Книга: Империя Млечного Пути. Книга 1. Разведчик

20. Юрий Гарин

Сява не сдержал слово – был замечен в аккумуляторном отсеке, где продавал «нерв» матросу из обслуги. Попытался юлить, мол, матрос не из техников, а в аккумуляторный они попали просто по пути. Юрий не позволил Барбекю играть с собой, высадил ему ударом пару зубов и слегка придушил. Вместе с Одегардом отволокли Сяву к офицерскому отсеку, где бросили, предварительно выдавив ему на грудь «нерв» из маленьких шприц-тюбиков.

Пока шли обратно, Гарин поймал на себе задумчивый взгляд норвежца.

– Что не так? – спросил Юрий, вытирая носовым платком ободранный кулак.

– Ты когда Барбекю в бороду бил, у тебя лицо было такое скучающее, словно ты ботинки шнуровал.

– Так уже привык, Рэй. И не испытываю от этого удовольствия, поверь. А как я по-твоему должен был его бить?

– Не знаю… Ладно, все. Забыли.

– Ты ведь понимаешь, что я не могу иначе? – нахмурился Гарин. – Этим людям нельзя давать пустые обещания, они воспримут это за слабость.

– Юра, я понял, – примирительно вскинул руки норвежец. – Я же не осуждаю, просто внимание обратил. Ты раньше таким не был, дрался яростно, аж горел весь.

Юрий посмотрел в темные глаза товарища, попытался заметить в них хотя бы намек на иронию.

– Я раньше дрался потому, что меня били, – Гарин убрал руки в карманы. – А сейчас бью, чтобы больше не драться.

Чернокожий контрактор скривил на сторону свои полные губы, в глазах заиграли смешливые огоньки.

– Ты иногда хоть сам себя послушай, Юрий Гарин, – прогудел он. – Такие фразы иной раз задвигаешь, хоть записывай.

Гарин улыбнулся.

– А ты не мешкай, черпай мудрость пока я жив.

Тихо рассмеялись, шагая бок о бок по коридору. Возле блока связи Юрий остановился, притормозил товарища.

– На самом деле, Рэй, мне не по себе, – признался Гарин. – Я чувствую, что нам как-то все легко дается.

– Легко? – удивился Одегард. – Да у меня только кости перестали болеть после кулаков Примы. И кубрик больше не похож на тюремную палубу, где в любой момент могут посадить на заточку. Парни это видят, парни это ценят.

– Прима не из тех, кто вот так запросто сдается, – замотал головой Гарин. – Нет, дружище, он словно затаился, словно выжидает момент.

– Может, он просто испугался нового капитана? – сам себе усмехнулся Одегард, понимая, что сказал шутку.

– Не думаю, что его пугает карцер и лишение премии, – озвучил его мысль Юрий. – Тут что-то другое. Опять же, эти его слова про конец игры… Конец, понимаешь? То есть сейчас она идет к завершению. А вот что именно идет к завершению?

Рэй пожал плечами, предоставив времени расставить все по местам. Лишь сказал, указывая на дверь радиорубки:

– Кое-что можно выяснить сейчас.

Вход в любые отсеки связи осуществлялся исключительно по офицерским пропускам. Однако, Гарину с товарищем не было нужды проникать внутрь – они дождались нужного человека в коротком закутке подле радиорубки.

Младший офицер связи пытался взять дерзких контракторов начальственным тоном, но быстро умерил гонор, когда его ткнули носом в присланные Беком записи. Отпираться дальше не стал, быстро выдал все, что знал, отсутствующим взглядом рассматривая серую стену.

Юрий оказался прав – Прима общался с кем-то в пределах сектора. С кем именно неизвестно – Лу использовал веерную трансляцию, после сеанса стирал историю контакта. Единственное, что точно известно – его визави либо следует параллельным с «Полынью» курсом, либо двигается где-то впереди.

– Что у нас впереди? – почесал макушку Одегард.

– Техническая база «Глизе-33», – Юрий задумчиво провел ладонью по усам. – До нее неделя пути.

Прима передавал что-то на базу? Вполне может быть. Учитывая, как активно Прима распространяет наркотики, логично предположить, что ему нужно во время полета где-то пополнять запасы.

Своими соображениями он поделился с Рэем, который спросил в свою очередь:

– Что собираешься с этим делать?

– Я планирую вышибить эту дрянь с корабля. Лучший вариант – не допустить ее сюда вовсе.

Версия выглядела вполне рабочей. В нее даже укладывалось странное покладистое поведение Примы – он не хотел все время пребывания на «Глизе-33» провести в карцере.

А такие шансы у него вполне были. Капитан, как и обещал, продолжал закручивать гайки дисциплины туже и туже, стараясь сделать из распущенного личного состава некое подобие воинского подразделения.

Каким оно, по мнению Гарина, и должно было быть изначально.

Теперь всеми правило четкое расписание. Каждый всегда знал чем он должен заниматься – работать, обучаться или оттачивать полученные навыки. Если ты не стоял на вахте, значит гонял себя в спортзале, вдыхал теплый озон в тире или занимался уборкой в кубрике. Если не тренировался бороться за живучесть корвета, значит набивал себе шишки, прыгая на время в «голем», висел за бортом, отрабатывая абордажную технику, либо топал с товарищами по коридорам, имитируя бой в узких помещениях корабля.

Лишь в личное время контракторы могли вздохнуть свободно, расслабиться и немного отступить от условностей. Однако капитан влез и сюда – отныне все наказания несли за собой ряд ограничений, распространяющиеся на любимые матросами способы досуга. Причем, довольно оригинальные ограничения – в секс-имитаторах провинившийся матрос вместо реалистичной копии полового партнера мог получить неприветливую однотонную фигуру из кубиков. Или, к примеру, весь спектр доступных к просмотру в личных боксах роликов и фильмов мог свестись исключительно к познавательным и образовательным программам.

Само собой были недовольные. Но на них мало кто обращал внимание, пока, конечно, дело не доходило до открытой агрессии. В таких случаях несчастные получали заряд из шокера и отправлялись в карцер. После трех подобных «залетов» нарушителю светило заключение до конца полета, увольнение с серьезными штрафами и длительное лишение права служить в подразделениях «Сфорца». В совсем уж запущенных случаях – еще и уголовный срок.

Пока что никто из «блох» трех «страйков» не отхватил. Ходили слухи о неугомонном матросе из санитарной службы, дважды попавшем в карцер. Судя по услышанному, дурак имел все шансы поставить рекорд.

В «блошином» кубрике тоже прошли некоторые изменения. После того как сюда стали чаще наведываться лейтенант Амаранте или кто-то из вахтенных офицеров, обстановка стала спокойнее. В том видел свою заслугу и Юрий, не позволяющий Конки и другим «шестеркам» Примы творить былую ерунду с издевательствами и побоями. Да и тех «шестерок» осталось всего ничего – помимо Сявы и Хэйро с ними крутился Марчек, ставший для своих дружков единственным доступным объектом насмешек и приколов.

Впрочем, Гарин тоже не мог похвастаться уверенной поддержкой со стороны коллег по цеху – из всех на его сторону открыто перешел лишь Боб. Да и то Юрий подозревал, что бывшему полицейскому просто выгодно поддерживать новый порядок, потому как в обществе бывших бандитов ему жилось не очень. Что до остальных, то они старались держать подчеркнутый нейтралитет. Сотый делал вид, что ничего особенного не происходит, привычно балагуря. Абидеми откровенно побаивался Гарина, но не больше, чем Примы. Вечно бледный Орлис вообще, казалось, жил в своем мире. Лукас-Слоу пытался дружить со всеми, но и только.

Оставался еще Ярс. Он, конечно, был на стороне Юрия, но считать его активной силой было никак нельзя.

Летели дни. Работы для абордажников было немного, поэтому каждый сигнал тревоги казался событием. Один раз вызвали дежурную группу из-за автоматического грузовика, молчаливо прущего наперерез «Полыни». Оказалось, что у того чем-то напрочь снесло радиобашню, пришлось останавливать гигантскую сигарообразную махину вручную. В другой раз «блох» вызвали поупражняться в стрельбе по мертвому исследовательскому спутнику, невесть как добравшемуся в эдакую глушь.

– Меньше суток до кабака, – мечтательно поскреб ногтем столешницу Марчек. – Возьму чего покрепче и бабу синтетическую в охапку – хрен вы меня оттуда вытащите до конца увольнительной.

– Ты давай, ходи уже, мечтатель, – нетерпеливо бросил Сотый, ковыряясь в зубах зубочисткой.

Марчек махнул пальцами, бросив на стол виртуальную карту.

– Пас, – крякнул Сотый. – Что, прямо настоящий кабак есть?

– Это же «тридцать-третья», – весомо потряс головой Марчек. – Они, считай, с того и живут.

– Мне главное, чтобы у них был инба-мастер, – вздохнул из-за своих карт Боб. – Моя глючит чего-то.

– У тебя какая сборка? – поднял бровь Сотый.

– Да не помню уже. Старая какая-то. Без всяких этих модненьких глобалок и функций стимулирования мозга.

– Что, мондо, не насшибал с работяг грошей на новую сборку? – «лоскутное» лицо Сотого выразительно скривилось.

– Достал ты уже со своим «мондо»! – взвился Боб. – Что это вообще значит?

– Это хорошо, что у тебя инба старая, – раздался глухой голос Орлиса с другого края стола. – Новая у Горизонта вместе с извилинами сварилась бы.

– Заколебал уже этот Горизонт, – вздохнул Марчек. – Зачем я согласился сюда лететь? Служил бы в нормальных секторах…

– Из-за бабла ты согласился, – ухмыльнулся Рэй, сбрасывая карты. – Потому что доплачивают за особые условия службы.

– Да чего тех денег-то? – нехотя отмахнулся Марчек. – Все уйдут на лечение от всяких этих излучений. И то, если доживу.

– Был у меня кент, барыжил информацией с ломанных имб, – вспомнил Сотый. – Вот же хитрожопый поц, скажу я. В Метрополии мозговые волны копировал у всяких столичных морд, потом продавал любителям посмотреть на чужую жизнь. Так он говорил, что труднее всего ломать старые сборки, тройки или пятерки. А эти… от десятки и выше, как гнилые орехи щелкаются.

– Зато они от нэй-импульса защищены, – ответил Боб. – Работали мы как-то по одной такой эпидемии. Некие умельцы, типа твоего дружка, подцепили вирус в ксенопорно, в результате по всему городу десятка два полоумных «овощей» с цикличным оргазмом и нерушимым стояком.

Контракторы заржали, даже Орлис слабо улыбнулся.

– Лучше уж вон, как Юрай, – Боб кивнул на Гарина. – Не иметь вообще никакой инбы. Мозги целее будут.

– Долбаный Горизонт, – повторил Марчек.

Некоторое время все играли молча, лишь Сотый что-то напевал под нос.

– Вчера на вахте один чумазик из топливного рассказывал, – после очередного хода сказал Боб. – Что на технической палубе, в самых дальних и темных отсеках, периодически видят мертвеца с «Каукета».

– Кого? – переспросил Рэй.

– Мертвеца? – не понял Марчек.

Бывший полицейский лениво перебрал карты, окинул взглядом товарищей.

– Того, которого я… – он покосился на Гарина. – Которого мы спасали.

– Спасали, – невесело ухмыльнулся Одегард. – Там было хрен разберешь что делать, спасать или самим спасаться.

– Да-а, – протянул Боб. – Я такого ужаса никогда не видел.

– Так чего с мертвецом-то? – не унимался Марчек.

– А то, что он никуда не исчез, – мрачным голосом ответил Боб. – Каким-то образом переселился на наш корабль. Технари его периодически видят, мелькает то тут, то там.

– А чего мелькает-то?

– А хрен его знает. Говорят, его всегда видно в последний момент, со спины. Успеваешь лишь заметить, как он за угол заворачивает или в дверь выходит. Бежишь, чтобы догнать – а там пусто.

– Детские страшилки, – брезгливо прокомментировал Сотый.

– Харон, – тихо проговорил Орлис. – Проводник в мир мертвых…

– Эй! – в кубрик быстрым шагом ворвался Абидеми. – Почему новости не смотрите?

Одегард отклонился назад, чтобы разглядеть вошедшего контрактора. Спросил:

– А чего их смотреть по десятому разу? Новых то нет…

Абидеми щелкнул пальцами в сторону проектора и тот раскрылся, заполнив угол кубрика объемным изображением.

– Давайте уже доиграем, – запоздало предложил Сотый.

– Трансляция включена, – оповестил приятный женский голос.

– Новый «пакет» пришел? – радостно воскликнул Марчек.

– Сам не видишь? – усмехнулся Боб.

– Новые фильмы есть? Порнушка?

– Тихо ты! – прикрикнул Рэй.

Мерцающее пространство студии, известный ведущий в кичливом костюме. Он делает пасс рукой и студия превращается в гигантскую решетчатую конструкцию, висящую на орбите проплывающей внизу Земли. Внутри конструкции угадывается темный объект со знакомыми формами. Ракурс меняется и камера пролетает совсем рядом – становится понятно, что это космическая верфь, на которой собирают…

– Ковчег, – изумленно выдохнул Юрий.

Картинка вновь изменилась и ведущий оказался на заросшем бурьяном поле под тревожным пунцовым небом. За его спиной – освещенные прожекторами молочные конусы готовых к взлету шаттлов, вереница людей с вещами, втягивающаяся в предстартовые ворота.

– Две тысячи сто шестьдесят второй год, – приятный голос ведущего сразу добавил картинке густую атмосферу. – По Земле еще не шагает разрушительная Эпоха Ящера, но уже видны все признаки надвигающейся катастрофы.

Он делает красивый жест и камера подлетает к людям, показывает их лица – мужские и женские, серые, усталые, заостренные, но с надеждой в глазах, с упрямым желанием жить.

– Проект «Ковчег» был призван спасти гибнущее человечество, для чего на трех больших звездолетах к лучшим мирам были отправлены тысячи лучших представителей разных стран…

– Переключи, – заныл Марчек. – Что это за хрень?

– Где-то среди этих людей были и родители нашего героя – Юрия Гарина.

Контракторы удивленно выдохнули, а Юрий застыл, не в силах пошевелиться.

– Это невероятная и трагичная история, в которой нам сегодня предстоит разобраться…

Надо же – Норах не обманул, выполнил его просьбу. Честно говоря, Юрий уже и думать забыл о кирасире с крейсера «Кальмия».

– Да ты звезда, Гарин, – рассмеялся Сотый.

Картинка вновь отдалилась, люди, челноки и небо стали фоном, а на переднем плане, возле ведущего, проявились студия, кресла и гости в них.

