Глава 66
Аэлина проснулась от запаха сосновой хвои и снега. «Я дома», – подумала она. Пока не в Террасене, но в каком-то смысле, если Рован находился рядом, она всегда была дома.
Справа спал Рован. Спал крепко, по-настоящему, о чем свидетельствовало его ровное, спокойное дыхание. Его рука и во сне обнимала Аэлину, даря ощущение приятной тяжести. По каменному потолку разливался тусклый дневной свет.
Утро. А может, пасмурный день. Из коридора доносились обрывки разговоров и прочие звуки. Аэлина принялась складывать их по кусочкам, словно разбитое зеркало, дабы получить цельную картину окружающего мира.
После сражения прошло три дня. До Аньеля добралась вторая часть армии, возглавляемая принцем Кашаном, третьим по старшинству сыном хагана.
Эта новость окончательно пробудила Аэлину. Она легонько коснулась руки Рована, желая проверить, насколько крепко он спит. Во сне, отпустив напряжение, Рован всегда выглядел моложе. Они проспали три дня, полностью выпав из окружающего мира. Для обладающих магической силой – время крайне опасное. После мощного магического выплеска тело нуждалось в глубоком восстанавливающем сне. Настолько глубоком, что обладающий магическими способностями исчезал из реальности, делаясь очень уязвимым.
Из тех же обрывков разговоров Аэлина узнала, что снаружи у двери сидит Гарель в обличье горного льва. Люди проходили на цыпочках, пугливо шепча: «Какой большущий страшный кот». Им и невдомек было, что фэйские уши «кота» улавливали каждое слово.
Аэлина провела по шву на рукаве мужа, наслаждаясь ощущением его мускулистой руки. Она чувствовала себя вполне отдохнувшей. Голова была ясной. Ее состояние напоминало первый глоток ледяного воздуха зимним утром.
Пока они спали, она ни разу не проснулась от кошмаров. Пусть и небольшая, но радость. Аэлина сглотнула пересохшим горлом. И снова в голову полезли вопросы. Что в ее пленении было настоящим, а что Маэва лишь пыталась ей внушить? Так ли важно, принадлежала ее боль реальности или являлась плодом воображения?
Усилием воли Аэлина оборвала поток мыслей. Главное – она вырвалась из плена, вырвалась из когтей Маэвы и Кэрна. Копаться во внутренних обломках она будет потом. Достаточно того, что к ней вернулась ясность сознания, хотя выплеск магической силы и нанесение мощного удара она намеревалась произвести совсем в другом месте.
Аэлина повернулась к Ровану. Сон всегда смягчал его суровые черты. Пока они спали, кто-то обмыл их лица от крови и грязи.
Словно почувствовав ее внимание, а может, просто ощутив ее руку у себя на руке, Рован приоткрыл глаза. Оглядев Аэлину с головы до пят и убедившись, что она не пострадала, он встретился с нею взглядом и пробормотал:
– Зрелище, однако.
– Ты, принц, устроил зрелище не хуже моего. – Она похлопала мужа по руке.
Он улыбнулся, морща узор татуировки:
– Это внушительное проявление твоей силы – последний магический сюрприз? Или нам ожидать новых?
Аэлина думала, рассказать ему сейчас или подождать.
«Возможно», – ответила она по связующей нити.
Рован сбросил одеяло и сел: «Будет ли новый сюрприз таким, что у меня сердце остановится?»
Аэлина хмыкнула, подперла голову кулаком и принялась водить пальцем по шершавой поверхности одеяла.
– Прежде чем отплыть из вендалинской гавани, я отправила письмо.
– Эдиону, – кивнул Рован.
– Да, Эдиону, – сказала Аэлина, но так, чтобы слышал Гарель. – И еще двоим: твоему дяде и Эссаре.
– И о чем же ты им написала?
– О том, что действительно находилась в плену у Маэвы и что она случайно или намеренно проболталась о своих гнусных замыслах.
Рован затих.
– И какова была цель твоих посланий дяде и Эссаре?
– Я убеждала их распустить армию Маэвы, поднять восстание в Доранелле и сбросить Маэву с трона. Вот такие пустяки, – ответила Аэлина, разглядывая ногти.
