Путем испытаний

НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ «СКОРАЯ ПОМОЩЬ» БЕЗЖАЛОСТНО – и справедливо – критиковала мое вождение. В какой-то момент, едва избежав столкновения с грузовиком, потому что двигался не по своему ряду, я перестал прислушиваться к ее предупреждениям. Машина, в свою очередь, оставила попытку беседовать со мной и теперь говорила только: «впереди у обочины припарковано транспортное средство» или «вероятность столкновения выросла на тридцать процентов».

Через девяносто минут, когда я уже начал сносно вести, дорога стала невозможно ухабистой. Казалось, ее сознательно оставил немощеной кто-то из местных жителей, пекущийся об охране окружающей среды, поэтому нам пришлось трястись по окутанным туманом горным дорогам. И мою скорость не увеличивала предпринимательская деятельность местных жителей.

Коста-Рику в 2147 году можно было назвать страной второго мира. Города вроде Сан-Хосе, Алахуэлы и Ринкона-де-ла-Вьеха обладали всеми самыми современными удобствами и инфраструктурой, но вне их страна по-прежнему оставалась туристической глушью. Поэтому неудивительно, что за Кебрада-Гранде дорога кишела торговцами, которые, вставая перед машинами, пытались всучить свои товары пассажирам. Они попробовали остановить даже мою машину. Услышав громкий удар, я с тревогой подумал, что мы сбили одного из них, но, к счастью, я всего-навсего раздавил кокосовый орех.

На всякий случай, чтобы избежать в будущем подобных встреч, я нажал на консоли иконку сирены. Завыла сирена: басовая нота трубы чередовалась с резким дискантовым звуком. Это подействовало. Торговцы расступились и дали дорогу, словно воды Красного моря перед Моисеем.

Идя по координатам джи-ди-эс, я свернул, к счастью, на мощеную дорогу, ведущую в горы. Поблизости прозвенел тревожный сигнал, и я поморщился – над нами пролетел огромный транспорт с людьми.

– Что за псих летает так низко? – удивился я, оглядываясь. Огромный летательный аппарат был уже далеко и казался просто серой точкой.

– Уверена, что понятия не имею, – сухо ответила «Скорая помощь».

Я снова посмотрел на экран с картой. Место, координаты которого дал мне Моти, было совсем близко. Сильвия. Посмотрев вперед, я увидел, что мы катим прямиком к красивой горной вилле. Под ней на склонах тянулись ряды возделанного виноградника. На первый взгляд могло показаться, что моя жена арендовала для них с Джоэлем² гораздо более приятный дом, чем тот, в котором мы провели свой первый медовый месяц. Потом я вспомнил, что ее сюда пригнали насильно, скорее всего геенномиты.

У входа в виноградник я отпустил педаль газа. На карте замигала точка, и «Скорая помощь» сообщила:

– Мы прибыли к месту назначения.

У самой дороги виднелись развалины старой сторожки. Выглядели они так, словно на них только что наступила гигантская нога или, может, сел перевозчик людей. Примерно в четверти мили выше на горе стояла трехэтажная вилла; единственное за последние десять минут место, где могла бы находиться Сильвия. Я вышел из машины, размышляя, хорошо или плохо то, что нас не ждет встречающая сторона. Неужели никто не следит за входом?

– Никуда не уезжай, – приказал я машине.

– Можно спросить, когда я получу результаты своей экспертизы?

– Скоро, – обещал я. – Если останешься на месте и заткнешься.

Уходя, я обдумывал три неприятные мысли, пришедшие в голову.

Я в одиночку собираюсь войти в гнездо террористов.

Я совершенно безоружен.

Я понятия не имею, что делать, если наткнусь на второго меня.

– Еще одно, – сказал я. – Нет ли у тебя на борту оружия?

– Это еще одна проверка? Я думала, вы хотите только, чтобы я оставалась на месте и молчала.

– Да. После того как ответишь на этот вопрос.

– Нет.

– То есть нет оружия?

– Да.

– А что ты делаешь, если… ну, не знаю… у тебя буйный пациент?

– Вызываю полицию.

Отличная мысль. К несчастью, я международный преступник без удостоверяющих личность документов. Я открыл сдвижную дверь, отделявшую кабину от салона, и посмотрел, что внутри. Бинты, простыни, пластырь, мази. Моти, наверно, смог бы это как-нибудь использовать в духе Макгайвера, но я точно не мог. Мне требовалось что-нибудь острое, как скальпель, но с этим мне не повезло. Затем я стал искать какие-нибудь предупреждающие этикетки – что-нибудь вредное людям. Ничего. В салоне были носилки на колесах, но когда я попытался отвинтить одну из ножек, чтобы использовать ее как дубинку, только прищемил пальцы. И испугался, что кто-нибудь из похитителей моей жены или рассерженный винодел заметят машину «Скорой помощи» на своей земле.

Я уже почти решил просто поднять с земли палку, когда увидел маленький предупредительный ярлычок с изображением молнии. Электрошок! Я открыл металлический ящик. Внутри лежал… электропистолет! Я возьму его, перебью всех геенномитов и спасу жену. Конец.

В ящике находился портативный дефибриллятор. Что ж, нищие не выбирают. Я достал дефибриллятор из контейнера и извлек из отделения для батарей один из двух плоских электродов.

– Эй, машина, сколько разрядов может дать каждая из этих пластин, прежде чем понадобится ее перезаряжать?

И услышал ответ:

– По три разряда каждая. Для работы не нужны оба электрода, каждый сам по себе дефибриллятор.