Пока шла передача, Юрий сидел как вкопанный. Он не замечал на себе взглядов контракторов, не слышал их комментарии, даже, кажется, не присутствовал на борту «Полыни». Он слушал историков, ученых, инженеров. Он слушал свой голос, разглядывал визуальную реконструкцию собственного рассказа. Он видел капитанов «Ковчегов», уверенных в себе, гордых и целеустремленных. Смотрел, как с космических верфей стартуют корабли поколений.

Смотрел, как его родной дом, его Земля, вся его жизнь уносится к звездам. Уносится, не зная что случится через несколько лет.

Он растаял в объеме истории. Его потрясли образы прошлого.

Его накрыло черное одиночество.

– В настоящий момент мы ведем переговоры с представителями корпорации «Сфорца», – худощавый мужчина с аккуратной бородкой, представленный как профессор Имперской Академии наук, указал на объемную модель «Ковчега». – Если Юрий Гарин действительно с последнего уцелевшего корабля поколений, то мы бы хотели получить всю информацию из первых уст.

– Вы что-то говорили об экспедиции? – деловито напомнил ведущий.

– Да. Обнаружение одного из «Ковчегов» сложно переоценить с исторической, биологической и социальной точек зрения. Достигнуто соглашение с руководством Академии о выделении значительных фондов для нужд поисковой экспедиции.

Аплодисменты, важный кивок, улыбки.

– Можно сказать, что в скором времени вы отправитесь по следам одной из легенд современной Империи? – спросил ведущий.

– Да…

У Юрия защемило сердце.

– По возвращению Юрия Гарин из дальней командировки. Мы с нетерпением ждем этой встречи…

Юрий сам не заметил, как его губы растянулись в радостной улыбке.

Эмоции не дали ему сразу понять, что что-то не так.

Ведущий, гости и студия застыли манекенами, все подернулось разноцветной рябью и стремительно свернулось.

– Кто выключил? – взревел Одегард.

Юрий моргнул, выходя из оцепенения. Шумно вздохнул, выпрямляясь.

Визор вновь запустил запись. Появилась девушка в черном строгом костюме, она вышла вперед и обратилась, словно могла видеть присутствующих.

– Граждане Империи! Мы вынуждены прервать общественное вещание в связи с экстренным заявлением. Как сообщалось, накануне Объединение систем Рхей объявило инцидент в Зеленом зале «Белла Терра», вследствие которого пропало без вести пятнадцать политиков из числа Высшего Совета Рхеи, агрессией со стороны Империи, преследующей своей целью уничтожение руководящих сил и суверенитета Объединения. Сегодня, в восемь часов десять минут по времени Метрополии, военный флот Рхеи перешел границу Империи и атаковал имперские колонии Аласи и Волус-1 в системе Карпенко, Новые Огни в системе Седьмая Протея, Кхирби и платформу О-Эл в системе Третья Протея…

– Твою мать, – удрученно выдавил Боб.

– Война, – оскалился Одегард. – Время резать глотки.

– Все. Накрылась твоя экспедиция, – потягиваясь, сказал Марчек Юрию.

Он сказал это без злорадства, не подумав. Возможно, хотел просто пошутить.

Гарин ударил его с разворота, до хруста сжав кулак. Контрактор крякнул от неожиданности и повалился навзничь, хватаясь руками за воздух. Юрий засопел от нахлынувшей ярости и обиды, с грохотом встал из-за стола. Сгреб Марчека за воротник, рывком приподнял, намереваясь ударить снова.

Его руку перехватили, мягко, но сильно.

– Смотри! – раздался голос Одегарда. – Ярс!

Юрий хотел было вырваться, но что-то в голосе державшего его Рэя заставило остановиться, повернуться к двери.

Незаметно для всех, словно вор, в кубрик пробрался Федоров. Тяжело опустился между выступом шлюзового кольца и краем вещевого шкафчика, то и дело прикладывал к лицу промасленную тряпку.

Гарин отбросил Марчека, подошел к Федорову.

– Ярс, что случилось? – спросил он, унимая яростную дрожь в голосе.

– Не случилось, – голос Федорова звучал глухо. – Ничего.

– Посмотри на меня, – попросил Юрий.

Ярс отрицательно дернул головой, постарался спрятать ее в плечи.

– Посмотри на меня, – требовательно повторил Гарин.

Федоров подчинился. Повернулся.

Левая сторона его лица представляла собой вздутую багровую шишку, перемазанную машинным маслом. Глаз заплыл почти полностью, от уха и до рта тянулись длинные кривые царапины.

– Кто? – холодно спросил Юрий.

Ярс улыбнулся, криво и неприятно, обнажив покрытые кровью зубы.

– Не важно. Мне по заслугам, это искупление.

– Должно быть, это Барбекю и Хэйро, – предположил Боб. – Я видел их перед ужином возле ангара.

Прежде, чем уйти, Гарин присел перед Федоровым и сказал, еле сдерживая звенящие в голосе эмоции:

– Ты таким образом ничего не искупишь, Ярс. Ничего не вернешь и не исправишь. Для искупления нужно создавать будущее, а не сожалеть о прошлом. А то, что делаешь ты – это самообман, попытка загладить вину перед самим собой.

Юрий поднялся.

– Пресмыкаться – слишком легкая плата. Идти дальше – вот настоящая цена.

Гарин вдруг понял, что говорит сам с собой, пытаясь побороть накатившее отчаяние. Это он себя, а не Ярса уговаривает, убеждает, стыдит.

Потому что…

– Судьба – сука, – выдохнул Федоров.

Юрий вздрогнул, его вновь окружил всеобщий гвалт, шум вентиляции над головой и голос Рэя:

– Быстрее, в ангар!

Они побежали – Гарин и норвежец. За ними последовал еще кто-то, но Юрий не стал оглядываться.

Проскочили мимо прижавшихся к стене техников, миновали привычные до боли повороты. Прибавили ходу, когда впереди появился высокий вход в ангар.

Боевой костюм Гарина был раскрыт, из распахнутого люка торчали концы железных штырей, свисали петли проводов, капала техническая жидкость, жирно поблескивая в луже. Должно быть Ярс пытался остановить вандалов, но лишь разозлил их – каморка Федорова была перевернута вверх дном, вещи разбросаны и растоптаны.

Юрий увидел их сразу, да они и не скрывались. Тощий Хэйро, покачиваясь, мочился на ящик с инструментами. Сява сидел на ящике из-под снарядов для «голема», немигающим взглядом птицы-охотника смотрел на вход в ангар. Завидев Гарина, он гортанно вскричал и широко улыбнулся, так широко, что до жути. Вытащил из-за спины руку с зажатым в ней маленьким пистолетом.

Рэй предупреждающе вскрикнул, попытался остановить Юрия, но тот даже не сбавил скорость, как бежал, так и понесся на противника.

Изуродованное лицо Барбекю багровело налитой кровью, глаза стеклянно блестели. Он явно был под «нервом», причем, под хорошей дозой. Именно это спасло Гарина, когда контрактор поднял оружие и дважды выстрелил.

Стальные дротики с характерным жужжанием пролетели совсем рядом с головой Юрия. В следующую секунду Гарин врезался в Сяву, сбив того с ног.

– Гарин! Мастовецкий!

Юрий оседлал Барбекю, прижал его руки к полу и головой ударил в переносицу. Раздался влажный хруст, на лицо плеснуло горячим. Но Сява лишь улыбался сквозь кровавую маску, его глаза с синими капиллярами светились на безумном лице.

– Отставить драку! Быстро!

Окрики совсем близко, строгие, требовательные.

Но Гарин не останавливался. Он бил не Барбекю, он вымещал боль и обиду на судьбе, на суке-судьбе, которая в очередной раз, которая снова…

Стальной штырь воткнулся в спину, погрузился в извивающееся тело как в масло, растекся нестерпимым жаром, заставляя каждую мышцу дергаться в судорожных припадках.

Последним лучом угасающего в алой боли сознания, Гарин успел увидеть подбегающих Амаранте и вахтенного мичмана с парализатором в руке.

Карцерем на «Полыни» служила небольшая техническая подсобка на нижней палубе. В промозглом холоде мрачно гудели вентиляционные трубы, тусклый свет небольшой лампы размазывал тени по голым стенам, а единственными удобствами были самодельный топчан из пустых оружейных ящиков и пневматическая банка для оправления нужды. По приказу капитана к тяжелой двери приладили биометрический замок, открыть который мог только дежурный офицер.

Юрий пришел в себя несколько часов назад. Какое-то время лежал, тяжело сглатывая, потом со стоном сполз на металлический пол, прикладываясь лбом и всем горящим телом к холодной поверхности. Кое-как выпрямился, прошелся несколько раз туда и обратно.

Хорошо его прожарил вахтенный, до костей. С испугу или Амаранте посоветовал?

Юрий вздохнул, невесело хмыкнул, вспоминая предшествующие заключению события. Стоило признать – потерял контроль, повел себя глупо и неосмотрительно. Подобного он не позволял себе очень давно, в Корпусе Разведки не держали вспыльчивых и неустойчивых. Гарину, взъерошенному и колючему мальчишке, влезающему в драки по любому поводу, пришлось ломать свой взрывной характер, успокаивать бурный нрав.

Долгие годы он считал, что у него получилось. Как видно, ошибался.

– Дурак, – прорычал себе под нос Юрий.

«Полынь» прибывает к станции «Глизе – 33» завтра утром. Технические работы и дозаправка будут длиться три дня, два из которых Гарину суждено провести под замком. За это время Прима сделает все, что замышлял, после чего перестанет быть терпеливым тихоней и кубрик «блох» превратится в бойню.

Единственным, кто может хоть как-то помешать планам Лу в отсутствие Юрия, это Рэй. Возможно, ему поможет Боб, который понимает, что для него возврата к прежней жизни нет. Все остальные, если и делали ставку на Гарина, не пойдут за норвежцем.

О преданности некоторых своих союзников Юрий был невысокого мнения. Они встали на сторону Гарина лишь потому, что почувствовали слабость Примы. Но как только Прима начнет ломать и крушить, многие тут же вернутся под его крыло.

– Дурак, – злясь на себя повторил Гарин.

Он подошел к двери и начал стучать кулаком в отдающуюся эхом стальную дверь.

– Эй! Вахтенный!

Никакой реакции – либо его не слышали, либо сознательно игнорировали.

Ладно, утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем.

Гарин отошел от двери, прилег на жесткую кушетку и закрыл глаза.

Интересно, как там Элли и Карл? Йенсен, конечно, как-нибудь устроился, а вот девушка? Если этот прохвост бросил ее или, чего хуже, решил сделать своим источником дохода, то ему несдобровать. Рано или поздно Юрий отыщет свой ковчег, потом тут же найдет Элли. И если что не так, то Карлу несдобровать.

Интересно, они тоже смотрели ту передачу?

При воспоминании о прерванной программе Гарин раздраженно заворочался, крутясь с боку на бок. Он все еще никак не хотел верить, что все пошло прахом – экспедиция по поиску «Пилигрима», его скорое возвращение домой и спасение оставшихся на звездолете родных. Именно в тот момент, когда все начало складываться удачно, Империи объявили войну. И кто – не радикально настроенные сепаратисты-аджаи, а полнокровное государство Рхей, молодой и амбициозное. Судя по тому, что знал Гарин, борьба предстоит серьезная – рхейцы слишком сильно похожи на людей.

Ладно, хватит себя изводить. Ничего еще толком неизвестно, нечего строить догадки. Все же, Империя достаточно велика, чтобы война на границах смогла так скоро затронуть Метрополию. Так что, все еще можно рассчитывать на ту научную экспедицию из шоу. Главное – поскорее вернуться на главную базу.

Для этого необходимо остановить Приму. И вот это уже похоже на план, это Юрий может реализовать сам.

Засыпал Юрий удивительно умиротворенно, уверенный в завтрашнем дне. Спал крепко, лишь ближе к утру проснулся от ощущения чьего-то присутствия рядом. Какое-то время пялился в полумрак, слушая собственное дыхание, потом повернулся к стенке и снова заснул.

Стыковка ознаменовалась изменением гравитации и натужным рычанием маневровых двигателей. Только что проснувшегося Гарина приподняло над кушеткой, пришлось хвататься за торчащую из стены скобу. Запоздало вякнула сирена под потолком.

Юрий попытался прислушаться что же происходит по ту сторону двери, но ничего толком не смог разобрать. От скуки размялся, приводя свое тело в тонус. Ощутил, как требовательно заурчало в желудке.

Время шло, а не вахтенный матрос, ни дежурный офицер не появлялись. Гарин начал терять терпение, решил было вновь напомнить о себе криками и стуком, как лязгнул замок и дверь распахнулась. В карцер вошел Амаранте с напряженно поджатыми губами. Выглядел он устало, под глазами темнели круги. За его спиной, в коридоре, топтались Рэй и Одегард, участливо заглядывая внутрь. Если бы не перегородивший им дорогу матрос с парализатором, контракторы давно бы ввалились вслед за лейтенантом.

– Гарин, тебе действительно есть что сказать по поводу Примы? – раздраженным тоном спросил командир «блох».

Юрий посмотрел поверх его плеча на товарищей. Норвежец многозначительно выставил большие пальцы вверх, довольно оскалившись.

– Да, есть, – твердо заверил Юрий. – Крайне важная информация.

– Что за такая информация, которую я ЕЩЕ не знаю про Приму?

Было видно, что для лейтенанта этот разговор не более чем формальность. Должно быть, Рэй и Боб умудрились хорошенько достать лейтенанта, потому он пытался как можно скорее избавиться от их внимания.

Что ж, придется пускать в ход козыри.

– Не мне тебе говорить, командир, что Прима та заноза, которая может погубить всех, – Гарин постарался быть убедительным. – На «тридцать третьей» его ждет сообщник, который поможет Лу стать еще сильнее и опаснее. Это точная информация, проверенная. Ты ведь понимаешь, как себя будет вести со всеми нами более сильный и опасный Прима?

Да, Юрий блефовал. Он понятия не имел что именно задумал Прима. Но, отцы-духовники, разве он был неправ? Разве можно сомневаться, что от Лу не стоило ждать ничего иного, кроме проблем?

Прежде, чем Амаранте ответил, Гарин продолжил:

– Но если ты дашь нам сделать все правильно, то мы сможем прижучить Лу так, что его мигом уберут с «Полыни». И командир узнает, что именно благодаря тебе покончено с криминалом на борту.

Он играл грубо, бил по слишком очевидным точкам. На секунду показалось, что Амаранте сбросит явную петлю, развернется и уйдет, не желая вмешиваться в опасное противостояние с Примой.

Но либо лейтенант действительно ничего не заметил, либо решил-таки дать своей карьере быстрый скачок.

– Допустим, я тебе верю, – на его худом лице нервно дернулась мышца. – Что ты от меня хочешь?

– Встречи с капитаном.

– Зачем? – удивился Амаранте.

– Чтобы все рассказать.

