19. Кимура Акияма

Пространство за бортом «Полыни» жило своей жизнью, странной и пугающей. Связисты почти каждый день докладывали о непонятном шуме в эфире, о голосах в шелесте помех, о звуках, которые сложно идентифицировать. На радарах дальнего обнаружения хаотично появлялись и исчезали активные метки, порой техника не видела наблюдаемые визуально объекты. Прошлой ночью молодой Си Ифмари, несший вахту, разбудил капитана с тревожной информацией, что встречным курсом несется неизвестный звездолет, судя по показателям никак не меньше имперского крейсера. Пока Акияма шел в рубку, а это неполных пятнадцать метров, неопознанный объект пропал, будто и не было. Поиск во всех диапазонах и всеми доступными типами мониторинга ни к чему не привел.

Командиры оперативных рубок винили во всем близость Горизонта. Из-за него в Полости Глизе лютовали мощные магнитные бури, вихри реликтовых излучений и радиоактивные космические ветра. То и дело выходила из строя аппаратура, участились обращения за медицинской помощью.

Кимура поднес к носу маленькую чашку и втянул ноздрями густой кофейный аромат. Блаженно выдохнул и сделал маленький глоток горького напитка.

В маленькой кают-компании «Полыни», скромной даже по флотским меркам, никогда не бывало многолюдно. Из семи офицеров кто-то постоянно нес вахту, а мичманы, которым не запрещалось здесь отдыхать, предпочитали собственные посиделки. За исключением, правда, мичмана Биттона, который при любой возможности старался быть ближе к начальству.

Акияма поверх чашки окинул взором собравшийся сегодня «офицерский клуб». По левую руку, расположившись за прямоугольным столом, просматривал пришедший «пакет» новостей Си Ифмари. Аджай почти освоился на новом месте, даже сменил форму Академии на черный повседневный комбинезон. В отсутствии второго помощника, Кимура возложил на парня дополнительные обязанности, с которыми Боагтар вполне справлялся, хотя и немного осунулся на нервной почве. Молодой пилот вообще оказался толковым малым, впитывал все новое словно губка, относился к работе крайне ответственно, проявляя похвальное рвение. Оставалось лишь догадываться почему с такими талантами Си Ифмари не делает карьеру на флоте, довольствуясь службой частной корпорации. Впрочем, этот пробел Акияма планировал вскорости заполнить – он надеялся при первой же возможности обо всем расспросить Боагтара.

По другую сторону от Си Ифмари, положив ладони на столешницу, сидела штурман Кирика Чики.

– Запах объемный, – сказала она. – Вкусный.

У штурмана был приятный голос, легкий и мелодичный. Будь она человеком, можно было дать руку на отсечение, что под маской-хамелеоном скрыто лицо симпатичной молодой девушки. Но ее голос – лишь искусная имитация, помогающая передать ультразвуковую речь представителя расы альционов. А под приятным голографическим обликом, представляющим собой фильтр-преобразователь, далекое от человеческого безглазое лицо с треугольниками ноздрей и ороговевшим ртом-клювом.

В ходе эволюции альционы отказалась от зрения, оно практически бесполезно на их покрытой разноцветными туманами планете. Больше похожие на птиц, чем на приматов, альционы жили в мире вибраций, ультразвука и запахов. Добровольно присоединились к расширяющейся Империи, видя в ней, в отличие от старших рас, скорее возможность, чем угрозу. Замечательные математики и аналитики, они пользовались спросом в финансовых организациях, а также в сфере прогнозирования рисков. Встречались альционы и на флоте – солдаты из них были не очень, а вот штурманы и механики отменные.

– Желаете чашечку? – вежливо поинтересовался Кимура.

Маска повернулась к нему, колыхнулись желтые волосы-перья.

– Спасибо, нет, – полупрозрачные губы тронула вежливая улыбка. – Мой обмен веществ не оценит благородство напитка.

Кимура испытывал к штурману неоднозначные чувства. Специалистом она была отменным, послужной список сплошь пестрил благодарностями и поощрениями. Но вот психо-социальная карта характеризовала девушку как нерешительную, способную впасть в оцепенение в критической ситуации. Становилось понятно почему Кирика довольствовалась службой на «Полыни», но Акияме вовсе не улыбалось в ответственный момент получить вместо работоспособного офицера «соляной столб» с трясущимися конечностями.

– Кофе действительно хорош, – со вкусом сказал корабельный доктор Тэ Иревиа, смакуя напиток. – Я пил и вкуснее, но этот действительно неплох.

Старый аджай в бежевом комбинезоне медицинской службы расположился под овальным иллюминатором, привычно скукожившись словно больное дерево, и задумчиво смотрел куда-то в стену. Вот с кем было абсолютно все ясно, так это с ним – корабельному врачу Кимура однозначно не доверял, однако относился с определенной долей уважения.

В личном деле Тэ Иревиа было много белых пятен. Окончил престижную Академию Эзери в секторе Аджай, работал технобиохирургом у известного профессора Асатряна. А потом карьера резко вильнула в сторону, он покинул стены института и на несколько лет пропал из официальных налоговых баз. Кимура подозревал, что в этот период его нынешний подчиненный занимался частной практикой и, не исключено, что нелегальной. Позже будущий доктор «Полыни» засветился как торговец подержанных катеров, советник по делам здравоохранения в какой-то захудалой колонии, успел поработать тюремным врачом и консультантом по аугментации, пока в конечном итоге не устроился в «Сфорца». За свою продолжительную жизнь Тэ Иревиа приобрел специфическое чувство юмора, раздражающий цинизм и безразличную откровенность. В первый же день нахождения Акиямы на посту капитана доктор пришел к нему в каюту, где прямо заявил, что работает за зарплату, к подвигам не расположен и что не рекомендует ему доверять, поскольку может подвести.

Что ж, приходилось терпеть подобного подчиненного – иных хороших докторов, желающих служить на утлом корвете на краю вселенной, пока не было.

– Госпожа капитан-лейтенант, – обратился Кимура к штурману. – Как позволите к себе обращаться в неформальной обстановке?

– Имя-аналог Кирика, господин капитан 1 ранга.

– Во внеслужебное время – просто господин Кимура, – Акияма отставил чашку, сложил руки на подлокотниках кресла. – Госпожа Кирика, ваша ранение все еще беспокоит вас?

