Глава 26
***
Кобылин вел машину осторожно, придерживаясь всех правил, какие только помнил. Ему не приходилось задумываться об управлении – тело, казалось, все делало само. Его задачей было усмирять собственные конечности, так и норовившие бросить старый жигуленок в крутой вираж на полной скорости.
В салоне было тихо. Григорий провалился в тяжелый сон, напоминавший забытье, едва только устроился на заднем сиденье. Алексей лишь иногда бросал взгляд назад, чтобы убедиться, что все в порядке. Тот сосредоточено сопел носом, дергал ногой, но глаз не открывал. Похоже, ему стало лучше – если судить по цвету лица.
Осторожно сжимая руль, Кобылин вел машину в правом ряду, стараясь не дергать ее, и аккуратно объезжал все ямы. Грише нужно было выспаться. А ему – подумать.
Лениво посматривая на пролетающие за окном заборы и деревья, Алексей пытался рассортировать новые воспоминания, так мешавшие ему во время штурма. Главное – он вспомнил Гришу. И того Гришу, что был в самом начале, того кто прикрывал ему спину. И того Григория, кто передавал ему приказы Ордена. Разные люди. Даже сейчас Борода оставался для него шкатулкой с секретом. Он, конечно, что-то скрывал. Много чего скрывал. Но это был Гриша. Тот самый.
Кобылин нахмурился, вспоминая их жаркие споры о работе в Министерстве. Да, сейчас это выглядело по-другому. Нет, Алексей по-прежнему считал, что лучше бы Гриша ему все рассказал. Он был неправ, собираясь использовать друга как пешку в большой игре. Это было неприятно. Но теперь – более понятно. Борода пытался сохранить мир в городе, удержать от развала Орден и спасти своих людей. А Кобылин пытался спасти мир. Весь. Он преследовал эту проклятую бессмертную тварь, сидевшую в подземной тюрьме, пока ее не настиг. И тогда…
Алесей бросил быстрый взгляд в окно. Что тогда? Он сражался. Он умер. Но теперь он жив, а бессмертная тварь мертва. Что произошло там, на разгромленной кухне? Это важно. Почти так же, как Линда.
Линда.
Откинувшись на спинку сиденья, Кобылин раздраженно глянул на себя в зеркало заднего вида. Он помнил Линду. Как силуэт. Как второстепенного персонажа. Они, кажется, встретились на каком-то приеме. А потом черноволосую взяли в заложники, и ему пришлось вытаскивать ее из лап троллей. Как? Зачем? Почему? Неизвестно. Это просто ведьма, которая вроде бы поделилась какой-то полезной информацией. Почему тогда при звуках ее имени его пробирает дрожь, а головная боль становится нестерпимой? И тигры за спиной начинают метаться, словно бешенные, пытаясь вломиться в его многострадальную голову? Чем она так важна? Это просто воспоминание. А вот Даша…
Кобылин хмыкнул. Дашу он помнил. Девчонка художница с медными волосами. Пророчица. Это она дала ему картинку с троллями, предсказав сражение в подвале. И его смерть.
Руки дрогнули и жигуленок вильнул. Борода тихонько застонал во сне, а Кобылин выругался сквозь зубы. Он чувствовал себя как после хорошей пьянки. Кое-что помнишь хорошо, а что-то как в тумане. И, главное, знаешь, - было что-то еще, что-то важное, смертельно серьезное. Но никак не поймешь – что именно. И это бесит! Можно попробовать нырнуть в память тех, кто прячется за спиной, но… Кобылин боялся открывать эту дверь. Он только-только научился отгораживаться от страшного мира, раскинувшегося за его плечами. И не горел желанием снова услышать всех тех, кто скрывался в черной бездне. Он боялся снова потерять себя, раствориться среди безымянных душ, стать одним из серых дымов, мечущихся над черными, как смоль, прудами…
Помотав головой, Кобылин сжал зубы и надавил на педаль газа. Нет. Разберемся уж как-нибудь сами. Не стоит заигрывать с той стороной. Иначе…
Словно наяву перед его взором появилась хрупкая фигура девчонки в драных джинсах. Ее волосы были черны как смоль – кроме единственной белой пряди. Сердце Алексея заколотилось, пытаясь выскочить из груди. Он знал, кто это. Они встречались. И ничем хорошим это не заканчивалось. Но она, вроде, присматривала за ним. Где же она сейчас? Почему не явилась на этот раз? Вроде бы, поводов для подобного визита было достаточно.
