67
– Кошмар! – воскликнула Амина, когда я рассказала ей о случившемся. – А что, если она права? Почему ты так уверена, что именно Линда психопатка, а не Крис?
– Да брось! Если кто-то и разбирается в психопатах, так это я!
Мы вели свои велосипеды через Городской парк, где большая компания возрастных женщин в легинсах и разноцветных кроссовках стояли на газоне в йоговской позе «писающая собака».
– Она показалась тебе сумасшедшей?
Амина смотрела на меня, и я не знала, что ответить.
– Разве нормальный человек стал бы разыскивать девушку, с которой встречается ее бывший парень?
– Не знаю, – ответила Амина. – Но ведь она сказала, что хотела тебя предупредить. Если у тебя нет к нему никаких чувств, может быть, стоит подумать…
Я бросила на нее раздраженный взгляд:
– Я знаю Криса.
– Ты знаешь его типа три недели!
– Достаточно, чтобы понять: он не психопат!
Естественно, мне было ужасно любопытно, что лежит в том ящике, о котором говорила Линда. Как бы то ни было, я решила ничего не рассказывать Амине. Чтобы не лить воду на ее мельницу.
– Ты собираешься сообщить об этом Крису? – спросила она. – О том, что Линда приходила в «H & M»?
– Даже не знаю.
Конечно, мне следовало ему рассказать. Но с другой стороны, незнание – сила.
– Обещай мне, что будешь осторожна, – сказала мне Амина, когда мы прощались у «Арены». – Ты ведь носишь с собой баллончик?
Я нащупала его в сумочке и кивнула.
Сев на велосипед, я поехала домой к Крису, приняла душ и переоделась. Он томно поцеловал меня, и от запаха его шеи у меня подкосились колени.
– Ты совершенно свела меня с ума, – проговорил он. – А я-то не собирался ни во что ввязываться.
Меня интересовало, что он подразумевал под словом «ввязываться», но я решила не спрашивать.
Мы пили вино и играли в «Тривиал персьют». Крис присвистнул, когда я правильно ответила, кто из режиссеров был женат на Шэрон Тейт, одной из жертв Чарльза Мэнсона. Я наслаждалась его восторгами, однако предпочла не распространяться о том, что психопаты меня всегда интересовали.
В конце концов я дала Крису победить.
Нет, на самом деле он выиграл совершенно справедливо. Смог назвать кучу королей и дат из периода до Рождества Христова. Лично я никогда не любила историю. Я предпочитаю будущее.
– Что-то я устал, – проговорил он, выливая из бутылки остатки вина.
Мы одновременно поднялись, и он положил руку мне на бедро. Взгляд стал суровым и колючим. Решительным движением он повел меня в спальню.
– Что-то не так? – шепнул он мне в ухо.
Я покачала головой.
Едва мы заснули, как нас разбудил телефон Криса. Он перекатился на свою половину кровати и отвернулся, пока разговаривал. Какая-то деловая встреча, переговоры и тендер.
– Ты можешь полежать и понежиться, – сказал он и поцеловал меня в затылок. – Мне надо бежать на деловую встречу.
– Прямо сейчас? Сколько времени?
– Без пяти семь.
– Ах, черт!
Сквозь полуопущенные веки я видела, как он надевает свой баснословно дорогой костюм и завязывает галстук, стоя перед зеркалом шкафа.
– Наверное, буду лежать тут, пока ты не вернешься.
Он обернулся и слегка ущипнул меня за палец ноги:
– Вот она, современная молодежь!
– Я еще подросток. Мне нужно особенно много спать.
Он улыбнулся, глаза у него засияли.
– Так ты сегодня не работаешь?
– К сожалению, работаю, – вздохнула я. – Но мне к десяти.
Он наклонился вперед, его галстук болтался между моих грудей, когда он поцеловал меня.
– Замок на двери захлопывается. Просто закрой за собой дверь, когда пойдешь на работу.
Когда он ушел, я некоторое время лежала в постели, пытаясь заснуть, но, хотя я почти не спала ночью, сон не приходил. По всему телу бегали мурашки, в подошвах покалывало. Минут пятнадцать я надеялась, что все пройдет, вертелась с боку на бок и раз сто взбивала подушку. В конце концов я сдалась и вышла в кухню, завернувшись в одеяло.
Холодильник оказался до краев заполнен всякими вкусностями, и я сделала себе роскошный завтрак. Потом ела, положив ноги на стул, и слушала через приоткрытую дверь балкона, как просыпается город.
В голове у меня звучали слова Линды. Большой шкаф, правый верхний ящик, ключ в нижнем левом.
Я вышла в прихожую. Некоторое время стояла перед зеркалом.
Мне надо было пописать. В ванной я быстренько порылась среди лекарств в шкафчике. Спрей от насморка, таблетки от аллергии, вольтарен. Ничего интересного.
Умывшись, я зашла в комнату, которую Крис называл своим кабинетом.
У окна стоял письменный стол. На стене висела огромная картина шириной метра в два. Невозможно было сказать, что на ней изображено, однако я не сомневалась, что она стоит больше, чем годовая зарплата сотрудника «H & M».
Вдоль противоположной стены стоял большой архивный шкаф. О нем-то и говорила Линда.
Я бросила взгляд в окно. Это предательство по отношению к Крису, но глупо было бы не проверить, что лежит в том ящике. Хотя бы для того, чтобы развеять свои сомнения. Крис ничего не узнает.
Присев на корточки, я выдвинула нижний левый ящик. Внутри лежало два пластиковых контейнера. Один был набит мелочами: браслеты, брелоки, значки. Безделушки, которые у хозяина, очевидно, не поднялась рука выбросить.
Второй контейнер был поменьше. Поначалу крышка не поддавалась, но в конце концов мне удалось ее открыть. На дне лежало штук десять ключей.
Я внимательно оглядела правый верхний ящик. Нашла два ключа, которые могли подойти к такому замку. Засунула первый из них в замочную скважину и повернула, но ничего не произошло. Тогда я решила попробовать второй. Когда я повернула его, замок щелкнул. Выдвинув ящик, я уставилась в него.
Что я ожидала увидеть?
Я стояла, словно оцепенев, пытаясь привести в порядок свои мысли.
