Израиль и 4:16
Мой первый марафон был в Тверии, Tiberias Winner Marathon. В Израиле хорошо бегать марафон: чувствуется масштаб и пространства, и времени. Ирод Антипа построил здесь свой дворец. Здесь начинал творить чудеса Иисус: то воскресит Лазаря, то двумя рыбами накормит толпу.
Закончилась суета первых километров, и я у границ Иордании. Две тысячи лет назад Иоанн Креститель здесь обращал в свою религию Иисуса. Основатель христианства принял крещение от своего учителя в водах реки Иордан. Пока бегу, думаю о том, кто из них основатель.
Еще минут пятнадцать бега – и справа Голанские высоты. Шестилетняя война и война Судного дня полвека назад определяли их принадлежность. Окончательного решения нет до сих пор, минные поля на склонах просто помечены табличками. ООН и Сирия не считают эти территории израильскими. Но иудеев это не сильно волнует: между минными полями они выращивают фрукты и производят пресную воду. Разворот марафонской дистанции – у самой «границы» с Сирией. Мирного договора между странами пока нет, поэтому граница условна. Но, говорят, никаких инцидентов давно уже не было.
За пару километров до разворота навстречу несется черный сперматозоид из эфиопов и кенийцев. Бегут плечо к плечу человек пятнадцать. У кенийцев нет единого стиля: кто-то подпрыгивает, кто-то будто на колесиках катится, даже голова не дергается. Хвост у этой группы длинный, с редкими вкраплениями европейцев. Лучший результат будет 2:12, это почти три минуты на километр. Смотрю на них с восхищением. Через десять минут, сразу после разворота, так же будут смотреть на меня те, кто до разворота еще не добежал.
Пока все идет по плану. Мне нужно пробежать быстрее трех часов, это по 4:16 на километр. На развороте мой результат 1:28:37, есть полторы минуты запаса. И пока бежится легко.
До тридцатого километра мы топаем вместе с маленьким темнокожим парнем. Когда я километре на двадцатом спросил его, не кениец ли он, тот сказал, что, к сожалению, нет. Мне тоже было жаль; я, наверное, гордился бы тем, что три четверти дистанции бежал рядом с кенийцем. Но настоящие кенийцы и эфиопы к моему тридцатнику уже финишировали.
Организован марафон идеально. Регистрируешься через интернет и платишь от 50 до 85 долларов, самые быстрые имеют преимущество уже на этом этапе. Накануне старта получаешь пакет с номером, чипом, традиционной фирменной футболкой и неожиданным полотенцем, чтобы проигравшие могли утереть сопли на финише. Я шучу… нет здесь проигравших. Прикрепленный на обувь чип помогает организаторам следить за моим продвижением по трассе, а сразу после финиша чип и тайминговая система формируют протокол. Вечером перед стартом организована паста-пати, где можно постоять в очереди за макаронами с настоящим кенийцем или эфиопом. Старт в 7:30 в пятницу, чтобы все успели прибежать, поесть и привести себя в чувство до Шаббата. Трасса марафона промаркирована каждый километр. Через каждые три с половиной организован пункт питания. Здесь дают воду, изотонические напитки, углеводные гели и атмосферу праздника.
Бегу я вместе с программой Runmeter, в наушнике музыка из айфона и параметры бега: дистанция, время последнего километра, средний темп, средний пульс и частота шагов. Главный ориентир – средний темп. Он должен быть 4:16. К тридцатому километру мой темп 4:13. Но уже тяжело. Ноги стали не совсем моими, их кто-то передвигает за меня: то ли Иисус Христос, то ли Иоанн Креститель. Вспоминаю Лазаря, думаю, что Христос полезнее. Мимо пролетает скорая помощь; она тоже не лишняя. Позади два часа шесть минут. В голове помойка.
Если вы купите на заправке сто литров бензина для своего авто, то в бак все равно влезет только половина. Организм устроен так же: в печени и мышцах есть запас гликогена. Это энергия, которая заставляет мышцы работать: чистые, подготовленные для сгорания углеводы. Топлива в организме не больше, чем размер хранилища. У обычного человека запаса углеводов хватает километров на тридцать, у подготовленного марафонца чуть больше. Вот с этого момента и начинается марафон. Организм выскребает энергию из секретных запасов. Хворост уже кончился, и топить печку приходится сырыми поленьями – жировым запасом. Связки и маленькие мышцы стопы к этому времени тоже перестают работать, и бегун плюхается на плоскую не амортизирующую стопу, добивая замученные бедра и икры. Это состояние так и называется – «стена».
Тридцать второй километр. Компьютер подсказывает, что темп стал 5:11. Получается, с каждым километром я отстаю от графика почти на минуту. Музыка в наушниках начала сначала раздражать, а потом бесить. Когда я пробегал мимо местного кладбища, «Чайф» просил не спешить нас хоронить, потому что дома детей мал-мала. Песня более чем актуальна, до финиша еще километра четыре. Опять думаю про Лазаря. Добрая еврейская женщина дала мне пару фиников; вспоминаю две рыбы, которыми Иисус кормил толпу. Нет, финики, к сожалению, не такие чудесные, но от этого не менее вкусные. Пищеварительная система к этому времени уже не работает, а углеводы сгорают до того, как долетят до мышц. Последний пункт питания, вода… Вбегаю в Рай.
Итого 3:09:27. До трехчасового результата надо еще поработать вместе с тренером Михаилом Питерцевым, автором учебника про марафон Джеком Дэниелсом, программой Runmeter и всеми святыми.
