Двадцать

Мы с Финном держались на расстоянии, и когда «БМВ» Джеймса сменил полосу и остановился, у нас тоже было время остановиться. Финн выключил фары дальнего света, и можно было надеяться, что с такого расстояния они нас не заметят.

– Как ты думаешь, у них там колесо спустило? – спросила я после того, как машина впереди простояла несколько минут.

Дверца «БМВ» открылась, и оттуда вышел Финн-младший.

– Черт побери, а я недурно выгляжу! – сказал Финн. Я дала ему подзатыльник.

Следующей открылась дверца со стороны водителя, и наружу вышел Джеймс. Плечи его поникли, одной рукой он опирался на капот.

Мне тут же стало не до шуток.

– Вот оно!

– Что? – Финн сощурился и стал присматриваться. – До этого же еще было четыре дня!

– Что-то изменилось.

Финн опустил голову.

– Бедный Джеймс. Бедный этот Джеймс.

Я не знала, что сказать. Джеймс там впереди был всего лишь мальчишкой. Он не заслужил этого.

Но я не могла забыть, что это один из моментов, давших начало известному мне будущему.

Юноши поменялись местами: Джеймс забрался на заднее сиденье, и к нему торопливо присоединилась Марина, а Финн сел за руль.

– Черт! – выругался Финн, выводя нашу машину со стоянки. – Он же не умеет водить!

«БМВ» рванул вперед и быстро стал набирать скорость. Он отыскал брешь в потоке машин на шоссе и резко встроился туда. Финн поморщился и последовал за ним. «БМВ» двигался в правом ряду, не добирая миль десять до верхнего предела скорости, и машинам сзади приходилось уходить влево, чтобы обогнать его. Его правый поворотник так и продолжал мигать маяком во тьме. На ближайшем съезде он ушел с магистрали и остановился на парковке «Холидей Инн», футах в двадцати от ближайшей машины.

– Молодчина, бро! – пробормотал Финн. «БМВ» умудрился занять два места сразу.

Мы смотрели с дальнего конца стоянки, как Марина помогла Джеймсу выбраться из машины и дойти до отеля. Финн достал из багажника пару сумок и двинулся за ними. Потом стало темно и тихо.

– Нат был хорошим человеком, – сказал Финн.

– Самым лучшим. – Я закрыла глаза и представила себе Ната, каким он был в тот вечер перед благотворительным балом, как он ждал на холоде у своей машины, пока я благополучно дойду до дома. Как улыбнулся и вскинул руку, когда я помахала ему с порога.

– Ты в порядке? – спросил Финн.

– Само собой, – сказала я. – Ну, на самом деле ничего ведь не изменилось. Для меня он мертв уже четыре года.

– Я знаю, но… – Финн взял мою руку, поднес к губам и поцеловал костяшки.

Мое сердце вспыхнуло и растаяло, и меня затопило теплом. Давно ли я люблю Финна? Это чувство подкралось ко мне так постепенно, что я, наверное, даже не смогу назвать конкретный момент. Может, это был тот день в камере, когда после особо жестокого допроса он сумел рассмешить меня рассказом о том, как он сунул голову в ливневый сток и застрял, и его отцу пришлось звонить пожарным, чтобы достать его? Или когда мы были в бегах, и я проснулась в кузове зерновоза, перевозившем нас через границу штата, и обнаружила, что закутана в его свитер, а сам он сидит дрожит в футболке?

Или это началось даже раньше, когда я еще была Мариной и думала, что терпеть его не могу?

Финн вскинул голову и уставился на выход из гостиницы, и я тоже повернулась посмотреть. О, легки на помине. Оттуда вместе вышли Финн с Мариной.

– Куда это они? – спросила я.

Они направились прямиком к нам. Мы с Финном нырнули под панель управления. Я не знала, что именно произойдет, если мы с моей более ранней версией столкнемся нос к носу, но Джеймс всегда твердил, что структура времени слишком чувствительна и не выдержит подобного парадокса.