– Расскажи мне. Или ты мне не доверяешь?

«Конечно нет!» – чуть было не выпалил Юрия, но сказал другое:

– При всем уважении, в данном случае у капитана куда больше полномочий и возможностей. А нам понадобятся все ресурсы.

Лейтенант еще секунду ломался, пока, наконец не кивнул.

– Хорошо, Гарин. Я попробую договориться о встрече.

– Когда? Мы уже на станции, время уходит.

– Шлюзы еще закрыты, – отмахнулся Амаранте. – Никто не может покинуть корвет без разрешения капитана.

Он направился к выходу. Дверь закрылась и Гарин вновь остался один.

Примерно через полчаса карцер вновь открыли, но вместо Амаранте вошел вахтенный матрос с завтраком в пластиковом коробе. Юрий попытался рассмотреть в коридоре своих товарищей, но никого не увидел.

– Нашего командира не видел? – спросил он у матроса.

Тот не видел. И других «блох» тоже. Он вообще из башенной обслуги и во все эти дела не лезет.

Время шло. Юрий лежал на неудобной койке и слушал, как за дверью деловито сновал экипаж. В рамках технического обслуживания «Полынь» готовили к глубокой диагностике всей электроники, а также к санитарной обработке, в ходе которого палубы обрабатывали действенными, но ядовитыми химикатами. Обычно на период этой процедуры, длящейся чуть более суток, на борту оставались лишь вахтенные да пара специалистов-техников. Остальной экипаж отправлялся в увольнительную, разбредаясь в зависимости от собственных предпочтений в отдыхе. И, судя по стихшему шуму снаружи, практически все уже покинули корвет.

Наконец, когда Юрий начал думать, что про него забыли, явился лейтенант. Выглядел он воинственно – на боку висел боевой пистолет, а на груди холодно светился жетон индивидуального силового щита.

– Что случилась? – нахмурился Гарин.

– На время дезинфекции ты переводишься в изолятор на станции.

– Капитан примет меня? – сдерживая раздражение спросил Юрий.

Лейтенант кивнул.

– Он приказал явиться к нему перед выходом.

Все же от Гарина не скрылась угрюмость командира.

– Что случилось? – спросил он.

– Я хотел проследить за Примой, ждал его у шлюза, – нехотя ответил молодой офицер. – Но должно быть, он как-то смог улизнуть. Наверное, ушел еще утром, вместе со стыковочной командой.

– Отцы-духовники! – зло воскликнул Юрий. – Я же предупреждал!

– Также пропал Одегард, – добавил лейтенант, покорно принимая на себя гнев подчиненного. – На корабле его нет.

Вот как. Неужели Рэй последовал за Примой?

– Не спи, лейтенант! – Юрий подхватил с кровати куртку. – Идем уже к капитану. Времени мало.

Офицер недовольно поджал губы, но вновь стерпел тон контрактора.

– На выход, – сухо произнес он и посторонился, пропуская Гарина вперед. Машинально засунул большие пальцы рук за поясной ремень.

Поближе к пистолету.

Они шли по пустым коридорам, мимо запертых кубриков. Юрий впервые видел корвет настолько безлюдным и это казалось неестественным.

Возле входа в командную палубу скучал вахтенный, поигрывая парализатором. Еще издали Гарин признал угловатую фигуру Слоу, его характерные жесты и ужимки.

Завидев Юрия в компании лейтенанта, контрактор выпрямился в некое подобие строевой стойки.

– Где второй вахтенный? – строго спросил Амаранте, приблизившись. – Приказано нести службу в паре.

Похожее на кусок сырого теста лицо Слоу вытянулось, он простецким тоном протянул:

– Поссать пошел. Ща вернется. Позвать?

Он сделал было шаг в сторону, намереваясь уйти с поста в поисках своего коллеги.

– Стой здесь, – отмахнулся лейтенант. – Когда вернется, передай, что я доложу его командиру о самовольной отлучке вахтенного. Он из какой группы?

– Ракетчики.

Амаранте важно кивнул, открыл своим идентификатором дверь на «капитанскую» палубу и подбородком указал Гарину следовать дальше.

Юрий никогда раньше не бывал в этой части корабля. Когда-то он страстно хотел увидеть командную рубку и каюту капитана. Потом как-то стало не до любопытства.

Сейчас же им вновь овладели давно забытые чувства приобщения к чему-то значительному. Пусть он шел по узкому коридору устаревшего корвета, но перед глазами вставали палубы «Ковчега», он даже узнавал в обстановке схожие детали.

– Капитан на мостике? – с плохо скрываемой надеждой в голосе спросил Юрий.

– Нет, он в своей каюте, – огорчил Амаранте. – Сюда.

Они оказались перед приоткрытой дверью, из-за которой доносился четкий женский голос, произносящий ритмичный текст на незнакомом языке.

– Господин капитан, – лейтенант постучал костяшками пальца по пластиковому косяку. – Разрешите?

– Разрешаю, входите.

Обычно офицеры старались обживать собственные каюты, как любой хозяин обживает собственный дом. Да что там офицеры – обычные матросы украшали личные капсулы, стараясь придать им уют и индивидуальность.

Каюта капитана Кимуры была каютой флотского устава – выверенная и прагматичная. Ничего лишнего, никаких семейных голопроекций или сувениров, никаких картин или «небоимитаторов». Четкие линии, скупые цвета, минимализм и строгость.

Лишь одна вещь все же выделялась – раскрытый крыльями в стороны старый походный тубус-трансформер в углу. На внутренних полках располагались несколько настоящих бумажных книг с потертыми обложками, пузатый кофейный синтезатор с тремя маленькими чашечками и компактный мультимедийный олл-центр.

Как только Амаранте с Юрием вошли внутрь, женский голос смолк.

– Господин лейтенант, – произнес Кимура, стоя вполоборота у узкого иллюминатора. – Присаживайтесь где стоите. Господин Гарин? Вы хотели говорить со мной?

Капитан вблизи выглядел ниже, чем казался раньше. В остальном такой же, каким его привыкли видеть подчиненные – холодный и сдержанный, в безупречной форме и с надменно поднятой головой. Настоящий небожитель, снизошедший до общения с рядовым матросом.

Подобный образ многим на «Полыни» внушал страх. Многим, но не Юрию.

– Контрактор Гарин, – представился Юрий, делая шаг вперед. – Оператор мобильной группы.

– Отбывает наказание в связи с нарушением уставных взаимоотношений…, – заговорил со своего места Амаранте, но капитан коротким движением головы прервал его.

– Вы уже докладывали, господин лейтенант, спасибо.

Юрий смотрел на Кимуру и пытался понять что тот о нем знает. Замечал ли его среди других «блох»? Это важно, от этого зависел тон разговора. Мало просто сообщить информацию, необходимо заявить о себе как об активном участнике событий.

– Разрешите обратиться, господин капитан? – глядя прямо в черные глаза Кимуры громко сказал Гарин.

– Обращайтесь.

– Разрешите переговорить с вами лично.

Капитан не отвел взгляд, внимательно рассматривал подчиненного.

– Я не вижу причин в такой форме разговора, – холодно отрезал он.

– По ряду причин я не могу в полной мере доверять лейтенанту Амаранте, – не сдавался Юрий.

Командир «блох» за его спиной возмущенно засопел. Он никак не ожидал такого поворота.

Капитан нахмурился, в его голосе зазвучало раздражение.

– Я рекомендую впредь воздержаться от подобных высказываний в адрес своего непосредственного начальника, матрос. Оценка меры доверия офицеров не входит в вашу компетенцию.

– Все же я вынужден настаивать, господин капитан, – Гарин решил идти до конца. – Речь идет о безопасности корабля.

В каюте повисла пауза. Стало слышно как под палубой что-то продувают и волокут.

Капитан медлил и Юрий понимал почему – Кимура не мог не знать об инциденте с его предшественником, на которого напали контракторы-абордажники. Должно быть, оценивает степень угрозы Гарина? Что победит в итоге – страх за свою жизнь или забота о безопасности корвета?

Однако, Кимура не выглядел испуганным или даже растерянным. Возможно, он просто размышлял, стоило ли вообще уделять внимание рядовому оператору?

– Хорошо, – наконец произнес старший офицер. – Лейтенант, подождите за дверью.

– Но господин капитан! – попытался отговорить его Амаранте. – Гарин довольно агрессивен и опасен!

– Я знаю, – просто согласился Кимура. – Будьте добры держать эмоции при себе. И выполняйте приказ.

Лейтенанту ничего не оставалось делать, как подчиниться.

Когда дверь за ним закрылась, Кимура сделал жест, указывая на стул за столом.

– Присаживайтесь.

Юрий не возражал.

– Позвольте вопрос, прежде чем вы начнете, – капитан подошел к похожему на амбразуру окну и облокотился локтем об узкий подоконник. – История с «Ковчегом» правдивая?

Юрий не ожидал, что капитан затронет эту тему, поэтому не нашел ничего другого, как ответить короткое «Да».

Но продолжения не последовало. Капитан лишь удовлетворенно кивнул.

– Хорошо. Так что же вы желаете мне сообщить?

Гарин не думал с чего именно начать – весь рассказ он составил в голове заранее, пока сидел в карцере. Не вдаваясь в подробности поведал про Приму, про его бизнес. Рассказал про офицера связи и его сговор с Лу, про обещание «все изменить на корабле в скором времени». Не забыл упомянуть о том, что прошлого капитана скорее всего убрали по приказу Примы. Заверил, что все обещанные проблемы начнутся именно отсюда, с «Глизе-33».

Капитан слушал молча, лишь время от времени бросал взгляд в окно, на черно-серебристые купола технической станции. По офицеру было невозможно понять что именно он думает и как воспринимает услышанное, поэтому Юрий, как ему показалось, даже в какой-то момент слишком переборщил с нагнетанием атмосферы, желая получить хоть какую-то реакцию от Кимуры.

Но капитан никак не менялся в лице, лишь чуть повел бровью, когда услышал, что Прима покинул корвет еще утром – видимо, ему еще не докладывали об этом.

– У вас все? – осведомился офицер, когда Гарин замолчал.

– Так точно.

Кимура постучал тонкими пальцами по столу, пригладил короткий седой ежик.

– Спасибо, матрос, – наконец сказал он. – Я решу как разобраться с указанной проблемой.

И это, судя по всему, было все. Никакого предложения о сотрудничестве, никакого удивления или возмущения – ничего. Либо капитан не поверил Гарину, либо посчитал, что справится без помощи какого-то контрактора из «блошиного» кубрика.

Прежде, чем Кимура позвал ожидающего за дверью лейтенанта, Юрий торопливо добавил:

– За Примой следит мой друг, еще один абордажник. Он сейчас где-то на станции и если я не помогу ему как можно скорее, может случиться беда.

Лицо капитана по-прежнему выражало спокойное равнодушие, но вот в глазах промелькнуло что-то такое, отчего Юрий понял – еще не все потеряно.

– С вашим другом есть связь? – спросил Кимура.

– Нет. Мне нужно найти его.

– Вы знаете где именно искать?

Юрий не стал врать – где искать Одегарда он не знал.

– Подойдите пожалуйста к иллюминатору.

По ту сторону толстого, испещренного мелкими камнями бронестекла виднелись серебристые купола технической станции, ажурные лепестки стыковочных порталов, к одному из которых прильнул пузатый звездолет с большими полукруглыми дюзами

– На «Глизе-33» больше ста человек обслуживающего персонала, – глядя на Юрия сказал Кимура. – Помимо нас обработку проходит еще один корабль, промышленный мусоровоз с экипажем в пятьдесят восемь единиц. Их экипаж, как и наш, сейчас сошел на станцию и расположился в рекреационных и развлекательных отсеках. Иными словами, идея искать Приму и вашего товарища среди эдакой толкучки не кажется мне лучшим решением.

– Что же вы предлагаете делать? – несколько выбиваясь из условностей субординации криво хмыкнул Юрий.

– Раз контрактор Прима обещал устроить проблемы по возвращению на «Полынь», то разумно будет подождать его здесь. Сказанного вами вполне достаточно, чтобы предъявить обоснованные обвинения для служебного трибунала.

События развивались далеко не так, как на то рассчитывал Гарин. Капитан не пожелал остаться в стороне, как другие офицеры, решил лично навести порядок. Что ж, этого можно было ожидать. И так было бы правильно, если бы под угрозой не находилась жизнь Рэя.

Следовало разыграть эту карту и как можно скорее. Иначе через минуту Гарина водворят обратно в карцер и тогда он уже никак не сможет повлиять на ситуацию.

Потому что капитан не сможет справиться с Примой без его помощи. Кимура слишком высокого мнения о своих полномочиях и слишком мало осведомлен о возможностях Лу.

– Там мой друг, контрактор Одегард, – напряженно повысив голос сказал Юрий. – Промедление может стоит ему жизни – Прима крайне опасен.

– Я распоряжусь, чтобы Амаранте занялся этой проблемой, – кивнул капитан.

– Я не доверяю Амаранте! Он и так долго закрывал глаза на делишки Примы.

– Я еще раз напоминаю вам о недопустимости обсуждений своих прямых командиров в подобном тоне, – жестко одернул его Кимура. – Еще одно подобное нарушение будет стоить вам карьеры. Если у вас есть что добавить по существу – говорите.

– Господин капитан, когда речь идет о жизни моих товарищей, мне плевать на карьеру! – в тон капитану ответил Гарин.

На лице Кимуры не дрогнул ни один мускул.

– Матрос Гарин, – в спокойном, почти ласковом голосе капитана слышался шелест чешуи ядовитой змеи. – Еще раз спасибо за информацию, я принял ее к сведению. Я распоряжусь, чтобы вам выписали причитающуюся премию. Господин лейтенант, зайдите!

– Все не так просто, как вам кажется! – попробовал забросить фразу в закрывающиеся двери диалога Гарин, но капитан уже демонстративно отвернулся к окну, заложив руки за спину.

Раскрылась дверь и кто-то вошел в каюту. Юрий зло обернулся – на пороге стоял не его Амаранте.

– Господин капитан, – в голосе вошедшего слышалась плохо скрытая растерянность. – Вы разве еще не покинули корабль?

Это был помощник командира хим-биослужбы, одетый в плотный защитный костюм без шлема. Юрий не помнил его имени, лишь несколько раз видел на общих построениях.

– Вас не учили стучаться, мичман? – недовольно осведомился Кимура.

– Прошу прощения, – помком прочистил горло, пряча глаза. – Проверяем палубы перед обработкой… Подумал, что вы уже ушли.

– Все остальные уже перешли на станцию?

– Так точно. Остались лишь вахтенные в изолированных кубриках. Продувка запланирована на одинадцать-десять по «Полыни»… Через полчаса, господин капитан.