Девушка-альцион поежилась, потерла четырехпалой рукой свое бедро.

– Спасибо, почти не беспокоит.

– Госпожа Кирика быстро возвращается к норме, – подтвердил доктор, разглядывая грани кофейной чашки. – Крепкий молодой организм.

– Господин Тэ Иревиа…, – обратился было к нему капитан, но тот мягко перебил его.

– Док, господин Кимура. Называйте меня доком, мне так привычнее.

– При всем уважении, господин Тэ Иревиа, я не могу выполнить ваше пожелание, – покачал головой Акияма. – Я не приветствую излишнее панибратство в коллективе.

– Как пожелаете, – не стал настаивать старый аджай. – Вы хотели что-то спросить?

– Мне бы хотелось, чтобы вы держали на личном контроле здоровье нашей коллеги.

– Сделаю, что смогу, – без энтузиазма ответил доктор. – Однако, раз уж речь зашла о моей сфере деятельности, то с профессиональной точки зрения меня больше интересует мой соотечественник

Тэ Иревиа указал длинным пальцем на молодого пилота:

– Крайне любопытная аугментация.

Боагтар отвлекся от новостей, растерянно посмотрел на доктора. Произнес что-то на аджайском, отстраняясь.

– Я вижу, кости черепа полностью заменены, – задумчиво протянул доктор. – Увеличены затылочные и височные доли, скорее всего имплантированы дополнительные нейрошины.

– Мне кажется, ваше внимание неприятно господину Си Ифмари, – мелодично заметила Кирика. – Я слышу участившийся пульс.

– Спасибо, я сам могу постоять за себя! – несколько резко отреагировал Боагтар.

– Я обидела вас? – тон штурмана изменился, сделался участливым.

– Вы просто влезли в его зону комфорта, госпожа Кирика, – успокоил ее доктор. – На самом деле наш молодой коллега злится на меня.

– Господа офицеры, – взял слово наблюдавший за всем Кимура. – Мне кажется не стоит поднимать темы, которые могут привнести раздор в наш небольшой коллектив. Боагтар, вы хотели что-то сказать?

– Да, – кивнул аджай, бросил стыдливый взгляд на Кирику. – Я прошу извинить, если обидел кого-то. Просто мне не нравится, когда начинают обсуждать… меня. Это личное. Еще раз извините.

– Я не…, – попытался оправдаться доктор.

– Господин Тэ Иревиа, – предупреждающе повысил голос Кимура.

– Послушайте, я действительно испытываю лишь профессиональный интерес, – старый аджай поменял позу, откинувшись на подушку дивана. – Я бы даже сказал, что в данном случае я исполняю свои прямые обязанности. Как вам, должно быть известно, традиции и культура моего народа отрицательно относятся к всевозможным изменениям тела. Но, помимо социальных причин, есть и медицинские предпосылки подобной нелюбви к биопротезированию – наши тела крайне восприимчивы к инородному вмешательству, практически полное отторжение в большинстве случаев. Это и счастье, и проклятие аджайской медицины. Поэтому тут нужно понимать, что подобная обширная аугментация моего коллеги – далеко не рядовая ситуация.

Все невольно посмотрели на Си Ифмари, который съежился за своим краем стола. Возможно, он хотел бы вскочить и выйти вон, но присутствие высших по чину офицеров не позволяло бывшему курсанту Академии флота поступить подобным образом.

– Позволю также напомнить, – продолжил доктор тоном усталого преподавателя. – Что мы летим сквозь агрессивную среду, создаваемую Горизонтом. Я, естественно, беспокоюсь как отреагирует такая сложная аугментация нашего второго пилота на возможные негативные факторы.

– Тем не менее, – Акияма решил все же сменить тему разговора. – Считаю, что подобные вопросы вы сможете решить приватно. Если Боагтар, конечно, того пожелает.

Корабельный доктор вновь покладисто кивнул.

– К слову, – продолжил Кимура. – В свете последних событий меня больше беспокоит проблема наркотиков на борту, а также неоднозначная ситуация с абордажной командой. Господин Тэ Иревиа, вы можете что-то сказать по этому поводу?

– Я обо всем докладывал рапортами.

– Мне интересно ваше личное мнение, а не сухая констатация фактов.

Доктор безразлично пожал плечами, мол, извольте, раз так хотите. Сплел руки на худой груди.

– Думаю, не стоит говорить, капитан, что под вашим командованием служат далеко не отличники Имперской гвардии. Не хочу обидеть никого из присутствующих, но так оно и есть. Если вы изучали наши личные дела, – Тэ Иревиа сделал плавный жест кистью в сторону Кимуры. – А вы, я уверен, их изучали, то знаете, что половина экипажа имеет криминальное прошлое, для них оборот запрещенных веществ почти традиция.

– Вы так спокойно об этом говорите, – заметила штурман. – Но это не является нормой.

– Милая Кирика, – доктор растянул тонкие сероватые губы в усталую улыбку. – Вы здесь уже почти полгода, но я ни разу не видел вас за пределами офицерской палубы. Возможно, вам нечего делать вне штурманской рубки, у вас нет друзей среди нижних чинов. А после произошедшего, когда вы чуть не погибли вместе с нашим старым капитаном, странно что вы вовсе не покинули «Полынь». В отличие от вас я, по долгу службы, вынужден находиться среди матросов и общаться с ними лично. Потому я повторюсь – для них многое, что вас ужаснет, является нормой.

– Например что? – заинтересованно спросил молодой пилот.

– Контрабанда, рэкет, воровство, насилие во всех его проявлениях, – доктор выразительно посмотрел на Кирику. – Убийства.

– Лейтенант Амаранте мне рассказывал, – увлеченно подался к столу Боагтар. – Что у него в подчинении бывшие бандиты и военные преступники. Я буквально в прошлую вахту видел, как они среди ночи выясняют отношения. Думаю, не подоспей мы, все закончилось бы дракой.

– Обычное дело, – безразлично вставил Тэ Иревиа.

– У них есть негласный лидер? – спросил Кимура.

– Жуан назвал мне пару имен, – с готовностью ответил молодой пилот. – Самого опасного зовут Лу Прима и он просто огромный.

Кимура мысленно поставил себе «галочку» – подробнее посмотреть личные дела операторов мобильной группы.

