– Это я, Клодия! Я обыскалась вас.

От облегчения Джаред прикрыл глаза, потом отворил дверь и впустил девушку. Поверх вечернего платья она накинула темную мантию.

– Финн здесь?

– Финн? Нет…

– Он вызвал самозванца на дуэль. Можете такое представить?

Джаред снова повернулся к экрану:

– Боюсь, что да, Клодия.

Девушка уставилась на разобранный экран:

– Почему вы ночью работаете? – Она приблизилась и внимательно посмотрела на Джареда. – Наставник, у вас очень усталый вид. Вам нужно поспать.

– В Академии высплюсь, – ответил Джаред с незнакомой Клодии горечью.

Встревоженная, она отодвинула инструменты в сторону и прислонилась к верстаку:

– А я думала…

– Клодия, я уезжаю завтра.

– Так скоро? – пролепетала огорошенная девушка. – Но… вы же почти у цели. Почему бы не подождать еще пару дней?

– Не могу.

Никогда прежде Джаред не был с ней так резок. «Может, дело в боли?» – подумала девушка.

Сапиент сел за стол, переплел длинные тонкие пальцы и грустно проговорил:

– Ах, Клодия, как же мне хочется назад, в поместье! Я скучаю по своему лисенку, по птицам, по обсерватории. Я так давно не смотрел на звезды!

– Вы тоскуете по дому, – тихо сказала Клодия.

– Да, немного. – Джаред пожал плечами. – Я устал от королевского двора. От удушающего Протокола. От изысканной еды и неизменно роскошных залов, где за каждой дверью соглядатай. Покоя хочу!

Клодия притихла. Хандрил Джаред редко, девушка привыкла полагаться на его непоколебимое спокойствие.

– Значит, мы поедем домой, – пообещала девушка, пытаясь успокоиться. – Пусть только Финн взойдет на престол, и мы уедем. Мы вдвоем.

Сапиент улыбнулся, кивнул, но Клодия видела, как он печален.

– Боюсь, до этого далеко. А тут еще дуэль…

– Королева запретила устраивать поединок.

– Вот и хорошо. – Джаред забарабанил пальцами по столу. Клодия вдруг поняла, что устройства работают, что Портал гудит громко, но как-то искаженно.

– Клодия, я должен что-то тебе сказать. Что-то очень важное. – Джаред подался вперед, но на девушку не взглянул. – Такое, о чем мне следовало упомянуть давно, а не молчать. Моя поездка в Академию… Королева не просто так меня отпускает…

– Да, знаю, чтобы заняться поисками в Эзотерике, – нетерпеливо перебила Клодия, меряя комнату шагами. – Я тоже хочу поехать. Почему вас она отпускает, а меня – нет? Что затеяла Сиа?

Джаред поднял голову и наконец посмотрел на нее. Сердце бешено билось, стыд едва не лишал дара речи.

– Клодия…

– Хотя, может, и хорошо, что я остаюсь. Эта дуэль… Финн понятия не имеет, как себя вести. Он будто окончательно себя потерял… – Перехватив взгляд наставника, Клодия осеклась и нервно хихикнула. – Простите. Так что вы хотели сказать?

Боль, терзавшая Джареда, не имела отношения к его болезни. Не без труда сапиент разложил ее на гнев и гордость, тайную, уязвленную гордость. А он-то считал, что напрочь лишен гордыни! Вспомнились убийственно ревнивые слова Смотрителя: «А вот вы, почтенный Джаред, стали ей и учителем, и братом, и отцом – куда в большей степени, чем я». Джаред позволил себе насладиться ими, глядя на Клодию. Она ждет ответа. Воплощенное доверие… Разве можно его предать?!

– Вот. – Джаред постучал по часам, лежащим на столе. – Они должны быть твоими.

Облегчение в глазах Клодии сменилось удивлением.

– Отцовские часы?

– Нет, не часы, а это.

Девушка подошла ближе. Джаред теребил серебряный кубик, висевший на цепочке. Она столько раз видела его в руках у отца, что едва замечала, а теперь вдруг удивилась, что Джон Арлекс, аскет до мозга костей, носил талисман.

– Это на счастье?

Джаред не улыбнулся:

– Это Инкарцерон.

Финн лежал в высокой траве и смотрел на звезды.

Далекие, они успокаивали, сияя сквозь темные стебельки. Финн пришел сюда, отравленный завистливой атмосферой ужина, но безмолвие ночи и красота звезд действовали как лекарство.