Кимура о чем-то раздумывал, разглядывая топчущегося у дверей подчиненного. Произнес:

– Что ж, раз так…

Он коснулся наручного планшета, вывел голографическое изображение корвета в разрезе. Принялся листать слои, разглядывая схемы палуб.

– Господин капитан! – вытянув шею, торопливо залепетал хим-биолог. – В сканировании нет нужды. Я же сообщил, что все покинули…

– Госпожа Кирика в своей каюте, – указал на подсвеченную пиктограмму Кимура. – Это как понимать?

Помком сглотнул.

– Я как раз после вас хотел зайти к ней, – ответил он, выпучив глаза. – Штурман просила помочь ей с вещами…

Капитан его слушал в пол уха, листая дальше. Нахмурился, добравшись до нижней палубы.

– Мичман, почему в реакторном люди? – Кимура повернулся к подчиненному. – На время продувки «горячие» рубки консервируются полностью.

Он вновь посмотрел на схему, движением пальцев сделал надписи идентификаторов крупнее. Голос его сделался еще жестче:

– Что там делают ваши люди, мичман?

Юрий заметил быстрое движение помкома, и прежде, чем тот успел выхватить из-за спины парализатор, сбил мичмана с ног крепким ударом в челюсть.

Из кармана мичмана выкатился маленький диск генератора энергетического щита. Такой же был у Амаранте.

К слову, где же лейтенант?

– Капитан, – повернулся к офицеру Юрий.

И уставился в черный колодец дула армейского пистолета, направленного ему в лицо. Поднял глаза выше и встретил настороженный и выжидающий взгляд Кимуры.

– Это то, о чем я говорил, – он коротко кивнул на лежащего мичмана. – Судя по всему, Прима решил не только наркотики на борт пронести.

И добавил:

– Думаю, не нужно объяснять на чьей я стороне?

Капитан не сразу убрал пистолет, секунду разглядывая Юрия поверх мушки. Наконец опустил руку с оружием, сказал:

– Скажите, господин Гарин, сколько еще людей на нашей стороне?

Юрий честно пожал плечами.

– Это необходимо выяснить как можно скорее.

Свет заморгал и погас, сменившись тусклым аварийным освещением.

– Это бунт, господин Гарин, – капитан одернул китель и расправил плечи. – Это бунт.

Допросить хим-биолога не получилось – у того оказалась сломана челюсть, придя в себя он лишь нечленораздельно мычал и подвывал от боли.

– Незачем тратить время, – покачал головой капитан. – Их действия ясны – взять под контроль узлы управления, вооружение и нейтрализовать офицеров.

– Я другое не могу взять в толк – зачем им это нужно?

– Вам пояснить для чего устраивают бунты? Чтобы добиться послаблений, чтобы сменить власть, – для Кимуры все было понятно. – Новые порядки не по душе таким как Прима и ему подобным.

Гарин был другого мнения. Лу никогда не призывал к бунту, даже капитана публично не обсуждал. Возможно, в своей среде, в компании того же Конки, он выказывал какое-то недовольство, но бунт… Несмотря на все закрученные командованием гайки, Прима чувствовал себя не так уж и плохо. Да, он лишился уверенного лидерства в «блошином» кубрике, да, потерял деньги из-за действий Юрия, да, стал вынужден считаться с общим распорядком, но это не повод вот так радикально рисковать своей шкурой. Что его ждет после попытки приструнить командование «Полыни»? Увольнение? Судебный срок? Расстрел? Нет, Прима подонок, но не дурак.

Тем временем капитан, склонив голову, бегал пальцами по пиктограммам наручного планшета. Заметив знакомый значок, Юрий спросил:

– Вы активировали экстренный сбор?

Кимура блеснул глазами в его сторону, ответил:

– Да. Согласно протоколу необходимо вернуть экипаж из увольнения обратно на корабль.

– Плохо, что неизвестна численность бунтовщиков, – Юрий посмотрел на связанного мичмана. – К тому же, они не «блохи»…

– Их не может быть много, иначе они атаковали бы еще до прибытия на станцию.

– Нам может помочь кто-то из местных?

– На станции есть начальник службы безопасности, в чьем подчинении не больше пяти контролеров. Но я не допущу на свой корабль посторонних, это внутреннее дело. Мы справимся своими силами. Нам сейчас главное – добраться до мостика. Бунтовщики заняли реакторный и энергетический отсеки, будут нас этим шантажировать. Но без систем управления их положение проигрышное.

– А оружейки?

– Безусловно, они важны. Я уже заблокировал допуск к ним на всех уровнях. Есть другая проблема – я не могу связаться с командирами групп и руководящими офицерами. Словно где-то работает глушилка.

Кимура свернул голограмму и взвесил в ладони пистолет, примеряясь. За дверью раздался шум и Юрий сказал, прислушиваясь:

– Я боюсь, что мы потеряли лейтенанта Амаранте… Вам самому нет нужды рисковать. Я соберу своих людей и попробую переломить ситуацию.

И натолкнулся на твердый взгляд капитана.

– Господин Гарин. День, когда я позволю матросам самостоятельно вершить правосудие, будет моим последним днем в статусе капитана. Однако, в одном вы правы – необходимо локализовать бунтовщиков в районе технической палубы. Попробуйте найти Амаранте, сообщите ему задачу и следуйте приказам офицера. Я в это время постараюсь добраться до госпожи Кирики.

Гарин вздохнул:

– Вы думаете, я без Амаранте не справлюсь?

– Я думаю, что вам следует перечитать устав, матрос.

Юрий криво ухмыльнулся.

– При всем уважении, господин капитан, но именно ваши офицеры сделали эту ситуацию возможной. А вы заслонились своим уставом и не видите очевидного.

В коридор он выходил под долгим и тяжелым взглядом Кимуры.

Первым делом Юрий решил наведаться в «блошиный» кубрик – вполне возможно, что Рэй оставил для него послание. Что же до Амаранте, то можно не кривя душой заглянуть в его каюту, но, судя по всему, он у бунтовщиков. Иначе с чего бы ему ослушиваться приказа капитана ожидать за дверью?

Гарин опустил глаза и поправил прикрученную к лямке комбинезона «монету» силового щита, снятую с хим-биолога. Возможно, она не так давно принадлежала Амаранте. Как и парализатор за поясом.

Стараясь не шуметь, Юрий скользил почти забытым шагом разведчика. Он вновь ощущал себя охотником и следопытом, ему нравилось это почти забытое чувство.

Людей он услышал издалека, они стояли на выходе с офицерской палубы, прямо возле лестницы. Юрий подкрался к углу, держась в тени, осторожно выглянул.

Двое незнакомцев, одеты не как матросы. Один привалился к стене, постукивая ладонью по бедру, второй склонился перед раскрытым коммуникационным узлом и что-то там крутил, сверяясь с парящей рядом голографической схемой.

Сотрудники станции, готовящие корвет к дезинфекции? Возможно, но маловероятно. Хорошо бы их обойти стороной, но увы, «Полынь» – это не громадный «Пиллигрим» с его многоуровневыми палубами, огромными залами и лабиринтами коридоров, здесь практически отсутствовали обходные пути.

Юрий все же осмотрелся, но ни решетки воздуховода, ни технического коридора не заметил.

Нет, придется идти напролом.

Короткий отрезок до лестницы он преодолел в несколько прыжков. Стоявший у стенки запоздало заметил приближающегося Гарина, тот попросту сбил его с ног, выбив локтем челюсть. Второй не сразу понял что произошло, начал поворачиваться и Юрий пнул его в спину. Не давая опомниться, навалился сверху, прижимая к стене.

– Кто вы такие? – зарычал Гарин на лингво, фиксируя дергающегося незнакомца.

Только в ответ посыпались маловразумительные хрипы, как совсем рядом раздался хлопок, полумрак разогнала вспышка. Левую руку обожгло, тело под ладонями конвульсивно дернулось.

Первый противник, которого Гарин запоздало списал со счета, тыкал в Юрия указательным пальцем, из которого торчал черный ствол пистолета. Перекошенная нижняя челюсть неестественно топорщилась в сторону, сквозь прорванную щеку поблескивал металл.

«Ауг!» – мелькнуло у Гарина.

Враг вновь выстрелил. Юрия спас силовой щит, который тот еле успел активировать. Пуля с характерным треском влетела в полупрозрачный экран, разлетелась огненными росчерками. Следующего выстрела Гарин дожидаться не стал, разрядил парализатор в лицо противнику. Тот рухнул с деревянным звуком, конвульсивно стуча по полу пятками.

– Ах ты сука!

Юрия вновь спасла отменная реакция – он не заметил появившегося в коридоре еще одного человека, но успел вскинуть силовой щит, прикрывая голову. Телескопическая дубинка с шипением отлетела в сторону, напавший удивленно охнул. Гарин поднырнул под следующий замах и коротким ударом в гортань обезвредил противника.

В отличие от двух других, этот оказался местным, матросом их экипажа. Что ж, значит все-таки бунт? Или что-то иное, раз на звездолет проникли чужаки?

Предпочитая размышлять на ходу, Юрий еще раз осмотрел поле боя, не нашел ничего полезного и продолжил путь к «блошиному» кубрику. Офицерскую палубу он покинул без проблем, спустился на уровень ниже, чтобы миновать сектор матросских кубриков. В длинном и промозглом техническом коридоре пришлось прятаться под защитной решеткой пола, прижимаясь спиной к холодному, словно вакуум, генератору магнитного поля. Благо на всю длину прогона свет давала лишь бледная флуоресцентная полоска на стене, поэтому у торопливо идущих людей не было ни единого шанса разглядеть притаившегося контрактора.

Крайне подмывало наведаться в каюту к мичману Биттону – старый хвастун наверняка держал у себя оружие. Но тот наверняка все запер, прежде чем уйти, пришлось бы изрядно повозиться не надеясь на результат. Игра не стоила свеч. А вот куда имеет смысл заглянуть, так это в ангар с «големами», там возможно найти что-нибудь нужное.

Со всеми предосторожностями Гарин выбрался к пищевому блоку, проскользнул мимо плотно запертых дверей камбуза, перешел на нижнюю палубу. Остановился, прислушиваясь.

Здесь однозначно должен быть вахтенный матрос из числа «блох», поскольку дальше располагались кубрик абордажников со штатным вооружением, ангар с техникой, а через еще один переход – «горячие» отсеки реактора.

Но место вахтенного, небольшая герметичная коморка, пустовало. Гарин вошел внутрь, осмотрелся. Пальцем потянул незапертую дверцу ящика с защитными костюмами, но увидел внутри лишь пустые прищепки вешалки. Что ж, значит вахтенный был здесь, но куда-то делся. Интересно, кто именно дежурил?

Добравшись до каюты Амаранте Юрий обнаружил дверь запертой. На его осторожный стук никто не откликнулся. Честно говоря, Гарин и не надеялся застать лейтенанта у себя. Что ж, молодой офицер либо попал в плен, либо сам был частью плана Примы. В последнее верилось с трудом – слишком многое поставил лейтенант на свою карьеру, он не стал бы рушить ее таким дурацким способом.

Гермостворки «блошиного» кубрика оказались плотно задвинуты, индикатор блокировки светился упрямым красным светом. Учитывая, что раньше их никогда не закрывали, это оказалось неприятным сюрпризом, Юрий все же надеялся добраться до своей капсулы.

Вахтенного Гарин обнаружил на полпути к ангару и признал его даже в полумраке. Полноватая фигура в защитном костюме с откинутой каплей шлема наполовину вылезла из темноты закоулка, сжимая перед грудью дежурный стэк электрошокера, огляделась и убралась обратно.

Боб! Вот удача!

Бывший полицейский прятался не просто так – с противоположной стороны коридора, со стороны спуска на техническую палубу, доносились шум и голоса.

– Пс! – тихо шикнул Юрий. – Боб!

Контрактор дернулся, в сторону Гарина повернулось напряженное лицо с жестким прищуром злых и возбужденных глаз. Боб не сразу заметил Юрия, шарил взглядом по теням, пока Гарин не помахал ему рукой. Хьюз вскинул брови, махнул рукой, подзывая.

– Неожиданное появление, – удивленно прошептал Боб, когда Юрий оказался рядом. – Ты откуда?

– Оттуда, – Гарин кивнул себе за спину. – Что тут у тебя происходит?

Но Хьюз вдруг посмотрел на него искоса, кончик шокера уткнулся Юрию в грудь.

– Ты с кем? – подозрительно спросил Боб.

Ох, отцы-основатели, что за наивность.

– С нами, – заверил Юрий. – Как и ты.

– С кем это – «с нами»?

– Боб, хватит шарады городить. «С нами» – это с нами. Не с теми, кто пытается захватить корабль. Иначе не прятался бы, – Гарин отвел от груди холодный стэк. – Меня капитан послал проверить что происходит. Ты на вахте стоял?

– На вахте.

– Кто вниз ушел, видел?

– Видел, – Боб скривился. – Поздно сообразил что дело нечисто. Хотел вызвать наших, да вифон и сигналка не работают.

– Они глушилку поставили и подачу энергии блокировали. Много их там?

– Четверо. Один наш из группы обслуживания и трое в таких же балахонах.

Хьюз похлопал по рукаву своего защитного костюма.

– А я, главное, смотрю, рожи у них такие, – он пробовал подобрать слова. – Специфические. У меня глаз то наметан, я же без малого семь лет полевым агентом отпахал на Илоне-15… То еще болото… А эти прошли мимо, один еще на шокер покосился с усмешкой такой, типа что за игрушка такая.

Боб посмотрел на стэк в своей руке, словно тот действительно был сделан из разноцветной мягкой пластмассы, добавил:

– Точно говорю, они с собой что-то посерьезнее принесли. Я потому следом и не пошел. А сейчас там вообще что-то непонятное происходит.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Юрий.

По лицу Хьюза – и это стало неожиданностью для Гарина – пронеслась тень страха, глаза выстрелили в сторону темного конца коридора быстрым взглядом.

– Я видел его, – как бы нехотя сказал Боб.

– Кого?

– Его, – многозначительно подчеркнул контрактор. – Человека с «Каукета».

– Боб…

– Я серьезно. Я, черт возьми, очень серьезно, – громко зашептал Хьюз, злой от того, что Гарин ему не верит. – Он появился вон оттуда и пошел за этими, вниз… Да ты сам вслушайся!

И Юрий вслушался.

Это были не технические звуки корабельного трюма, как он сначала подумал. С нижней палубы доносился сплав хрипов, скрежета и протяжного треска, навевающих мысли о своем биологическом происхождении. Под этот жуткий аккомпанемент солировал один, всего один голос, перетекающий в тональности, изменяющийся в темпе, нечленораздельный и неестественный.

Гарин озадаченно покачал головой. Сказал, пожевав губы:

– Нам все равно нужно вниз. Необходимо снять глушилку и…

– Ты с ума сошел!