Их тени проплыли у нас над головами, и мы услышали голос Финна, но им не было дела до потрепанной синей «Хонды». Они прошли мимо, а мы выползли обратно и увидели, как они переходят улицу и заходят в «Деннис».

– Их не будет минут десять как минимум, – сказал Финн.

Я кивнула. Меня вдруг замутило.

– Вот наш шанс.

– Я сам справлюсь, – сказал Финн. – Он сейчас убит горем, я не хочу, чтобы ты это видела.

Я погладила его по щеке.

– Ты очень милый, Финн Эбботт, ты в курсе?

– Пожалуй, я буду не против услышать это еще пару раз.

Я проглотила вставший в горле горячий ком.

– Но я не могу допустить, чтобы ты сделал это один. Мы – команда.

– Эм…

– И не спорь. Кроме того… – Я сделала вдох и забрала у Финна пистолет. – У меня такое чувство, будто это мой долг перед ним, в неком странном смысле. Это должна сделать я.

Пока наши младшие версии пребывали в безопасности в «Деннисе», мы с Финном зашли в отель. Мне казалось, будто я на миллион лет старше той пары, что вышла отсюда, но я надеялась, что замученному ночному дежурному на ресепшене не до нас.

– Привет, – сказал Финн, очаровательно улыбнувшись женщине за стойкой. – Извините, я балбес. Мы же зарегистрировались несколько минут назад, да?

Женщина кивнула.

– Ну да.

– Наш друг остался в номере, – сказал Финн. – Он разболелся, и мы пошли за лекарствами. Надеюсь, он уже уснул, бедолага.

– Бедняжка! – отозвалась женщина. Уж столько лет я знаю Финна, а все не перестаю поражаться его умению так быстро очаровывать людей.

– Ага. Так вот, я чего – не могли бы вы нам дать второй ключ от нашего номера? – сказал он. – Мы свой забыли, и не хочется его будить, чтобы войти.

– Да пожалуйста, – сказала дежурная, уже забивая что-то в компьютер. Она положила ключ в конверт и написала на нем «126», так что нам даже не пришлось притворяться, будто мы забыли номер своей комнаты. – Вот, держите. Надеюсь, ему получше.

– Спасибо вам огромное! – Финн забрал ключ. – Хорошей вам ночи.

– И вам тоже.

– Надо же, как все просто, – прошептала я, пока мы шли по стрелочкам, указывающим дорогу к номеру 126.

– Ничего не просто, а очень дерзко и отчаянно, и мы справились только благодаря моему невероятному обаянию!

Даже сейчас ему удалось заставить меня улыбнуться.

– Извини.

Вскоре мы стояли перед дверью номера. Он находился на первом этаже в дальней части отеля, практически в самом углу, что было нам на руку. Если что-то пойдет не так, у нас будет больше возможностей выбраться. Но, надеюсь, мы все сделаем правильно и о бегстве можно будет не беспокоиться.

Потому что мы перестанем существовать.

– Готов? – спросила я скорее себя, чем Финна.

Я поднесла ключ к замку, но прежде, чем я успела вставить его в скважину, Финн схватил меня и прижал к себе, губами заглушив мой удивленный возглас. Меня еще никогда в жизни так не целовали. «Поцелуй» – это было слишком слабо сказано. Он словно перелил в меня каждую каплю своей любви, влечения и тоски, каждый миг страсти, подавленной за месяцы в камере. Когда он отстранился и прижался лбом к моему лбу, я задыхалась и голова моя шла кругом.

– Теперь я готов, – прошептал Финн.

Я погладила его по щеке и кивнула, пытаясь в эти последние несколько секунд запомнить цвет его глаз. Я ошибалась. Они не просто голубые. В центре, у самого зрачка, прятался тоненький зеленовато-желтый кружок – тайник, который можно было разглядеть лишь вблизи. Я должна это запомнить.

Финн кивнул, и я опустила руку, чтобы достать из-за пояса пистолет.