Я схватил бинт и примотал им электрод к левой руке, соорудив примитивную электрическую боксерскую перчатку. Чтобы использовать ее, надо было вступать в физический контакт, рискуя при этом самому получить удар током. Я подумал, не положить ли второй электрод в задний карман, но я себя знал: я мог случайно сесть на него и вывести себя из строя.

Я осмотрел свои приготовления. Один человек с рукой-дефибриллятором против армии геенномитов. Сделать это – и я, пожалуй, смогу вернуть себе свою жизнь. Не сделать – просто сгину. Нет. Я не доставлю такого удовольствия Моти. Вопреки своей напускной уверенности, я почувствовал, как кислота из желудка поднимается в пищевод. Здорово. Приступ паники. Я попробовал отдышаться, но тратить время в салоне «Скорой помощи» я больше не мог. Этим не поможешь. Проклятие, выхожу.

Первым пунктом в моем плане значилась разведка. Я стал подбираться к вилле, пригибаясь и стараясь держаться за кустами винограда. Я не специалист в таких делах, но играл во множество видеоигр с такими эпизодами. Всегда благоразумнее было не попадаться на глаза. Я добрался до ограды и быстро заглянул внутрь. Несколько припаркованных машин, большой кемпер и полностью разбитый гольфмобиль. Никакой охраны. Сбоку деревянная табличка-указатель с надписью «La Jardin». Я позволил себе взглянуть еще раз, не увидел движения ни внутри, ни снаружи, перебежал через парковку, добрался до сада и спрятался под влажным густым кустом. Спустя несколько долгих мгновений, в которые я прислушивался и стряхивал с себя насекомых, я убедился, что никто меня не видел. Я прошел глубже в сад, пытаясь разглядеть, что происходит в доме. И в результате едва не споткнулся обо что-то завернутое в синюю портьеру.

Мое неловкое движение заставило ткань немного развернуться, и я увидел – тьфу! – труп мужчины со зверски сломанной шеей. Желудок перекувырнулся. Я почувствовал, как к горлу подступает рвота, но подавил позыв. Непроизвольно стиснул зубы. Успокойся, мертвец не причинит тебе вреда. Я брезгливо прикрыл лицо бедняги и вытер руки о свой белый халат. Рядом лежала ветка, кишевшая огненными муравьями; я оттолкнул ее ногой, заворачивая ткань.

Впереди вела наверх каменная лестница. Со стороны виллы доносился повторяющийся металлический лязг. Какая-то система безопасности? Я крадучись поднялся на несколько ступеней и увидел, что звук издает задвижка на двери, ведущей на задний двор; задвижка раскачивалась на своем креплении. Почему эта дверь открыта? Это так идут в западню?

Я пошел наверх к двери, выставив руку с дефибриллятором перед собой на манер щита. Это скорее придавало мне уверенности, чем обеспечивало защиту. Добравшись до верха лестницы, я увидел с трех сторон под собой дождевой лес. Если бы меня не тянуло блевать от ужаса, я оценил бы красоту вида.

Из патио я осторожно заглянул в дом. Даже если бы меня второй раз ударила система безопасности левантийцев, вставшие дыбом волоски на моей шее сзади не могли бы выпрямиться больше. Легкий сквозняк заставлял дверь приоткрываться и закрываться, издавая металлические щелчки. Сейчас или никогда. Я чрезвычайно осторожно толкнул дверь, тем не менее она громко заскрипела.

Гостиная тоже была пуста, но я увидел ведущие в кухню капли крови. Я пошел по этому следу, спустился по лестнице и оказался в пустом винном подвале. Все казалось покинутым и тихим. Я пошел дальше по кровавому следу, и он вывел меня к маленькой двери, вделанной в красный горный камень.

Собравшись с духом и сжимая дефибриллятор, я распахнул деревянную дверь.

Моему взору предстала картина насилия.

Я увидел по меньшей мере четырех человек; все они были мертвы. Все было залито кровью. Мебель разбита и разбросана. В центре комнаты лежала отстреленная от плеча рука. Отвратительное зрелище, но я заставил себя внимательнее осмотреть трупы. Старик; костариканец с одной рукой; старуха с большой дырой в груди; мужчина, скорчившийся на стуле; его лица я рассмотреть не смог. И никакой Сильвии. Если она здесь была, то, очевидно, сейчас ее следовало искать где-то в другом месте.

Я больше не мог сдерживаться. Спотыкаясь, выбрался из комнаты, и у стены меня накрыла сухая рвота. Когда я прокашлялся и отплевался, мне в голову пришла ужасная мысль.

Надо было вернуться в комнату. Если там были хоть какие-то указания на то, где Сильвия сейчас и жива ли – не думай так! – я должен был их найти!

Хотя внутренний голос все громче требовал, чтобы я уносил ноги, я снова зашел в комнату. Осторожно обходя многочисленные лужи крови, приблизился к человеку на стуле. Лица других я не узнал, а этот как будто был меньше прочих залит кровью.

Вблизи он казался ростом с меня. Из раны на виске еще сочилась свежая кровь. Голова его свисала на грудь, но я видел, что его правый глаз – на самом деле вся правая часть лица – обезображен ударом по голове. Что-то в нем странное. Я одной рукой поднял его голову, приготовив дефибриллятор.

Я отклонил голову влево, разглядывая лицо.

– Боже!

Я смотрел на свою окровавленную копию.

Мои слова отразились от стен, от винных бутылок и размозженного лица моего мертвого другого.