С мокрым шлепком из трюма вывалился человек. Замычал, уперся руками в пол, попытался перетащить себя через низкий порог.

– Матерь божья! – на хриплом выдохе прошептал Хьюз.

Человек походил на муху, увязшую в вязкой смоле. Его лицо и голова облепила неровная черная клякса, длинными концами вытягиваясь в темноту нижней палубы. Такие же кляксы покрывали грудь и плечи, заливали живот, обволакивали ноги, от них всех вниз тянулись вибрирующие хвосты, словно тугие нитки кукловода.

Человек мычал, стараясь вырваться из ловушки, пытался вогнать разбитые пальцы в упругий пластик пола и ползти прочь от спуска на нижнюю палубу, но не мог продвинуться ни на метр.

За его спиной проявилась неторопливо приближающаяся фигура – скособоченная и худая, с белесыми, покрытыми инеем волосами, торчащими в разные стороны волосами. Мертвец с «Каукета», призрак во плоти, Харон или кто бы ни был – не человек, а странное и страшное существо, за ним живой бахромой шевелилась тьма. Там, где он пальцами касался стен, во все стороны разбегались длинные языки черного цвета.

– Бежим! – заорал Хьюз.

Гарина не пришлось подгонять – он не оглядываясь побежал за шустро уносящим ноги товарищем. За очередным межкоридорным шлюзом они затормозили, сорвали кран аварийной герметизации. Предупреждающе пискнуло, вниз стремительно рухнула створка. Испуганно выглянув в небольшой круглый иллюминатор, Боб опустил задвижку блокиратора.

– Он там? – возбужденно спросил Гарин.

– Не видно… Вроде не гонится. Фух, – шумно выдохнул Хьюз, сползая по стене вниз. – У меня сейчас сердце вылетит.

Гарин молча кивнул, у него не было слов описать свое состояние. Он впервые не знал как реагировать.

– Нужно возвращаться на офицерскую палубу, – наконец сказал Юрий, тряхнув головой. – Вниз нам не попасть… пока не попасть.

– И что там, на офицерской? – поднял глаза Боб.

– Возможно, есть новости. Может, команда вернулась.

– Как же глушилка?

– Попробуем пока без связи, – Гарину было трудно признавать, что он не смог выполнить поставленную задачу. – Я не знаю как мы еще можем попасть вниз. Если только через шахту складского лифта…

Хьюз сопроводил идею скептическим возгласом.

– …но это на другом конце корабля и это займет слишком много времени, – продолжил Юрий. – Нужно вернуться обратно на офицерскую палубу, посмотреть что еще можно сделать.

– Хорошая мысль, – Боб воспылал оптимизмом. – Если что, вернемся в трюм позже. Возьмем «свистунов» и расхерачим эту тварь.

Однако, до офицерской палубы добраться не удалось. Возле стыковочного «предбанника» они уткнулись в опущенные гермостворки, над которыми мигали предупреждающие оранжевые огни.

– Внешние ворота открыты, – прокомментировал Хьюз. – Ну ка…

Он вытащил плоский ключ вахтенного и принялся вводить код разблокировки дверей.

– Не задохнемся? – с подозрением спросил Юрия. – Не хотелось бы вывалиться в вакуум.

– Не вывалимся. На таких станциях стыковочные коридоры присасываются прямо к корпусу.

После короткой трели створки разъехались и контракторов обдало холодным, пахнущим ионизацией воздухом.

– Им бы давление отрегулировать, – заметил Хьюз. – На уши давит.

– Тихо, – шикнул Юрий. – Пригнись и давай за мной.

Это был самый большой на корвете стыковочный шлюз, так называемый «проспектный». Широкая площадка высотой в несколько палуб сужалась прямо к раскрытым воротам, по ту сторону виднелась гофрированная «кишка» внешнего коридора, размеченная бегущими огоньками.

На дальней стороне площадки, под длинным решетчатым балконом, группкой стояли офицеры – ссутулившийся врач-аджай, штурман-альцион в своей голографической маске, кто-то из младших чинов без кителя и помятый помощник навигатора. Выступив вперед, словно закрывая подчиненных собой, стоял капитан Кимура.

Перед ним, прямо напротив люка, неровной дугой расположилось примерно два десятка людей – некоторые в костюмах дезинфекционной команды, виднелись и комбинезоны экипажа «Полыни». Среди прочих Юрий заметил Хэйро и Сяву.

Представлял эту разношерстную компанию Конки, самодовольно покачивающийся на пятках прямо перед Кимурой. Перед ним на коленях стоял избитый лейтенант Амаранте со связанными за спиной руками. Конки держал бывшего командира за волосы, время от времени вздергивая голову офицера. В другой руке контрактора холодно поблескивал нож.

– Так и думал, что это наши ублюдки, – прошептал Боб. – Почему я не удивлен? Давно надо было их придушить.

– Пока я в карцере торчал, Прима как-то себя проявлял? – спросил Юрий.

– Нихрена он себя не проявлял. Единственное, они с этой крысой Конки вроде как поругались утром. Мне так показалось, по крайней мере. Конки обозвал Приму слабаком.

– Конки – Приму?

– Я сам охерел. А потом Лу куда-то по-тихому исчез, больше я его не видел.

– Рэй за ним пошел.

– Наверное, – пожал плечами Хьюз. – Не знаю. Я к вахте готовился, не видел… Что делать-то будем, а?

Гарин сделал жест ладонью, призывая не спешить, осторожно выглянул из-за ящика с проводами, за которым они прятались.

Из-за общего гула было не слышно что именно Конки требует от капитана, но по властному тону, по презрительно выпяченной челюсти, по угрожающим движениям ножа все было ясно без слов. Амаранте, перед чьим лицом мелькала острая сталь, казалось, смирился со своей ролью.

Впрочем, Юрий заметил, что почти все офицеры выглядели подавленными и растерянными, даже обычно циничный Тэ Иревиа. Почти все – но не капитан. Кимура олицетворял собой невозмутимость, слова Конки разбивались об него будто волны о волнорез.

Такое поведение бесило Конки. Он разве что не бросался вперед от злости, словно хриплый пес.

– Коды! Живо! – выкрикнул Конки, брызгая слюной.

Ну конечно, что еще нужно взбунтовавшемуся матросу? Коды доступа, капитанский «рут», позволяющий настраивать все системы корабля.

Однако, Кимура никак не реагировал на требования Конки и тот решил действовать. Подбадриваемый дружками, он согнулся над лейтенантом, бросил хищный оскал в сторону офицеров и чиркнул ножом по выпирающей гортани Амаранте. Тот забился, жалобно завыл, пытаясь вырваться. Но Конки держал крепко, демонстрируя заливающую грудь жертвы кровь.

Капитан даже не поменялся в лице, просто стоял и смотрел. За его спиной взвился в приступе паники один из младших командиров, но его быстро осадили.

– Блефует, – тихо проговорил Боб, кивком указывая на Конки. – Никто не режет последнего заложника.

Хьюз был прав, взбунтовавшийся абордажник лишь ранил лейтенанта. Но это пока – зная дурной характер Конки все могло измениться к худшему в любую секунду.

– Приготовься, – скомандовал товарищу Гарин. – Будем атаковать.

– Ты с ума сошел? – выпучил глаза Хьюз. – Двое на такую толпу?

– Офицеры вооружены, иначе с ними не стали бы разговаривать. Используем эффект неожиданности.

– Хотелось бы иметь нечто более весомое, чем этот твой эффект.

– Боб, ты же видишь, Кимура не собирается передавать им коды.

– Не собирается.

– Значит скоро начнется резня. И тогда шансов выиграть будет сильно меньше. А знаешь что будет, если победит Конки?

– Что?

– Нас выбросят в космос. Без вариантов.

– Твою мать, – зло прошипел Боб, понимая правоту Юрия.

Гарин огляделся в поисках хоть какого-то оружия, подтянул к себя короткий монтажный ломик. Взвесил в руке. Тяжеловат, но пойдет.

– Атакуем на счет три, – Юрий поджался, словно пружина. – Раз. Два…

– Господи всемогущий, – запричитал Боб, перехватывая удобнее электрошокер.

Вдалеке, на станции, что-то взорвалось. Звук пронесся по стыковочному коридору и вылетевшей пробкой ударил по людям, заставив их пригнуться. Вслед донеслись хлопки выстрелов, тревожные крики. Через секунду из полумрака коридора выскочили люди в форме «Полыни», бегущие сломя голову в сторону корабля. Среди них мелькала рыжая и взъерошенная шевелюра злого как черт потомка викингов Рэйквона Одегарда.

Конки завопил, вскидывая нож.

Корабельный врач поднял руку с пистолетом и выстрелил в толпу.

Все разом пришло в движение.

– Вперед! – рявкнул Юрий.

Он влетел в толпу, раздавая направо и налево тяжелые удары ломиком. Рядом трещал электрошокер Боба. Прежде, чем на них обратили внимание, они успели положить несколько человек.

Стыковочный шлюз превратился в кровавую арену. В воздухе стоял многоголосый гвалт, во все стороны летела кровь, на полу кто-то корчился от боли. Со стороны станции прибежали какие-то незнакомые люди с тупорылыми дробовиками, офицеры «Полыни» открыли по ним огонь из пистолетов. Бахнули ответные выстрелы и по толпе с шелестом пронеслась дробь.

В перерывах между ударами Юрий успевал выхватывать отдельные моменты побоища.

Штурман-альцион пытается вытащить раненного Амаранте, который еле перебирает ослабевшими ногами.

Сява выстрелил из дробовика в капитана, но промахнулся. Ответный выстрел снес ему половину черепа.

Доктор Тэ Иревиа с невозмутимым видом шагает через трупы. В его окровавленной руке голубой искрой светится скальпель.

Возле пульта управления шлюзом образовалась куча-мала из борющихся тел, откуда выбрался перекошенный Одегард и сорвал рычаг аварийного закрытия ворот. Тяжелая створка начала опускаться неотвратимым лезвием гильотины.

Конки выпрыгнул неожиданно, целясь ножом Гарину в лицо. Юрий в последний момент качнулся назад и острое лезвие пронеслось перед глазами.

– Ненавижу! – выплюнул Конки. – Молись, тварь!

Он был на каких-то стимуляторах, уж очень быстро и резко двигался. Самым паршивым было то, что он успел изучить технику боя Юрия и теперь старался работать на опережение.

После нескольких секунд боя Гарин понял, что придется попотеть. Кого другого Конки уже бы уделал, затыкав ножом словно сумасшедшая швейная машинка.

Но бывший взводный не знал, что для Гарина работа на таких скоростях – почти норма, а ножевой бой – еще со временем Изнанки любимое развлечение. И даже гуляющая по венам Конки химия, весь его опыт прошлых драк не стоили и половины умений, что привили своему подопечному инструктора Корпуса Разведки.

Конки почти не делал прямых выпадов, лезвие его ножа постоянно двигалось по короткой параболе, затрудняя блокирование. Пришлось дать себя порезать, чуть раскрывшись. Лезвие победно скользнуло по грудине, по ребрам и провалилось под правую руку, где тут же попало под контроль Гарина. Конки запоздало дернулся назад, попытался ударить ненавистного Юрия в пах и освободиться, но тщетно – его предплечье и кисть уже попали в капкан.

Гарин провернулся на пятке, на миг ощутив податливую упругость вражеского локтя, сломал Конки руку. Потом подсек все еще сопротивляющегося взводного, повалил на пол, оседлал и дубасил кулаками до тех пор, пока контрактор не затих.

– Юра, хватит, – раздался рядом знакомый голос.

Над ним возвышался Одегард. В своем драном комбинезоне с темными пятнами крови, с разбитым лицом и кулаками темнокожий норвежец выглядел прошедшим через мясорубку.

Гарин поднялся с поверженного противника. Поморщившись, зажал порез на боку. Приветственно похлопал Одегарда по плечу, искренне улыбаясь. Спросил:

– Что с тобой случилось? Где вы были?

– Все потом расскажу, – прогудел норвежец. – Идем быстрее! Нужно попасть к капитану. Есть крайне важная информация.

Бой в шлюзе закончился. Кровь на полу смешалась с технической жидкостью, тут и там валялись обрывки одежды и, кажется, части тел. Тенями бродили измотанные матросы, собирая оружие и проверяя у лежащих признаки жизни. Возле грузовой рампы сидел Тэ Иревиа и осматривал раненых. Оставшихся в живых захватчиков, а таких оказалось немного, согнали в угол шлюза и теперь со злым задором связывали, раздавая попутно пинки и тычки.

У входа на офицерскую палубу стояли напуганный, но со злым блеском в глазах помощник штурмана с пистолетом, а также Боб Хьюз с трофейным дробовиком наперевес.

– Нам нужно к капитану, – сказал Юрий, залепляя рану на груди жидким бинтом. – Где он?

– В рубке, – ответил Боб. – Ну, братцы, я вам скажу, давно я такого побоища не видел.

– Рано радуешься, – угрюмо ответил Рэй. – Это не конец.

– Как не конец?

– Боб, некогда причитать, – оборвал удивленные возгласы Одегард. – Времени мало.

Хьюз враз подобрался, безапелляционно отодвинул младшего офицера и дал товарищам пройти.

– Я тут останусь, – твердо сказал Боб. – А то мало ли сколько этих бродит поблизости.

Оставив пост позади, Юрий и Рэй вошли на офицерскую палубу. Быстрым шагом миновали жилые кубрики и кают-компанию, свернули на центральную «взлетку», ведущую в рубку управления.

– Скажи, это дело рук Примы? – на ходу спросил Юрий, повернув голову к норвежцу.

– Без него не обошлось, – кивнул Одегард. – Там вообще все не просто…

– А ну стоять! – им навстречу вышел матрос-связист с автоматом в руках. – Назад!

– Так стоять или назад? – прищурившись спросил Юрий.

– Офицерскую оружейку вскрыли? – Рэй указал подбородком на автомат. – Очень вовремя…

Но матрос не был склонен ввязываться в диалог, взял «блох» на мушку.

– Мы свои, камень тебе в почку! – вскинул брови норвежец. – Из абордажной команды!

– Не говорите мне про «своих», – зло ответил связист. – Один из ваших моего друга зарезал.

– Мы не…

– На пол, быстро! – связист не шутил.

– Матрос, опустите оружие, – раздался голос капитана. – Пропустите их.

Командир корвета стоял в проеме открытой двери, как всегда собранный и уверенный в себе. Юрий поймал себя на мысли, что испытывает легкую зависть к спокойствию капитана.

Они прошли мимо связиста, который всеми силами показывал что по-прежнему не доверяет «блохам», поднялись в короткий предбанник с двойными гермошлюзами. Переступили широкий порожек.

Переступая широкий порожек, Юрий споткнулся, не заметив этого.

– Ты чего? – покосился на него Рэй.

Рубка управления звездолетом. Самая настоящая рубка управления.