Финн положил руку за голову, чувствуя, как травинки колют затылок.

Звезды такие далекие! В Инкарцероне Финн мечтал о них как о символе Свободы, а сейчас чувствовал, что ничего не изменилось, что он до сих пор Узник. Может, так будет всегда. Может, ему лучше исчезнуть – ускакать в Большой Лес и не возвращаться. Но исчезнуть – значит бросить Кейро и Аттию.

Клодии-то все равно. Финн аж вздрогнул от этой мысли. Только ведь и правда Клодии все равно. В итоге она выйдет за самозванца и, так или иначе, станет королевой, как и планировалось с самого начала.

Почему бы и нет?

Почему бы просто не исчезнуть?

Только куда податься? Он будет странствовать по задушенному вездесущим Протоколом миру и каждую ночь видеть во сне Кейро? Его побратим остался в металлическом, синюшном аду Тюрьмы – кто знает, жив он или мертв, безумен или изувечен, убивает или уже убит сам?

Кейро перевернулся на живот и сжался в комок. Принцам полагается спать на золотых кроватях под атласными балдахинами. Только Хрустальный дворец – настоящий гадюшник, в котором Финн задыхался. Глаза у него больше не чесались, но сухость в горле говорила, что до припадка не дошло едва-едва. Нужно быть осторожнее. Нужно лучше себя контролировать.

Впрочем, вызов на дуэль забывать не хотелось. Напротив, Финн смаковал его, снова и снова вспоминая, как самозванец отпрянул от удара перчаткой, как покраснело его лицо. Хладнокровия как не бывало. Финн улыбнулся во тьму, прижавшись щекой к влажной траве.

Он быстро перевернулся на спину и сел. В свете звезд огромные лужайки казались серыми. За озером лес тянулся к небу черными головами деревьев. Ночь выдалась теплая, в садах сладко пахло розами и жимолостью.

Финн снова растянулся на траве, глядя в небо.

Пустая оболочка Луны на востоке напоминала призрак.

Джаред рассказывал, как покоряли ее в Годы Гнева, уничтожив приливы и отливы, как искусственно изменили ее орбиту, а в итоге – весь мир.

После этого никаких перемен уже не было.

Когда он станет королем, мир снова изменится. Он позволит людям говорить и делать, что пожелают. Он освободит бедных от рабского труда в поместьях богачей. Он найдет Инкарцерон и выпустит всех Узников. А потом… потом он сбежит.

Финн уставился на белые звезды.

«Финн Видящий Звезды не сбегает» – насмешливый голос Кейро представлялся без труда.

Он повернул голову, вздохнул, устроился удобнее и… коснулся чего-то холодного.

Мгновение спустя Финн вскочил и выхватил шпагу. Сердце бешено билось, на шее проступил пот.

Из ярко освещенного дворца долетала музыка.

На лужайках по-прежнему не было ни души. Но в траве, там, где только что лежала его голова, появилось что-то блестящее.

Финн вслушался в тишину, потом быстро поднял блестящий предмет, пригляделся к нему и вздрогнул от ужаса.

В руке он держал стальной кинжал, пугающе острый, с рукоятью в форме волка. Зверь вытянулся в прыжке и свирепо скалился.

Весь подобравшись, Финн крепко сжал шпагу и огляделся по сторонам.

Его окружало безмолвие летней ночи.

Третьего пинка дверь не выдержала. Кейро отодрал колючий металлический побег, заглянул внутрь, и Аттия услышала его приглушенный голос:

– Тут коридор. У тебя фонарь есть?

Аттия протянула ему фонарь.

Кейро протиснулся внутрь, а девушка осталась ждать, слыша только приглушенный шорох. Потом Кейро позвал:

– Залезай сюда!

Аттия забралась внутрь и встала рядом с Кейро. Вокруг темень и грязь, – похоже, хижина пустовала уже годы, а то и века. Девушка видела только кучи рухляди, облепленные пылью и паутиной.

Кейро оттолкнул что-то в сторону и протиснулся меж захламленным письменным столом и сломанным буфетом. Он смахнул пыль рукой в перчатке и посмотрел на разбитую посуду:

– Находка – супер!

Аттия прислушалась. Коридор вел во тьму, мертвую тишину которого нарушали голоса. Сейчас различались два голоса, они то появлялись, то исчезали.

Кейро держал меч наготове.