Гриша издал мощный рык и закашлялся. Бросив взгляд в зеркало, Кобылин увидел, что бывший координатор приподнялся на заднем сиденье и растирает ладонями лицо.
-С добрым утром, - сказал Алексей.
-Где это мы? – выдохнул Борода, глядя в окно. – О. Кольцо? И только?
-Я не спешил, - отозвался Кобылин. – Тебе нужно было выспаться.
-А надо было поспешить, - мрачно заявил Григорий. – Время нынче на вес золота. Э! Ты куда рулишь то?
-На север, - отозвался Алексей. – К лежке Сани. Там остались девчонки и Треш…
-Не, - выдохнул Борода. – Так не пойдет. Не нужно сейчас соваться к оборотням. Там мы в гостях и лишены возможности самостоятельного маневра. Полагаемся на их доброту, а доброта оборотней, это, знаешь ли…
-А куда? – резко спросил Кобылин, сбрасывая скорость.
-Давай на юг, - объявил Борода. – Надо устроить хотя бы временный штаб. Разобраться, что к чему.
-А девчонки?
-Свяжемся с ними, позовем к себе, - бодро отозвался координатор, вертя головой. – Сворачивай! Сворачивай!
Кобылин послушно крутанул баранку. Он прекрасно понимал, о чем говорит Борода. Если в городе идет борьба за власть, то лучше сохранять независимость. Саня, конечно, брат Веры, и вел себя прилично. Сестру свою он точно в обиду не даст. А кто для него охотники? Временные союзники? Пешки? Разменная монета? Григорий прав. Но Ленка точно будет в бешенстве. И где, кстати, ее драгоценный Петя?
Алексей нахмурился, когда очередная волна воспоминаний пронзила затылок. Да, он помнил этого парнишку. Вспомнил, когда сказал Ленке там, на диване, что уже ничего не будет как прежде. Но тогда он был просто именем в темноте, а теперь… Теперь он вспомнил это студента. И его упрямый взгляд, и карандашный набросок предсказательницы.
-Где охотники? – спросил Кобылин, сворачивая к съезду. – Где твои люди?
Борода сердито засопел.
-Это я и хочу знать, - сказал он. – Мне нужен телефон. Интернет. Связь! И возможность говорить открыто, а не оглядываться на оборотней, торчащих за спиной.
-Как вы вообще до жизни такой докатились? – спросил Кобылин, выезжая на трассу. – В городе настоящая война.
-Вот остался бы, может, и не было бы войны, - буркнул Гриша. – Сам хорош – раз, и нет тебя. Что с тобой случилось?
Кобылин мрачно глянул на дорогу, пропустил огромный джип и осторожно вклинился в поток машин. Если бы он знал, что произошло! Тогда бы все стало намного проще.
-Что было, то прошло, - буркнул он. – Рассказывай ты.
Гриша глянул в зеркало дальнего вида, пытаясь поймать взгляд Кобылина. Тяжело вздохнул. Почесал слипшуюся от крови бороду.
-Ладно, - наконец, сказал он. – Давай сначала я.
Откинувшись на сиденье, Борода поудобнее пристроил раненую руку, и начал рассказывать. Он в красках расписал свое освобождение из лап троллей и визит в разгромленное министерство. Потом поведал о том, как пытался наладить контакт с Леной, не питавшей к нему особого доверия после истории с пауком. И как они вместе пытались возродить охотников. Как противостояли Строеву, собиравшемуся загрести под себя остатки Ордена. И о том, что с каждым днем все становилось только хуже. Началась грызня между группировками. Потом и между старыми друзьями. На улицах начал твориться откровенный беспредел, нечисть как с цепи сорвалась, чувствуя, что сейчас охотникам не до них. Как Треш стал их глазами и ушами. Как появилась новая команда, пытавшаяся сохранить город. И как Строев раскачивал все старые союзы, швыряя деньги направо и налево. И как, в конце концов, в город заявились совершенно новые игроки. Чужие. Не местные. Интервенты.