– Господин Тэ Иревиа, вы о нем не докладывали, – сказал он доктору.

Морщины на лице старого аджая собрались в удивленную мину.

– При всем уважении, капитан, но о чем я должен был докладывать? Он ко мне за медицинской помощью практически не обращался, тесты на наркотики проходит с отрицательным результатом.

– Второго зовут Юрий Гарин, – продолжил Си Ифмари. – Жуан сказал, что очень сложный человек.

– Это не тот ли Гарин, что остался прикрывать ученых на Тодор-Эхо? – вспомнил капитан.

– Он, – подтвердил Боагтар. – И того контрактора, выпавшего из костюма во время тренировки, тоже он до шлюза донес.

Кимура перевел взгляд на доктора и тот без напоминаний сообщил.

– Могу сказать немного. Гарин на наркомана не похож, но был один положительный тест на употребление. Раньше часто обращался за регенерацией костей, но больше не приходит.

– Он не показался мне плохим, – глаза Боагтара вспыхнули отраженным от лампы светом, когда он повернулся к Акияме. – Тогда, на Тодор-Эхо, я видел, как он обращается с учеными, как помогает им. То, как он поступил в сложную минуту… Не знаю, он не похож на бандита и убийцу. А вот Прима – он другой. И взгляд у него такой холодный, бездушный, словно у ящера.

– Не будьте наивным, Боагтар, – снисходительно махнул Тэ Иревиа. – Гарин ничем не лучше Примы. Периодически отправляет ко мне личный состав с гематомами и переломами.

– Я как-то слышала Приму, – вставила штурман. – Он приходил на мостик за пару дней до того инцидента. Капитан Руш прогнал его вон.

Девушка положила ладонь себе на живот.

– Господин Си Ифмари прав, от звука его голоса и вибраций тела исходит холод и угроза.

– А что контрактор делал на мостике? – Акияма уставился на искусственное лицо альциона.

– Я приказала себя игнорировать не предназначенные для моего слуха разговоры.

– И все же – ваше мнение?

– Он приходил что-то требовать, ультимативно. Капитан Руш отказал. После этого опять сильно напился… Извините.

– Я изучал психо-социальную карту капитана Руша, – успокоил подчиненную Кимура. – Мне известно о его проблемах с алкоголем. Я хочу знать другое – связан ли как-то Прима с нападением двух служащих абордажной команды на капитанский мостик?

– Следствие…, – вмешался было доктор.

– Результаты следствия я также изучал, – холодно сказал Акияма. – Как указано в официальной версии, преступление на почве личной неприязни. Но я также наблюдаю предпосылки, способствующие происшествию – плачевное состояние дисциплины и самоустранение командиров на местах от выполнения своих обязанностей. Уже факт, что матросы посчитали возможным открыто противопоставлять себя командованию, говорит о критической ситуации на корабле. Это опасная почва, господа, ведущая к катастрофе. Мириться с подобным я не намерен. Чего требую и от вас.

На столе замигал огонек вызова – вахтенному требовалось присутствие капитана на мостике.

Кимура встал, жестом остановил поднявшихся следом офицеров. Сказал:

– По прибытию на станцию «Глизе-33» будьте готовы представить мне отчет по личному составу во вверенных вам группах с поименной характеристикой всех ваших подчиненных. Вы, господин Тэ Иревиа, можете обойтись общими рекомендациями. Я чуть позже оформлю это указание официально и доведу до всех офицеров корабля. Пора наводить порядок, иначе убийства офицеров на этом корабле станут, как выразился господин доктор, традицией. Меня это не устраивает. Теперь позвольте откланяться. Отдыхайте дальше.

Вахтенные обнаружили неизвестный корабль полчаса назад, с тех пор безрезультатно пытались с ним связаться. Не добившись результата, дежурный мичман поступил согласно предписанию – вызвал капитана на мостик.

И вот теперь Кимура, расположившийся в капитанском кресле, задумчиво рассматривал черное веретено звездолета, висевшее посередине обзорного экрана.

– Радиорубка? – задал он контрольный вопрос.

– Эфир пуст, – отозвался старший радист. – На позывные не отвечает.

Выключенные сигнальные огни, темные иллюминаторы, неработающие генераторы силовых полей. С этим кораблем определенно не все в порядке.

По экрану побежали картинки с информацией – система опознала находку по флотскому идентификатору.

– Исследовательское судно «Каукет», экипаж триста семь человек. С 2472 года числится пропавшим без вести. Цель прибытия в сектор Полость Глизе – выполнение научных задач, – озвучил компьютер.

– Уже двенадцать лет дрейфует, – тихо произнес подошедший Си Ифмари. – Вряд ли на борту есть выжившие.

– Господин лейтенант, займите свое место, раз уж пришли, – кивнул Акияма. – Следуйте параллельным курсом на установленном отдалении.

– Слушаюсь, – молодой пилот залез в свое кресло, утопил затылок в жидком пластике нейроуправления.

Поступили данные от «каракатиц». Роботы облетели мертвый звездолет, зафиксировали множественные пробоины по всему корпусу – следствие отсутствия защиты от космического мусора. Кимура отметил, что все шлюзовые люки на «Каукете» задраены, спасательный катер находится на своем месте. Должно быть экипаж не захотел или не успел покинуть корабль.

– Провести глубокое сканирование палуб, – отдал распоряжение Акияма. – Операторам «каракатиц» – контрольный облет цели.

– Они следуют со стороны Горизонта, – приглушенно сказал Си Ифмарри. – С ними что-то там случилось.

Кимура не стал ничего предполагать, он не любил голословных утверждений. Несмотря на все развитие технологий, космос еще оставался опасным местом, где по разным причинам гибли и пропадали без вести корабли. Во флотской среде хватало мистических и не очень историй о «Летучих голландцах», но прагматичный Акияма четко знал, что и безо всякой чертовщины любой звездолет враз может превратиться в братскую могилу. Пожары, поломки двигателей, выход из строя систем жизнеобеспечения, столкновения с астероидами, болезни и радиация – вот неполный список того, чего действительно следовало опасаться. Тем более здесь, в пределах неизученного воздействия Горизонта.

Безусловно, экипаж «Каукета» мертв, а значит спасать некого. Почему и как это произошло – не забота патрульного корвета. Внести изменение в реестре, оставить сигнальный маяк и доложить на базу, чтобы прислали специальную команду – вот и все, что велит протокол.

