Двадцать один

Мы с Финном устроились в кабинке и стали ждать заказанные чизбургеры. Лучше было бы заказать пиццу в номер, но Джеймсу после звонка Вивианны нужно было немного побыть одному. Я не хотела повторения ситуации в больнице, так что мы оставили его сидеть на кровати с подушкой за спиной и глядеть в телефон.

– Теперь вся его жизнь изменится, – сказала я. – Что он будет делать?

– Не знаю.

– Он остался совсем один.

– У него есть Вив и ты. Ты будешь у него всегда.

Что-то в его голосе проскользнуло такое, что я сразу помрачнела. Нет, не всегда, если меня увезут в Нью-Йорк. Я не включала свой телефон. Когда родители поймут, что я не собираюсь возвращаться домой, им придется ехать без меня, ему в Рим, а ей в Нью-Йорк. Но если мать упрется, я не смогу сопротивляться вечно, и от этой мысли мой мир пошатнулся.

– У него еще есть ты, – сказала я.

– Ну да, но это не одно и то же.

– Что ты имеешь в виду?

Финн заерзал.

– Ничего.

Я взяла мисочку с пакетиками сахара и стала их сортировать: голубой, розовый, белый. Голубой, розовый, белый.

– Знаешь, я всегда завидовала Джеймсу. У него был только Нат, зато Нат действительно его любил. Ты знал, что он пропустил свою первое заседание в конгрессе, чтобы приехать к Джеймсу на научную ярмарку? Ради него он оставлял все.

Финн забрал у меня мисочку и отставил в сторону.

– Козлы твои родители, вот что. Ты их не заслужила, и они уж точно не заслужили тебя.

Я ошарашенно уставилась на него.

– Н-но я не про себя. Я говорила про Джеймса.

– Я знаю. – Он уставился на липкую пластмассовую столешницу. – Просто решил, что это стоит озвучить.

Я не знала, что на это ответить. Он словно заглянул мне в самую душу и вытащил на свет мои самые мрачные и пугающие мысли, чтобы всем видно было.

В «Деннисе».

Я вытащила пистолет из-за пояса и проверила предохранитель. Подготовившись, я вставила карточку-ключ в замок. Замок тихо пискнул, и Финн толкнул дверь. Та отворилась. Я вошла первой, с пистолетом наизготовку, Финн следом за мной. Мы прокрались внутрь, и я услышала, как Финн запер дверь на цепочку. Мы тихонько прошли мимо ванной, стенного шкафа и холодильника. С последним выдохом я завернула за угол, в основную часть номера.

Комната была пуста.

Позади нас отворилась дверь. Мы развернулись, и я машинально спрятала пистолет за спину.

– Эй, а где еда? – спросил Джеймс, выходя из ванной.

Он не заметил подмены. То ли горе, то ли свойственная ему невнимательность по отношению к людям помешали ему увидеть перемены, оставленные на нас временем – шрамы на лице Финна, мои запавшие щеки.

– Э… там закрыто, – пробормотала я. Боже, зачем я вру? Зачем я продолжаю оттягивать этот ужасный момент? Я бросила взгляд на Финна, думая, что увижу на его лице отражение собственного выражения, но при виде Джеймса взгляд его смягчился и сделался печален. Мне были знакомы те чары, под воздействие которых он попал. Трудно помнить о докторе и жестокости его амбиций, когда стоишь рядом с тем парнем, которым он был, когда был нашим лучшим другом. Когда он был нашим Джеймсом. Я тоже до сих пор испытывала эти же чувства.

– Джеймс… – сдавленно произнесла я.

– Тебе нехорошо?

– И ты еще спрашиваешь меня? – прошептала я, забыв о спрятанном за спиной пистолете и о стоящем рядом Финне. Забыв обо всем, кроме парня, которого я так долго и так сильно любила. – После того, что произошло с тобой, ты еще способен беспокоиться обо мне?