Несколько мгновений Рован просто смотрел, затем рука привычно потянулась к подбородку.
– Думаешь, твои письма способны поднять восстание?
– Я написала их в сильных выражениях.
– И что это за гнусные замыслы? – с нескрываемым любопытством спросил Рован.
– Желание завоевать мир. Полное равнодушие к жизням фэйцев, которые могут погибнуть на войне, зато определенный интерес к валгским штучкам. Я даже намекнула, что Маэва и сама может быть валгского происхождения, а фэйское тело – просто личина.
Рован поежился.
– Тогда это было лишь моей догадкой, – пожала плечами Аэлина. – Но лучшая ложь всегда бывает перемешана с правдой.
– Заподозрить Маэву в валгском происхождении – это немыслимая ложь даже для тебя, хотя и оказавшаяся правдой.
– Вот и посмотрим, дадут ли мои письма какой-то результат.
– Если дадут, если в Доранелле вспыхнет мятеж и армия обратится против Маэвы… – Рован покачал головой, тихо засмеявшись. – Одним серьезным противником меньше.
– Я выстраиваю стратегию, облекаю ее в такую грандиозную ложь, и это вся похвала, какую я слышу от мужа?
Рован щелкнул ее по носу:
– Ты услышишь от меня такую же грандиозную похвалу, если армия Маэвы вообще не появится в Террасене. А до этого нужно готовиться к ее появлению и считать его весьма вероятным.
Аэлина нахмурилась.
– У Эссары не ахти сколько власти, – пояснил Рован. – Мой дядя не очень-то захочет рисковать. Вот Энда и Селиана – другое дело. Для них свергнуть Маэву… Это потрясло бы Доранеллу до самых основ, но они на такое решатся. Конечно, если вернутся живыми с войны.
– Как они поступят – это их выбор, – сказала Аэлина, слушая урчание пустого желудка. – Я лишь представила им факты.
Тщательно изложенные факты вперемешку с полудогадками. Если говорить честно, полнейшая авантюра.
– Так… О попытках свергнуть Маэву я теперь знаю. А есть еще какие-нибудь сюрпризы, о которых мне тоже стоит знать? – усмехнулся Рован.
Улыбка на лице Аэлины погасла. Она легла на спину. Рован тоже лег.
– Нет больше никаких сюрпризов, – вздохнула Аэлина. Поймав недоверчивый взгляд мужа, она добавила: – Считай, что я клянусь своим троном. Больше ничего.
– Уж не знаю, радоваться ли мне, – выдохнул Рован, и удивление в его глазах погасло.
– Ты знаешь все, что известно мне. Все карты нынче выложены на стол, принц.
Да, он знал об армиях, что уже собрались и еще собирались, о Замке и прочем.
– А ты могла бы это повторить? Еще раз собрать столько магической силы?
– Вряд ли такое получится. Для этого нужно… побывать в заточении. В окружении железа.
Лицо Рована помрачнело. Он повернулся на бок, подперев голову:
– Такого я еще никогда не видел.
– И не увидишь.
Аэлина говорила правду.
– Если ради такого выплеска магии нужно было столько выдержать и выстрадать, тогда я рад, что он не повторится.
Путешествуя по телу Рована, рука Аэлины наткнулась на шрам выше колена.
– Странно. Связующая нить ничего не сообщила мне об этой ране, – сказала она, ощупывая кромку свежего боевого «трофея».
Она поймала пристальный взгляд мужа и спросила уже по связующей нити: «Неужели Маэве удалось частично разрушить нашу связующую нить?»
– Нет, – выдохнул Рован и откинул ее волосы, лезущие на лоб. – Как я убедился, связующая нить сообщает только о самых серьезных ранах.
Аэлина дотронулась до места на его плече, куда несколько месяцев назад угодила стрела Астерины Черноклювой. В тот момент она поняла, что Рован – ее истинная пара.
– Потому я ничего не знал о происходящем с тобой на берегу, – хрипло пояснил Рован.
Истязание плетью, каким бы жестоким и невыносимым оно ни было, не привело Аэлину на грань смерти. Только в железный гроб.
– Если ты сейчас начнешь топить меня в своем чувстве вины… – огрызнулась она.
– Все эти месяцы нам обоим с избытком хватало трудностей.