Порой Григорий прерывался, подсказывая Кобылину, где нужно поворачивать. Но потом снова возвращался к своей истории. В конце концов, Борода так распалился, что его рассказ превратился из вороха жалоб в обвинительную речь. Кобылин не реагировал – просто не знал, что ответить. Он не считал себя виноватым в нынешнем кризисе. Ни капли. У него была своя работа, он ее делал. И умер. Большего от человека и требовать нельзя.
Через пару часов они, наконец, добрались до новостроек на юге, собрав по дороге все пробки, какие только встретились на пути. Подчиняясь указаниям Григория, Кобылин забрался в хитросплетенье новых домов, попетлял по дворам, пока не уперся в тупик, заставленный машинами. Там они оставили жигуленок и дальше двинулись пешком.
Идти пришлось еще минут десять – и все это время Гриша нудел о своем плане сохранения равновесия. Обвинительная речь превратилась в откровенную пропаганду. Кобылин чувствовал, что Борода его вербует для участия в каком-то великом деле, чуть ли не в крестовом походе, но пропускал все мимо ушей. Он хотел только одного – найти Линду. И вспомнить, что случилось в Министерстве. Он чувствовал, что эти события связаны, но не мог понять – как. Ему казалось, что история с ведьмой – последний недостающий кусочек головоломки. И если он окажется на своем месте, то будет видна вся картина. Он все вспомнит. Станет самим собой. Таким, каким был раньше.
На ходу Борода поглядывал по сторонам и вел охотника окольными путями, избегая парадных входов. Оба, после сражения, выглядели неважно, и Григорий явно не желал привлекать ненужное внимание.
У одного из высотных домов он остановился. Долго почесывал бороду, вспоминая код к цифровому замку на дверях. В конце концов, на улицу вышла пара строителей в испачканных побелкой комбинезонах, и друзья проскользнули в подъезд. Они поднялись на пятый этаж, прошлись по длинному коридору мимо ряда одинаковых черных дверей. У последней Григорий остановился, пошарил пальцами за косяком и вытащил пыльный ключ. Кобылин даже не удивился. Он чувствовал себя странно – временами словно уплывал вдаль, переставая различать реальность и воспоминания.
Двухкомнатная квартира оказалась почти пустой. Да, тут был сделан ремонт, стояла мебель, но вся обстановка выглядела казенной, словно ее быстро подобрали по каталогу и заказали на оптовом складе. Тем не менее, из кранов бежала вода, а во второй комнате стояла большая кровать. Пока Гриша умывался, фыркая как морж, Кобылин задумчиво разглядывал кровать. Большая, двуспальная, с высокими прочными столбиками. Он так и пялился на них, почти не слушая бормотания Григория, бродившего от шкафа к шкафу и радовавшегося своим находками.
-Это я удачно припрятал, - бурчал он, доставая с полки пару телефонов и сдувая с них пыль. – Надо только зарядку… А, вот она. Так. Я же просил ноут привезти… Ладно, хватит телефонов. Лишь бы деньги на счетах еще были.
Не оборачиваясь, Кобылин медленно стащил с себя куртку, швырнул на пол. Потом вытащил из штанов ремень – самый обычный, матерчатый ремень с дешевой железной пряжкой.
-Жить можно, - объявил Борода, оборачиваясь к охотнику. – Э. Ты чего?
-Надо отдохнуть, - отозвался Кобылин, укладываясь на кровать. – Устал.
-А ремень зачем? – осторожно спросил Борода, наблюдая за тем, как Алексей приматывает правую руку к столбику кровати.
-Хожу, знаешь ли, во сне, - раздраженно отозвался Кобылин, откидываясь на подушки. – Бывает такое. Если увидишь – разбуди.
-Угу, - многозначительно отозвался Борода, посматривая на шрамы охотника.
-Только осторожно, - спохватился Кобылин, открывая глаза. – Буди осторожно. Понял?
-Понял, - серьезно отозвался Борода и попятился к двери, не отводя взгляда от руки Кобылина, примотанной ремнем к столбику.
-Девчонкам позвони, - прошептал Алексей. – Найди их. Найди.