– Это произошло и с тобой. – Джеймс шагнул вперед и обнял меня. Это произошло так быстро, что я не успела придумать, как это предотвратить, и даже не уверена, что мне бы это удалось. Я изо всех сил прикусила губу и попыталась вспомнить о том, что говорил Финн. Что этот Джеймс, такой реальный, такой настоящий, уже мертв. Его больше нет. Я подумала о том, сколько слез прольет Марина, и о всех тех способах, которыми он будет разбирать ее на части. Обо всех, кому предстоит умереть.

Но я забыла, как чувствовала себя в его объятиях, какой маленькой и защищенной я становилась. Я ведь могу использовать этот момент для прощания? Неужели я не заслужила этой малости. Я сунула пистолет за пояс и обхватила Джеймса, зажмурившись и вдыхая знакомый запах мужского геля для душа. Внезапно мне снова стало шестнадцать, и я снова была без памяти влюблена в него.

Я открыла глаза и встретила взгляд Финна; лицо его было мрачным и непроницаемым.

– Извини, – прошептала я, сама толком не понимая, к кому из них я обращаюсь.

– Боже мой, Марина, ты вся дрожишь, – сказал Джеймс. Он крепче обнял меня, его ладонь легла мне на затылок. Он осторожно запустил пальцы мне в волосы.

В те самые волосы, которые я коротко обрезала, и они сиротливо растеклись в озерцо из длинных темных прядей у моих ног, как раз перед тем, как нас поймали и отволокли в те бетонные камеры.

Рука Джеймса остановилась там, где заканчивались волосы – а они доставали только до плеч, а не до середины спины, как у Марины, – и я напряглась. Он отстранился, и взгляд его вспыхнул. Какую-то секунду Джеймс смотрел на меня, потом отскочил, развернулся и врезался в стену.

– Ты кто? – Он смотрел то на Финна, то на меня. Теперь он заметил и нашу одежду с чужого плеча, и тот отпечаток, что оставили на наших лицах прошедшие годы. – Вы кто такие, черт побери?!

Финн вытянул руки перед собой, как будто Джеймс был испуганным животным, способным от страха наброситься на нас.

– Это мы, Джимбо.

– Врешь!

– Это мы, – повторила я и шагнула к нему. Джеймс вжался в стену, пытаясь стать хоть на атом дальше от меня. – Только не те мы, которых ты знаешь. Пока что.

– Ты о чем?

– У тебя получилось, – сказал Финн. – Четвертое измерение. Ты разобрался.

– Заткнись! Ты… это какая-то уловка. Какая-то хитрость или еще что-то. – Кажется, у Джеймса перехватило дыхание. Он попытался было уйти, но я его опередила и вклинилась между ним и дверью.

– Посмотри на меня, Джеймс, – сказала я. – Посмотри хорошенько.

Он медленно поднял взгляд и посмотрел мне в глаза. Уж не знаю, что он там увидел – мою серьезность, мое исхудавшее, заострившееся лицо, или, может, тень моей боли, – но это его убедило. Истина обрушилась на него и заставила согнуться.

– О господи! – выдохнул Джеймс. – Так это что, действительно правда?

– Угу, – сказал Финн. – Извини, бро.

– Извини?! – Джеймс расхохотался, и лицо его изменилось. – Это невероятно! Я действительно это сделал, вы действительно из будущего! Насколько далекого?

Его счастье пронзило мне сердце, словно острая сверкающая игла.

– Четыре года.

Джеймс кинулся обнимать нас.

– Поверить не могу, что вы здесь! Мы изменим науку! Мы изменим мир! Боже мой! Нат… Нат! – Глаза Джеймса расширились. – Если вы смогли вернуться сюда, значит, я смогу…

– Хватит! – Я не могла больше этого выносить. Я стряхнула с себя руку Джеймса и прижала кулак ко рту, чтобы удержать рвущиеся наружу рыдания. Я должна остановиться прямо сейчас, пока он не начал рассуждать, как при помощи путешествия во времени спасти Ната.

– Марина, что… – начал было Джеймс, и на лице его отразилась неуверенность. – Почему вы вернулись?

Я посмотрела на Финна. Он внезапно показался мне старым – таким же старым, как я себя ощущала. Потом я посмотрела на Джеймса. Он светился изнутри. Такой живой, такой прекрасный, такой Джеймс.

– Мы пришли убить тебя, – сказала я.