Двадцать семь

Джеймс привез нас к «Гамильтону» на углу F и Четырнадцатой улицы и отдал ключи от машины парковщику. Хозяйка зала провела нас к отделанной кожей кабинке в дальнем углу, на которой висела табличка «Зарезервировано». Через пятнадцать минут она вернулась, и за ней шел Рихтер.

– Спасибо, Шерри, – сказал Рихтер, усаживаясь. – Принеси мне, пожалуйста, газированную воду, как сможешь. А вы, ребята, что будете?

– Спасибо, ничего, – сказал Джеймс. Мы втроем сидели, втиснувшись на противоположную от Рихтера сторону – я была зажата между парнями.

– Приношу вам свои глубочайшие соболезнования в связи с кончиной вашего брата, мистер Шоу, – сказал Рихтер, когда распорядительница ушла. – Он был великим человеком.

– Спасибо, – сказал Джеймс, отбрасывая дежурные слова и переходя к тому, что действительно было важно для него. – Как идет расследование?

– Мы кое-чего добились. К сожалению, сейчас я не могу говорить конкретнее. – Я смотрела на Рихтера с такой злостью, не почувствовать которую было невозможно, но он не отрывал взгляда от Джеймса. – Вы хотели поговорить со мной о чем-то конкретном?

– Вообще-то да. – Джеймс достал картонную папку и шлепнул ею об стол. – Вот об этом.

– Извините, я не понима…

– Я нашел это среди вещей моего брата, – объяснил Джеймс. – Здесь содержится ваша переписка по электронной почте с неким коллегой, у которого вы запрашиваете информацию обо мне, а потом интересуетесь, не может ли мой брат стать «проблемой». Нат просматривал вашу переписку в рамках расследования, которое он вел по УБР, организации прикрытия, на которую вы работаете, и каким-то образом именно вы возглавили расследование его убийства.

На мгновение мне стало трудно дышать. Что Джеймс себе думает, с ходу вываливая такие вещи? Если Рихтер убил Ната, конгрессмена, в актовом зале, где было полным-полно людей и агентов спецслужб, он же и нас убъет без колебаний. Я все это время пыталась не дать Джеймсу свихнуться, но, возможно, он уже свихнулся, а я и не заметила.

Рихтер открыл папку и взглянул на первую страницу.

– Так вы полагаете, что я как-то связан с покушением на конгрессмена?

Он произнес это буднично, тем же тоном, каким интересовался, не хотим ли мы что-нибудь выпить, и меня пробрала дрожь. Клянусь – в ресторане резко стало холоднее.

Может, Рихтер и был хладнокровен, но Джеймс был сделан изо льда.

– Кто-то должен был помочь стрелку пробраться в актовый зал «Мандарина». Что сделал Нат? Слишком близко подобрался к чему-то такому, что вы хотели сохранить в тайне?

Финн нашарил под столом мою руку и крепко сжал. Даже не глядя на него, я знала: на его лице сейчас написан тот же плохо скрытый ужас, что и на моем.

Глаза Рихтера расширились, и впервые его лицо перестало напоминать годами выверенную маску.

– Джеймс, ты сдурел? Ты же знаешь, что у твоего брата появлялась бульдожья хватка, когда дело касалось разведки, и знаешь, какое это тесное сообщество! Это было неизбежно – что в конце концов расследование возглавит кто-то из тех, кого конгрессмен проверял.

– Так вы утверждаете, что это совпадение?

Я понимала, что надо прекратить этот разговор, пока он нас не прикончил.

– Джеймс…

Но он даже не взглянул на меня, а Рихтер и внимания не обратил, как будто я ничего не говорила.

– Именно это я и сказал. Это правда, у нас с твоим братом были разногласия. Я считал его ханжой недоделанным, который больше стремился набирать политические очки, чем заботился о безопасности страны. – Сидящего рядом со мной Джеймса колотило от ярости. – Но боже мой, я не стал бы стрелять в него из-за этого! Так устроен наш мир: люди расходятся во мнениях, но в этом нет ничего личного. Честное слово, я о большинстве политиков куда худшего мнения!

Он лжет. Я это чувствовала, но Рихтер был умным лжецом. Поддался немного, чтобы отрицать все остальное. Я уже давно этому научилась – с моими-то родителями… Признаешься, что прогуляла тренировку по теннису, и тебе уже скорее поверят, когда будешь клясться, что не пошла вместо нее по магазинам проматывать деньги с карты. Что-то во всем этом было нечисто.

– А я? – Джеймс подался вперед. – Чем был вызван ваш интерес ко мне?

На губах Рихтера появилась улыбка, словно он решил, будто одержал какую-то победу.

– Меня интересовала та работа, которую ты выполняешь для Джона Хопкинса. И по-прежнему интересует. Я думал, что ты, быть может, захочешь перейти с этим к нам.

– С чего бы вдруг? – В голосе Джеймса было даже больше напряжения, чем тогда, когда он спрашивал о смерти Ната. Я взглянула на Финна. Он хмурился. Чего добивается Джеймс? Какая нафиг разница, почему именно Рихтер хотел с ним сотрудничать?

– Да потому, что мы располагаем ресурсами, которых ты не найдешь ни в своем университете, ни в частном секторе, – сказал Рихтер. – Мы считаем, что твои исследования очень важны для мира. Что они помогут сделать его лучше.

Сам того не зная, Рихтер выбрал нужные слова. Я посмотрела на Джеймса. Лицо его смягчилось, он перестал сжимать губы. Мое беспокойство сменилось страхом.

– Не слушай его! – сказала я, повернувшись к Джеймсу так, чтобы не видеть Рихтера даже краем глаза, потом понизила голос. – У Ната было досье на этого типа. Я уверена, у него были причины скрывать их интерес к тебе.

– Марина права. Если бы Нат считал, что тебе следует работать с ним, он бы так тебе и сказал, – поддержал меня Финн.

Рихтер откинулся на спинку дивана и сцепил лежащие на столе руки.

– Спасибо, ребята, но я думаю, Джеймс лучше вашего понимает сложившуюся ситуацию. Я все еще хочу работать с тобой, Джеймс. Я думаю, из нас может получиться отличная команда.

– Давай уйдем! – взмолилась я, игнорируя Рихтера. – Пожалуйста!

– Нет, нам еще многое нужно обсудить. Раз уж… – Рихтер достал из кармана зазвонивший телефон. – Извините, это может быть важно. Я думаю, ты захочешь подождать и узнать результат, Джеймс. Алло?

Рихтер встал и отошел на несколько шагов от столика. Пока он тихо говорил по телефону, я воспользовалась случаем и взяла Джеймса за руку.

– Ну пожалуйста! Давай пойдем к директору Нолану, как ты хотел раньше! Тут что-то неладно.

– Марина права, бро, – сказал Финн. – Мерзкий он какой-то, этот тип. Я ему не доверяю.

Джеймс прижал ладони к глазам.

– Ребята, вы не понимаете. На кону куда больше, чем…

– Тогда позволь нам помочь тебе! – сказала я. – Или пусть это будет директор Нолан, или вице-президент – да кто угодно, только не он!

Джеймс заколебался. Я вцепилась в его руку и уже готова была тащить его из кабинки, если потребуется, но тут Рихтер убрал телефон и повернулся к нам.

– Джеймс, человек, стрелявший в твоего брата, арестован.