Глава 101
Человеком ей больше не быть. Аэлина слышала собственное хрипловатое дыхание. Уши стали заостренными и такими останутся. По пути к лагерю Рован крепко обнимал ее талию. С тех пор, как она вернулась, он не отходил от нее ни на шаг. С тех пор, как она промчалась сквозь миры.
Аэлина и сейчас их видела. Идя под пологом зимнего леса, куда постепенно пробивался утренний свет, она продолжала видеть каждый из тех миров.
Быть может, они не исчезнут из ее поля зрения. Быть может, в этом мире и во всех других она одна знала, чтó лежит за невидимыми стенами, разделяющими миры, и какой разнообразной и удивительной жизнью они наполнены. Сколько там любви и ненависти, благородства и отчаянной борьбы за существование.
Такое изобилие миров. Она и представить себе не могла. Станут ли эти миры преследовать ее в снах, вызывая тоску по мимолетно увиденному и досаду от невозможности побывать там снова? Укоренится ли в ней эта тоска?
Темные ветви над головой сплетались в решетчатый узор. Чем-то это было похоже на прутья клетки. Возможно, и ее тело в этом мире – такая же клетка.
Аэлина прогнала будоражащую мысль. Главное, она жива, хотя должна была погибнуть. Даже если ее смертная личность… исчезла, испарившись бесследно.
На подходе к лагерю Аэлина взглянула на свои руки. Теперь они слегка чувствовали холод. Все в ней изменилось.
– Что ты намереваешься им сказать? – спросил Дорин, указывая на шедших навстречу руккинов.
Это были первые слова, произнесенные на обратном пути.
– Правду, – ответила Аэлина.
То, что она сделала и через что прошла, не нуждалось в умалчиваниях и приукрашиваниях.
– Я и не представляла, какой трагедией была жизнь твоего отца, – сказала она Дорину.
– Я тоже не представлял, – признался он, касаясь эфеса Дамариса.
Шаол, шедший рядом с ним, то и дело поглядывал на адарланского короля. Он всегда был внимателен и заботлив со своим другом, – пожалуй, подумалось Аэлине, это с ним навсегда.
Они миновали руккинов. Те с любопытством посмотрели в их сторону. Возле первых шатров их ждали Лоркан, Фенрис, Гарель и Элида.
Шаол и Дорин торопливо попросили позвать детей хагана и ушли. Аэлина с Рованом подошли к своим придворным. Фенрис осмотрел ее с головы до пят и стал принюхиваться. Потом шагнул ближе. Его лицо почему-то выражало ужас. Гарель побледнел.
– У тебя получилось? – спросила Элида.
Вместо Аэлины ей ответил Лоркан. Даже он оцепенел, ощутив перемену, произошедшую с Аэлиной.
– Ты… ты теперь не человек.
Рован предостерегающе зарычал.
Аэлина смотрела на них, своих друзей и соратников, которые столько претерпели ради нее и пошли вместе с нею спасать ее родину. Угроза, нависшая над ними, не исчезла. Преуспев в одном, Аэлина потерпела поражение в другом.
Эраван остался. Его армия – тоже. Но уже не будет Огненосицы, Ключей Вэрда и богов, которые помогли бы справиться с валгским королем.
– Они ушли? – тихо спросила Элида.
Аэлина кивнула. Объяснения будут потом. Потом она всё им расскажет.
Истребительница богов – вот кем она теперь была. Но Аэлина ничуть не жалела о содеянном.
– Ты ощущаешь какую-то разницу? – спросила у Лоркана Элида, подразумевая исчезновение надзиравших за ними богов.
Лоркан задрал голову, будто среди сплетенных ветвей находился ответ. Или там мог вдруг появиться Хеллас.
– Ничего не изменилось, – признался он.
Солнце пробивалось сквозь лабиринт веток, золотя волосы Гареля.
– Интересно, а как они сами ощущают свой уход? – пустился в размышления лев. – Неужели преисподняя осталась без правителя?
– Погоди ты со своей философской канителью, – сказал Фенрис и улыбнулся Аэлине, но лишь губами.
Аэлина почувствовала упрек; не за свой выбор, а за то, что не сказала им. Фенрис пытался домыслить это сам.