– Есть активная тепловая сигнатура, – внезапно сообщил матрос-локаторщик.

Кимура удивленно выпрямился. Раздался испуганный голос Боагтара:

– Это невозможно!

– На экран, – скомандовал Акияма, пододвигая к себе планку проектор.

В хвостовой части схематического изображения «Каукета», на жилой палубе, светилась бордовая запятая-головастик. Тепловая метка была слабой и неподвижной.

– Локатор, это могут быть технические аномалии?

– Нет, капитан. Мы проверили.

Кимура буквально кожей ощутил, как в воздухе повисло тревожное ожидание. Никто, кроме, возможно романтичного Си Ифмари, не хотел связываться со странным судном. Однако, двух решений быть не могло.

– Дежурному отряду – сбор, – распорядился Кимура. – «Каракатицам» – подготовить точку входа. Пилот, сходись на минимальную дистанцию. И вызовите мне сюда командира мобильной группы.

Продолговатый десантный буксировщик включил магнитные захваты и словно пиявка прильнул к открытому шлюзу «Каукета». В эфире раздался спокойный голос старшего отряда и контракторы с оружием наперевес полезли в чужой корабль. В своих легких боевых скафандрах они напоминали хищных ящериц, решивших проверить внутренности мертвого чудовища.

– Кто в отряде? – не поворачивая головы спросил Акияма.

– Гарин, Одегард и Хьюз. Старший – Гарин, – ответил устроившийся у свободного рабочего пульта лейтенант Амаранте.

Что ж, вот заодно и посмотрим что за фрукт этот Гарин.

– Они знают что нужно делать?

– Я их лично проинструктировал.

Кимура вывел на экран картинку с нашлемных камер абордажников, сложив руки в замок под подбородком принялся внимательно наблюдать.

«Блохи» вскрыли внутреннюю шлюзовую дверь, раздвинули створки. В рубке пронесся испуганный шелест голосов, когда из темноты навстречу людям неторопливо вылетел ботинок.

– Тишина на мостике, – призвал к порядку Кимура.

Одна из камер качнулась, раздался голос Гарина:

– Мы внутри. Гравитация отсутствует, температура минус 230 по Цельсию. Показатель воздушной смеси во внешней среде – нулевой.

– Откуда там может быть выживший? – спросил чей-то шепот.

– Начинаем движение… Рэй, за мной. Боб, следи за тылами.

А этот Гарин разумно осторожен. И не из трусливых – мог бы послать впереди товарища, но нет, пошел сам.

Внутренности «Каукета» покрывала зернистая изморозь, превращающая предметы в контрастные черно-белые объекты. Когда один из контракторов провел рукой по стенке, за его пальцами потянулись длинные темные полосы, похожие на шрамы.

«Блохи» осторожно миновали стыковочный отсек с висящими скафандрами, вышли в коридор, тянущийся в разные стороны.

– Двигаемся вдоль левого борта по направлению сигнала, – сообщил Гарин.

В вакууме звуков не слышно, но Акияма живо себе представил, как гулко должны топать тяжелые магнитные ботинки, как хрустит, ломаясь, тонкая ледяная корка на полу, как эхо разносит эти звуки в гнетущей темноте.

Коридор вывел к раздвижной двери и контракторам пришлось немного повозиться с блоком управления. С кряхтением и сдержанной руганью, им удалось убрать тяжелую плиту, освобождая себе путь.

– Черт!

От громкого возгласа Боба Хьюза многие в рубке вздрогнули, а «блохи» уже ощетинились оружием, взяв на прицел нечто странное.

В центре коридора, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, висело в невесомости нечто, похожее на большую черную кляксу или на огромную раздавленную муху. Все вокруг заполнял застывший «снегопад» из мелких обломков, тряпок, осколков стекла.

Гарин протяжно выдохнул, успокаиваясь, не опуская автомата двинулся вперед.

– Осторожно, – запоздало посоветовал Одегард.

Все присутствующие жадно уставились на экран. Когда стало понятно что именно нашли абордажники, послышались несдержанные возгласы.

Это было распотрошенное и обезглавленное человеческое тело, с вывернутыми внутренностями и переломанными конечностями.

– Как такое получилось? – лицо лейтенанта Амаранте приобрело меловой оттенок, хотя он старался не выдавать свой страх.

– Может, был взрыв? – робко предположил Боагтар. – Взрывом могло так разорвать.

– Обнаружен труп неизвестного, – доложил Гарин. – Будут дальнейшие инструкции?

Амаранте вопросительно уставился на капитана. В его взгляде читалось, что он понятия не имеет как поступать дальше.

Кимура досадливо поморщился, коснулся пиктограммы связи.

– Матрос, говорит капитан. Следуйте заданному маршруту. Будем решать по обстановке.

– Принял, – Гарин повернулся к своим товарищам и махнул им рукой.

– Вот же гадство! – заявил Боб.

Отряд пошел дальше, аккуратно расталкивая перед собой летающий мусор. Когда дошли до изуродованного тела, Одегард стволом автомата отбуксировал его к стенке.

Практически всюду виднелись следы разгрома. В комнате-хранилище часть крепившихся к стене стеллажей была напрочь сметена, летали замерзшие растения в расколотых колбах и искусственные кристаллы на подставках. За стеклянным окном с маркировкой «Лаборатория биофизики и биомеханики», возле беговой дорожки и свернутого на сторону медицинского робота обнаружился еще один труп. Словно странный трюкач, решивший постоять на голове, вверх ногами плавал мужчина в некогда белом комбинезоне. У него отсутствовал бок до самого позвоночника, словно кто-то разом откусил большой кусок.

– Замороженная закуска, – глухо прокомментировал Боб.

Кто-то в рубке тихо запричитал.

Кимура обратил внимание на Гарина. Тот приметил на косяке какие-то отметины, три глубокие борозды. Подошел ближе, коснулся пальцами, словно видел подобное. А потом и вовсе споткнулся, разглядев у стены предмет, напоминающий саркофаг для криогенного сна – массивный ящик со сдвинутой полупрозрачной крышкой. Саркофаг выглядел инородным, его словно откуда-то притащили и бросили до лучших времен.

