6. Юрий Гарин
Слишком дорого и трудоемко сажать груженые породой корабли на планету. Еще дороже и сложнее вновь поднимать их обратно в космос, заставляя раз за разом проходить все опасности взлета. Поэтому на смену громоздким шатлам пришли небольшие дузеры, маленькие рабочие лошадки старателей, не приспособленные для атмосферных полетов. Они «гнездились» на орбитальных станциях и походили на пчел, которые всегда возвращались обратно.
Добытую породу на планету спускали при помощи орбитального лифта – огромного и громоздкого сооружения, гудящего и стонущего во время сильных циклонов. Гигантский хобот, тянущийся вниз из густых облаков, впивался в дробильно-сортировочный комплекс – уродливое серое здание, горбатое и безглазое. Здесь, под толстым куполом, в каменной пыли и разряженной атмосфере, в невыносимом писке ультразвука и грохоте отбойных ножей, многорукие стальные машины разбивали добытую породу, отделяя шлак и сортирую найденное по категории и ценности.
Всю грязную работу делали автоматы и хитроумные роботы. Их мощностей хватало на то, чтобы за пару минут разделаться с любым астероидом, будь он «вязким» или, наоборот, «углетвердым». И работать бы машинам еще долгие годы, если бы мудаки из концерна «Азалия» не старались экономить на всем подряд.
– Точно! – поддакнул чернокожий Соломон. – Мудаки!
– Я тебе говорю, – Аксель щелкнул сухими, покрытыми въевшейся грязью пальцами. – Я эти дробилки еще на Крашемили видел, пять лет назад. Они уже там сыпались каждый месяц. Думал, хоть тут поновее роботы будут…
– Кончайте ныть! – прикрикнул упакованный в толстый защитный костюм бригадир Нильс. – Приехали.
Юрий вдохнул спертый воздух транспортера и накинул на голову шлем, разом отсекший все внешние звуки. Пошевелил пальцами, пытаясь приноровиться к массивным и неуклюжим перчаткам. Похлопал по груди и поясу, проверяя инструменты на «липучках».
– Если кто из вас, баранов, снова инструмент потеряет, вычту из премиальных, – строго напомнил бригадир, заметив движение Гарина. – Также напоминаю о мерах безопасности, с которыми вы все знакомились перед выходом. Если кому-то башку снесет или лазером отхватит чего – это не страховой случай, это проявление вашей тупости. За тупость контора платить не собирается, тупость в контракте не оговорена. Всем все ясно? Раз ясно – оторвали от лавок жопы и на выход!
Боковая стенка транспортера откинулась, превратившись в пандус, и ремонтная бригада полезла наружу.
Гарин не первый раз работал в «грязных» цехах комплекса. Обычно на подобные работы попадали провинившиеся или совсем уж никчемные сотрудники добывающей корпорации, но ему, как лицу без инбы, на иное рассчитывать не приходилось. Здесь, по крайней мере, хорошо кормили и выплачивали хоть какие-никакие премиальные.
Цех дробилки был поистине огромным. Маленький транспортер и люди в ярко-желтых костюмах терялись среди высоченных пирамид породы, из которых составлялись целые улицы и проспекты. В воздухе висела мелкая черная пыль, моментально забивающаяся в складки одежды, оседающая ровным слоем на стекле шлема. Но не пыль досаждала больше всего – весь комплекс буквально пронизывала гулкая монотонная вибрация, создаваемая сотнями работающих отбойников. Она сковывала мышцы, мешала думать, не давала сосредоточиться. Она превращала внутренности в трясущееся желе и, со временем, приносила ноющую зубную боль. Юрий помнил пару человек, которые спустя полчаса работы впадали в истерику и их приходилось связывать монтажной лентой.
Сломанный робот походил на огромного спрута, забравшегося на высокую каменную гряду. Гибкие манипуляторы толщиной с торс мужчины мелко подрагивали, масляно поблескивая защитными кожухами сквозь слой пыли. На рампе, удерживающей тушу робота, предупреждающе мигали оранжевые огни.
Ремонтники сгрудились у подножия гряды, не спеша забираться выше. Четыре пары глаз уставились на бригадира в ожидании дальнейших команд.
