Глава 45
Камень ударял по камню. Эстфольская крепость вздрагивала. Боясь упасть, Ириана уперлась рукой в стену. Горожане, сгрудившиеся в коридоре, кричали. Некоторые стенали. Иные торопились заслонить родных от дождя каменных осколков, падавших с потолка.
Едва рассвело, а сражение уже бушевало.
Ириана вжалась в стену. Сердце бешено колотилось. Она считала вдохи и выдохи: на каком ее перестанет трясти. В прошлый раз на седьмом.
Хвала богам, сейчас ей хватило трех.
Пять дней осады. Пять дней нескончаемого кошмара. Только глубокой ночью вражеская армия устраивала себе передышку.
Шаола Ириана почти не видела, если не считать коротких встреч в коридорах и на лестницах крепости. Мимолетный поцелуй, такие же торопливые объятия. В первый раз его ранили в висок. Пустяковая рана, с которой она мгновенно справилась. Затем она увидела мужа тяжело опирающимся на трость, забрызганного грязью и кровью. В основном чужой.
Черной кровью, при виде которой у Ирианы сдавило все внутри. Валги. Демоны, обосновавшиеся в человеческих телах. Их было слишком много. Исцелением несчастных, ставших послушными орудиями валгов, она займется потом. После сражения… если они переживут осаду.
Первые раненые и умирающие появились намного раньше, чем ожидалось. В большом зале, удаленном от мест осады, Эреция устроила походный лазарет. Ириана проводила там почти все время. И сейчас она, после нескольких часов тяжелого сна без сновидений, направлялась туда же.
Башня выстояла и после этого удара.
– Наши руккины по-прежнему сдерживают натиск, – сказала Ириана, обращаясь ко всем перепуганным людям, кто мог ее слышать. – Армия Мората не может одолеть крепостные стены, потому и ведет обстрел из катапульт.
Это лишь отчасти было правдой, но люди немного успокоились. Смахнули каменную пыль с подстилок, на которых спали. Проверили, целы ли дорогие для них вещи, взятые из дому.
Руккинам и в самом деле удалось привести в негодность многие моратские катапульты, однако несколько метательных орудий уцелело. Их вполне хватало для неутихающего обстрела крепости и города. Крылатые воины сдерживали натиск противника. Пока. Но их силы истощались.
Ириана не знала точного числа погибших руккинов. Раненых, принесенных в походный лазарет, было слишком много. Страдали и рукки. Подстреленных птиц разместили в одном из внутренних дворов, поручив заботу о них пяти целительницам. И те едва могут пройти по двору – столько набралось пострадавших рукков.
Ириана торопилась в лазарет, внимательно глядя под ноги. Особенно на башенной лестнице. Вчера она чуть не сломала шею, поскользнувшись на гладком деревянном обломке.
Стоны раненых она услышала намного раньше, чем свернула в коридор. Двери лазарета были распахнуты настежь. Да и к чему их закрывать, если сюда почти круглосуточно приносили солдат – посланцев хаганата и местных? Коек для всех не хватало, и тех, чьи раны были не слишком серьезными и опасными, укладывали прямо на полу. Когда кончились и подстилки, в ход пошли плащи и одеяла, сваленные на холодные камни пола.
Первые же дни осады показали: снадобий и вспомогательных средств требовалось больше. Недоставало и целительниц. Ириана кусала губы от досады, словно одна была виновата в просчетах. Ни она, ни Шаол не представляли размаха сражения. Но ведь и никто не представлял.
Ириана засучила рукава и направилась к умывальне возле самых дверей. Здесь орудовали добровольные помощники – дети горожан, нашедших пристанище в крепости. Они выливали из тазов грязную остывшую воду, торопливо ополаскивали и тут же наполняли заново. Огонь под водогрейными котлами не угасал. Горячей воды требовалось много: для тазов и для лоханей, где обмывали тяжелораненых.
Ириану коробило оттого, что детям приходится видеть столько крови, грязи и постоянно соприкасаться с чужими страданиями. Но других добровольцев, согласных выполнять эту тяжелую и неблагодарную работу, не находилось.
Пусть правитель Аньеля был жестоким и черствым, защитники крепости разительно отличались от него смелостью и благородством. Недаром Шаол, рассказывая о детстве, говорил преимущественно о солдатах и слугах, которые оказывались гораздо человечнее его омерзительного отца.
Ириана вымыла руки, хотя перед уходом сюда уже мыла их, затем принялась махать ладонями, чтобы поскорее высохли. Все полотенца давно разорвали на бинты.