Он закрыл глаза и тут же перед ним сомкнулись черные шторы, отрезая его от окружающего мира.
***
Лена лежала на спине, закрыв глаза. Над ухом мерно гудели Вадим и Вера, шепотом обсуждая какие-то свои дела. Потрескивали угли в большом мангале, исходя настоящим живым теплом. Лежать было мягко и уютно. Лена дремала, то погружаясь в зыбкие сны, то выплывая из них, когда они становились слишком странными. Ей чудился Кобылин – тот, прежний, то твердый как кремень, то растерянный, как мальчишка на первом свидании. Его сменял образ Петра – вежливого, но упрямого паренька, надежного, как скала, остававшегося всегда неизменным. Он оборачивался ей вслед, его лицо юнца мрачнело, взгляд становился твердым, на скулах играли желваки, а на лбу появлялись морщины. Тревожные сны. Тревожные грезы.
Услышав короткий звонок мобильника, Лена распахнула глаза и заворочалась в тряпье, пытаясь стряхнуть липкие остатки сна.
-Вер, - сонно позвала она. – Вера!
Оборотница, сидевшая чуть вдалеке, у коленок приподнявшегося на локте Вадима, пожала плечами. Лена зашарила взглядом по темному подземелью, пытаясь найти источник звука. Он обнаружился сразу – из-за пылающего мангала выступила конусообразная фигура Треша, старательно исследовавшего обеими лапами карманы кожаной куртки. Когда звонок повторился, крысюк, наконец, нащупал телефон, вытащил его и, держа двумя лапами, поднес к уху.
-Кто там? – вскинулась Лена, услышав знакомый басовитый бубнеж. – Гриша? О, да! Громкую связь давай! Динамик!
Нетерпеливо подавших вперед, она выхватила телефон из лап подземника, нажала на кнопку громкой связи и застыла, вслушиваясь в треск помех. Мобильник под землей брал плохо, но кое-что можно было разобрать.
-Треш? – позвал знакомый бас. – Ты на связи?
-Мы здесь, - отозвалась Лена, оглядываясь на Веру. – Гриша!
-Лена? – голос Гриши, казалось, потеплел. – Ты на громкой? Кто там с тобой?
-Мы с Верой в подземелье у Треша. С Вадимом.
-О, - с облегчением вздохнул координатор. – Ну, слава богу. Хватило ума свалить из норы оборотней…
-Кобылин, - быстро шепнула Вера. – Это он рассказал.
-Где Алексей? – тут же спросила Ленка. – Он пришел за тобой? Вы встретились?
-Да, - отозвался Борода, и тяжело вздохнул. – Он меня вытащил. Мы на третьей точке. На той запасной…
-Как он? – перебила Лена. – Он в норме?
-Он… - голос Григория пропал, словно он отвернулся от микрофона. – Видимо, в норме. Спит. Вроде бы.
-Засранец, - выдохнула Лена. – Сбежал. Все сам…
-И хорошо, что сам. Там такая каша была. Нечего вам там было делать.
-Вы в порядке? – подала голос Вера. – Все целы?
-Целы, - выдохнул Гриша. – Все в порядке. Вадим?
-Я здесь, - повысил голос бывший проводник.
-О, - удивился Борода. – Ты как?
-Еще пару часов отсижусь в облике человека, пока действует эта адская микстура, и смогу ковылять по улицам.
-Я те поковыляю, - бросила Вера, замахнувшись на оборотня.
-Ладно, - гулко выдохнул Борода. – Значит, все целы. Уф, от сердца прямо отлегло.
-А ребята? – тихонько позвал Вадим. – Близнецы, Айвен…
-Не знаю, - помолчав, ответил Гриша. – Первым делом вам позвонил. Сейчас будем разбираться, что к чему. Все только начинается. Работы непочатый край. Вы там как?
-Выезжаю, - коротко бросил Лена, поднимаясь на ноги. – Третья точка, да?
-Помнишь, где ключи на четвертой? – спросил Гриша.
-Конечно, - сказала охотница. – Заехать?
-Заскочи туда, - сказал Гриша. – Возьми медицинский набор, деньги, документы. Обязательно захвати тот ноут с модулем беспроводной связи. Оружие не бери, не пались в общественном транспорте. Сейчас нам больше нужна связь.