– Центральная, – с ленцой заговорил Нильс, повернувшись в сторону далекого управления. – Сто десятый отсоединен?
Пока ему отвечал неслышимый для остальных диспетчер, к Гарину подошел Брейс, заслоняя своей здоровой фигурой луч прожектора транспортера. В синеватой подсветке его обезображенное неудачной операцией лицо выглядело особенно зловеще, за тонкой роговицей двигались искусственные лепестки диафрагмы.
– Сегодня после смены, – плохо отрегулированные синтетические связки превращали голос Брейса в хриплый рык. – Отдам, о чем договаривались.
– Цена та же? – спросил Гарин, зная местные традиции.
Брейс помолчал, словно обрабатывал ответ. Наконец ответил:
– Цена немного выросла. Издержки.
Юрий усмехнулся в бороду.
Судя по всему, Брейс считал, что слово «издержки» само по себе достаточно весомо, поэтому не спешил вдаваться в лишние разъяснения. Впрочем, схема с повышением цены после определения уровня спроса у подобных ребят всегда работала одинаково. Было бы удивительнее, останься она на первоначальном уровне.
– Хватить болтать. За работу, – оживился Нильс.
Ремонтники нехотя, но послушно поползли по каменной гряде наверх, пробираясь между двумя устрашающего вида манипуляторами. На внутреннюю сторону прозрачной маски поступала информация о поломке, о предпочтительных методах демонтажа и ремонта. Информация почти не сопровождалась текстом, изображение проецировалось прямо на окружающий ландшафт, поэтому Юрию не составляло труда понять, что именно от него требуется. Вот они добрались до подсвеченного красным узла, соединяющего манипулятор с основной станиной, вот отстегнули толстый рукав кожуха, вот начали отсоединять держатели крепления.
Рутинная работа вызывала раздражение и скуку. То и дело стирая с забрала пыль, стараясь не выпустить из неуклюжих перчаток ремонтный мультитул, Гарин сосредоточился на воспоминаниях. Но эта вибрация, от которой болели даже глаза, это еле слышное, но от того не менее напрягающее бормотание старого Акселя, которое ни выключить, ни заглушить, эти грубые и резкие приказы бригадира… Это окружение превращало воспоминания в разлетающиеся перья, которые сложно поймать и еще сложнее удержать в фокусе. Сил на это уже не оставалось, тут только успевай следить, чтобы не попасть под качающийся кронштейн или не отхватить себе пальцы лучевой сваркой.
В какой-то момент Юрий настолько углубился в мысленную борьбу с самим собой, что не сразу понял, что к нему обращаются.
– …Ю!
И ощутимый тычок локтем от Соломона.
– Что? – спохватился Гарин, выпрямляясь.
– Ты оглох что ли? – фигура Нильса вынырнула из облака черной пыли и Юрий увидел угрюмое лицо бригадира. – Тебе три раза надо повторять?
Юрий по своему обыкновению не ответил, он понимал, когда вопрос – риторический.
Нильс пробуравил его взглядом, процедил:
– Еще раз «не услышишь» – урежу процент премиальных. А теперь тащи свою задницу к вагонетке. Брейс скажет что делать.
Соломон и Аксель продолжили копошиться под раскрытым брюхом робота, а Гарин осторожно спустился с гряды и вышел к заросшему пылью транспортеру. Рядом с ним виднелся продолговатый купол монорельсовой вагонетки, в котором уже сидел Брейс, упираясь широченными плечами в стенки. Из открытого прицепа торчали части манипулятора.
– Надо съездить, выбросить хлам, – сообщил Брейс. – Садись, поможешь.
Места в вагонетке было действительно мало, только-только разместиться двум людям в защитных костюмах. Когда Гарин устроился, Брейс дал сигнал к отправке, транспортная торпеда дернулась и заскользила над магнитным рельсом, быстро набирая скорость. Через минуту за спиной осталась гряда с ремонтниками, замелькали ограждающие дорогу столбы, а еще через минуту вагонетка покинула пределы цеха и выехала из-под защитного купола Дэннийорда.