Ее друзья и соратники… по-прежнему обречены. И эта прекрасная волчья улыбка через несколько дней может исчезнуть вместе с Фенрисом. Возможно, жить им осталось считаные дни, и в этом виновата она одна.
Рован прочел ее мысли и еще крепче обнял за талию.
– Идем искать остальных.
Дорин стоял в роскошном походном шатре (спасибо предусмотрительной Хасаре), грел руки перед жаровней и морщился.
– Ну и собрание было у нас. Шуму много, а толку мало.
Шаол сидел по другую сторону жаровни, держа на коленях Ириану и играя ее косой.
– Согласен. Толку совсем мало.
– Не понимаю, почему Аэлина сразу не прекратила эту игру и не оставила их гнить в своих упреках, – хмуро изрекла Ириана. – Я бы так и сделала.
– У Аэлины Галатинии обостренное чувство вины, которое обязательно нужно принимать в расчет, – вздохнул Дорин.
Огонь, зажженный силой его магии, задрожал.
– Она запечатала Врата Вэрда, – напомнила Ириана. – Одно это заслуживает благодарности.
– За это они наверняка благодарны, – сказал Шаол, хмурясь наравне с женой. – Но против действительности не попрешь. Аэлина обещала одно, а сделала совсем другое.
Так оно и есть. Дорин сам не знал, как отнестись к выбору Аэлины. Или к ее попытке обменять Эравана на Элиану. Она хотела спасти душу древней королевы, а боги беззастенчиво ее обманули. И тогда, в ответ на предательство, Аэлина их уничтожила.
– Очень на нее похоже, – безуспешно попытался пошутить Дорин.
Какой-то частью себя он и сейчас словно находился в том «месте всех мест», сознавая, что подкачал.
Его собственная магическая сила, еще вчера казавшаяся бездонной, вдруг обрела вполне твердое дно. Впечатляющий дар, ничего не скажешь, однако Дорин сомневался, что в будущем его магии хватит на разрушение стеклянных замков и вражеских крепостей.
Может, это и к лучшему? Он пока не решил.
У него осталось больше магической силы, чем теперь имела Аэлина, и то была не ее собственная, а подаренная. Свою она сожгла дотла, истратила на запечатывание Врат и наказание богов-предателей.
Думая об этом, Дорин и сейчас испытывал тошноту. Одно то, что Аэлина попросту вытолкнула его из «места всех мест», заставляло адарланского короля скрипеть зубами. Более того, так решила даже не она, а его отец.
Его отец, лишенный имени, который пришел на последнее свидание с сыном.
Шаол не лез с расспросами. Дорин знал: его друг будет терпеливо ждать, когда он созреет для рассказа.
– Аэлина не убила Эравана, – нарушил молчание Шаол. – Но Эраван уже не сможет привести в наш мир своих братьев. И Ключей Вэрда у него больше нет. Она… вы оба спасли наш мир от проникновения валгских чудовищ.
Больше не будет ни каменных ошейников, ни мрачных подземных хранилищ.
Ириана теребила каштановые волосы Шаола. Грудь Дорина наполнилась острой болью. Шаол и Ириана не стеснялись показывать свою любовь. Смотреть на это Дорину было тяжело. Он не завидовал счастью Шаола, но всякий раз при виде таких моментов его наполняла боль. И при виде целительниц Торры он сожалел, что Сорша не добралась до Антики.
– Наш мир спасен лишь частично, – сказала Ириана. – Но это лучше, чем ничего.
Дорин улыбнулся. Он восхищался Ирианой чуть ли не с первых минут их встречи. Если бы она встретилась ему раньше, чем Шаолу, он бы сам на ней женился, хотя…
Хотя его мысли по-прежнему уносились на север, к золотоглазой ведьме, привыкшей без страха ходить рядом со смертью. Думала ли она о нем? Пыталась ли угадать, чтó сталось с ним в Морате?
– У нас с Аэлиной осталась магическая сила, – сказал Дорин. – Не такая, как была прежде, но она есть. Мы не совсем беспомощны.