-А… медицина? – осторожно спросила Лена. – Что-то серьезное?
-У меня дыра в плече, - буркнул Гриша. – Пора бы ее заделать.
-А как Леша?
-Не знаю, - буркнул Борода. – На вид целенький. А раздевать я его не рискну, даже не просите. Он и раньше то спросонья мог учудить, а теперь…
-Что с ним? – резко спросила Лена. – Что-то не так?
-Ха! С ним все не так! Приезжай, обсудим. Вадим!
-А, - бросил оборотень, приподнимаясь на своем ложе. – Я сейчас…
-Нет, - оборвал его Борода. – Оставайся на месте, с Трешем. Будьте на связи. Восстанавливайся. Вера, присмотри за ним.
-Нет, - медленно произнесла рыжая, оборачиваясь к Вадиму. – Я еду с Леной. Вдвоем будет проще и быстрее. Нам надо собрать силы. Составить план. Саня прав. Надо действовать быстро и решительно. Если мы промедлим, нас сомнут. Всех.
Вадим криво улыбаясь, поднял обнаженную руку, потянулся к подруге. Та, моргнув, хлопнула его по ладони.
-Охотница, - прохрипел Вадим. – Полный вперед?
Вера шмыгнула носом, опустилась на одно колено и клюнула бывшего проводника в щеку – быстро, как птичка.
-Прости, - прошептала она. – Я только сейчас поняла. Это не игра. И никогда не было игрой. Хотя мне раньше казалось, что это просто наше приключение. Созданное специально для нас.
-Я охотник, - произнес Вадим, прижимая ее ладонь к своей щеке. – Я остался им, хотя и стал оборотнем. Теперь и ты охотник. Охотник – это не раса, не национальность. Это состояние души. А все это и есть наше приключение. Наше, для двоих.
-Охота никогда не кончается, - сказала Вера, поднимаясь на ноги. – Когда Кобылин произносил это вслух, мне всегда было смешно. Он выглядел таким серьезным и одновременно таким забавным. Теперь мне не смешно. Совсем.
-Это старость, - выдохнул Вадим. – Вот так оно и бывает…
Вера криво улыбнулась и шлепнула его по руке. Вадим ухмыльнулся и игриво толкнул ее в коленку.
-Иди, - сказал он. – Я скоро поднимусь на ноги. И догоню.
-Так, - подал голос Гриша. – Давайте уже выбирайтесь из этой дыры. Лена, запомни этот номер. Телефон останется у Треша. В городе найди левую симку, купи с рук у метро. Вставишь в мобильник, когда уйдешь с четвертой точки. Отправь сообщение. Я пришлю номера, которые нужно оплатить. Все, выезжайте. Мне нужно еще кое-кому позвонить.
В трубке зашипело, и связь прервалась. Лена посмотрела на экран, запомнила номер и протянула трубку хранившему молчание Трешу. Тот принял аппарат и, не глядя, сунул его в карман. Потом запрокинул острую мордочку и всмотрелся в лицо охотницы – снизу вверх.
-Выступаем, - бросила Лена. – Выведи нас на поверхность. Желательно поближе к стоянке такси. Сможешь?
Крысюк кивнул с самым серьезным видом и нырнул в темноту. Лена оглянулась на подругу. Та коснулась макушки Вадима, потрепала торчащий вихор, резко отвернулась и подошла к охотнице.
-Я готов, - сказала оборотница.
Вадим проводил их долгим взглядом. Дождавшись, когда их фигуры растворятся в темноте туннеля, он со стоном перевернулся на бок и встретился взглядом с толстым подземником, таившемся в углу.
-Давай, - сказал оборотень, протягивая руку. – Давай двойную дозу. Ну!
Подземник протянул ему пластиковую бутылку от пива, наполненную вязкой бурой жижей. Бывший проводник припал к горлышку и втянул все в себя. Потом, задыхаясь, откинулся на грязные тряпки.
-Два часа, - прохрипел он. – Ладно. Три. Пусть четыре. Я встану. Я должен встать.
И закрыл глаза, пережидая приступ боли.
***