– Если что, сразу сматываемся. Я Оцепнем сыт по горло.

Аттия кивнула и собралась проскользнуть мимо, но Кейро оттолкнул ее назад:

– Твое дело спину мне прикрывать!

– Ой, я тоже тебя люблю! – шепнула она, сладко улыбнувшись.

Путники опасливо пробрались по коридору, который уперся в большую приоткрытую дверь. Она не двигалась, и, скользнув за порог вслед за Кейро, Аттия поняла, в чем дело. Дверь приперли мебелью, словно в последней отчаянной попытке удержать ее закрытой.

– Тут что-то стряслось. Смотри! – Кейро посветил фонариком на пол. На плитках темнели пятна, подозрительно похожие на старую кровь. Девушка пригляделась к ярусной комнате, к рухляди в ней.

– Да тут сплошь игрушки! – прошептала она.

Кейро и Аттия попали в детскую – роскошную, но совершенно неправильную по размерам. Аттия глядела на кукольный домик, такой огромный, что хоть внутрь залезай. Она посмотрела в окно кухни и, упершись головой в потолок, увидела гипсовую ветчину и окорок, упавший с вертела. Окна второго этажа слишком высокие, в них не заглянешь. В центре детской валялись мячи, волчки, обручи, кегли. Девушка шагнула к ним и почувствовала под ногами невероятную мягкость. Она опустилась на колени и, прикоснувшись, поняла, что это ковер, почерневший от грязи.

Света прибавилось: это Кейро нашел свечи, зажег несколько и расставил по детской.

– Ты только глянь! Чьи это причиндалы, великанов или гномов?

Вот так игрушки! В основном попадались огромные, например меч и шлем, висевший на крюке; в контрасте с ними – детали конструктора размером с крупинки соли. На полке стояли книги – с одного конца массивные фолианты, а дальше по убывающей, до крохотных томиков с фермуарами. Кейро поднял крышку деревянного сундука и выругался, обнаружив нарядную одежду на любой размер. Не переставая браниться, он вытащил из недр сундука кожаный ремень с золочеными бляшками и алый камзол в стиле пиратского бушлата, тоже кожаный.

Кейро мигом скинул свой плащ, надел новый и туго подпоясался:

– Идет мне?

– Мы время теряем.

Голоса звучали тише. Аттия повернулась, определяя, откуда они доносятся, протиснулась между гигантской лошадкой-качалкой и компанией марионеток. Со сломанными шеями и перепутанными ногами, они висели на стене и следили за ней красными, как у Инкарцерона, глазками.

А вот и куклы! Златовласые принцессы валялись вперемешку с целой армией солдатиков и набивными драконами с длинными раздвоенными хвостами. Гора медвежат, панд и неизвестных Аттии зверей из плюша высилась до самого потолка.

Аттия подошла ближе и разворошила ее.

– Что ты творишь?! – рявкнул Кейро.

– Слышишь их?

Два голоса. Тихие, шуршащие, скрипучие. Будто медведи разговаривают. Словно куклы беседуют. Руки, ноги, лапы, головы, голубые стеклянные глаза разлетались по сторонам. Под ними лежала шкатулка с орлом из слоновой кости на крышке.

Голоса доносились из нее.

Клодия долго молчала. Потом приблизилась и взяла часы со стола. Кубик закрутился на цепочке, переливаясь на свету.

– Откуда вы знаете? – наконец спросила она шепотом.

– Твой отец мне сказал.

Девушка кивнула, и Джаред перехватил ее очарованный взгляд.

– «У вас в руках сейчас весь Инкарцерон» – так он выразился.

– Что же вы мне раньше не говорили?

– Думал сначала провести кое-какие исследования. Они ничего не дали. Наверное, хотел убедиться, что твой отец не солгал.

Затрещал экран, и Джаред рассеянно взглянул на него. Клодия во все глаза смотрела на крутящийся кубик. Неужели это и есть тот адский мир, в котором она побывала? Тюрьма с миллионом узников, где застрял отец?

– Джаред, зачем отцу лгать?

Сапиент не слушал. Он что-то настраивал на панели управления, модулируя гул в комнате. Окружающий мир словно покачнулся, Клодию замутило, и она торопливо вернула часы на стол.

– Частота изменилась! – воскликнул Джаред. – Неужели… Аттия, Аттия, ты меня слышишь?

В ответ затрещали помехи, а потом, к величайшему удивлению Джареда и Клодии, полилась музыка.