– Этой силы хватит, чтобы справиться с Эраваном? – спросил Шаол, в бронзовых глазах которого читалась тревога. – А с Маэвой?
– Мы должны выработать стратегию дальнейших действий.
Дорин страстно хотел, чтобы его слова оказались правдой. Но не было богов, чтобы молить их об этом.
Элида купалась в шатре королевы, поглядывая одним глазом на Аэлину, а другим – на теплую воду, в которой приятно сидеть. Магия Аэлины не давала остывать воде в обеих походных купелях.
Элида понимала желание королевы отмыться после жуткой встречи с детьми хагана, устроенной по случаю неожиданного возвращения Аэлины.
Она вернулась одновременно победительницей и побежденной.
Аэлина умела скрывать происходящее в душе, однако наблюдательная Элида научилась узнавать ее истинное состояние по некоторым характерным признакам. Аэлина замерла, как хищник перед броском. И наклон головы был у нее тоже как у хищника. Все время, пока длилось собрание, она просидела неподвижно, как статуя, а ее забрасывали вопросами, осуждали и даже кричали.
Такой застывшей Элида не видела ее со дня бегства от Маэвы.
А вот насчет наклона головы она ошиблась. Там не было ничего хищного. Аэлина просто склонила голову, чувствуя себя виноватой, испытывая стыд и ужас.
Стенки купели были высокими, и вода доходила Элиде почти до плеч. Это она предложила купание. Пусть принц Рован полетает в холодных просторах и остудит свой гнев. И пусть Аэлина придет в себя.
Элида так и так собиралась утром понежиться в купели. Правда, в другой она представляла вовсе не королеву. Хорошо, что Лоркан не знал о ее прежних замыслах. После собрания он торопливо чмокнул Элиду в висок и отправился с Фенрисом и Гарелем готовить армию к продолжению марша. К пересечению границы с Террасеном.
Аэлина сосредоточенно отмывала длинные волосы, закрывавшие ее тело. В свете жаровен узоры татуировки на спине королевы казались живыми черными ручейками.
– Значит, твоя магия не иссякла совсем? – вырвалось у Элиды.
– У тебя вода теплая? – сверкнула на нее бирюзовыми глазами Аэлина.
– Да, – ответила Элида, шевеля пальцами в воде.
– И тебе интересно, сколько силы у меня осталось.
– А мне позволено знать?
– Я ведь не врала на собрании.
Голос Аэлины оставался глухим, опустошенным. Элида вспомнила, с каким спокойствием королева выносила каждый крикливый вопрос принцессы Хасары, каждый неодобрительный взгляд принца Сартака.
– Смотри… – Аэлина согнула ладони, поместив одну над другой на расстоянии локтя. – Когда-то дно моей силы находилось здесь.
Она пошевелила пальцами нижней ладони, затем стала поднимать ладонь, пока та не оказалась почти под верхней. Зазор между ними не превышал длины пальца.
– А теперь дно вот тут.
– Ты проверяла?
– Я это чувствую. – Бирюзовые глаза королевы смотрели тяжело и устало. – Раньше я никогда не ощущала дна. А теперь почувствовала. И проверять не надо.
Аэлина нагнулась, смывая с головы мыло и благовонное масло.
– Не очень впечатляет, согласна?
– Меня никогда не волновало, есть у тебя магические способности или нет.
– Почему? Других волновало.
Вопрос в лоб. Да, в детстве многие боялись магических способностей Аэлины. «И кем она вырастет?» – спрашивали взрослые.
– Ты состоишь не только из магии, – без обиняков сказала Элида.
– Неужели? – Аэлина уперлась затылком в стенку купели. – Мне нравилась моя магия. Можно сказать, я ее любила.
– А быть человеком тебе тоже нравилось?
Элида знала, что не вправе задавать подобные вопросы. У нее просто сорвалось с языка.
Аэлина искоса посмотрела на нее:
– Разве в глубине души я не остаюсь человеком, хотя и без человеческого тела?
Элида задумалась.
– Это можешь решить только ты.
Аэлина что-то буркнула и ушла с головой под воду, а когда вынырнула, Элида задала новый вопрос:
– Скажи, ты боишься столкнуться с Эраваном лицом к лицу?