Гарин несколько секунд смотрел на ящик, что-то бормоча по-русски, потом изменившимся голосом сказал:

– Переходим на жилую палубу.

Выругался на норвежском Одегард, раздосадовано зашипел Хьюз. Акияма их понимал, ему самому было не по себе.

Отряд прошел по широкой лестнице и вновь уперся в закрытую дверь. Пока «блохи» нехотя возились с блоком управления, Кимура еще раз посмотрел на тепловую сигнатуру. На сей раз она показалась ему устрашающей, будто приманка в ловушке.

Возможно ли, что на корабле произошла авария? Или массовое помешательство, психоз, переросший в резню? Подобные инциденты имели место в истории. Быть может тот, последний живой, невесть как существующие все эти годы, самый удачливый убийца? Слетевший с катушек маньяк, превратившийся в животное?

Безусловно, облаченные в защиту и вооруженные матросы справятся с ним. Но все равно, стоит ли подвергать их опасности?

Дверь открылась и «блохи» вошли на жилую палубу.

– Отцы-духовники, – пораженно выдохнул Гарин.

Нервно закашлял Амаранте. Со стороны локаторщиков раздались рвотные позывы. Кимура быстрым движением смахнул картинку с общего экрана, оставив ее лишь у себя.

Судя по всему, они нашли экипаж.

Акияма не сразу узнал двухуровневую жилую палубу, обычную для гражданских кораблей подобного типа. Здесь все было перекошено, перекручено и сдавлено, будто внутри изуродованной огнем пластиковой игрушки. Вытянутые в хоботы и клювы балконы, согнутые пополам лестницы, орущие разодранными ртами двери кают, парящие повсюду обломки, обрывки, капли и лоскуты. И человеческие трупы, целые и фрагментами, вросшие в стены, размотанные жуткими гирляндами, разорванные и растертые по поверхностям. Здесь словно поработали гигантским миксером, смешивая живую плоть и пространство.

Все же, не это было самым странным.

У зала отсутствовала дальняя стена. Отсутствовали рабочие палубы, реактор, внешняя обшивка и дюзы. Все это поглотила зияющая бездна, откусившая половину корабля да так и застывшая с открытой пастью. Это была именно бездна, пустое ничто, огромная черная дыра с пугающей глубиной и размахом. Кимура даже бросил взгляд на внешние камеры, чтобы убедиться, что внешне «Каукет» выглядит целым.

Впрочем, бездна не была пустой – в ее глубине, на удалении нескольких километров, что-то двигалось, маленькое и еле заметное в лишенном света пространстве.

Это был какой-то обман зрения, визуальная аномалия, иллюзия, фокус. Этого не могло быть, в это нельзя было верить.

– Записывайте все, ясно? – чуть запоздало бросил капитан подчиненным. – Картинку со всех камер, все параметры, все показания.

– Уже, – откликнулись из рубки.

– Смотрите, человек… Там, – скрежеща словами в пересохшем горле произнес Одегард, указывая автоматом вперед. – Сигнал от него идет.

Кимура не сразу разглядел сидящую на полу фигуру. Это был мужчина, худой и грязный, одетый в тонкий облегающий костюм, на плечи накинута короткая куртка. Никакого скафандра, никакой защиты, никаких аварийных пузырей, ничего способного объяснить каким образом этот человек может быть живым.

– В нем какая-нибудь хрень сидит, – твердо сказал Хьюз. – Я в кино видел. Как хотите, я к нему не пойду, хоть стреляйте.

– Наблюдаем неизвестного, – запоздало доложил Гарин. – Судя по показаниям, он наша цель.

Нужно отдать должное – «блохи» держались куда лучше остальных членов команды.

– Оставайтесь на местах, – пытаясь сохранять спокойствие и уверенность в голосе скомандовал им Кимура. – Операторы, «каракатицу» внутрь.

Спустя тянущуюся вечность минуту в раскрытый шлюз «Каукета» забрался робот, пронесся по коридорам и остановился возле абордажников, покачивая механическими щупальцами.

– На самых малых вперед, – скомандовал оператору робота капитан. – Никаких резких движений. Курс – выживший член экипажа.

«Каракатица» сложила под корпусом манипуляторы, превратившись в торпеду с плоским хвостом, поплыла через зал. От пламени ее маневровых дюз в разные стороны полетел мусор, создавая еще больший хаос.

– Ой, не нравится мне это, – вновь загундел Хьюз. – Как он может быть живым? Чертовщина…

– Замолчи, – одернул товарища Гарин. – Стоим, наблюдаем.

«Каракатица» облетела раздавленные рекреационный бокс с торчащей решеткой климат-генератора, проплыла над подковой бара с чудом оставшейся целой тумбой «алкодизайнера», задела труп мертвого ученого с торчащими сквозь одежду ребрами.

– Твою мать… Твою мать, – нервно забормотал Хьюз, перебирая пальцами рукоять автомата.

Робот за несколько метров до незнакомца выключил двигатели, по инерции подлетел почти вплотную и остановился. Один манипулятор медленно выдвинулся вперед, угрожающе завис над мужчиной.

– Не трогать, – предостерег Кимура. – Дай на него свет.

«Каракатица» врубила прожектор, покачивая ими туда-сюда. Без дополнительного указания начала облет незнакомца по кругу.

– На свет не реагирует, – сообщил оператор робота.

– Вижу. Осторожно коснись плеча.

Манипулятор, способный проткнуть обшивку корабля, вновь потянулся к мужчине. Дернулся у самого лица, но тут же исправился, еле заметным движением толкнул выжившего в левое плечо.

Мужчина покачнулся и повалился вперед, растянувшись на полу. Все затаили дыхание, но больше ничего не изменилось.

– Локаторщик, доложите по сигнатуре.

– Без изменений, господин капитан. Одна активная и она перед нами.

– Вы же понимаете, что он не мог выжить в условиях космоса? – подал голос испуганный Амаранте. – Что вы с ним хотите сделать?

– Взять на борт и доставить на базу, – раздраженно бросил через плечо Кимура, нажал на пиктограмму связи. – Доктор Тэ Иревиа! Готовьте карантинный бокс. Дежурной группе – изоляционную капсулу в шлюзовой.

И уже ожидающим на борту «Каукета» абордажникам:

– Приступайте к эвакуации.

