будет, Йейтс. Если бы его чуть больше интересовали те прибыли, о которых ты говоришь, Кворлз уже бы среди главных у них ходил. Им никогда не найти его программу.

– Ты ошибаешься, Дэкерт. Быть может, правительства тупы и неуклюжи, но у них всегда есть преимущество в виде грубой силы. – Йейтс поправил пиджак. – Слушай, я ввязался в это дело на твоей стороне. Я даже угрожал им, что сам совершу акт измены, если что-то случится с тобой и твоими людьми. Мне очень нравится идея того, что ты будешь жив-здоров, там, за пределами Пояса Астероидов. Последний идеалист Солнечной системы. Но в этом деле тебе придется меня слушаться, иначе я тебя обрежу, как порвавшийся парус.

Они пару секунд молча смотрели друг на друга. И Дэкерт сдался:

– Ладно, какое у тебя предложение?

Йейтс вздохнул:

– Простое. Ты отдаешь твой скромный фильм о Тэтче. Ты и твои люди подписываете самое крутое в истории соглашение о неразглашении, а потом «Европа» ваша. Берлинг и Дженнер погибли, так что я смогу доказать, что вы – следующие на очереди. Им очень понравится мысль убрать вас куда подальше, а мне будет несложно доказать твои таланты по части организации добычи на Юпитере. Ты всегда чертовски хорошо умел рыть.

Он положил руки на стол.

– Я не могу многого обещать по поводу мира во всем мире, но, если тебе от этого станет легче, я слышал, что мы уже ведем переговоры с Китаем насчет пятилетнего моратория на оружие на Луне.

– А Коул? Лин Цзы? Кто заплатит за их жизни?

Йейтс пожал плечами.

– Не знаю, Дэкерт. Если хочешь мое мнение, никто. Ты их хорошо задел, но это такой зверь, которого ни мне, ни тебе не свалить. Даже если дойдет до того, что ты раскроешь всю информацию о произошедшем в Янгеле, они все равно найдут способ выкрутиться. Если уж на то пошло, большинство людей на Земле до сих пор озабочены тем, что поесть, а то, что происходит на Луне, им до лампочки.

Они снова поглядели друг другу в глаза, Йейтс втянул в рот кусок льда из бокала и принялся катать его на языке. Дэкерт кивнул и встал.

– Я сделаю это, Йейтс, но, между нами, все еще не кончилось. Когда-нибудь это вылезет наружу.

– Чудесно. Только начинайте свою охоту за скальпами после того, как я помру.

Дэкерт покачал головой и развернулся к двери.

– И еще, Дэкерт, – сказал Йейтс ему вслед.

– Что?

– Заработай мне немного денег, когда на «Европу» попадешь, иначе договор – не договор. Сам понимаешь, бизнес есть бизнес.