* * *
Омега-Канкри, в которой болталась единственная обитаемая планета на весь сектор, располагалась на самом отшибе Империи Млечного Пути, где-то на краю Рукава Щита-Центавра. Как сказал Йенсен, это «сто-дохера тысяч световых лет» от Метрополии. И даже если самый шустрый малый, добавил датчанин, на самом шустром звездолете захочет пролететь от Канкри-55 до Солнечной системы, то на это уйдет столько времени, что, наверное, само Солнце успеет погаснуть.
Как человеку, который еще недавно масштабы вселенной ограничивал полом и потолком, представить себе подобные расстояния? Как представить себе размах самой Империи, покрывающую диск Млечного Пути и простирающую свои интересы еще дальше?
Как подобное вообще возможно?
Брошенные встречным ветром песчинки стеганули по шлему, отвлекая Юрия от размышлений. Он моргнул и бросил взгляд на проносящийся пейзаж.
Канкри-55 не отличалась многообразием цветов – красно-черные скалы среди серых пустынных дюн и грязно-белых полей векового льда. Насколько Юрий успел понять – рядовая старательская планетка, отданная на растерзание добывающим корпорациям. Сама по себе она не представляла никакого интереса, если бы не ближайшее астероидное поле с редкими минералами.
Именно поэтому из-за горизонта торчат черные стержни огромных терраформирующих установок, уплотняющих и насыщающих атмосферу планеты. Именно поэтому на поверхности Канкри-55 вырос город под куполом, некрасивый и самодовольный, раскрашенный яркими красками, словно хищный цветок.
Людям нравится жить в своем привычном мире даже в чужих мирах.
В будущем можно будет выходить из-под купола без защитных масок, радуясь голубому небу и мягкой траве. Рано или поздно Канкри-55 превратится в подобие Родины-Земли. Ну а пока усилиями терраформеров в бледный рисунок местного ландшафта вплелись буро-зеленые кляксы зарождающихся болот, воздух потяжелел от влаги, то и дело налетали мощные ветра, приносящие плюющиеся молниями бури.
Видавший виды ровер подпрыгнул на очередной кочке и Гарину пришлось ухватиться за сидящего спереди Брейса. Тот воспринял это как жест нетерпеливости и проскрипел:
– Почти приехали.
Далеко за спиной осталась тележка с хламом из дробильни, самостоятельно выгружающаяся груз в утилизационную печь. Умная техника могла бы доехать до нужного места без помощи людей, сделать дело и вернутся. Но сейчас она была не просто тележкой. Сейчас она была средством прикрытия для хитрых человеческих махинаций.
В горле начало першить, и Юрий поднял уровень кислорода в дыхательной смеси.
Костюмы ремонтников создавались на основе старых скафандров колонистов. Им обрезали ряд функций, убирали дорогое оборудование, сокращали кислородные резервы. В итоге костюм совсем не регулировал внутреннее давление, не отслеживал состояние находящегося в нем человека и годился, разве что, для коротких вылазок в агрессивную среду чужой планеты. Но, как обычно, выбирать не приходилось.
Должно быть, Брейсу легче переносить все связанные с этим неудобства. Как называют таких, как он, искусственно улучшающих себя? Ауги? Этот здоровяк, наверняка, может какое-то время дышать местным разряженным воздухом, не зря ведь он себе менял гортань и легкие. Впрочем, видя, насколько кустарно и грубо вставлены имплантаты, завидовать ему не хотелось.
Гарин посмотрел со стороны на ход своих размышлений и усмехнулся. Насколько же человек быстро ко всему привыкает? Вот он, Юрий, уже и не удивляется новому, странному и даже по своему пугающему симбиозу технологий и человеческой плоти. Синтетические мышцы, кости из сплавов, глаза с расширенным спектром восприятия и сверхчувствительные уши – все, что душе угодно. Лучшие специалисты Империи за хорошие деньги улучшали всех желающих, проводя быстрые и безболезненные операции по аугментации – если верить рекламе. Тем же, у кого со средствами дела обстояли хуже, приходилось обращаться ко всякого рода подпольным клиникам с сомнительной репутацией. В итоге получались устрашающие люди-киборги, вроде Брейса.