Безусловно, Амаранте прав. Безусловно, все выглядит дико и иррационально. Но что еще можно сделать в сложившейся ситуации?

Если не знаешь как поступать – поступай по инструкции.

– Боб, прикрывай, – скомандовал Гарин. – Рэй, за мной.

Одегард нервно пошлепал пластинчатыми перчатками по цевью автомата, но все же кивнул.

Абордажники осторожно двинулись по залу, повторяя маршрут «каракатицы». Их путь комментировали Боб и Амаранте – один грязными ругательствами, второй нервным пением.

Вблизи выживший выглядел как и его мертвые товарищи – торчащие белыми ледяными иглами волосы, иней на сером лице, закрытые глаза, впалые щеки. Одежда, вмерзшая в плоть, еле различимая нашивка на плече, босые ноги

– Он не дышит, – тихо, будто боясь разбудить незнакомца сказал Одегард.

– Он не выглядит живым, капитан, – сообщил Гарин.

– Все равно забирайте с собой.

– Понял.

Он опустился на колено, примагнитил автомат к грудной пластине, осторожно подсунул руки под бездыханное тело.

Мужчина судорожно дернулся, сжимаясь в клубок.

Гарин чудом сохранил самообладания, лишь вздрогнул.

– Эй, смотрите! – испуганно воскликнул Хьюз.

Движение в глубине бездны теперь угадывалось явственней. Что-то приближалось к разрыву, что-то большое и извивающееся.

– Быстрее! – несдержанно скомандовал Кимура.

Одегард хлопнул ладонью по «каракатице», чтобы та выпустила остальные манипуляторы. Гарин легко поднял мужчину и положил их на вытянутые «щупальца», сам уцепился за выступ на корпусе робота. Рядом закрепился его товарищ.

По всем экранам пошли помехи, из динамиков раздался глухой гул, тревожно нарастающий.

– Вытаскивайте нас! – рявкнул Гарин.

«Каракатица» грубо развернулась, чуть не сбросив людей, понеслась к выходу.

Закричал Хьюз, вскидывая автомат и нажимая на спусковой крючок. Пули длинными трассами уходили в то, что стремительно приближалось с той стороны черной дыры.

Картинки на визорах «блох» запрыгали и рассыпались на фрагменты. Акияма тщетно понукал связистов, те ничего не могли сделать. Тогда он переключился на внешние камеры «Полыни», увидел, как от «Каукета» отделилось серебристое пятнышко абордажного буксировщика с висящей рядом «каракатицей».

Увидел, как пошел буграми корпус научного судна.

– Второй пилот, малый реверс на левый борт, – Кимура убрал экран в сторону, положил руки на пульт управления. – Всем на местах – боевая тревога!

Взвыли сирены, разрывая ночной распорядок. Друг за другом понеслись доклады о готовности.

– Господин Амаранте, – не оборачиваясь сказал Акияма. – Ступайте к своим людям. Проконтролируйте прибытие спасательного отряда.

И тут же – Боагтару:

– Господин Си Ифмари, по прибытию наших людей на борт уводите корабль прочь на средних скоростях.

Удаляющийся на экранах звездолет пенился и извивался, будто кипящий червь. Чем бы этот звездолет не являлся на самом деле, он точно больше не был творением человеческих рук. Кимура приказал торпедистам и пулеметным турелям взять его на прицел.

Абордажный «боб» пронзил защитные щиты и нырнул в зев шлюза.

«Каукет» замерцал, стремительно почернел и пропал, слившись с космической тьмой.

– Мы больше не наблюдаем цель, – через секунду сообщили локаторщики. – Это… Оно исчезло.

– Господин капитан, – на всплывающем экране появилось изображение корабельного доктора. – В шлюзовой, кроме наших, больше никого нет.

– Не понял. Повторите.

Тэ Иревиа повернул камеру к переборке, где за круглым иллюминатором топтались в скафандрах «блохи» из спасательной команды. Выжившего с ними не было.

– Матрос Гарин, вы слышите меня? – напряженно спросил Акияма.

– Слышу, – глухо ответил абордажник.

– Доложите.

– Мы внесли его сюда. Я держал его за руку… Потом он открыл глаза и пропал.

– Открыл глаза?

– И пропал, – повторил Гарин. – Исчез разом.

– Да что же это за херня здесь творится? – зарычал сорвавший шлем Хьюз.

Кимура не стал делать ему замечание, лишь отключил картинку.

Примерно такой же вопрос бился и в его голове.

Штурман устроилась на краю стула, привычно, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Ее голографическое лицо поворачивалось вслед за шагающим туда-сюда капитаном, колыхались пушистые волосы цвета яичного желтка.

– Госпожа Кирика, – первым заговорил Кимура, останавливаясь возле своего рабочего стола. – Мне нужна ваша консультация по Горизонту. Стоить пояснить в связи с чем?

– Из-за случая с «Каукетом»?

– Я оказался не готов, – кивнул Акияма. – Мне не стыдно признаться в этом, но как капитан я обязан избегать подобного впредь.

Голографическое лицо удивленно подняло тонкие брови, следуя эмоциям девушки.

– Боюсь, я не совсем понимаю чем могу быть полезна.

Кимура заставил себя сесть, провел ладонями по столешнице, будто разглаживая невидимую скатерть.

– Госпожа Кирика, вы дольше всех из высших офицеров «Полыни» служите вблизи Горизонта, – Акияма набросал со стола на стенку несколько тематических видеокартинок, больше для себя, чем для альциона. – Скажу по чести, я многое слышал про эти приграничные сектора. В большинстве своем откровенную фантазию, матросские байки. Сам я, к сожалению, Горизонтом никогда не интересовался, мое любопытство простиралось в иные, более практические сферы. Однако, несколько часов назад мы столкнулись с чем-то, очень напоминающим одну из тех самых матросских историй. И я, как сторонник комплексного подхода, собираю всю доступную на данный момент информацию.

Он посмотрел в полупрозрачные глаза голограммы, внимательные и умные, продолжил:

– При иных обстоятельствах я бы нашел сведения в Сети, отправил бы запросы в соответствующие институты. Собственно, я так и сделаю по возвращению на базу. Увы, пока мне эти методы недоступны, – Акияма развел руками. – Госпожа Кирика, из личного дела я знаю, что вы сами выбрали службу в пределах Горизонта. Зная вас, ваши деловые качества, я уверен, что вы сможете мне помочь.