Которую он так безрезультатно искал. Ради которой столько хороших ребят полегло, столько сил потрачено, столько судеб изменено.

– Все нормально, – пробормотал Юрий. – Все нормально…

Конечно же, это совсем другая рубка. Скорее всего, она даже не похожа на ту, мерцающую огнями где-то в глубине Изнанки. Но как неожиданно нахлынули воспоминания, как неожиданно призраки прошлого заслонили реальность.

Особенно больно от того, что он с тех пор так и не приблизился к своей цели.

– Господа, – вывел его из оцепенения голос капитана. – Подойти ближе.

Юрий тряхнул головой, отгоняя ни к месту разыгравшие эмоции, прошел мимо высоких кресел ближе к капитанскому мостику.

Возле своей рабочей кабины сидела штурман, напряженная и испуганная, будто готовая упорхнуть обратно в гнездо птичка. Она не включила голографическую имитацию человеческого лица и за проходящими мимо «блохами» следила зеркальная поверхность маски. Неподалеку от нее, в кресле перед пустым экраном, полулежал покрытый полосками жидких бинтов лейтенант Амаранте. Казалось, он дремал, опустив голову на грудь.

Под самым капитанским мостиком, на месте второго пилота, расположился Си Ифмари. Его затылок и тонкие кисти рук покоились на влажно поблескивающих подушках нейроуправления, он чуть заметно подергивал пальцами, а под закрытыми веками двигались глаза.

– Матросы, – Кимура навис над абордажниками, упершись в перила ограждения мостика. – Докладывайте.

– Господин капитан, нужно срочно вооружать людей и идти выручать оставшийся экипаж, – поднял лицо норвежец.

– Господин Одегард, если не ошибаюсь? – уточнил капитан.

– Так точно.

– Мне важны подробности.

– Эти сволочи нас ждали!

Юрий тактично кашлянул, но у Рэя накипело.

– Все вроде как обычно – карантинная зона, сканеры, «выложите сюда все личные вещи, пожалуйста». Главное, с улыбочкой так, приветливо. Только потом вместо жилой зоны мы попали в пустой технический бокс. Там нам быстро объяснили что к чему, – Одегард отвернул в сторону лицо, демонстрируя багровые пятна на шее. – Долбанули так, что я чуть сознание не потерял.

– Кто? Служба охраны станции? – не понял капитан.

– Да нет там никакой службы охраны! – норвежец широкими шагами подошел к обзорному окну. – Там…

Он ткнул пальцем в сторону купола станции, потом в торчащий горб корабля-мусоровоза.

– И там – тоже они!

Кимура нахмурился, сжав губы.

Рэй вернулся обратно.

– Потом они газ пустили, парализующий. Мы кое-как смогли вырваться… далеко не все. А этих там очень много, почти все с оружием.

– Прима, – напомнил Юрий.

– Прима? Да, этот гад тоже там, с ними, – Одегард презрительно скривился. – Чтобы ему все дырки разорвало… Только вот Лу там вовсе не главный, ходил хвостом за каким-то уродливым аджаем. Капитан, медлить нельзя! Нужно вытаскивать наших!

– Рваное лицо? – спросил незаметно вошедший доктор.

– Что? – не понял норвежец.

– У аджая было рваное лицо? – терпеливо повторил Тэ Иревиа.

– Ну, – растерялся Одеград. – Такое вот…

Он сделал пальцами движение, словно что-то лепил у себя на носу.

– Тэ Крэс, – доктор утвердительно кивнул и посмотрел на капитана. – Пират.

– Он вам знаком? – спросил Кимура.

– Он знаком всем, кто служит в этом секторе достаточное время, – Тэ Иревиа отлепился от косяка, прошел вглубь зала. – Его группировка раньше активно грабила транспортники на приграничье. Два года назад корпорация организовывала против него крупную операцию, но из-за утечки информации та не увенчалась успехом.

– Почему вы уверенны, что это именно Тэ Крэс? – спросил капитан.

Врач снисходительно улыбнулся.

– Скажем, это из-за меня Тэ Крэс, бывший командир боевой ячейки дистантов, выглядит как лопнувший каштан.

– Вы против него воевали?

– Я его пытал, – без тени смущения ответил Тэ Иревиа. – Выполнял заказ секретной службы Аджай.

Юрий по-новому посмотрел на сухого корабельного доктора. Очень, очень интересный субъект.

Кимура если и удивился, то не показал виду.

– Опуская былые события, чего именно нам следует ожидать? – спокойно спросил он.

Доктор выдержал театральную паузу, протянул с ухмылкой:

– Я бы ни ожидал ничего хорошего. Если Тэ Крэс замахнулся на захват военного звездолета, значит он абсолютно уверен в своих силах.

– Нужно освобождать команду! – не удержался Рэй.

– Команду уже скорее всего закатывают в консервы, – отмахнулся доктор. – Тэ Крэс активно сотрудничает с черным рынком человечины. Да и нам осталось недолго.

Капитан бросил долгий пронзительный взгляд в сторону виднеющейся в окне крыши станции, словно мог видеть сквозь металл. Все остальные молча ждали его решения – кто со страхом, кто с надеждой.

– Господин Си Ифмари, – Кимура подался вперед. – Что с системой?

Молодой пилот дернулся, открыл глаза и доложил, глядя в потолок:

– Функционал главного ядра и маршевые двигатели не отвечают. Из доступных служб и систем работоспособны лишь базовые, питающиеся от автономных источников – жизнеобеспечение, вентиляция, аварийные и стыковочные модули. Силовые контуры не функционируют, системы подавления и мониторинга не функционируют…

– Спасибо достаточно. Господин Гарин!

Юрий выпрямился, показывая что готов слушать.

– Судя по всему, вам удалось нейтрализовать бунтовщиков на технических палубах, их сигнатуры больше не проявляются. Но почему вы не отключили систему подавления сигналов?

Значит то существо действительно расправилось с незваными гостями, что лишний раз говорит об его опасности. Только как объяснить это капитану, который вряд ли поверит на слово? И как отключить «глушилку», если рядом бродит эта тварь?

– Господин капитан, мы столкнулись с…

Юрия перебили самым неожиданным образом – глухим ударом в бронированное стекло.

По ту сторону обзорного окна висел «голем» в полной абордажной амуниции. Выщербленный корпус покрывал красно-белый узор, яркий и уродливый. На лицевой части шлема, прямо под смотровой амбразурой, торчали длинные изогнутые клыки какого-то неведомого чудовища. За его спиной пиратский звездолет, маскирующийся под безоружный промышленный мусоровоз, ощеривался боевыми капонирами.

Прежде, чем «голем» коснулся головой стекла и заговорил, Гарин понял кто именно скрывается под тяжелой броней.

– Заждались? – голос Примы звучал глухо, искаженно, но все же печально узнаваемо. – Я тоже рад вас видеть.

Юрий кожей ощутил, как взгляд Лу пронизывает прозрачную преграду и словно сканирующий луч отмечает всех присутствующих в рубке. Так холодный воздух проносится по теплой комнате, заставляя ежиться и покрываться мурашками.

– Вижу, Конки, маленький ублюдок, облажался, – стальной палец ткнул в стекло. – Все, кого он хотел убить, живы. В отличие от него, верно? Ну, туда ему и дорога, я говорил ему что спешить не стоит. Так нет же…

Мимо окна на малой тяге пролетел еще один «голем» с гроздью пузатых термозарядов в кулаке.

– Чего молчите? – повысил голос Лу. – Языки проглотили. А, господин капитан? Снизойдете до общения с матросом?

Юрий поднял взгляд на Кимуру. Пожилой офицер смотрел на громоздкую фигуру за окном без тени страха, лишь упрямо выпятился вперед подбородок.

– Что он задумал? – громко зашептал Рэй.

– Он хочет драться, – вдруг понял Юрий.

– Если бы не знал, что мертв уже давным-давно, оплакивал бы свою потерянную жизнь, – громко, с расстановкой продекламировал Кимура.

Он повернулся к остаткам своей команды и, не обращая больше внимания на Приму, скомандовал:

– Пилот – перераспределение энергии, приоритет – системы управления и стыковочные двигатели.

– Откуда выводить канал? – деловито откликнулся Си Ифмари.

– С системы жизнеобеспечения и вентиляции. Если не вырвемся, то они нам не понадобятся.

– Вы хотите бросить наших? – запоздало понял Рэй, закипая.

– Их не спасти, матрос, – отрезал Кимура. – Необходимо спасать корабль.

– Но мы даже не пробовали! – норвежец попытался найти поддержку в лице Гарина. – Там же Абидеми, Орлис, Сотый!

Но Юрий ответил не так, как того ждал товарищ, он слишком хорошо представлял что стоит на кону.

– Если не спасем корабль, погибнем все.

– Но…

– Хватит, Рэй! – резко одернул его Юрий. – Мы – «блохи», это часть нашей профессии.

– Господин Гарин, – раздался с мостика голос Кимуры. – Временно принимаете на себя командование мобильной группой. Сколько человек вы сможете выставить?

Долго думать не пришлось – не посадишь же в «големы» необученных людей?

– Не больше трех.

– Хорошо, – цифра не смутила капитана. – Ваша главная задача – как можно дольше не допускать повреждение корпуса и проникновение внутрь штурмовой группы. Я разблокирую ангар и оружейную комнату.

Юрий коротко кивнул и поспешил на выход, толкая перед собой все еще возмущенно сопящего Одегарда.

– Решили красиво умереть, капитан? – донесся насмешливый голос Примы.

Спустя секунду на обзорное окно опустились бронежалюзи, скрывая бывшего матроса «Полыни»

На пороге Гарин обернулся. Отчего-то захотелось запечатлеть в памяти рубку управления, в которой горстка людей готовилась к, возможно, своей последней драке. Это неуловимо напоминало о доме, о маленькой общине колонистов, сражающихся с Изнанкой. Что-то теплое и волнительное, вместе с тем придающее сил и бойцовской злости.

Следуя указаниям капитана немногочисленные офицеры занимали боевые посты. Но большинство кресел пустовало и Гарин не представлял как Кимура предполагает со всем управиться. Неужели своими силами и силами молодого аджая? Есть еще штурман, но она уже скрылась в своей кабине, темной и обесточенной. Будет от нее толк? Или от поднявшегося на ноги, но все еще слабого от ран лейтенанта Амаранте? Или от доктора, занявшего место за пультом телеметриста?

Будет ли толк от трех-четырех «блох», решивших огрызаться численно превосходящему противнику?

– Идем уже, – все еще с обидой, но уже успокоившись прорычал Одегард. – Страсть как охота разбить кому-нибудь рыло во славу богов.

К ангару они бежали уже знакомым маршрутом, захватив по пути Боба. Тот тяжело топал позади, повторяя через шаг: «Это безумие… Чушь какая-то… Вы мне скажите, как мы это сделаем?».

Замок ангара разблокировался, но вот тяжелые двери пришлось раздвигать вручную, упираясь и скользя ладонями по стальным створкам. Когда образовалась достаточная щель, в нее первым протиснулся Гарин.

И застыл, заблокировав путь остальным.

– Ну, ты чего? – нетерпеливо толкнул его в спину Рэй.

Прямо напротив ворот, за импровизированной баррикадой, их поджидал вооруженный Ярс.

– Это мы, – попытался успокоить его Гарин, всматриваясь в лицо за прицельной голограммой автомата. – Очень рад тебя видеть, дружище!

Но Федоров и не нервничал. Он с какой-то брезгливостью отложил в сторону оружия, вышел из-за ящиков. В своей лаконичной манере спросил:

– Пираты?

– Да, – ответил на ходу Юрий, спеша к своему «голему».

И запоздало вспомнил, что тот разбит, в нем хорошо покуражился ломом Сява Барбекю.

– Впервые вижу тебя с оружием, старик, – бросил Боб, раскрывая свой шкафчик. – Что-то в трюме сдохло?

– Понял, что нехорошо, – пожал плечами Ярс. – Оберегал имущество.

Гарин потянул за скобу, вытягивая из ниши висящий на цепях боевой костюм. Первым дело осмотрел его со всех сторон.

Как новый.

– Не все починил, – подошел Федоров. – Аварийный люк травит. Нужен гермокостюм.

– Огромное спасибо! – искренне обрадовался Гарин. – Я уж думал, что придется в чужой залезать.

– Куда выходите? – спросил Ярс, придерживая дверцу шкафчика.

– Пиратов отгонять.

– Почему вас мало?

– Это все, кто остался, – Юрий снял с полки тонкий и легкий гермокостюм, начал натягивать его на себя.

Федоров нахмурился, окинул взглядом ангар, словно надеясь увидеть еще кого-то.

– Всего трое?

Гарин сухо кивнул, заглаживая на груди застежки. Нацепил на шею кольцо силового шлема.

Ярс не стал больше ничего спрашивать, закрыл сухой рукой слезящиеся глаза. Его голос из-под ладони донесся глухо и будто вовсе принадлежал другому человеку.

– Берите больше взрывчатки. Магнитные мины. Не лезьте врукопашную без причины. Маневрируйте. Прикрывайтесь корпусом.

У Юрия не было времени удивляться, он уже забирался в нутро «голема», устраиваясь в кресле.

– Аварийный не работает, – напомнил Федоров, похлопывая по броне.

– Хорошо, – Гарин покосился налево, где под ручкой манипулятора виднелся овал люка.

Он перегнулся через спинку кресла и заорал:

– Рэй! Готовность?

– Готов! – откликнулся Одегард.

– Боб?

Молчание.

– Боб! – требовательнее позвал Гарин.

– Да, сейчас, – эхо донесло гневное сопение и ругань. – Застряла нога… Готов! А чего орем-то?

– «Глушилка», – напомнил Юрий. – Надеюсь, за бортом связь восстановится.

И уже для всех:

– Выход с секундной задержкой! Отсчет от меня.

Потянул ручку, закрывая тяжелый люк за спиной. Заерзал в кресле, оно вдруг стало тесным и неудобным. Поднял глаза на тусклые экраны спящей машины и глубоко вздохнул, унимая дрожь в груди.

Страх. Страх никуда не уходил, он лишь не смел появляться на людях. Но сейчас, в ватной тишине стального чрева, он решил напомнить о себе.

Юрий выпрямил ладонь, замечая как дрожат пальцы. Сжал кулак, пряча сомнения внутри. Закрыл глаза, слушая гул крови в ушах.

Какие шансы выжить в грядущей мясорубке? Какие шансы спасти корвет и вернуться на борт живым? И сбежать не сбежишь, некуда здесь бежать. Пусть сама мысль о столь подлом предательстве вызывала внутреннее негодование, но что значило его чистолюбие в сравнении с судьбой его народа с ковчега?

