Сайлас торопливо шагал по улице, прижимая к груди плотный бумажный пакет. Он знал, что напрасно беспокоится, – шкаф с бабочками был достаточно тяжел, да и Айрис все равно не сможет ни развязать, ни разорвать толстые полотняные ленты, – и все же беспокойство не отступало: Сайлас боялся, что его главная драгоценность каким-то образом все же выскользнет у него из пальцев. Он войдет в двери, услышит тишину и поймет, что все это был только сон, волшебный сон, и что он снова остался один. Одиночество было для него пыткой. Сайлас только притворялся, будто оно ему по душе, но на самом деле выбора у него не было и он просто смирялся с неизбежным. Лавка, куда никто не заходит, кровать, которую ему не с кем разделить, привычка разговаривать с самим собой, давно ставшая его второй натурой, да шум собственных мыслей – все это до предела измотало разум и выжгло его душу дотла.

И вот все изменилось. Теперь у него появилась собеседница и друг – прелестнейшее из всех созданий. Сайлас был уверен: как только Айрис увидит свои любимые конфеты, которые он купил ей в той же лавке, куда она часто ходила сама, все недоразумения между ними тотчас будут забыты и похоронены. Да и разве может быть иначе? Ведь Айрис – леди и должна быть обучена благодарности.

Но вот и его дом… Едва войдя внутрь, Сайлас остановился и прислушался. Ничего. Он наклонился, и ему показалось, что из подвала доносится что-то вроде мяуканья, но это действительно могла быть кошка или забравшийся в соседний дом мальчишка-беспризорник.

Сдвинув в сторону шкаф, Сайлас открыл люк. Жалобное поскуливание стало громче, и ему захотелось утешить Айрис, успокоить, объяснить ей, что он – ее спаситель, но Сайлас сдержался. О том, кем они стали друг для друга за последние несколько часов, он пока не задумывался. В самом деле, кто для него Айрис? Пленница? Гостья? Его прекрасная дама или лучший экземпляр в коллекции? И кто он сам – ее тюремщик, друг, у которого она гостит, избавитель или хозяин? Впрочем, какая разница? Единственное, что имеет значение, это то, что теперь она здесь, с ним.

Сайлас зажег масляную лампу и, взяв в зубы пакет с конфетами, начал осторожно спускаться в подвал. Добравшись до нижней перекладины лестницы, он повернулся и, приподняв фонарь повыше, увидел, что Айрис лежит вместе со стулом на полу. Ее глаза налились кровью и в панике бегали из стороны в сторону.

– Не бойтесь, я не желаю вам зла, – сказал Сайлас, но когда он шагнул к ней, она съежилась от страха.

Взявшись за спинку стула, Сайлас снова поставил его вертикально.

– Я принес вам небольшой подарок.

Айрис уставилась на него, и Сайлас принялся нервно теребить рукав сюртука. Это выражение страха на ее прекрасном лице – откуда оно? Чего она так боится? В том, что он сделал, не было ничего особенного. На протяжении веков подобное случалось с сотнями, тысячами самых разных женщин. Она и сама предстала на картине в образе одной из них – так чего же она так боится?

Жестом фокусника Сайлас выхватил из-за спины пакет с конфетами, и взгляд Айрис мгновенно сделался острым и пронзительным.

– Глазированные трюфели, ваши любимые! – сказал он, но выражение ее лица не изменилось, и Сайлас решил зайти с другой стороны.

– Если вы обещаете вести себя благоразумно, я вас развяжу.

Тут Сайлас поперхнулся. Ему вдруг пришло в голову, что она полностью в его власти, а он к такому не привык. Не то чтобы это было неприятно – наоборот! – и все же Сайлас чувствовал себя неуверенно. После непродолжительного колебания он все же убрал повязку, закрывавшую ей половину лица. Айрис несколько раз открыла и закрыла рот, но ничего не сказала и не закричала. Последнее обстоятельство обнадежило Сайласа, и он проговорил как можно мягче, машинально переходя на «ты»:

– Хочешь, я буду класть конфеты прямо тебе в рот?