Кимура замолчал, наблюдая за реакцией девушки-дистанта. Кирика долго не размышляла:

– Очень лестная оценка, господин капитан. Но мое мнение – всего лишь мое мнение.

– Я это учту. Вы изучали Горизонт перед прибытием сюда?

– Скорее интересовалась.

Акияма сделал жест рукой, чтобы штурман продолжала.

– У меня есть внерабочее увлечение…

– Хобби?

– Да, хобби. Я коллекционирую исторические звуки.

– Можете пояснить?

Вместо ответа альцион коснулась гибкой полоски, прикрепленной к тыльной стороне ее левой руки, некоторое время двигала по ней пальцем. Потом удовлетворенно качнула головой, взмахнула кистью.

В каюте зазвучали свист и щелчки. Свист лился длинными витиеватыми руладами, на его фоне хлестали щелчки, становились тише, громче, мягче и четче.

Сначала Кимуре все это показалось сущей какофонией, но уже спустя пару секунд он начал различать ритм и даже какой-то мотив, приятный и необычный.

Он посмотрел на Кирику – та улыбалась.

– Брачная песня одного животного с моей родной планеты, – пояснила дистант. – Этот вид вымер несколько сотен лет назад, но остался звук, голос. Или вот.

Она вновь провела пальцем по серебристой полоске и в воздухе повис дрожащий гул, будто издаваемый огромной стальной трубой, тянущейся по гравию. Неприятный, раздражающий звук.

Акияма сделал над собой усилие чтобы не поморщиться, но Кирика все поняла сама и быстро выключила воспроизведение.

– Что-то промышленное, – попытался угадать Кимура.

– Нет, – девушка вновь улыбнулась. – Это звук рождения моей материнской звезды. Чтобы его поймать, сипси прыгали через Арки на другую часть Вселенной, куда свет и излучение звезды только успели добраться.

– Сипси?

– Ловцы звуков, – пояснила штурман. – Работают для коллекционеров, в основном. Сейчас в продаже появилось много восстановленных звуков, они интересны, конечно, но больше всего ценятся настоящие, изначальные. У меня есть оригинальный земной звук альта Гаспаро да Сало. Смоделированный, он звучит иначе. Вы слышали его, господин капитан?

– Право, я не очень силен в музыке, – мягко усмехнулся Акияма. – Когда-то давно мне пытались привить любовь к филармонии, но я, должно быть, слишком черств для подобного.

Штурман понимающе улыбнулась, постукивая себя пальцами по колену.

– Вы будете удивлены, но не все мои сородичи любят слушать, – сказал она.

– Как и далеко не все люди любят смотреть, – согласился Кимура. – Особенно видеть.

Неизвестно, поняла ли смысл фразы Кирика, но она вновь вежливо кивнула.

Интересно, – подумал вдруг Акияма. – Кивок – это у нее приобретенный навык? Ведь для расы слепых это движение ничего не значит, его не распознать, в отличие от интонации. Или дистанты специально учат язык жестов, чтобы лучше вливаться в сообщество людей? Также, как надевают голографические маски и подражают человеческой моде? Странно, что он раньше никогда о подобном не размышлял.

– Прошу простить, если увела разговор в сторону, – продолжила штурман. – Перехожу к сути.

Она в очередной раз выудила из своего наручного устройства звук.

Сначала Кимура ничего не услышал. Он даже подался вперед, поводя головой из стороны в сторону.

Сначала у него заныли зубы, будто от ледяной воды. Неприятные ощущения перешли на челюсть, на лицо и вот уже засвербело в затылке, заложило уши, все поплыло перед глазами. Все это в считанные секунды, он даже не успел ничего предпринять.

Взмахом руки штурман все прекратила.

– Простите, что причинила неудобства, – искренне расстроилась она. – Неверно рассчитала ваш слышимый диапазон.

– Не страшно, – успокоил ее Акияма, потирая челюсть и затылок. – Что это было?

– Это голос Горизонта, – прервала неловкую паузу штурман. – Один из голосов. Я иногда слышу нечто похожее сквозь обшивку.

– Неприятный у него голос, – заметил капитан.

– Очень многоуровневый, интересно разбирать. Но знаете что самое примечательное? На самом деле Горизонт звучит иначе.

– И как же звучит Горизонт на самом деле?

– Никак. С той стороны нет звуков.

– Но вы же только что проиграли мне запись.

– Это отражение, эхо. Это наши с вами голоса, звуки нашей Вселенной, сваленные в кучу и смешанные в такой вот коктейль.

Штурман выбрала ноги из-под стула и поставила их ровно.

– Звук есть у всего, даже у света. Звучат камни, планеты, магнитные поля, радиационные волны, звезды и черные дыры. Некоторые звуки слышим мы с вами, некоторые приходится обрабатывать и преобразовывать. Но звук есть у всего, что существует. У всего, кроме Горизонта.

– Значит ли это, что его не существует? – хмыкнул Акияма.

– Нет, конечно Горизонт есть, – возразила Кирика. – Просто он – конец Вселенной.

В воздухе повисла пауза. Кимура не ожидал такого резкого перехода от разговора о музыке к астрофизическим теориям. Однако, в этой области он был более сведущ – сказывалось хорошее академическое образование.

– Вы имеете в виду версию, что мы догнали расширяющийся край нашей Вселенной? – сказал он.

– И да и нет, – уклончиво ответила штурман. – Вы знакомы с теорией исследовательской группы Ли Рента?

– Не имел чести.

– Они утверждают, что мы действительно догнали разлетающиеся края нашей Вселенной. По их версии Горизонт, это то место, где из бульона первородной материи рождаются пространство и время.

Кимура озадаченно вздохнул, попытался вспомнить хоть какие-то факты из лекций по квантовой механике, но перед глазами всплыла лишь шутливая карикатура его студенческого товарища с надписью «Скорость расширения Вселенной – хрен догонишь».

– Но это еще не все, – продолжила Кирика. – Группа Ли Рента довольно долго проводила исследования в приграничных секторах, даже потеряла несколько видных ученых во время экспериментов. Результатом их работы стала довольно спорная монография о природе мультивселенной.

– Насколько я помню, это про то, что рядом с нашей вселенной одновременно существует множество иных вселенных?