Хотя, все и так становилось хуже некуда. Если верить новостям, назревала большая война между Империей и Рхеей. Это значило, что военные силы корпораций получат статус рейтаров – наемных формирований в составе действующей армии. Рейтаров, в свою очередь, могут закинуть в любые уголки Империи, туда, где горячее всего. И тогда уже точно не будет шанса заниматься поисками «Пилигримма».

С другой стороны, в одиночку Гарину не найти своих, без корабля и команды это невозможно. Так что же остается делать?

Выживать в драках? Выигрывать войны? Становиться капитаном собственного судна?

Удача – слабая бабочка с легкими крыльями. В попытке поймать ее одно неверное движение и вот на ладони лишь пыльца и раздавленное тельце. Но секрет состоял в том, что ее не нужно ловить. Сильным и целеустремленным она сама садится на плечо.

А еще тем, кто может побороть свой страх и прямо посмотреть в глаза смерти.

Юрий медленно разжал кулак, наблюдая, как на ладони расправляются линии. Поднял лицо вверх, где в полусфере шлема светилась полоска смотровой щели. Улыбнулся, кровожадно и холодно, как улыбнулся бы скрывающийся внутри мьют.

– Боевой режим! – и втопил кнопку «Спуск».

Он вылетел из люка стальной торпедой, оставляя хвост из искрящихся льдинок замерзшего пара.

– Вертикаль ноль!

Маневровые двигатели развернули «голем» и Юрий заскользил вдоль рефлиенного борта «Полыни», словно хищная рыба над океанским дном. Впереди виднелся диск станции с точками технических каверн и квадратными воротами пустых стыковочных пирсов. Пиратский корабль находился с другого борта корвета.

– Я выбрал имя Фобос, – раздался голос модулятора.

– Что это за имя?

– Фобос – один из спутников Марса. Марс – бог войны.

– Сегодня подходит.

Гарин сменил курс, прыгнул к выступающему «гребню» антенны связи.

– Парная цель плюс один, – сообщил Фобос. – Есть наведение.

Двое людей в обычных скафандрах пытались установить термозаряды над одним из десантных люков. Рядом с ними парил пират в боевом костюме, держа наперевес скорострельный ракетомет.

Минеров Юрий разметал магнитной гранатой, отброшенного осколками охранника попытался достать из наплечной базуки. Пиратского «голема» на миг поглотила тусклая вспышка, из которой он вылетел оставляя за собой шлейф технической жидкости и обломки брони. Изогнутой кочергой торчал искорежженый ракетомет.

«Полынь» дрогнула пробудившимся китом, заворочалась в капкане портовых крепежей, тяжело, но настоячиво.

Они пытаются вырваться! Отлично!

Гарин чуть не пропустил момент, когда из-под брюха «Полыни» появилась тройка пиратских «големов», открыла по нему огонь. Первые снаряды ударили в плечевую броню, удачно отбросив Юрия за бронированный «гребень» корвета. Он громоздко перекатился по пластинам, включил магнитные ботинки и вновь поднялся на ноги.

Как раз, чтобы успеть к рукопашной драке на баграх и «открывашках», которую устроили с пиратами подоспевшие Боб и Рэй.

– Не вяжитесь с ними! – крикнул Гарин, позабыв, что его не слышат.

Ярс был прав – пребывающим в меньшинстве контракторам нельзя подолгу задерживаться на месте, затопчат.

– Множественные тяжелые цели минус пять по горизонту, – сообщил Фобос.

– Зараза!

Юрий бросил управление левым манипулятором, вытащил руку из рукава и щелкнул тумблером открытия одного из «рюкзаков». Под лопаткой «голема» раскрылась продолговатая панель грузового кармана, откуда поток газа выбросил наружу сложенные рамки термических зарядов. Поймав их в перекрестие обзорного экрана, Гарин включил один из маневровых двигателей и отправил заряды навстречу приближающимся «пиратам».

«Полынь» вновь дернулась и Юрий потерял плывущие рамки из вида. Вместо темно-фиолетового космоса на мгновение увидел размазанную по пространству полосу Горизонта. Она ему показалось какой-то странной, вспученной и изогнутой.

Развернувшись насколько это возможно, Гарин расстрелял улетающие термозаряды из ракетомета. Как раз вовремя, чтобы ослепительный взрыв прикрыл его прыжок от вражеских снарядов.

Взмыл прочь от корвета, разбрасывая по экрану россыпь автоматических целеуказателей. Перед глазами зарябило – больше десятка врагов на «големах», среди которых два необычной конфигурации. Должно быть, внутри сидели мощные дистанты наподобии звероподобных урсулитов.

Еще где-то там – Прима.

– Отцы-духовники, – прошептал Гарин.

– В языке бхут отсуствует слово «смерть», – вежливо оповестил Фобос. – Люди могут произнести слово «смерть» на семи тысячах языках.

– Это ты к чему? – соображая что же делать спросил Юрий.

– Как звучит это слово на вашем родном языке?

– Заткнись, – посоветовал Гарин.

Но чертов модулятор прав – смерть подобралась очень близко.

Что ж, следует ускориться.

Стремительный прыжок к товарищам, разбрасывая по пути магнитные мины – авось кто влетит. Ногами врезался в спину пирата, прижавшего «открывашкой» Боба, расстрелял в упор, слушая барабанный звук ракетомета. Рядом Одегард налепил на третьего пирата две магнитные мины и импульсным залпом двигателей отшвырнул прочь.

Десяток вражеских «големов» взмыл над краем борта, выискивая абордажников с «Полыни». Контракторы поняли друг друга без слов – прыснули в разные стороны, рассеивая огонь. На них отвлеклась большая часть пиратов, остальные остались делать бреши в броне пытающегося сбежать корвета.

Весь мир сжался до размеров небольшого пространства между космической станцией и двух пристыкованных к ней кораблей, среди которых метались изрыгающие огонь стальные фигуры. Вся жизнь превратилась в стремительный калейдоскоп из прыжков, выстрелов, вспышек и ударов.

Залп из ракетомета и попытка оторваться от преследователей, пока натужно гудящие моторчики досылают новую ленту со снарядами.

Быстрее, быстрее! Не попасть под разрывы, не попасть под мины, не разбиться и не сгореть! И огонь, огонь из всех стволов!

Мимолетом обрушился на взламывающих бронепанели «Полыни» пиратов, но встретил яростный отпор. Взрыв за спиной – им удалось подорвать заряды на корпусе звездолета.

Боезапас ракет в базуке на исходе, он не рассчитан на такой интенсивный бой.

Чуть замешкался, задумался – тут же сбили прямо на рывке, сорвали защиту с ноги и повредили маневровые двигатели.

В какой-то момент, между попыткой реанимировать вышедшие из строя узлы бронекостюма и расчетами новых прыжков, Юрий бросил взгляд на висящий в верхнем углу экрана таймер.

Пять минут. С начала боя прошло всего пять минут, тягучих и болезненных.

От прямого попадания вспыхнула аппаратура правого бока. Система пожаротушения быстро расправилась с огнем, но тот успел оплавить проводку, от которой теперь сочился ядовитый черный дым. В самоубийственной попытке сорвать очередной подрыв корвета Юрий прыгнул прямо в сгрудившихся «големов», выставив перед собой лом. Смог лишь сорвать часть термозаряда и отбросить одного пирата, сам же лишился стальной стопы бронекостюма и одного из имульсных двигетелей.

Само по себе то, что он пока живой и сражается, уже настоящее чудо. Словно действительно берегли отцы-духовники, смотрящие сквозь забрала древних шлемов на своего потомка. Словно он, окруженный кипящей броней, давящийся от дыма, щурящийся от вспышек на экране и сжимающий до хруста в костях ручки управления, олицетворял того самого Марса, бога войны. Он предугадывал вражеские атаки, бил четко по целям, ускользая от ответных выстрелов. Его черно-белый «голем», перекошенный и разбитый, кружил вокруг трясущегося звездолета, бросаясь на всех разъяренным сторожевым псом.

Однако, несмотря на все старания, они проигрывали. Недвижимой фигурой поплыл в вакууме бронекостюм Хьюза. Еще сражался, но уже лишь врукопашную Одегард. На «Полыни» тут и там виднелись оплавленные кратеры от термозарядов. Пока что лишь на броне, но сквозные проходы лишь вопрос времени. С желтого на красный перескочил счетчик боеприпасов. А врагов все не убывало.

– Смерть, – разбитыми губами прошептал по-русски Юрий. – На моем языке это слово звучит так.

Одна из пулеметных турелей «Полыни» дернулась, развернулась и выдала длинную очередь по дерущимся. Пираты рванули в одну сторону, «блохи» в другую, спасаясь от крупнокалиберных снарядов.

– Получен входящий сигнал, – заявил Фобос.

– Что? – не сразу сообразил Гарин.

– Получен…

– Включай!

В шлем просочился шум радиоэфира. Дрожащий женский голос произнес:

– Немедленно прижмитесь к борту! Повторяю…

Голос штурмана! Неужели им удалось снять «глушилку»?

Поражаться и рассуждать на эту тему Юрий не стал. Прыгнул к борту корвета, закрепился.

Пулемет вновь заработал, на сей раз дольше, злее. Снаряды с легкостью прошивали броню вражеских «големов», разбивали и разрывали на части. Благодаря столь своевременной огневой поддержке Одегарду удалось отбиться от здоровенного урсулита и добраться до «Полыни», прибившись к борту недалеко от Гарина.

– Рэй! – решил воспользоваться появившейся связью Юрий. – Эй! Слышишь меня?

Щелчок тумблера.

– Слышу! – в шлем ворвался возбужденный возглас норвежца. – Черт побери, слышу и рад, что ты все еще жив!

– Ты как?

– Собираюсь умереть весело!

– Не время умирать… Боб?

Тишина.

– Боб? – уже громче позвал Гарин, осматриваясь в поисках товарища.

– Жив я, жив, – наконец ответил Хьюз. – Только вот ненадолго… Зараза.

– Ты где? Я не вижу твоей сигнатуры.

– Меня тут размотало, не знаю что еще вообще работает, – Боб прокашлялся, угрюмо продолжил. – Я где-то под вами, дрейфую. Движки сгорели, кислородный синтезатор не пашет… Ног не чуствую.

– Держись, – Гарин быстро продиагностировал системы своего «голема». – Сейчас что-нибудь придумаем.

– Поторопитесь. А то я тут уже вижу всякое, – Боб закашлялся. – Вокруг какая-то хрень происходит.

– Ваш товарищ сможет слышать вас еще долго, – заботливо вмешался Фобос. – У умирающего чувство слуха уходит последним.

– Какого черта! – возмутился Юрий.

– Возвращаются! – предупреждающе вскрикнул Рэй.

Со стороны станции приближались ощеренные оружием фигуры пиратов. Они действовали осмотрительно, не лезли в зону обстрела турели и, судя по всему, намеревались атаковать с противоположной стороны.

– «Полынь»! «Полынь», ответьте! – Гарин повернулся в сторону рубки. – «Полынь», прием!

С небольшой задержкой ответил голос одного из мичманов:

– Слышим вас.

– Врубайте САО, немедленно!

На фоне глухо выругался Хэйро.

– Что? – не поняли на корвете.

– Они заходят с минусового горизонта. Включайте системы отбрасывания.

В эфире мичмана сменила встревоженная штурман Кирика:

– Матрос, вы в ареале поражения излучателей.

– Штурман, вы одна на пулеметах?

– Да. Остальные заняты двигателями.

Юрий вздохнул.

– Тогда врубайте САО. Одни мы их не удержим.

В ответ растерянное молчание.

– «Полынь»!

Тишина.

– Некогда ждать, – поторопил Гарина Рэй. – Сейчас опять на борт полезут.

– Смотрите! – влез в разговор Боб. – Вон там!

Десантные люки «Полыни» исторгли две фигуры в бронекостюмах, одна из которых устремилась к удивленным контракторам. Второй «голем» с неожиданной грацией поднырнул под звездолет и понесся вдоль борта в сторону пиратских абордажников.

– Матросы! – донесся голос лейтенанта Амаранте. – Прием!

– Лейтенант? – просипел Хьюз.

Приближающийся командир «блох» облачился в костюм Марчека, держал в манипуляторах мобильный оружейный бокс.

– Вот, боеприпасы, – Амаранте подплыл ближе и «повесил» перед собой округлый ящик. – Разбирайте быстрее. Приказ капитана – держаться до разворота корабля от станции.

– До разворота? – переспросил Рэй.

– Мы запускаем двигатели.

– И что потом? – спросил Гарин, раскрывая на корпусе костюма полку приемника.

– Потом прыжок, – неуверенно ответил лейтенант. – Попробуем оторваться.

– Так управлять же некому? – удивленно спросил Боб. – Хрен с нами и прочей шелупонью, но кто будет синхронизировать все посты на мостике?

– Лейтенант Си Ифмари, – лейтенант развернулся в сторону корвета. – Он там как паук в паутине.

Гарину вспомнился необычный череп молодого аджая, слухи о том, что у него половина мозга аугментированная. Но все равно, как в одиночку возможно одновременно пилотировать боевой корабль, контролировать и перераспределять энергопотоки, корректировать курс в режиме гиперскорости? И при всем этом не сойти с ума от излучений Горизонта?

– А это кто там с тобой был? – спросил Одегард, загружаясь снарядами для ракетомета. – Кого из наших еще нашли?

– Федоров, – ответил Амаранте. – Вызвался помочь вам.

Гарин не поверил собственным ушам.

– Федоров? Ярс Федоров? – переспросил он.

Ответ лейтенанта потонул в потоке помех.

– …да что б тебя! – выругался Хьюз. – Сейчас кровь из ушей пойдет!

– Федоров, – повторил про себя Юрий. – Ну надо же.

– Он сказал, что нужно двигаться вперед. Что нужно искупать долги, – вспомнил офицер.

Гарин вздрогнул, приблизив на экране поле боя.

Ярса было легко различить на фоне вспышек, обломков и пиратских «големов» – стремительная игла, пронзающая ткань сражения. Старый солдат бился в необычной манере, исключительно на коротких дистанциях, оставлял за собой лишь трупы и короткие стежки импульсных выхлопов. Пираты не могли открыть огонь, опасаясь попасть по своим, чего и добивался Федоров.

Вот кто был настоящим Марсом, богом войны. И если Ярс сражался так с вырванным боевым модулем, то какую же машину для убийства он представлял из себя в расцвете сил?

Пока Рэй и Юрий загружались боеприпасами, Амаранте подхватил недвижимую фигуру Хьюза.

– Отбуксируйте раненного матроса ближе к корвету, господин лейтенант, – скомандовал ему Гарин. – Он сам не долетит.

– Я буду сражаться! – с жаром возразил молодой офицер.

– Жуан, – Юрий впервые назвал командира «блох» по имени. – Ты плохо управляешься с «големом», тебя разорвут на куски. Лучше помоги штурману на турелях.