Даже после сна ее магическая сила едва восстановилась. Это означало, что Шаол сейчас передвигается, опираясь на трость. А может, и на коне, куда его подсаживают. Не далее как вчера, когда они мельком виделись, муж сильно хромал.
Шаол ни на что не жаловался. Не просил Ириану поберечь магическую силу для него. Он говорил, что может сражаться в любом состоянии: стоя, опираясь на трость, в седле и даже в кресле.
Завидев Ириану, к ней чуть ли не бегом устремилась Эреция. Смуглая кожа пожилой целительницы блестела от пота.
– Сюда несут руккину. Ранена в горло. Раны рваные, от когтей. Но пока еще дышит.
– Когти с ядом? – спросила Ириана, усилием воли подавляя дрожь.
Многие валгские чудовища вырабатывали яд, отчего раны, нанесенные когтями, зачастую становились смертельными.
– Разведчик, сообщивший нам, не знает.
Ириана потянулась к поясной сумке с инструментами, оглядела зал, отыскивая место для раненой руккины. Места, как всегда, не хватало. Но один уголок найдется, рядом с умывальней.
– Я встречу их у входа, – сказала она Эреции, готовая бежать в коридор.
Но Эреция взяла ее за руку. Тонкие пальцы оказались на удивление сильными.
– Ты хорошо отдохнула?
– А ты? – спросила Ириана.
Когда несколько часов назад Ириана на негнущихся ногах покидала лазарет, Эреция оставалась работать. Возможно, потом она тоже ушла, но появилась раньше. Скорее, вообще не уходила.
– Я могу напрягаться, как пожелаю, – буркнула Эреция, щуря карие глаза. – И никому, кроме меня, это не повредит.
Ириана понимала: речь сейчас не о Шаоле и не магической нити, связывающей их тела.
– Я знаю пределы своих возможностей, – сухо ответила Ириана.
Эреция хитро посмотрела на ее живот, пока еще не начавший округляться:
– Многие вообще предпочли бы не рисковать.
– Это угроза? – столь же сухо спросила Ириана.
– Нет. Но любая беременность, особенно в первые месяцы, изматывает женщину. Даже без ужасов войны и ежедневного чрезмерного расходования твоей магической силы.
Спорить с Эрецией было бесполезно. Это Ириана усвоила еще в первые дни обучения в Торра-Кесме.
– И давно ты знаешь? – спросила она.
– Вот уже несколько недель. Моя магия почувствовала.
– Я пока не говорила Шаолу, – призналась Ириана, сглатывая.
– А по-моему, если ты выбираешь время… – Эреция махнула в сторону содрогающихся внешних стен, – лучшего момента может не быть.
Ириана и сама это знала. Она пыталась найти способ сообщить мужу о беременности. В другое время, в другом месте он был бы вне себя от радости. Но в осажденной Эстфольской крепости… На плечи Шаола ляжет дополнительный груз тревог за жену и за жизнь, растущую внутри ее… Ириана не хотела его отвлекать. Он и так каждый день сражается со страхом за нее. За то, в каких условиях она оказалась.
Весть о беременности только усилит страхи Шаола. Ведь если его убьют, оборвется не только жизнь Ирианы… У нее недоставало сил рассказать мужу. Надо еще повременить.
Пусть это глупо, пусть она не вправе решать за Шаола, не могла она ему рассказать. Ириане вспомнилось, как она сама узнала, что беременна. Это было на корабле. Она ждала месячных, но их не было. Поначалу решила, что задержка. Стала считать дни. Когда же поняла, что причина не в задержке, заплакала от радости. Потом радость сменилась тревогой. Ириана представила, каково вынашивать ребенка во время войны. Война может затянуться. Наконец, роды могут совпасть с последними днями войны, когда вокруг все превращается в ад кромешный.
Ириана решила: ее ребенок не родится в мире тьмы. Она сделает все от нее зависящее, чтобы с Моратом было покончено.
– Я скажу Шаолу… в более подходящее время.
Некоторая резкость ее тона подразумевала, что разговор на эту тему окончен.
Но не успели они договорить, как из коридора послышались крики:
– Освободите дорогу! Освободите дорогу для раненой!
Эреция нахмурилась, но вместе с Ирианой бросилась к распахнутым дверям. Четверо горожан несли заляпанные кровью носилки, на которых лежала полумертвая руккина.
Лошадь под Шаолом качнулась, но устояла на ногах. Шаол остановился у основания крепостной стены. Конечно, с Фарашей эту лошадь не сравнить, но смелости коняге не занимать. И спокойно выдерживает постромки, позволяющие ему забираться в седло. О большем Шаол и не просил.