– Да, та самая теория про стеклянные шарики в одном сосуде.

– Постоянно расширяющиеся стеклянные шарики, – заметил Акияма. – По-моему, она не выдерживает критики. Я все же сторонник более классической центрической теории развития.

– Я всего лишь любопытствовала, – не стала спорить альцион. – В версии Ли Рента миропостроение больше похоже не на скопление шариков, а на растущих и прогрызающих себе дорогу в бесконечном яблоке червяков. Предполагается, что между вселенными существует некое квантовое метапространство, состоящее из нулевых частиц, представляющих собой абсолютный строительный материал. Именно он сформировал заряд для Большого Взрыва. В пределах Горизонта, где грань тонка, эти частицы в небольших количествах могут попадать в наше пространство, и, при определенных условиях, создавать всевозможные аномалии.

Кирика замолчала, предоставляя время капитану как-то отреагировать на услышанное.

Кимура потер нижнюю губу, разглядывая картинки на стене.

– Звучит слишком натянуто, – наконец протянул он. – Волшебные частицы превратились в пропавший несколько лет назад звездолет?

– Группа Ли Рента назвала их DEP-частицы, – склонила голову на бок штурман. – Если я верно смогу произнести, это производное от deus ex profundis, «бог из глубины».

– Я всегда скептически относился к ученым, вешающим на свои открытия ярлыки с религиозным подтекстом, – неодобрительно покачал головой Акияма. – Это говорит о не слишком критическом подходе к собственной работе.

– Согласна, очень похоже на громкие заявления обманщиков. Тем не менее, в их теории есть некоторое рациональное зерно. Я не специалист, не смогла по достоинству оценить результаты экспериментов, представленных в монографии, но мне показался интересным один задокументированный случай проявления аномалии. Помните, несколько лет назад была история с грузовым кораблем «Юор-317»?

– Не помню. Несколько лет назад я мало интересовался историями, не имеющими отношений к боевым действиям.

– Простите, капитан, вы разочарованы? – маска сделалась участливой. – Я слышу изменение интонации.

– Не принимайте во внимание, – ответил Кимура, мысленно ругая себя. – Это я так, о своем.

– Вы надеялись услышать что-то иное?

– Думаю да, – не стал юлить Акияма. – Я надеялся услышать мнение профессионала, а не рассуждение о сказочных частицах. Не знаю, какие-нибудь рекомендации, личные наблюдения, основанные на фактических показаниях.

– Извините. Я сразу предупреждала, – голос дистанта стал тише.

Похоже, Кимура задел ее.

– Не обижайтесь, госпожа Кирика, – попытался объясниться Кимура. – Дело не в вас. Я злюсь сам на себя. Вы действительно помогли, дали пищу для размышлений. Пусть мне не нравится версия господина Ли Рента, однако я не вижу причин, чтобы не принимать ее во внимание.

– Рада, что помогла, – сухо ответила Кирика.

– Можно личный вопрос?

– Да, конечно.

– Вы не сказали, почему выбрали службу вблизи Горизонта.

Голографическое лицо штурмана миг смотрело куда-то мимо с застывшим выражением холодной отстраненности.

– Я прокладывала маршрут выхода на орбиту для линкора «Руцапилан», – ответила она серым голосом.

Кимура не сразу понял о чем именно говорит альцион, а когда понял, то воспоминания посыпались картинками из перевернутого альбома.

Крейсер «Руцапилан», позор Имперского флота. Под видом учений уничтоживший с орбиты несколько крупных колоний, не желающих уступать богатую минералами территорию одной крупной транскорпорации. Лишен флага, вымпелов и регалий, вычеркнут из судового реестра, разобран на части. Команда расформирована. Над причастными к преступлению прошел трибунал, на котором Кимура присутствовал. Насколько он помнил, капитана приговорили к дезинтеграции, высших офицеров лишили гражданства и отправили в бессрочную ссылку.

– Я проходила стажировку, – пояснила Кирика. – Тот маршрут был моей контрольной работой.

– Тебя оправдали?

– Так точно. Командиры не ставили в известность о своих планах младших офицеров и рядовой состав. Мы обо всем узнали случайно и уже слишком поздно.

Кимура смотрел в голографическое лицо, пытаясь представить что чувствует девушка. Участвовать в таком отвратительном акте, знать, что пусть и не сознательно, но причастен к убийству невинных, жить с этим и продолжать работать по специальности – это настоящее испытание на прочность.

– Все же, почему Горизонт? – повторил он свой вопрос.

– Потому что было бы возможно еще дальше – я бы выбрала то место.

Штурман поднялась, вытянулась.

– Разрешите идти?

– Идите, – поднял на нее глаза Акияма. – Еще раз спасибо.

Штурман сделала было шаг к выходу, но вдруг остановилась.

– Что-то еще, госпожа Кирика?

– Я не рассказала вам про «Юор-317». Я все же считаю это важным.

Кимура вздохнул, но разрешил:

– Я слушаю.

– Автоматический транспортник «Юор-317» совершал полет по маршруту «Глизе-1» и «Глизе – 8» в составе транспортного конвоя из трех кораблей схожего класса. Во время следования он неожиданно пропал на двадцать три минуты. Корабль не наблюдался ни визуально, не техническими средствами. Конвой вынужден был остановиться и передать сигналы бедствия на базу. Спустя некоторое время «Юор-317» неожиданно появился и продолжил путь. Как позже выяснилось, транспортник мгновенно переместился в созвездие Южной Гидры, где его присутствие фиксировали всевозможные устройства, после чего вернулся обратно. Официальные службы не смогли объяснить данный инцидент – мгновенное перемещение на такие расстояния невозможно без помощи Арок.

Она сделала паузу. Спросила:

– Господин капитан, вы знаете единственного выжившего, вернувшегося из-за Горизонта?

– Это риторический вопрос, госпожа Кирика? – нахмурился Кимура. – Если речь про Императора, то он никогда лично это не подтверждал. А о косвенных доказательствах пусть судят мифотворцы.

– Но только он умеет создавать Арки.

– Причем здесь это?

– Наверное вы правы, – маска альциона потухла, лицо сменилось зеркальной поверхностью. – Наверное, ни причем. Только вот одна особенность… Помните, я говорила, что у Горизонта нет собственного голоса? Так вот, у Арок его тоже нет.