Он, впрочем, тут же пожалел о своих словах. В том, чтобы тебя кормили, как ребенка или собаку, было что-то недостойное, а ведь Айрис он считал леди.

– Отпустите меня, – вымолвила наконец Айрис, и ее голос прозвучал так странно, с такой мольбой, что Сайлас едва не выронил пакет. – Пожалуйста, отпустите!… Обещаю, я никому про вас не скажу… Я вообще никому ничего не скажу, только отпустите меня!

– Я купил эти конфеты специально для тебя, – несколько растерянно повторил Сайлас, пытаясь незаметно сменить тему разговора. – В той же самой лавке, куда ты ходила раньше.

– Что вам от меня нужно? Денег? Луис заплатит, сколько вы хотите. Вы должны меня отпустить!..

– Сладкие трюфели внутри, хрустящая сладкая глазурь снаружи, – сказал он, доставая двумя пальцами конфету. – Целый пенни за дюжину.

– Мне не нужно вашего шоколада! – выкрикнула Айрис, и ее глаза снова заметались из стороны в сторону. – Отпустите меня!

– Я хочу только подружиться с тобой.

– А потом вы меня отпустите? – Она ухватилась за его слова, как голодный пес хватает упавший со стола кусок мяса. – Конечно, я готова с вами дружить. Только отпустите меня, и увидите…

– Докажи мне свою дружбу. Напиши письмо.

– Письмо?

– Да, письмо. – Сайлас на секунду задумался и добавил чуть тише: – Напиши человеку, которого ты сейчас упомянула, что ты в безопасности и что он не должен ни о чем беспокоиться.

– Но ведь я вовсе не в безопасности!

– Ты в полной безопасности, – твердо сказал Сайлас и добавил: – Со мной…

Айрис начала раскачиваться на стуле, вперед – назад, вперед – назад.

– Не понимаю, что вам еще нужно! Я обещала, что буду вашим другом. И я сделаю все, что захотите, только…

– Я хочу, чтобы ты написала письмо, – повторил Сайлас, но собственный голос показался ему неестественным и каким-то визгливым, и он попытался сказать то же самое более твердо: – Ты должна написать письмо!

Айрис затрясла головой.

– Пожалуйста, отпустите меня, – снова сказала она. – Я все сделаю.

Сайлас почувствовал приступ раздражения и презрения. – Я уже обещал, что отпущу тебя, – проговорил он. – Отпущу, когда буду уверен, что мы – друзья.

– Но мы друзья! Настоящие друзья! Что я должна сделать, чтобы доказать это?

– Я купил твои любимые конфеты. – Жалобы и капризы Айрис начали раздражать Сайласа, еще немного – и он потеряет терпение. – На… – И он протянул ей конфету, держа ее на раскрытой ладони словно кормил лошадь.

Сначала она отпрянула, насколько позволяла высокая спинка, потом выгнула шею и вдруг укусила его за палец, да так сильно, что Сайлас вскрикнул от боли.

– Ах ты!.. – Сайлас вырвал палец, одновременно ударив ее кулаком в зубы. Он крепко сжал пострадавший палец другой рукой, боясь, что Айрис могла сломать кость.

Дальше начался сущий кошмар. Айрис начала кричать. Ее вопли наполнили подвал гулким эхом, оно гуляло от стены к стене, и Сайласу захотелось зажать уши ладонями – или как можно сильнее ударить ее по голове. Что угодно, лишь бы она замолчала! Это не был жалобный тихий плач, который Сайлас ожидал услышать. Это был пронзительный и громкий звериный вой, прерывавшийся, только когда Айрис необходимо было набрать в легкие побольше воздуха.

– Прекрати! Прекрати сейчас же! – выкрикнул он и сунул руку в карман сюртука, в панике нашаривая заветную бутылочку. Плеснув хлороформа на платок, Сайлас прижал его к лицу Айрис, но она продолжала кричать, отчаянно дергая головой. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем лекарство начало действовать. Айрис, правда, еще дергалась и мотала головой, время от времени громко всхлипывая, но наконец тело ее обмякло и повисло на ремнях.

В подвале наступила тишина.