Аэлина обхватила колени и надолго замолчала. Элиду удивило, как с изгибом спины изменились узоры татуировки.
– Я боюсь опоздать в Оринф, – наконец сказала Аэлина. – Если для сражения со мной Эраван притащится туда, я готова дать ему бой.
– А Маэве? Что, если она явится вместе с Эраваном?
Элида и так знала ответ. Тогда они все погибнут. Все до одного.
Но должен же существовать какой-то способ расправиться с обоими злодеями. Пожалуй, Аннеит ей ничем бы не помогла. Настало время полагаться исключительно на себя… даже если этого времени в обрез.
– Сегодня вопросы из тебя так и сыплются, госпожа Лошэн.
– Прости.
Элида покраснела и принялась сосредоточенно тереть руки.
– Теперь понимаешь, почему я не предложила тебе клятвы на крови?
– Наши фэйцы постоянно тебя донимают. Тебе и их хватает.
– Хватает. Но мне приятно, что между тобой и мной нет кровной связи. – Аэлина тихо вздохнула. – Я ведь не строила никаких замыслов.
– Насчет чего?
– Я не думала, что переживу и Замок, и Врата. Что мне не в мечтах, а в реальности придется… управлять королевством. Жить. Получается, я оказалась на незнакомой почве.
Элида подумала, потом сняла с пальца золотое кольцо. То было кольцо Сильбы, а не Мэлы.
– Возьми.
Она протянула кольцо Аэлине, роняя мыльную пену.
– Зачем? – с недоумением спросила Аэлина.
– Потому что у тебя больше шансов столкнуться с Эраваном и Маэвой.
– Пусть оно лучше останется у тебя.
– А я думаю, тебе оно нужнее. – Элида выдержала хмурый взгляд королевы. – Аэлина, разве ты мало отдала? Почему другие не могут что-то сделать для тебя?
– Я потерпела поражение, – сказала Аэлина, поглядывая на кольцо. – Неужели тебе это непонятно?
– Ты вернула Ключи Вратам. Это не поражение. Но даже если бы у тебя ничего не получилось, я бы все равно отдала тебе кольцо.
– Я обещала твоей матери позаботиться о тебе. И как, позаботилась?
Элиде сдавило грудь.
– Ты обещала моей матери, что уцелеешь. – Она наклонилась, придвинув кольцо к самому лицу Аэлины. – Возьми кольцо. Если не ради меня, то ради нее.
Аэлина вновь взглянула на кольцо, затем взяла и быстро надела. Элида постаралась удержаться от вздоха.
– Спасибо, – прошептала Аэлина.
Ответить Элида не успела. Полог шатра откинулся, вошла Борта, и с нею влетела струя ледяного ветра.
– А почему меня не позвали мыться? – с притворной обидой спросила руккина.
– Я думала, воздушным воинам непривычны купания в горячей воде, – невольно улыбнулась Аэлина.
– Ты обратила внимание, какие сверкающие у нас волосы? Даже у мужчин. В наших горных гнездах все помешаны на чистоте.
Борта вошла и уселась на стул возле Аэлининой купели. Ее ничуть не смущала нагота обеих женщин.
Элиде понадобилась вся сила воли, чтобы по привычке не загородиться руками. Конечно, стенки купели были достаточно высокими. Но сидящая Борта находилась еще выше.
– Вот что я надумала, – объявила Борта, покусывая кончик своей косы.
Аэлина снова улыбнулась.
– Хасара – особа взбалмошная. Холод действует на нее не лучшим образом. Сартак привык к таким условиям. У нас, знаешь, зимой в горах мороз иногда так завернет… Кашан до жути обаятельный и пытается не усугублять обстановку. Понимаешь, детки хагана малость забеспокоились. Впереди нас ждут сто тысяч вражеских солдат. На подходе еще сколько-то. Эравана боги не уволокли, он все еще здесь. И не один, а с Маэвой. Рассердились принцы и принцесса. Ты им по нраву, но обстановка… сама понимаешь.
– Я так и поняла, когда Хасара назвала меня глупой коровой, – сухо ответила Аэлина.