Едва взглянув на свою истинную пару, Аэлина поняла: он прекрасно знает, чтó по-прежнему омрачает ей душу. И поскольку Рован был единственным, кто видел ее во всех состояниях и ни разу не отшатнулся, она призналась:
– Я хотела обрушить этот огонь на Маэву.
– Знаю.
Простое слово, заменявшее десятки других. Главное, он понимал.
– Я хотела… сделать мир чуточку лучше, – шумно выдохнула Аэлина. – Чуточку чище.
Убрать оттуда тягостные воспоминания, кошмары и ложь.
– Такие задачи требуют времени, – мягко возразил Рован. – Вначале с ними сталкиваешься, затем решаешь. Это не случается вмиг.
– У меня нет времени.
Рован напрягся.
– А это мы еще посмотрим.
Аэлину не тянуло спорить.
– Я хочу, чтобы все кончилось.
Рован окаменел, но ничего не сказал, давая ей возможность подумать и высказаться.
– Я хочу, чтобы все кончилось и уже не повторялось, – призналась она. – Эта война, боги, Врата Вэрда, Замок. Абсолютно все.
Аэлина потерла виски, проталкиваясь сквозь внутреннюю тяжесть. Пятно в душе никуда не делось, и его не убрать никаким огнем.
– Я хочу попасть в Террасен, сражаться, а потом пусть все кончится.
Такое желание появилось у Аэлины с того момента, как она узнала истинную цену изготовления Замка. Она хотела, чтобы все кончилось, когда Кэрн хлестал ее плетью на эйлуэйском берегу. И потом, в долгие дни его издевательств. Как бы это ни происходило и к чему бы ни привело, она жаждала окончания.
Аэлина не знала, кем и чем делало ее это желание.
– Тогда мы склоним армию хагана к походу на Террасен. Достигнув Террасена, мы разобьем силы Эравана.
Рован поднес ее руки к губам и торопливо поцеловал.
– И уже потом, когда с Эраваном будет покончено, мы займемся этим поганым Замком.
Слова Рована и пространство вокруг него наполнились несокрушимой, не знающей уступок волей.
Аэлине очень хотелось верить, что этого хватит им обоим. Отодвинув все его слова, клятвы и обещания, она протянула руку. На ладони появилась капелька воды. Магическое наследие по материнской линии. По роду Мэбы.
Водяной шарик катался на ее ладони, перебираясь через свежие мозоли. Вода. Дар ее матери.
«Ты не поддашься».
Когда Замок заберет у нее все, исчезнет ли эта, самая драгоценная часть ее магической силы?
Аэлина запихнула подальше и эти мысли. Сжав зубы и сосредоточившись, велела шарику вращаться. Он лишь неуклюже покачивался.
– Вот тебе и фэйская королева Запада! – язвительно хмыкнула Аэлина.
– А ты упражняйся поусерднее! – со смехом посоветовал Рован. – Глядишь, лет через тысячу водяной шарик будет летать над твоей ладонью.
Аэлина хлопнула мужа по руке, и капелька скользнула под рукав его рубашки.
– Удивительно, что я еще чему-то научилась, слушая твои ободряющие слова.
Остатки воды с ладони попали Ровану на лицо. Рован ущипнул жену за нос:
– Напоминаю, принцесса: я запоминаю все жуткие слова, которые ты произносишь.
Аэлину обдало жаркой волной. Пальцы сами собой оказались в волосах Рована. Она наслаждалась их шелковистостью.
– И чем мне придется платить за эти?
С наружной стороны двери послышались удаляющиеся шаги львиных лап. Рован усмехнулся: почувствовал спешный уход Гареля.
Рука Рована улеглась Аэлине на живот. Его зубы слегка покусывали ей подбородок.
– Я как раз обдумываю способ платы.
Он чуть сильнее нажал ей на живот, и тут Аэлина ойкнула, убедившись, что ее мочевой пузырь тоже проснулся после трехдневного сна. Морщась, она вскочила на ноги, качнулась, будто отвыкнув стоять. Рован тоже вскочил, поддерживая ее за плечи.
– Прежде чем ты слопаешь меня заживо, мне надо навестить отхожее место, – объявила она.