Поднялся ветер, закручивая в воздухе спирали из тумана и пыли. Видимость резко упала, ауг снизил скорость. Из сизой дымки навстречу понеслись острые обломки скал, под колесами зашуршали камни.
Брейс остановил ровер возле высокого острого камня, похожего на воткнутый в песок наконечник гигантской стрелы. Огляделся, не торопясь вылезать из седла. Наконец снял руки с руля и его голос, похожий на помехи в наушниках, сказал:
– На месте. Гроза приближается, нужно спешить.
В подтверждение его слов где-то далеко зарокотало, протяжно и басовито. Колючим градом застучали по одежде брошенные ветром камни.
Несмотря на прихваченный аугом локатор, сброшенный с орбиты контейнер искали долго. К моменту, когда удалось обнаружить покрытый копотью шар с выщербленными боками, заметно стемнело, а ветер упруго толкался пыльными рукавами.
Контейнер покоился под обломками скалы, верхушку которой снес при падении. Пришлось потрудиться, чтобы отвалить в сторону здоровые камни.
Повинуясь магнитному ключу Брейса, стальной шар распался на два полушария. Внутри оказался узкий металлический пенал серебристого цвета, небольшой, без маркировок.
Ауг без сожаления вырвал коробочку из страховочного крепления, покачивая в ладони, прикинул вес содержимого.
– Хочешь знать что это? – спросил он, поворачиваясь к Юре.
Конечно, Гарин хотел. Но в таком деле любопытство – неправильный выбор. Поэтому Гарин отрицательно покачал головой.
– Вот и правильно, – одобрил Брейс, выпрямляясь. – Нас это не касается. Мы всего лишь курьеры.
Из скалы, возле которой они стояли, брызнули искры. Юрий так ничего и не понял бы, если бы Брейс не пнул его со всей силы, а сам не прыгнул бы в противоположную сторону. Мощный толчок отшвырнул Гарина на камни, он грубо и нелепо повалился на спину.
– По нам стреляют! Беги! – проревел ауг.
Гарин перекатился на живот и вскочил со всей скоростью, на которую был способен в громоздком костюме. Побежал, пригибаясь и прячась за камнями. Не успел он выскочить из-под защиты широкой скалы на открытую местность, как сильный ветер толкнул его в грудь, чуть не опрокинув. Мир превратился в рыже-серую мешанину носящегося в воздухе песка и дымчатых клочков разодранного тумана. Куда бежать? В какой стороне находится Дэннийорд. Да и как убегать, если где-то рядом неизвестные стрелки, возможно, убивают Брейса? Не то, чтобы они успели сильно подружиться, но Гарин не мог вот так просто бросить ауга.
Походы в Изнанку не прошли даром – Юрий быстро сориентировался на местности, прикинул, откуда именно по ним стреляли. Поднял камень, который удобно лег в ладонь, и нырнул в песчаную метель.
Их было трое, одетых в легкие защитные костюмы, используемые местными для работ вне купола. Похоже, они не готовили засаду, атаковали с ходу. Должно быть, тоже явились за упавшим с орбиты грузом. Конкуренты? Какая теперь разница.
Первого Гарин атаковал сзади, вынырнув из тени скал. С размаху опустил ему камень на голову, одновременно выбивая тяжелое и неуклюжее оружие. Скрылся в песчаной буре прежде, чем стрелок упал, судорожно вцепившись в треснувший шлем.
Двое других, слепо рыскающие рядом, поспешили на призыв товарища о помощи, но добрался только один – второго Гарин нейтрализовал аккуратно и быстро, утащив в рыжую пургу и там нокаутировав точными ударами.
Гарин все еще не был готов убивать. Он не испытывал ненависть к этим людям, да и заложенные с детства принципы не позволяли ему вот так просто лишать кого-то жизни.
Чего нельзя было сказать про Брейса.
Стрелок в треснутом шлеме был мертв – ауг проломил ему угловатым булыжником грудную клетку. Здесь же был и последний, третий нападавший. Брейс оседлал его и сквозь окровавленную дыру в лицевой части шлема выламывал у несчастного кости черепа, откидывая их в сторону.