Спешиваться ему сейчас было нельзя. Ноги не удержат. Судя по боли в позвоночнике, Ириана уже вовсю расходовала свою магическую силу. А ведь солнце только-только взошло. Но он может сражаться и в седле, ведя за собой солдат.
Снизу казалось, что армия Эравана тянется до самого горизонта. Посланцы Мората готовились к очередной осаде. Крепостные стены ожидал еще один день испытания на прочность.
В небе парили рукки, уворачиваясь от стрел и копий. Смышленые птицы приноровились хватать вражеских солдат и разрывать в клочья. Ярость рукков управлялась инстинктами. Ярость руккинов подчинялась четкой, продуманной стратегии полетов, разработанной Сартаком и Несариной.
Но после пяти дней сражения даже могучие рукки летали медленнее.
Когда руккины уничтожили первые осадные башни, превратив их в груды металла и дерева, Шаол понадеялся, что с этой угрозой покончено. Увы. Моратские командиры умели действовать стратегически. Они пожертвовали несколькими башнями, чтобы потом, когда силы защитников крепости начнут таять, подтащить к стенам другие башни, повыше и попрочнее тех.
– Приготовиться к столкновению! – велел Шаол угрюмому капитану, стоявшему рядом.
Тот передал команду по цепи. Защитников Шаол выстроил вдоль стены, едва начало светать.
За два последних дня нескольким моратским отрядам удалось подобраться к стенам и забросить на них крючья с веревками. На веревках наспех закрепили осадные лестницы, и вражеские солдаты устремились наверх. Шаол отразил их атаку. Поначалу защитники крепости несколько смешались. Они впервые видели обычных с виду солдат, управляемых демонами. Но когда поняли, что те явились их убивать, оторопь прошла. За считаные минуты веревки были перерублены, а лестницы – опрокинуты вместе с карабкающимися валгами.
Догадка Шаола оправдалась: приближавшиеся осадные башни оказались выше и прочнее. И перебираться с них валгские солдаты будут по железным лестницам. Прямо на парапеты стен.
На парапете стоял его отец. Шаол это знал. Эстфол-старший держал в руке фонарь и подавал условные сигналы руккинам (Сартак заблаговременно показал ему эти сигналы), чтобы возвращались и помогли уничтожить башни силой клювов и лап своих птиц.
Однако руккины сейчас совершали налет на глубокий тыл моратской армии. Там находились самые отборные части, которых пока берегли для более серьезных столкновений. Там же были и старшие командиры – валгские принцы. Замысел принадлежал Несарине. Она считала, что незачем тратить силы на сдерживание передовых отрядов. Куда действеннее будет нанести удар по тылу и уничтожить высшее командование. Это породит у врагов хаос и смятение. Свой замысел Несарина высказала минувшим вечером. Возражающих не нашлось.
Первая осадная башня была уже совсем близко. Ее тащили драконы с обрезанными крыльями. Натужно скрипели их цепи. На площадке башни выстроились две шеренги солдат, готовых перекинуть железный мост и устремиться на парапет.
Сегодня будет жарко.
Жеребец под Шаолом снова взбрыкнул. Кольчужной рукавицей Шаол погладил конскую шею, защищенную доспехом. Металл глухо звякнул о металл.
– Терпение, дружок.
В отдалении, недосягаемые для стрел, вражеские солдаты готовили катапульту к новому выстрелу. Полчаса назад они метнули в сторону крепости здоровенный валун. Шаол тогда спрятался вместе с конем под аркой, моля всех богов, чтобы древние стены выдержали.
И чтобы Ирианы не было вблизи места, куда ударит валун.
В эти изматывающие, обильно политые кровью дни они с женой виделись мельком. Шаол не успел сказать ей, что знает о беременности. Все чувства, владевшие его сердцем, он выразил в крепком, но коротком поцелуе и поспешил на парапет, где требовалось его присутствие.
Шаол вынул меч. С негромким звоном покинув ножны, лезвие сверкнуло на утреннем солнце. Как бы ни уставал Шаол, чистить оружие он не забывал. Другой рукой он снял с конской спины щит. Такие щиты были у руккинов: легкие, рассчитанные на быстрое сражение. Еще раньше Шаол проверил крепления постромок, помогавших ему держаться в седле.
Солдаты у стены и на нижних ярусах опасливо поглядывали на неумолимо приближавшуюся осадную башню – этот кошмар наяву. Видя, а больше чувствуя их состояние, Шаол громко прокричал сквозь лязг и грохот:
– Когда-то наши враги были обыкновенными людьми. Они и сейчас умирают, как обыкновенные люди. Только не забывайте отрубать им головы.