Рован потянулся за своим оружейным поясом, который лежал рядом с оружейным поясом Аэлины. Только Гарель мог разложить их с такой аккуратностью.
– Замечательная плата! – со смехом заявил Рован. – Ставь на потребности тела – и ты всегда в выигрыше.
На них смотрели во все глаза. Позади перешептывались.
«Глядите, королева и ее супруг. Интересно, где они находились несколько дней подряд?»
«Я слышал, они побывали в горах и привели с собой дикарей».
«А я слышала, они окружали город магическими заклинаниями, чтобы защитить от Мората».
Рован лишь усмехался. В таком состоянии застала его Аэлина после свидания с отхожим местом. К себе в комнату они не вернулись. Рован решил не есть свою истинную пару заживо, а отвести в столовую, где их ждал не то завтрак, не то обед.
– Смотрю, известность тебе начинает даже нравиться, – поддела мужа Аэлина.
– Думаешь, в тех местах, где я побывал за последние триста лет, у меня за спиной не шептались? – Аэлина выпучила глаза, но Рован усмехнулся. – Такие речи слышать приятнее, чем эпитеты вроде «бессердечного придурка» и заявления вроде: «Я слышал, он убил кого-то ножкой от стола».
– Но ты действительно кого-то убил ножкой от стола.
Рован заулыбался во весь рот.
– И ты действительно бессердечный придурок.
– Я ведь не утверждал, что обо мне рассказывали сплошные небылицы, – пожал плечами Рован.
Аэлина взяла его под руку:
– Мне хочется распустить о тебе какой-нибудь совершенно невероятный, чудовищный слух.
– Я боюсь даже подумать, какие ужасы сейчас варятся в твоей голове! – простонал Рован.
Они проходили мимо кучки аньельских солдат. Аэлина понизила голос до зловещего шепота:
– Как насчет того, что ты потом летал на поле, чтобы выклевывать глаза у наших врагов? И пожирал их?
Один солдатик споткнулся. Остальные повернули голову в их сторону.
– Спасибо за остроумную выдумку. – Рован ущипнул ее за плечо.
– Всегда рада услужить.
Столовая оказалась узкой комнатенкой с единственным столом, на котором были расставлены еда и миски. От женщины, раздававшей еду, они узнали, что сейчас полдень. Поскольку стульев в столовой тоже не было, Аэлина и Рован, взяв миски, побрели на пыльную боковую лестницу. Совсем как в дни их пребывания в крепости Страж Тумана, когда они вот так же сидели на ступенях и слушали истории Эмриса.
Но в отличие от тех не слишком уж далеких времен, Аэлина поставила миску между ног, обняла Рована за шею, а его губы мгновенно нашли ее рот.
И уж совсем не как тогда Аэлина забралась к Ровану на колени. Ее ничуть не волновало, что кто-то может пройти мимо, вверх или вниз. Как глупая девчонка, она взахлеб целовалась.
В голову Аэлине лезли шальные мысли. Ей подумалось, что в столь безлюдном месте она вполне могла бы стащить с Рована штаны. Да и его рука, лениво поглаживающая у нее между ног, могла бы залезть поглубже. Их удержал не то здравый смысл, не то еще что. Спохватившись, они выпученными глазами смотрели друг на друга, забывая дышать.
Отнеся пустые миски в столовую, они двинулись искать своих спутников. Будь Аэлина честна с собой, она бы призналась, что ей и сейчас хочется утащить Рована в ближайшую каморку. Судя по остекленевшим глазам мужа, он думал о том же.
Но желание, бурлившее в ее крови, сразу остыло, едва они поднялись на предпоследний этаж башни и оказались в старинном кабинете, где собрались почти все, кроме Лоркана и Элиды. Зато были Фенрис, Гарель и Шаол.
И еще, к великому сожалению Аэлины, отец Шаола. Он сердито взглянул на них, всем видом показывая, что собрание давно уже идет, а они позволили себе опоздать. Аэлина насмешливо улыбнулась Эстфолу-старшему и небрежной походкой направилась к большому массивному столу.
Рядом с Несариной, Сартаком и Хасарой стоял высокий широкоплечий человек. Улыбающийся, наполненный неуемной силой. Человек, любящий и умеющий действовать. Карие глаза смотрели открыто и дружелюбно. Аэлине он понравился сразу.