Юрию стало нехорошо. Он поморщился от омерзения, сквозь зубы процедил:
– Хватит. Он уже мертв.
Ауг повернулся к нему, спокойный и безразличный. Словно не человеку голову разорвал, а стакан сока выпил.
– Придурки Овена, – проговорил ауг, вставая с трупа. – Дилетанты.
Он зачерпнул горсть песка и принялся очищать окровавленную перчатку. Указал подбородком на оружие стрелка.
– Пневматический заклепочный пистолет. Хорошо, что не из настоящего стреляли.
Юрию теперь смотрел на Брейся другими глазами. Его не на шутку насторожила неоправданная жестокость здоровяка.
– Откуда взялась еще одна группа? – спросил Юрий.
– Люди Овена, – повторил ауг. – Конкуренты.
Он стряхнул с ладони ставший бурым песок, уставился на Гарина. Кивнул, кратко похвалив:
– Хорошо ты их. Не ожидал.
– Я тоже, – со смешанными чувствами ответил Юрий. – Я тоже.
* * *
– Я подписался под петицией, как и все из нашего блока, – Андерс затянул шнурки и потопал ногой по полу. – Не то, чтобы я активист какой или еще чего. Но системе нужна своя Арка и я не вижу причин, почему бы Императору не поставить ее у нас.
– Арки строят только по приказу Императора? – спросил Юрий, вешая клубную униформу в шкафчик.
– Арки не строят, – вмешался еще один охранник по имени Орли. – Они возникают сами, по воле Императора.
– Вот-вот, – поддакнул Андерс, критически разглядывая свои старые ботинки. – Стоит ему всего лишь захотеть – и мы избавлены от необходимости тащиться почти четыре месяца в морозильниках до соседней системы.
– Что значит «возникают сами»? – переспросил Гарин. – Это как?
– А вот так, – развел руками Орли, но было понятно, что он и сам не знает.
День выдался длинным и не в меру богатым на события. Сначала работа в дробилке, потом вылазка за контрабандой, потом напряженные полтора часа ожидания опаздывающего покупателя. И почти сразу же, без передышки – вторая работа здесь, в клубе. Где тоже вывалился полный набор раздражителей – долбящая по ушам музыка, кислый вкус бесплатного энергетика, пьяные посетители и, под занавес, драка между военными и старателями.
Единственным светлым моментом было выполнение обещания Брейсом – он действительно достал что обещал. Вот оно, уютно лежит свертком в кармане куртки.
Из клуба Гарин уходил предпоследний, оставив задержавшегося в туалете Орли. Он вышел на улицу, привычно вдохнул пахнущий озоном воздух и побрел в темный переулок, срезая дорогу домой.
В свое время Юрию потребовалось прилично времени, чтобы спокойно ходить по городу, не боясь встретить мьюта или иное чудовище, готовое сожрать его с потрохами. Столько же он привыкал к отсутствию потолка и далекому горизонту.
К своему месту в этом новом мире он так и не привык.
В темноте, возле мусороперерабатывающих контейнеров, среди размокших коробок и набитых объедками пластиковых пакетов, происходила какая-то сдавленная возня. Приглядевшись, Гарин увидел два тела, безвольно валяющихся на асфальте. Бледный свет выхватывал черные полоски протекторов на их тяжелых ботинках, испачканные в грязи брюки и залитые чем-то темным рубашки. Наметанный глаз сразу заметил резаную рану на шее у одного из лежащих.
Юрий вспомнил их – посетители клуба, вроде бы рабочие доков. Они ушли незадолго до закрытия, сразу же за кирасирами с «Марса». Но их, вроде бы, было трое?
Недостающий старатель нашелся секунду спустя. Он сидел за контейнерами, прислонившись спиной к стене. Из груди мертвеца торчала рукоять ножа.
Рядом, из темноты, на Юрия смотрело существо с глазами-блюдцами.
Аджай! Военный с крейсера!
– Я не хотел…
Юрий впервые услышал голос дистанта – мягкий и тягучий.