– Что это? – тихо спросила девушка.

Впрочем, ответ она знала. В комнате раздавалось фальшивое треньканье музыкальной шкатулки.

Кейро открыл шкатулку. В захламленной детской мелодия звучала слишком громко, с неестественной, угрожающей бравурностью. Но как играет музыка, где механизм? Шкатулка-то деревянная и пустая, если не считать зеркала на внутренней стороне крышки. Кейро перевернул ее и осмотрел дно.

– Ерунда какая-то!

– Дай мне! – потребовала Аттия.

Кейро с сомнением глянул на нее, но послушался.

Девушка взяла шкатулку обеими руками. Она знала: голоса там, за музыкой.

– Это я, Аттия, – проговорила она.

– Я что-то слышал. – Тонкие пальцы Джареда танцевали быстрый танец на ручках и кнопках панели управления. – Вот… Вот! Слышишь?

Сухой треск слов раздался так оглушительно, что Клодия поморщилась, и Джаред поспешно уменьшил громкость.

«Это я, Аттия».

– Мы нашли ее! – Джаред захрипел от радости. – Аттия, это Джаред! Сапиент Джаред. Ты меня слышишь?

Целую минуту трещали помехи, потом голос девушки, искаженный, но вполне различимый, спросил:

– Это правда вы?

Джаред взглянул на Клодию, и ликование мгновенно испарилось. Его ученица поникла, словно голос Аттии пробудил страшные воспоминания о Тюрьме.

– Я здесь с Клодией, – негромко ответил он. – Как ты, Аттия? Жива-здорова?

Помехи. Потом раздался другой голос, резкий и пронзительный:

– Где Финн?

Клодия медленно выдохнула:

– Кейро?

– Кто же еще, черт подери?! Где он, Клодия, где наш прекрасный принц? Ты там, братишка? Ты слушаешь меня? Потому что я клятую шею тебе сломаю!

– Его здесь нет. – Клодия приблизилась к бешено рябившему экрану.

– Ну вот, готово, – негромко объявил Джаред, поколдовав над настройками.

Клодия увидела Кейро. Парень совсем не изменился, разве что светлые волосы успели отрасти. В голубых глазах горела злость. Кейро наверняка тоже ее увидел, потому что моментально скривился от презрения:

– Все в шелка-атласы наряжаешься?

За спиной Кейро, в полумраке захламленной комнаты Клодия заметила Аттию. Девушки переглянулись.

– Вы отца моего не видели?

Кейро беззвучно присвистнул и посмотрел на Аттию:

– Так это правда? Он во Внутреннем Мире?

– Да, – тихо ответила Аттия. – Он забрал с собой оба Ключа. Сейчас они у Тюрьмы, которая составила безумный план… Она хочет построить…

– Знаем, знаем, тело.

Кейро наслаждался их потрясенным молчанием, но Аттия выхватила у него шкатулку и спросила:

– А Финн как? Что там у вас происходит?

– Смотритель вывел Портал из строя. – Джаред казался напряженным, словно времени было в обрез. – Я устраняю неполадки, но… Вызволить вас мы пока не можем.

– Так, значит…

– Послушайте меня! Только Смотритель в силах вам помочь. Постарайтесь его отыскать. Через что вы нас видите?

– Через музыкальную шкатулку.

– Держите ее при себе. Я попробую…

– С Финном-то что? Где он? – продолжала допытываться бледная от тревоги Аттия.

Детская вдруг заходила ходуном, и Кейро испуганно вскрикнул.

– В чем дело? – Аттия потрясенно смотрела на пол. Он истончился настолько, что они с Кейро вполне могли провалиться сквозь него в черную пустоту. Совсем как Сапфик. Мгновение спустя под ногами была твердая поверхность, устланная грязным ковром.

– Это Тюрьма бесится. Пора уматывать.

– Клодия! – Аттия тряхнула шкатулку, но увидела только свое отражение в зеркале. – Ты еще там?

В ответ донеслись обрывки спора, шаги, шорохи, скрип открывающейся двери. Потом раздался голос:

– Аттия, это Финн.

Экран ожил, Аттия увидела его и словно онемела. Хотелось столько сказать, а слова не шли.

– Финн… – беспомощно пролепетала она.

– Как вы оба? Кейро, ты там?

Аттия почувствовала, что Кейро рядом.

– Ты только глянь на себя! – язвительно проговорил он.