– Мой брат Кашан, – представила его Хасара, не поднимая головы от карты.
Принц учтиво поклонился. Аэлина и Рован тоже поклонились.
– Рада знакомству. Спасибо, что привел дополнительные силы.
– На самом деле благодарить надо моего отца и Ириану, – ответил Кашан.
Как и Сартак с Хасарой, он прекрасно говорил на адарланском.
Цепкие глаза Несарины придирчиво оглядели Аэлину.
– Хорошо отдохнула?
– Да. Выспалась. А в его преклонном возрасте нужно спать подольше, – добавила Аэлина, кивнув на Рована.
Сартак деликатно кашлянул. Вместе с сестрой он продолжал изучать карту.
– Приятно видеть тебя в хорошем настроении! – засмеялся Фенрис.
Аэлина покосилась на Эстфола-старшего и хмыкнула:
– Посмотрим, долго ли оно продлится.
Отец Шаола хранил молчание.
– Вы уже решили, куда отправитесь дальше? – спросил Рован детей хагана.
Вопрос был задан спокойным, непринужденным тоном, словно судьба Террасена не зависела от ответа посланцев Южного континента.
Хасара открыла рот, но Сартак ее опередил:
– На север. Мы пойдем с вами на север, хотя бы потому, что считаем себя в долгу перед вами. Вы спасли нашу армию.
Аэлина старалась не показывать слишком бурной радости.
– Помимо благодарности, – подхватила Хасара, в голосе которой признательности не ощущалось, – есть другие причины. Разведчики Кашана подтвердили, что Морат сосредоточивает свои главные силы не где-нибудь, а в Террасене. Значит, и мы двинемся туда же.
Аэлину замутило. Напрасно она так налегала на еду.
– Есть какие-нибудь подробности?
– К сожалению, нет, – ответила вместо Кашана Несарина. – Мы лишь знаем, что моратская лавина продвигается на север. Позади остаются сплошные развалины.
Аэлина стиснула кулаки. Ей отчаянно хотелось закрыть лицо руками.
– Надеюсь, ты сумеешь и впредь призывать свою магическую силу, – сказал отец Шаола.
В ее глазах вспыхнули искры былого огня.
– Благодарю за доспехи, – с язвительной вкрадчивостью произнесла она.
– Считай это заблаговременным подарком к твоей коронации, – ответил правитель Аньеля, сопроводив слова не менее язвительной улыбкой.
Сартак кашлянул, заполняя неловкую паузу.
– Если ты и твои спутники достаточно отдохнули, мы можем выступить, когда скажете.
Хасара молча кивнула, не пытаясь возражать.
– Вот только как идти, если на нашем пути горы? – спросил Рован, вглядываясь в карту; Аэлина тоже склонилась над столом. – Нам никоим образом не обойти Ферианскую впадину. Получается, едва перебравшись на другой берег Серебряного озера, мы опять столкнемся с противниками.
– А мы выманим их из горных нор, – заявила Хасара. – Заставим вывести наружу все силы, какие у них там есть, и потом ударим сзади.
– Авери находится под наблюдением Адарлана. – Шаол провел невидимую линию от Рафтхола до места слияния обоих рукавов реки. – Мы так или иначе будем вынуждены переправляться через реку. Выбрав местом сражения Ферианскую впадину, мы понесем потери куда меньше, чем если это будет Задубелый лес. Вблизи впадины руккины смогут прикрывать нас с воздуха. В лесу такое невозможно.
Рован кивнул:
– Основную часть наших сил нужно вести через горы, а затем подойти ко впадине с такого направления, где враги меньше всего нас ожидают. Горные тропы и перевалы всегда опасны. Нужно очень тщательно выбирать дорогу.
Эстфол-старший что-то пробубнил себе под нос. Аэлина вопросительно посмотрела на него, ожидая услышать очередную колкость. Но вместо отца заговорил Шаол:
– На следующий день после сражения я отправил посланцев в Белоклычьи горы. Поручил им вступить в переговоры с живущими там дикими племенами и разузнать о тайных проходах через горы к Ферианской впадине.
Переговоры с давними и заклятыми врагами Аньеля? Эстфол-старший чуть не поперхнулся.