– Я не хотел…
Форменная куртка военного висела лохмотьями, превратившись в грязное тряпье. По тонкому лицу стекала тягучая черная кровь, размазываясь по тонкой шее и затекая за воротник. Кирасиру сильно досталось, но он, в отличие от своих обидчиков, был жив. По-крайней мере пока.
Аджай застонал, ухватился за край бака и попытался подтянуться, чтобы встать. Но тонкие пальцы соскользнули с пластиковой поверхности, и он завалился на бок, застонав.
– Ты их убил, – тихо сказал Юрий, оставаясь на месте.
– Да… Должно быть, так и есть… Они сами напали, хотели убить меня, – аджай приподнялся на локте, сплюнул на асфальт темный сгусток.
Гарин втянул ноздрями воздух, собираясь с мыслями. Спросил:
– Ты уже сообщил своим?
– Нет, – аджай тяжело дышал, делал длинные паузы между фразами. – Официальный канал нельзя… Это трибунал. Выгонят и лишат всего… Мне добраться до квартир нужно. Там друзья помогут.
– А с ними как быть? – Юрий покосился на тела старателей.
– Они не оставили мне выбора.
Убивать людей нельзя. За убийство должны наказывать. Но как быть, когда выбор «не убить» означает «быть убитым»?
И как можно судить другого, когда недавно сам стал соучастником убийства?
– Что думаешь делать? – Юрий сделал шаг ближе к дистанту.
Аджай моргнул своими большими глазами, произнес:
– Не знаю, – его спокойный мелодичный голос не вязался с окровавленным видом. – Но нужно отсюда уйти.
И, посмотрев на Гарина, уточнил:
– Если ты позволишь.
Что лучше – преступное милосердие или суровая справедливость? В другое время Юрий мог бы дать однозначный ответ, но мир оказался сложнее, чем он когда-то казался. Как бы поступил он сам, окажись на месте этого кирасира? Дал бы себя зарезать? Убежал бы?
Он короткий миг колебался, потом решительно подошел к аджаю и протянул руку.
– Вставай. Я помогу.
Дистант недоверчиво посмотрел на открытую ладонь человека. Преодолев замешательство, позволил себя поднять, ухватившись за предплечье Юрия.
Прикосновение аджая вызвало странные чувства, будто руку оплели резиновые шланги – в пальцах кирасира абсолютно не было костей. И пахло от военного чем-то пряным, тяжелым.
На ногах дистант стоял плохо – мешала рана в боку. Старался ковылять сам, но его сильно шатало. Юрий набросил ему на плечи свою куртку, стараясь скрыть порезы на кителе.
– Полиция поймет, кто это сделал, – произнес он, критически осматривая аджая. – Многие были свидетелями конфликта в клубе.
– Не найдут, – аджай вытер тыльной стороной ладони вытекающую из разбитого рта кровь. – На корабле я для полиции недосягаем, а потом переведусь в другой экипаж.
– Понятно, – не стал спорить Юрий.
Какое, по сути, ему дело? Он и так сильно рисковал, помогая убийце.
Аджай заворочался, укутываясь в куртку, его движения были завораживающе плавными. Повернул к Гарину узкое лицо, и Юрий невольно поежился, увидев черные с серебристым глаза так близко. Военный заметил его замешательство. Спросил:
– Я плохо выгляжу?
Его рот изогнулся в слабом подобии улыбки.
– Не знаю. Может это твое естественное состояние, – попытался отшутиться Юрий, но тут послышался звук полицейских сирен и он заторопился. – Давай быстрее, пора уходить.
Он подставил плечо, помогая дистанту идти ровнее, и они со всей возможной скоростью поспешили прочь из подворотни. Гарин неплохо знал местные закоулки и уже представлял как лучше и безопаснее добраться до квартир экипажа крейсера – небольшого закрытого комплекса с охраной на воротах.
– Спасибо тебе, – с чувством прошептал аджай. – Меня зовут Норах… Я твой должник.
– Ты главное не помри по дороге, – посоветовал ему Юрий. – А то я дистантов реанимировать не умею.
– Не помру, – закряхтел Норах, терпя боль. – Я бессмертный.
И, заметив недоверчивый взгляд Гарина, добавил:
– Шутка.