Элида едва сдержалась, чтобы не броситься на принцессу. Даже фэйцы и те зарычали. Уж Лоркан на что каменный, и его прошибло. А Аэлина лишь наклонила голову и улыбнулась Хасаре, как улыбалась сейчас.
– Хасара всех называет глупыми коровами, – отмахнулась Борта. – Ты угодила в хорошее общество.
Аэлина улыбнулась чуть шире.
– Но я пришла сюда говорить не о них, а о нас с тобой.
– Моя любимая тема, – усмехнулась Аэлина.
Борта улыбалась во весь рот.
– Ты проделала немыслимую штуку и осталась жива. Мы все думали, что ты не вернешься.
Борта выразительно провела рукой по шее. Элида поежилась.
– В сражениях Сартак, скорее всего, поставит меня командовать на фланге. У меня это получалось. Мне не привыкать. – Лицо руккины сияло. – Я хочу прикрывать твой фланг.
– У меня нет фланга.
– А с кем ты будешь двигаться во время сражения?
– Так далеко я не загадывала, – призналась Аэлина. – Мертвецы, как ты понимаешь, не воюют.
– Ну, раз ты теперь снова живая, знай: я буду прикрывать тебя с воздуха. Главное, чтобы скучно не было. Терпеть не могу скучные битвы.
Только у этой руккины с неистово горящими глазами хватало дерзости назвать сражение со стотысячной армией скучным.
Элиде хотелось спросить, как рукки выдержат столкновение с драконами. Но прежде, чем она и Аэлина успели сказать хоть слово, руккина покинула шатер.
Лицо королевы снова стало задумчивым.
– Снег идет, – Аэлина кивнула в сторону входа.
– Уже который день идет, почти не прекращаясь.
Аэлина шумно сглотнула:
– Это северный снег.
Снежная буря, обрушившаяся на лагерь, была настолько сильной, что Несарина и Сартак приказали руккинам оставаться на земле весь день и ночь, даже не делая попыток подняться в воздух. Несколько дней назад армия пересекла границу Террасена. Местность не изменилась, однако зима стала ощутимо суровее.
– Мы продолжаем двигаться на север, – сказал Кашан, устроившись возле огня в просторном шатре Хасары.
– Как будто есть другой выбор, – огрызнулась та, потягивая вино с пряностями. – Раз уж мы дошли сюда, пойдем дальше. До самого Оринфа.
Несарина, сидевшая рядом с Сартаком на низком диване, не переставала удивляться своему присутствию на этих собраниях. Она – вместе с детьми хагана. Более того, бок о бок с наследником хаганата.
Императрица. Несарине казалось, что это слово прилипло к ней и незримо сопровождало каждое ее дыхание и движение.
– Может, нынешние солдаты впервые видят суровую снежную зиму, – сказал Сартак. – Но в прошлом нашим армиям уже доводилось бывать в похожих местах. И опыта накоплено достаточно. Вот и применим его.
Которую неделю подряд Сартак допоздна изучал отчеты и воспоминания прошлых поколений хаганатских военачальников. Он привез на Эрилею целый сундук старых документов. Большинство их он уже читал, но никогда не вредно освежить память.
Что ж, если опыт полководцев прошлого поможет им справиться со стотысячной вражеской армией, Несарина не возражала.
– Если буря не прекратится, мы их вообще не увидим, – сказала Хасара, недовольно поглядывая на плотно закрытый полог шатра. – Когда вернемся в Антику, больше я оттуда ни ногой.
– Что, сестричка, не тянет тебя на приключения? – улыбнулся Кашан.
– В ледяном аду – нет, – проворчала Хасара.
Несарина тихо засмеялась. Сартак обнял ее за плечи. Приятный, но несколько безрассудный жест, если учесть, что они находились в шатре Хасары.
– Мы пойдем дальше. До самых стен Оринфа, – сказал Сартак. – Мы это обещали и не отступимся от слова.
Несарина влюбилась бы в него за одни эти слова. Она молча поблагодарила принца и прильнула к его плечу, наслаждаясь теплом.
– Тогда будем молить богов, чтобы мы не застряли из-за этой бури и наша помощь Оринфу не оказалась запоздалой, – заметил Кашан.