– И что? – спросил он.
– Они знают о таких проходах и готовы из показать. Но за плату.
– Которую невозможно заплатить, – отрезал управитель Аньеля.
– Попробую угадать, – сказала Аэлина. – Им нужны земли.
Шаол кивнул. Воздух в кабинете загустел от напряжения.
Аэлина смотрела на Эстфола-старшего, затем топнула ногой:
– Но вы не отдадите им ни клочка земли?
Он лишь гневно сверкнул глазами.
– Само собой, не отдаст, – пробормотал Фенрис.
Аэлина пожала плечами.
– Стало быть, вопрос решен, – сказала она, поворачиваясь к Шаолу.
– Как это – решен? – вспыхнул Эстфол-старший.
Оставив без внимания его слова, Аэлина подмигнула Шаолу:
– У адарланского короля ты занимаешь пост главного советника. Твоя власть выше власти твоего отца. Ты уполномочен действовать от имени Дорина. – Она указала на карту. – Эти земли хотя и являются частью Аньеля, но принадлежат Адарлану. Ты вправе отдать их диким племенам.
– Да как ты!.. – взревел отец Шаола.
Но Аэлина сердито махнула на него рукой:
– Мы отправляемся на север, и не смейте вставать у нас на пути.
В ее глазах вновь вспыхнуло пламя. Золотистые крапинки превратились в пылающие точки.
– Я остановила волну. Считайте союз с дикарями платой за помощь Аньелю.
– Хороша помощь! – огрызнулся Эстфол-старший. – Эта волна уничтожила половину моего города.
Фенрис недоверчиво засмеялся. Рован тихо зарычал.
– Ну и придурок же ты, отец! – не выдержал Шаол.
– Не забывайся, мальчишка!
– Теперь понятно, почему ты покинул эти места, – сказала Аэлина, сочувственно кивнув Шаолу.
К чести Шаола, он лишь поморщился и вернулся к карте.
– Если мы сумеем пройти мимо Ферианской впадины, нам откроется беспрепятственный путь на север.
И этот путь будет пролегать через Эндовьер. Пройти можно только там. У Аэлины сжалось все внутри. Рован, чувствуя мысли жены, взял ее за руку.
– Это мы решим в ближайшее время, – объявил Сартак. – Пока что мы находимся между Ферианской впадиной и Моратом. Эравану было бы очень легко послать свои силы на расправу с нами.
– Ириана скоро закончит? – обратилась к Шаолу Хасара.
Он сидел в кресле на колесах, подперев локтем щеку.
– Число выживших невелико, но для нее одной их слишком много. Мы бы застряли здесь на недели.
– Ты о раненых? – спросил Рован. – Сколько их?
– Не о раненых. – Шаол напрягся. – О валгах.
– Никак Ириана исцеляет валгов? – хмуро спросила Аэлина.
– В некотором смысле, – усмехнулась Хасара.
– Можно мне взглянуть? – встрепенулась Аэлина.
Ириану они нашли не в крепости, а в шатре на бывшем поле сражения. Она склонилась над человеком, который метался на койке. Цепи от его рук и ног тянулись к крюкам, вбитым в пол.
Едва взглянув на цепи, Аэлина судорожно сглотнула. Рован положил ей руку на спину. Фенрис встал с другой стороны.
Ириана подняла голову. Ее руки окружал белый магический свет. Поблизости стояла Борта с мечом наготове.
– Что-то случилось? – спросила Ириана.
Свечение вокруг ее рук померкло. Человек на койке обмяк. Демон внутри его, с кем и сражалась Ириана, замер.
Шаол подкатил кресло ближе к жене. На колеса пришлось надеть особые обода, позволяющие двигаться по пересеченной местности.
– Я упомянул, что ты извлекаешь валгов. Аэлине и нашим соратникам захотелось увидеть твою работу, если ты, конечно, не возражаешь.
Ириана отвела со лба несколько прядок, выбившихся из косы.
– Снаружи вы ничего не увидите. Поединок разумов происходит внутри.
– Ты сражаешься с валгскими демонами, засевшими внутри людей! – восхищенно произнес Фенрис.
– Эти демоны – гнусные и трусливые твари. – Ириана встала со скрещенными руками, хмуро поглядывая на лежащего солдата. – И невероятно жалкие, – добавила она, сплюнув на пол.