Не дожидаясь ответа он махнул Одегарду рукой и они прыгнули к «Полыни», оставив за спиной мучающегося сомнениями офицера.

Теперь за них взялись по-настоящему. Больше никто не считал брыкающихся «блох» досадной помехой, пираты оценили выучку и отчаяние, с какими дрались контракторы.

В какой-то момент Рэя обездвижили направленным импульсом. Пока норвежец переключал контуры, Юрий защищал неподвижного товарища, жертвуя остатками брони. Спустя несколько секунд сам Юрий влетел в магнитную мину и какое-то время, ошалевший от контузии, никак не мог понять отчего не стреляет сорванная взрывом базука. В короткой рукопашной схватке на раскуроченном куполе станции Гарину повредили автоматическую подачу боеприпасов и теперь их приходилось «накачивать» в ракетомет по одной. Зато ему удалось сорвать с многострадального борта «Полыни» три термозаряда, отделавшись лишь трещиной в корпусе.

В иные моменты Юрий замечал Ярса, который разъяренной фурией кружил возле фальшивого мусоровоза, снося все, до чего дотягивался. Прочь летели части антенн, элементы фюзеляжа и куски обшивки. Казалось, оставь Ярса на время, и он в одиночку разберет пиратский корабль.

Гарин несколько раз пытался докричаться до Федорова, но тот не отзывался. Лишь когда он пронесся совсем рядом, Юрий увидел, что кажущийся неуязвимым бронекостюм старого техника походил на оплавившийся кусок стали с черными струпьями брони и маслянистыми пятнами по всей поверхности.

Ярс не собирался возвращаться из боя. Решил оплатить долг, спасая ставший домом корабль.

– Зачем же ты так, Ярс, – с горечью проговорил Юрий, понимая, что Федоров его не услышит.

«Полынь» включила передние тормозные двигатели. Столбы золотого пламени врезались в корпус станции, вмиг срезав стыковочные фермы и купол швартовного коридора. Корвет подался назад, вырывая части ажурных конструкций, накренился и оказался на свободе.

Пираты отреагировали незамедлительно – спрятанные под шкурой мусоровоза орудия дали залп по ускользающей добычи. Незащищенный силовым полем борт «Полыни» буквально вскипел, тяжелая броня вздыбилась быстро остывающими бурунами. Под багряными наростами образовались трещины и дыры, оголяя раскуроченные внутренности звездолета.

К которым тут же бросились абордажные группы.

– САО! – страшным голосом заорал Гарин. – Быстрее!

«Полынь» откликнулась незамедлительно. Удар жесткого излучения превратила атакующих пиратов в мертвых кукол, прожаривая до корочки. Тех, кто пытался сопротивляться, добивали две ожившие пулеметные башни.

Попал под удар системы отбрасывания и Юрий. Как он не готовился, невидимая вибрирующая волна заставила его орать и извиваться в операторском кресле от боли. Кто бы ни врубил САО, мощности он не пожалел.

Ощущая, как обвариваются руки, Гарин дотянулся до блока предохранителей и переключил контур. «Голем» дернулся, ожил и Юрий заставил себя вернуться в бой.

Отбрасывание включали еще трижды, прежде чем «мусоровоз» не расстрелял излучатели. За это время «Полынь» почти завершила разворот, начала продувку маршевых двигателей. Удручало другое – кроме одного неприцельного, а потому бесполезного торпедного залпа, да пары работающих турелей остальное вооружение корвета молчало. Видимо, остатки экипажа бросили все силы на борьбу за выживание судна. Но они не поспевали за потрепанными, но все еще многочисленными пиратами, которые начинали проникать под толстую шкуру боевого корабля. Вот уже и «мусоровоз» прекратил огонь, опасаясь зацепить своих.

В горле першило от спертого, отравленного гарью воздуха. Жар из перегретых механизмов превращал кабину в пекло. Серый мир за трясущейся полосой бойницы расплывался и кружился. Юрий почти оглох от непрекращающихся воя и треска в эфире, от скрежета погнутых механизмов, от набатных ударов по корпусу. Пальцы норовили соскользнуть с рычагов управления, а перед глазами настойчиво мигали предупреждающие иконки.

Он сцепился с одним пиратом на борту «Полыни», возле широкой пробоины. Тот попытался выстрелить в «блоху» из базуки, но Гарин вовремя увел дуло орудия в сторону, принялся наносить удары кулаками по шлему противника. Бил долго и остервенело, пока пират безвольно не опустил манипуляторы и не начал заваливаться в сторону, испуская в вакуум кислород из разорванного шланга.

Сверху уже пикировал новый враг.

Одна драка сменялась другой, снова и снова. Поглощенный боем, Гарин не заметил куда запропастился Рэй. Не увидел как Ярс с охапкой магнитных мин залетел в сопло пиратского звездолета и там подорвался, разворотив часть кормы.

Смертельная усталость сожрала все эмоции. Не было горечи и сожаления. Не было страха.

Лишь одна чертова усталость!

Он шагал по выщербленному и вспученной борту «Полыни» словно в лихорадочном сне, горячем и тягучем. Среди плывущих обломков и мертвецов увидел фигуру с длинными клыками на шлеме. Пиратский «голем», кажущийся огромным, отгибал ломом бронежалюзи смотрового окна капитанского мостика и намеревался прожечь термитом стекло.

Прима! Сучий сын!

– Рубка! – воззвал Гарин в передатчик. – Вызывает Гарин.

И увидел, как дернулся бронекостюм Лу.

Он с ними на одной волне!

– Капитан, это Гарин, – продолжил Юрий. – «Полынь», прием!

Нет ответа. Лишь Прима выпрямился и повернулся в его сторону, держа лом на отлете.

– Эй! Где ты прятался от меня все это время? – зло выкрикнул Юрий, направляясь к Лу.

– Разве я прятался? – ответил бывший контрактор, обводя ломом место сражения. – Это все моих рук дело.

Гарин не успел ничего ответить – он вдруг разом ослеп и оглох. Космос ворвался через забрало ослепительным светом, затопил, смял, распылил на атомы.

Все длилось краткий миг и пропало также неожиданно.

– Регистрирую неизвестную лучевую активность, – Фобос констатировал таким голосом, будто сам был удивлен. – Рекомендую немедленно покинуть опасную зону.

– Что за опасная зона? – Юрий зажмурился несколько раз, разгоняя белые пятна перед глазами.

– Данные отсутствуют. Обширные изменения окружающей среды. Повышения радиационного фона. Я регистрирую несовпадение локационных меток с фактическим местоположением.

– Хватит нести чушь.

Прима тоже выглядел растерянным, озирался по сторонам.

Пора кончать с этим ублюдком.

– Ни один из маркеров не находится в соответствии, – модулятор решил все же донести информацию до хозяина. – Мы, база-центр, другие существа и объекты. По моим показателям нас всех разделяют парсеки.

Юрий не слушал. Он плевать хотел на бред тупого аджайского подарка, на галлюцинации, заполняющие и искажающие пространство вокруг, превращающие Горизонт в разлетающиеся осколки, бесконечный космос – в изгибающиеся рукава черного тумана.

«Рэка-рэка-рэка…»

Этот звук, вновь и вновь, снова и снова. Гудящие качели Вселенной, которая не может говорить, но сейчас просто взрывала голову монотонным речитативом.

Гарин умирал, это понятно. Виной тому кислородное голодание, отравление техническими газами, душевная опустошенность или что-то там еще. Какая теперь разница?

«Полынь» под ногами трясло, словно в лихорадке. Где-то там, под дырявым корпусом, еще оставались живые. Скорее всего, они уже похоронили и Юрия, и веселого здоровяка Рэя. И хорошего человека Федорова. И всех попавших в плен на станции.

Но это ничего. Это так случилось. Сплетение судеб сложились в такой вот орнамент. Пора завязать и свой последний узелок.

Пора убить предателя.

Юрий добрался до Примы, вцепился в него обломками металлических пальцев, принялся отдирать нагрудный щит, разукрашенный и кичливый.

Лу словно очнулся от оцепенения. Задвигался, заворочался. Что-то зарычал в эфир.

С нагрудника слетела сорванная клепка, толстая пластина на миллиметр отошла от вражеского корпуса.

Я доберусь до тебя! Чего бы ни стоило…

Прима сделал резкое движение плечом и острое жало «открывашки» пробило уплотнитель аварийного люка и впилось Гарину в бедро. Рывок – и овальная дверца с дефективным замком вылетела прочь, унося с собой остатки кислорода.

Прежде, чем Юрия вырвало из кресла и вытащило наружу, успел сработать энергетический шлем, обволакивая голову синеватым пузырем, а легкая ткань легкого костюма уплотнилась и поменяла структуру.

И все равно он судорожно вдохнул, когда оказался в космической пустоте. Паника ледяной спицей пронзила позвоночник.

Холод. Удушье. Смерть.

Гарин смог справиться с собой, заставил себя дышать, взял под контроль сведенные судорогой руки. Он не умел сдаваться и когда хватка Примы на миг ослабла, попытался вырваться, извиваясь всем телом.

Клешня манипулятора сжалась. Юрия мотнуло в сторону и вниз, ударило о борт корабля. Острый край бронелиста проник под силовой шлем, оставил на щеке длинную царапину. Прежде, чем Лу подтащил к себе одетого в тонкий скафандр контрактора, Гарин успел схватить что-то болтающееся возле обзорного окна. Что-то шарообразное, обжигающе холодное даже сквозь перчатку.

Прима притянул его к себе словно котенка, близко, прямо к шлему. Должно быть, хотел посмотреть прямо в лицо Гарину, ухмыляясь из-за бронированного забрала. Чуть сжал манипуляторы и Юрий не смог сдержать крик боли, дергаясь в стальном капкане.

Краем глаза уловил движение по ту сторону обзорного окна.

Капитан. Смотрит прямо на Гарина, в глазах гордость и уважение. Его губы что-то шепчут, должно быть одно из своих стихотворений. Стихотворение для сражающегося до конца контрактора.

Штурман. Тонкая фигура с испуганно опущенными плечами. Ее ладонь уперлась в стекло и она, словно почувствовав Юрия, сменила зеркальную поверхность маски на грустный женский лик.

Си Ифмари. Его еле видно в полумраке рубки, он почти полностью утонул в пилотском кресле. На уродливой голове проявились тонкие алые шрамы, лицо мокрое от пота. Лишь по блеску из-под полуприкрытых век понятно, что он все еще следит за происходящим, что не полностью растворился в виртуальном интерфейсе корабля.

Тэ Иревиа. У него перебинтовано плечо и он привалился к стенке, обхватив себя тонкими руками. Он единственный, кто улыбался. Не радостно, скорее понимающе.

Гарин улыбнулся в ответ. Не только доктору – всем.

В том числе и Приме.

Одним движением выхватил из-за спины тот самый шарообразный предмет – взрывной элемент термического заряда, и с размаху примагнитил ее на затылок шлема Лу.

В то место, куда не дотягивались манипуляторы «голема».

Прима отшатнулся, завертелся на месте, пытаясь сбросить опасный подарок. У Юрия затрещали кости, когда его начало мотать в разные стороны. Превозмогая себя, он все же попытался вырваться. И у него почти получилось.

Резкая боль прострелила тело, бок обдало жаром. Сквозь кровавую пелену Гарин увидел, как в окружении темных, почти черных капель крови отлетела прочь его правая рука.

Теряющего сознание, его отнесло в сторону, ударило несколько раз о железный бок «Полыни». Отстраненным взглядом, словно вовсе со стороны, он увидел себя, маленького и поломанного. Увидел как Лу пытался выбраться из бронекостюма сквозь аварийный люк, но тот для него оказался слишком тесным. Через миг яркая вспышка поглотила бывшего командира первого взвода.

А вокруг, всюду, заполняя все пространство, вились странные, призрачные сущности, сплетающиеся из пустоты и распадающиеся на длинные шлейфы серой пыли. Их было много, они были повсюду. Они превращались в многоруких чудовищ, в звездолеты, в планеты и в гигантские человекоподобные фигуры.

В мьютов.

Как он раньше их не замечал?

Таяла старой свечей космическая станция. Пытающийся улететь пиратский «мусоровоз» отстреливался во все стороны, но что-то уже сминало его, будто бумажную модельку. Странные, немыслимые твари, похожие на пучки бесцветных лучей, ловили и раздирали на части пиратов в скафандрах.

Белая стена Горизонта померкла, сквозь нее проступали черные, бездонные червоточины размерами с иные галактики.

Все это – плод агонии умирающего разума?

Юрий не помнил, как провалился в одну из пробоин в борту. Та вела в раскрытую секцию технического коридора, опечатанную с двух сторон опущенными переборками. Одна из стальных дверей опустилась неплотно, ее заклинило в полуметре от пола. В эту щель Гарин смог протиснуться.

Здесь его ждал тупик – следующая секция коридора оказалась плотно перекрыта гермостворкой.

Юрий забился в угол, с трудом перевернулся на спину. Осмотрелся. Да, отсюда уже не выбраться. Если, конечно, кто-то из команды не вздумает прогуляться по разгерметизированной части корабля.

Умный скафандр затянул раны тканью, но это не могло спасти от неминуемого удушья – таблетка кислородного синтезатора, прикрепленная к нашейному обручу шлема, почти истончилась. Еще несколько минут осталось… И ладно. Хватит уже. Хотелось просто полежать вот тут. Хорошо. Спокойно. Умиротворенно.

Сквозь опускающиеся веки Юрий увидел рычаг ручного управления переборками. Если попробовать его как следует дернуть, то может створка опуститься до конца. И тогда, возможно, он сможет продержаться чуть дольше…

Рычаг умчался вдаль. Туда, где над зелеными полями прекрасной планеты летел корабль поколений, готовясь к посадке.

Гарин тряхнул головой, прогоняя наваждение. Он уже плыл, от пережитого, от кровопотери. Сейчас для него рычаг все равно что на другом конце космоса, не достать. Так что хватит уже бороться зря. Нужно отдохнуть. Уснуть. И не просыпаться.

Не сметь сдаваться!

Юрий сжал зубы до хруста, приподнялся, примеряясь как бы лучше доползти до противоположной стены.

Чья-то рука вынырнула из тени, легла на полосатый треугольник рычага и опустила его вниз. Гермостворка дернулась, выровнялась и опустилась в полагающийся ей паз.

Последнее, что успел увидеть Юрий, прежде чем стартовый рывок маршевых двигателей корвета отправил его в забытье, был склонившийся над ним человек. Худое лицо, неестественное в своей белизне. Впалые щеки, стеклянные, неживые глаза.

Мертвец с «Каукета». За его спиной ожившими крыльями расправлялись чернильные тени.

И нашивка на груди – зеленая с красным надпись «Миссия Эмпирей».

Назад: 19. Кимура Акияма

Дальше: 21. Элли