Это несколько успокоило солдат. Дрожащих мечей стало меньше.
– Вы – жители славного города Аньеля, – продолжал Шаол, взмахивая мечом и поднимая щит. – Покажите им, чтó это значит.
Следом он отдал приказ отступить внутрь крепости и закрыть ворота. Битва разыграется не внизу, а на парапетах.
Не прошло и нескольких минут, как осадная башня ударилась о крепостную стену. Ее площадка оказалась чуть выше парапета, отчего железная лестница не опустилась, а упала на парапет, частично разворотив его.
Взгляд Шаола стал холодным и оценивающим. Недалеко от внешних стен, в зале, ставшем лазаретом, сейчас находилась его жена, носящая их ребенка.
Он не подведет Ириану.
Осадная башня достигла крепостной стены. С ее площадки на парапет древней крепости посыпались вражеские солдаты.
Даже с большого расстояния Несарине был виден хаос, охвативший парапеты и ярусы. Поискав глазами Шаола, она увидела его на серой лошади, в гуще сражающихся защитников крепости.
А снизу в рукка Несарины постоянно летели стрелы и копья, затем падали, не достигнув цели. Решив, что пора сворачивать влево, Несарина дернула поводья. Отряд руккинов последовал за нею.
На другом конце поля Борта и Еран совершили такой же маневр, повернув вправо. Оба отряда устремились навстречу друг другу, затем продолжили двигаться вглубь вражеского тыла.
Третий отряд, ведомый Сартаком, ударил с противоположной стороны.
Им удалось убить двух старших командиров. Но осталось еще трое. Хвала богам (здешним и тридцати шести богам хаганата), обошлось без потерь. Доспехи Сальхи и остальных птиц были густо покрыты черной валгской кровью.
Вчера Несарина несколько часов кряду отмывала перья Сальхи от крови. Этим же были заняты и другие руккины. Валгская кровь, если ее вовремя не удалить, прилипала к перьям и мешала руккам летать.
Несарина вложила в лук очередную стрелу. Прицелилась. В прошлый раз валгский командир сумел увернуться. Сейчас ее стрела оборвала поганую жизнь.
Сальхи снизился. Вражеские стрелы ударяли ему в нагрудный доспех, застревали в толстом оперении. Редким из них удавалось добраться до кожи. Несколько дней назад, увидев в перьях Сальхи стрелу, Несарину едва не вытошнило. Потом привыкла и каждый вечер выдергивала из рукка стрелы, словно колючки.
Всю прошлую ночь Сартак переходил от костра к костру, утешая воинов, чьи верные птицы погибли. Он утешал и рукков, хозяева которых не дожили до конца дня.
Сальхи летел совсем низко; выхватывая из седла вражеских всадников, он тут же разрывал их на куски своими сильными когтями. Несарина выстрелила в командира.
Она даже не взглянула, попала ли ее стрела в цель. Над полем громко затрубил дарганский рожок. Руккины возбужденно закричали. Головы всех повернулись на восток, в сторону моря.
Оттуда на незащищенный восточный фланг двигались дарганские конники и пехотинцы. Впереди на муникийской лошади скакала Хасара.
На равнине, возле древнего города, сошлись две армии. Одна казалась громадным черным пятном, другая – золотистым облаком. Весь хмурый день продолжалась их жестокая, кровопролитная битва.
Моратские отряды не отступали. Невзирая на удары руккинов по их тылам и натиск конников Хасары (свежие силы подоспели как нельзя кстати), валгские солдаты упрямо сражались.
Армия хагана не могла прийти на помощь осажденной крепости. Им было не пробиться через черный океан моратских солдат.
Когда совсем стемнело и даже валги уже не могли биться, армия хагана отступила, чтобы оценить потери и перестроиться для утренней атаки.
Защитникам крепости удалось серьезно повредить осадную башню. Атаки на парапеты захлебнулись. Шаол был перепачкан черной кровью, Ириана – красной. Мыться было некогда. Оба уселись на рукка Несарины и вместе с нею полетели к детям хагана на военный совет.
При виде лагеря у Ирианы сжалось сердце. Куда ни глянь – стонущие раненые. Целительницы во главе с Хазифой трудились не покладая рук. Ночь пролетит быстро, а с рассветом бои возобновятся.
Совет происходил в шатре принцессы Хасары. На столе лежала карта Аньеля. Собравшиеся едва успели перекинуться несколькими фразами, как полог шатра качнулся и…
В шатер вошли те, кого Шаол меньше всего ожидал увидеть близ осажденной Эстфольской крепости.