Солдат зашипел. Ириана лишь улыбалась. Потом демон заскулил голосом человека. Аэлина моргала, не зная, смеяться ли ей или становиться на колени перед отважной целительницей.
– Покажи, – попросила она Ириану. – Занимайся, чем тебе необходимо, но я хочу это увидеть своими глазами.
Ириана не возражала. Вокруг ладоней вновь появилось белое свечение. Целительница положила их на грудь солдата. Он начал кричать, не умолкая ни на мгновение.
Ириана тяжело дышала и морщила лоб. Крики в шатре не утихали.
– Когда они связаны, больше возни, чем развлечения, – сказала Борта.
Сартак посмотрел на нее как на капризного ребенка. Чувствовалось, эти слова он слышал далеко не впервые.
– Если ты томишься здесь, милости прошу на уборку навоза. Там лишних рук не бывает.
Борта выпучила глаза, затем посмотрела на Аэлину. Аэлине нравились искренние, бесхитростные люди вроде Борты.
– Неужели для меня нет других заданий?
– Пока нет, – улыбнулась Аэлина. – Но скоро будут.
Борта просияла:
– Скорее! Пожалуйста, избавь меня от этой скукотени.
– Сколько человек Ириана сегодня освободила от валгских демонов? – поинтересовалась Аэлина.
– Десять, – буркнула Борта.
– А сколько ей удается вернуть к жизни за день?
Новый вопрос Аэлины был обращен к Шаолу.
– Самое большее – пятнадцать. На некоторых она расходует больше сил, и число исцеленных снижается.
Аэлина мысленно прикинула количество вражеских солдат. По сути, людей, зараженных валгскими демонами.
– А что происходит после их освобождения от демонов?
– Мы их допрашиваем, – хмуро ответил Шаол. – Узнаём, при каких обстоятельствах они попали в армию Эравана. Кому они готовы служить.
– И вы им верите? – удивился Фенрис.
– Наши люди умеют вытягивать правду, – сказала Хасара, похлопывая по эфесу своего изящного меча.
Аэлина старалась подавить тошноту.
– Получается, сначала вы освобождаете солдат от демонов, а затем пытаете? – спросил Гарель, впервые нарушив молчание.
– Так это же война, – без обиняков напомнила Хасара. – Их исцеляют, чтобы мы могли говорить с людьми, а не с демонами. Но оставлять в живых всех подряд? И оглянуться не успеешь, как под боком появится новая армия.
– Думаешь, все они жертвы обстоятельств? – спросил у Аэлины Шаол. – Представь себе, нет. Некоторые добровольно примкнули к Эравану. Добровольно надели каменные кольца. Когда Ириана проникает к ним в разум, она сразу видит, кто хотел служить валгскому королю, а кого заставили. На тех, кто по доброй воле пошел к Эравану, она и время не тратит. Спасает в основном тех, кто оказался в моратской армии по глупости или кого впихнули туда насильно.
– Некоторые хотят сражаться на нашей стороне, – сообщил Сартак. – Когда мы убеждаемся в честности их намерений, им разрешают проходить выучку с пехотинцами. Но не скажу, что таких много. Горстка.
Услышанное очень понравилось Аэлине.
Ириана шумно вздохнула. Ее магический свет вспыхнул ослепительно-ярко, вынудив Аэлину сощуриться.
Человек на койке кашлял и извивался.
Потом его вырвало черной зловонной жижей. Борта поморщилась, отгоняя запах. Изо рта солдата повалил черный дым.
Ириана попятилась. Шаол протянул руку, чтобы поддержать жену. Ириана уселась на подлокотник его кресла, успокаивая дыхание.
Аэлина больше ни о чем не спрашивала, давая Ириане прийти в себя. Целительница совершала невозможное, причем будучи беременной… Аэлина восхищенно качала головой.
– Демон не хотел уходить, – пояснила Ириана.
– А теперь ушел? – спросила Аэлина.
Ириана кивнула на солдата. Тот лежал с открытыми глазами – карими, не черными. Они были устремлены вверх.
– Спасибо, – прохрипел солдат.
Голос у него был усталый, но вполне человеческий.
